— Почему ты не оставила его? Почему не рассказала мне о своей беде?

— Муж не позволил бы этого сделать. Я говорю о разводе. Любая попытка ухода окончилась бы трагедией. Ты его совсем не знала, не предполагала, на что он способен. Потому я и не рассказывала ничего. Ты не представляешь, что было бы, догадайся он, что я кому-то жалуюсь!

Карен посмотрела в глаза своей собеседницы и с нежностью произнесла:

— Я полная противоположность тебе, сестричка. Не способна к борьбе, я не воительница.

— Хочешь сказать, я воительница?

— Да, — уверенно произнесла Карен. — Потому Мануэль и не любил тебя. Знал, ты легко могла бы раскачать лодку нашей семьи, да так, что он бы и выпал за борт.

Маргарет обняла сестру, крепко прижала ее к груди, глубоко вздохнула:

— Ах, Карен! Мне так больно, так обидно, что с твоим замужеством все настолько печально сложилось. Но зато у тебя есть Рикардо, такой замечательный!

— Рикардо меня поддерживает во всех случаях жизни, именно благодаря ему я легче переношу трудности.

Они поговорили, даже поплакали... Разговор вышел доверительный, откровенный, как когда-то, в ранней юности, и на душе у обеих стало легче. Потом Карен отправилась встречать Камиллу и Рикардо, оставив сестру в одиночестве.

День раскалялся, солнце поднималось все выше и выше, от его жара, казалось, начинал звенеть воздух. Хорошо бы освежиться, подумала Маргарет. Надо принять душ. Но все никак не могла уйти с балкона, любуясь с высоты зеленью кипарисов, кустами роз, зарослями олеандров. Господи, до чего же хороши клумбы, дорожки, газоны! Но внутренним взором молодая женщина видела другие картины.

Неожиданно она поняла, что разговор с Карен расстроил, удручил ее. И дело было не в тяжелых воспоминаниях о Мануэле, испортившем жизнь сестре.

— Будут ли у меня когда-нибудь дети? — прошептала самой себе Маргарет.

Конечно, она хотела родить, не представляя свою будущую жизнь без детей. Но почему же ее раньше не согревала мысль, что у нее и Арнольди мог появиться ребенок? Да, это была деликатная тема, миссис Верн никогда не поднимала ее, боясь ранить мужа. Ведь она хорошо знала, что бедного Арнольди, склонного к болезням, хрупкость и беззащитность детей всегда пугали. Он даже отказал однажды близким друзьям, попросившим его стать крестным отцом у их первенца, оставив их тем самым в глубоком недоумении. Просто ему уже было не по силам взваливать на себя дополнительную ответственность. Возможно, он предчувствовал, что проживет недолго.

Маргарет вдруг представила огромного, сильного, агрессивного Федерико в трогательной роли няньки. И в этом не усмотрела ничего противоестественного, ведь он так легко общается с Рикардо, улыбается ему, разговаривает по-дружески, без назиданий и взрослого занудства. Конечно, ему суждено стать замечательным отцом.

Она закрыла глаза. В ее фантазиях возник Федерико Бокерия, нежно держащий на руках собственного первенца. Господи, да она хочет от него детей!

Резкий, ни на что не похожий крик раздался в зарослях олеандра. Маргарет никогда бы не догадалась, что эти пронзительные звуки испускает павлин. Ага, вот он, красавец, выходит из-за кустов — крошечная головка в синих перьях, изящный хохолок, красный клюв, полураскрытый разноцветный хвост, как шлейф, волочится по камням дорожки.

Крик павлина оторвал ее от мечтаний, вернул на грешную землю. Женщину кинуло в жар — о чем она позволяет себе размышлять?

Зачем строит воздушные замки, терзая сердце несбыточными желаниями? Это надо же такое вообразить — ребенок от Федерико Бокерия! Нелепая шутка хронической неудачницы, над которой действительно можно только посмеяться. С того самого момента, как она ступила на землю этой жаркой страны, с ней черт знает что происходит! Ох, не по нраву ей все это, да что поделаешь!

Маргарет вскочила с кресла, прошла в комнату, стала мерить ее решительными шагами. Хватит с нее глупостей! Если она удерет, задрав хвост, в Копенгаген, то будет похожа на испуганного крольчонка. Карен считает ее воительницей — так надо сражаться! Хорошие мысли принес новый день, просто замечательные!

Прошлой ночью, у бассейна, была не она, а слабая и безвольная женщина. Слава Богу, ночной эпизод ушел в область воспоминаний. Началась другая жизнь, где все будет иначе.

Да кто такой Федерико Бокерия?! Такой же мужчина, как и все остальные! Они все одинаковые! С чего это она возвела его качества в превосходную степень?

Когда ей доведется увидеть его вновь, то Магги спокойным тоном попросит прощение за то, что случилось ночью, за свой внезапный приступ ярости.

Она забралась в ванну, опустила руки в душистую пену, — ласковая вода успокаивала. Нечего дергаться, глупо психовать, а тем более бежать в Данию. Она — зрелая, во всем разбирающаяся женщина, в два счета справится с чепуховой царапиной, с болячкой, мешающей жить. Что такое Федерико, как не заноза, от которой можно быстро и легко избавиться?

Сестры, Рикардо и Камилла проводили жаркий полдень в ленивой беседе за легким ланчем на воздухе. Хозяйка дома настояла на том, чтобы они собрались у бассейна.

— Для Маргарет это особенно полезно. Вы, милая, перенесли вчера приступ головной боли, а воздух — лучший лекарь, — увещевала их заботливая Камилла.

Карен трогательно ухаживала за сестрой, подавала то очищенный апельсин, то стакан с прохладным соком. А Рикардо — чуткий мальчик, старался не надоедать взрослым своей болтовней. Он убежал в дальний конец лужайки, там его занимали диковинные золотистые и сиреневые камни, которые дизайнер живописно расположил среди травы и цветов. Таких экзотических камней в Дании не было. А бабочки, бабочки! Одна, севшая на теплый желтый камень, оказалась размером с ладошку мальчика. Ребенок пришел в неописуемый восторг...

Отдыхая, наслаждаясь тихими семейными картинками, природой, ярким синим небом, Маргарет отчего-то продолжала испытывать чувство непонятной вины. Даже перед Рикардо.

Мальчишка уже здорово загорел, тело его стало коричневым, как скорлупа ореха. Почему дети так стремительно загорают? Карен и Маргарет, напротив, прятались от солнца под кронами деревьев.

Скинув с себя одежду, оставшись в купальнике, Магги подошла к бассейну и погрузилась в прохладную воду. Прекрасно... Бассейны придуманы умными людьми.

Наплававшись вдоволь, она выбралась из воды, неторопливо вытерлась полотенцем, снова надела белую строгую блузку, длинную темно-красную юбку из тончайшего жатого хлопка. Маргарет специально пришла сюда в таком наряде, вдруг здесь окажется ее ночной собеседник? Ей хотелось выглядеть иначе, чем вчера, чтобы ничто в ней не напоминало Федерико о той глупой девочке, встреченной им под луной у бассейна.

Она улеглась в шезлонге под раскидистым деревом и стала наблюдать, как Камилла играет с внуком на мелководье. Карен листала глянцевые журналы, устроившись в кресле напротив.

Маргарет не собиралась спать, но, видимо, сказались часы без отдыха, проведенные в предыдущие сутки.

Когда она очнулась от глубокого сна, солнце стояло над линией горизонта, на земле лежали вечерние тени, а в том кресле, где недавно отдыхала Карен, сидел Федерико. Лицо его было бесстрастно, даже несколько сурово.

— Я, кажется, спала, — растерянно проговорила Маргарет. — А где Карен, Рикардо?


— Сейчас семь вечера. Малыш напился чаю и пошел почитать книгу перед сном. — Его голос звучал тихо и спокойно.

Глядя на Федерико, можно было легко догадаться, что он только что вернулся из офиса, хотя уже успел расстегнуть ворот рубашки и расслабить узел галстука. Солнечные блики сквозь листву падали на его бронзовую кожу на мускулистой груди. На этот раз глаза Бокерия казались чернее ночи. Он, несомненно, обиделся на нее за финал ночного свидания.

Ни о чем больше не раздумывая, Маргарет выпалила:

— Прошу меня простить! Вы нисколько не похожи на Мануэля!

Федерико откинулся в кресле и вытянул длинные ноги.

— Спасибо. Спорить с вами не буду. Сухой, даже с нотами официальности голос. Ну и что? Маргарет осмелилась добавить:

— Прошлой ночью я, как бы это объяснить, была страшно усталой, ни в чем толком не разобралась...

— Знаю, — невозмутимо произнес он и перевел пристальный взгляд со светлых платиновых волос Маргарет на ее чуть тронутую нежным загаром шею.

В ту же секунду молодая женщина почувствовала, как с нее слетает маска холодного равнодушия, столь тщательно подготовленная. Помимо воли ее щеки зарумянились.

— А у меня вчера не было хлопот, и я во всем разобрался. — В низком чарующем голосе послышались добрые нотки. — Захотел поцеловать вас. Хотел почувствовать, какого вы вкуса, с того момента, как увидел вас в аэропорту.

Маргарет растерянно уставилась на спокойного, сильного Федерико, судорожно пытаясь придумать, как с достоинством выйти из сложившегося положения. И принялась нелепо оправдываться.

— Поймите меня правильно, я всего-навсего составляю компанию для Карен и Рикардо, это все!

Она безуспешно пыталась придать голосу хоть какую-то твердость. Ноги ее под красной, волнующего цвета, юбкой вспотели, кажется, стала влажной и спина. Вот еще, не хватало, чтобы он догадался, как она нервничает, как снова хочет его, как мечтает о том, чтобы...

Федерико долго смотрел на Маргарет, потом безо всякого выражения произнес:

— Вы хотите сказать, что повторения вчерашней ночи не будет?

— Естественно! И прощение у вас я уже попросила, — потерянно пробормотала она, — Вашей вины здесь нет. Просто вы начали сражаться со мной с той минуты, как только мы встретились в аэропорту, — не спеша проговорил Федерико низким, но бесконечно нежным голосом, от которого у нее даже мурашки побежали.

Господи, да что это, разве слово «воительница» вытатуировано у нее на лбу? Они будто сговорились — Карен и Федерико...

— Вовсе не сражалась, с чего вы взяли? попыталась защищаться Маргарет.

— Да с того и взял, что чувствовал ваши удары, когда вы вели со мной бои! — Федерико резко выпрямился в кресле. Она вздрогнула, — все-таки перед ней находился непредсказуемый, странный господин, этот Бокерия. — И еще вы боролись с собственным страхом, да и сейчас боретесь! Пытаетесь обмануть свое сексуальное чувство. Ваше тело знает о вашей борьбе лучше, чем ваша очаровательная головка!

Миссис Берн не верила ни глазам, ни ушам. Как? Он действительно сидит перед ней и говорит спокойным голосом подобные слова, не может этого быть! А ее тело? Оно напряжено! Оно хочет соединиться с Федерико Бокерия! Да и лицо не может скрыть ее сумасшедшего желания... Значит, он прав?!

— Все это смешно, вы знаете сами. — Она постаралась ответить ледяным голосом. Федерико покачал головой.

— Нет, я говорю правду, нравится вам это или нет.

— Конечно, не нравится. Вы, верно, принимаете меня за женщину, которая.., которая может заниматься любовью с каждым?

— С чего вы взяли? Может быть, причиной, подтолкнувшей вас к столь нелепому выводу, послужил наш ночной поцелуй? Вы не правы.

Маргарет не знала, что сказать. Он запутал ее в своих сетях.

— Больше ничего не скажу! Не хочу обсуждать эту тему! — вскочив с кресла, выпалила она. — Мне пора идти, готовиться к обеду!

— Тогда встретимся за столом. Родители просили меня с ними пообедать. Не будете против?

— Поступайте, как вам угодно, это ваш дом.

— Благодарю вас, Маргарет!

Сильная рука сжала ее локоть, и она почувствовала жар крепкого тела. Глупо было вырываться, и до самого дома миссис Верн шла с сеньором Бокерия под руку. Голова ее кружилась.

— Ваша одежда в моей машине. Вечером я решил не оставлять ее у бассейна, а утром мне было жаль тревожить ваш сон!

— Спасибо! — сдержанно ответила Магги, уловив некоторую насмешку в его голосе.

— Не стоит! И еще.., если опять захотите искупаться ночью, я всегда готов составить вам компанию.

— Не захочу, не беспокойтесь! — В ее голосе прорезались металлические нотки. Маргарет заторопилась и шла теперь с высоко поднятой головой, распрямив спину. Пусть знает: она все-таки умеет владеть собой, и все его шуточки, улыбки слетают с нее как с гуся вода.

Федерико с непроницаемым видом вышагивал рядом, и что у него на уме, невозможно было догадаться.

В холле дома они без слов расстались. Он вежливо кивнул, она, не глядя, вспорхнула вверх по дестнице. Милые, вежливые люди, хозяин и гостья, какие там страсти!

Маргарет приникла к зеркалу и вгляделась в свое отражение. Кожа лица — безукоризненная, тронутая нежно-золотистым загаром, взгляд ясный. Она коснулась пуховкой щек и наложила на веки легкие тени.

В дверь постучали. Несколько минут назад Карен заглянула в комнату сестры и попросила ее поторопиться к обеду. Поэтому Маргарет решила, что она что-то забыла, и вернулась.

— Уже иду, иду, Карен! — весело отозвалась Маргарет и распахнула дверь.

Привалившись огромным торсом к противоположной стене коридора, напротив ее комнаты стоял Федерико.