Робин Александер - Притяжение (ЛП)

— А ты прекрасно знаешь, сколько правил мы нарушаем, поступая таким образом! Если мы лишимся премии за показатели по технике безопасности…

— Закрой пасть, Сэм. Я разберусь, — и он поднес руку к ее лицу. Рука была без перчатки. Еще одно нарушение…

— А ты не мог бы воспользоваться другим трапом? Мы же уже отметили этот, как требующий замены!.. Е@@ть, да он же согнут словно крючок!

— Ты такая же зануда, как Алета! Только она никогда не говорит этого слова… — Он спустился на две ступени и ухмыльнулся: — Конечно, когда мы трахаемся, она употребляет его от души!

— Тьфу!.. — скривилась Саманта. Она прищурилась: — Я прямо так и вижу это наяву! Фу, гадость!

— Заткнись! — откликнулся Алан, спускаясь дальше вниз. — Я знаю, ты думаешь, что это горячее тело только для шоу, но я…

Саманта наблюдала, как натягивается страховочный трос, и ее глаза становились все больше. Она услышала, как несколькими этажами ниже раздался всплеск.

— Алан?!.. — крикнула она. - Черт! Я в порядке… Резак упал в воду… - Ты на лестнице? — крикнула Саманта, спускаясь от одного пролета к другому.

Она нацепила страховочный пояс и двигалась так быстро, как только могла. Алан висел вниз головой на страховочных ремнях десятью футами ниже.

— Вот ты говнюк! — Саманта встала ногами на скобу и осторожно двинулась к нему. — Говорила же тебе, не спускайся здесь!

— Говорила же тебе, не спускайся здесь! — издевательским тоном передразнил ее Алан.

— Надо бы оставить тебя болтаться тут до начала дневной смены!

— Да ради бога!.. Но тогда они увидят вот это… — и он поднял правую руку, демонстрируя порез длиной примерно в три дюйма.

— Вот и накрылась премия по ТБ…

— А вот и нет, если никто этого не увидит! Теперь давай-ка раскачивай мою задницу туда-сюда, пока я не ухвачусь за перекладину… И не вздумай пытаться поймать меня, а то мы оба здесь зависнем!

Но напарник был дальше, чем Саманта могла дотянуться, и под рукой не было ничего подходящего.

— Держись за скобы и дай мне пинка… Только понежнее, Сэм!

Саманта обхватила руками покрытую креозотом скобу, и вытянула ногу. - Вот… Еще один комбез испорчу из-за тебя… Вся в креозоте, блин… — и от души пнула его в бедро.

— Ой, бл@… - охнул напарник. Зато он начал раскачиваться. Саманта толкнула его еще раз. — Да не надо же так сильно, мать твою! — и получил в ответ еще порцию пинков. — Вот сучка!.. — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Здоровой рукой Алан сумел ухватиться за перекладину.

— Тихо-тихо! — успокоила его Саманта, видя, что он в порядке. - Я тебя ненавижу! — сообщил он ей, смеясь. - А я тебя — еще больше! — парировала она, озираясь по сторонам. — Ну и как, черт побери, мы отсюда выберемся?

— Ты поднимешься назад так же, как и спустилась. Перекинешь страховочный трос на подъемник, которым мы никогда не пользовались, но который ты всегда зачем-то смазывала…

— Ага!.. Я же говорила, что однажды такое может случиться! Ну, теперь-то ты рад, что хотя бы один из нас следует установленным правилам?!

— А вот попрекни меня этим еще хоть раз, и я вмажу тебе прямо здесь! Будем оба висеть тут, когда явится дневная смена…

Саманта пробралась к лестнице, по которой она до этого спускалась, и поднялась обратно. Она быстро переместилась к подъемнику и нажала пусковой рычаг. Мотор натужно заурчал, напрягаясь от тяжести. Спустя несколько минут Алан поднялся, прижимая поврежденную руку.

— О, Саманта, привет! — сказал он, улыбаясь, как ни в чем ни бывало. — Да я там просто прикололся внизу — хотел посмотреть, что ты будешь делать…

Саманта схватила его за шкирку и вытащила наверх через перила. По его руке текла кровь и капала на комбинезон.

— Ты истекаешь кровью. Нам надо вызвать помощь… - Бывало и хуже… Незачем беспокоиться из-за этого. Сгоняй-ка к моему грузовику и притащи запасной комбез и аптечку. А я пока тут уберу…

Позже, когда они уже сидели в кабине Саманты, она забинтовала его руку. - Это даже хорошо, что кровь так сильно текла. Она смыла всю ту дрянь, которая была на трапе. Если на руке что-то и оставалось, я убрала это перекисью. Тебе нужно будет сделать прививку от столбняка…

— Я знаю, — кивнул Алан. — Навещу завтра своего врача, и скажу ему, что поранился дома.

Саманта знала, что лучше не спорить с ним. Один рапорт о несчастном случае — и премии за соблюдение ТБ за целый квартал лишатся не только они, но и все, кто работает с ними на причале.

— Ну, не дуйся! — сказал Алан. — Я знаю, ты хочешь следовать правилам и доложить об этом, но никто так не делает. Представь, как рассвирепеет Бутч Кларк — он ломал руку в прошлом квартале и остался без премии.

— Если буксир придет в конце нашей смены, я помогу тебе с твоей стороны.

— Спасибо, — улыбнулся Алан. — Так теперь ты позвонишь своей девчонке?..

Дженнифер вытащила последние белые азалии и разместила их аккуратным квадратом. Она рассортировывала растения по цвету по мере того, как выгружала их из перевозочного фургона.

— Отличная работа! Моим работникам теперь потребуется совсем немного времени чтобы придать этому месту приличный вид. Хотел бы я нанять вас на полный рабочий день, Джен… - Благодарю вас, мистер Бриджес, — Дженнифер вытерла руки об джинсы. — Я счастлива, что у меня есть эта работа.

— Зовите меня Скотт, это для остальных я мистер Бриджес, — заявил, улыбаясь, ее новый работодатель. — Женщине с таким опытом, как у вас, больше подошло бы место в офисе, но оно прочно оккупировано моей женой, и я не могу отправить ее на скамейку запасных, если хочу жить в мире и покое.

— Мне нравится работа, требующая физических усилий, — Дженнифер оборвала сухие листья с куста боярышника. — Такой труд вносит приятное разнообразие.

— Я буду работать с вами так много, как только возможно, но дела идут не очень…

— Понимаю… И я очень признательна вам.

Скотт снова улыбнулся и откланялся, оставив женщину продолжать свое занятие. Джен вздохнула, провожая его взглядом. Она прекрасно понимала ситуацию: большинство наемных работников Скотта были его же собственными детьми и их приятелями, готовыми подработать за несколько лишних баксов. Бриджес не мог себе позволить платить более или менее достойно тем, кому реально нужен был нормальный заработок. Но эта работа позволяла ей чувствовать себя полезной, да и сбережения таяли не так быстро.

В свое время — до ее замужества — мать хотела, чтобы она поступила в школу медицинских сестер. Но это было не то, чего хотела Дженнифер. Когда же дочь отвергла ее затею, Джанет Таннер тут же придумала для нее другой план: и это план включал в себя наличие мужа, который бы взял на себя заботу о ней. Дженнифер должна была бы воспротивиться этому гениальному решению, но не сделала этого. Наивная, она полагала, что замужество позволит ей вырваться из-под материнской опеки, и даже в страшном сне не могла себе представить, что Эйвери станет плясать под тёщину дудку!

Теперь Джен сожалела, что не пошла учиться. Как много в ее жизни сложилось бы по-другому, имей она диплом об образовании!.. Не вышла бы замуж, и могла бы добиться гораздо большего, нежели имела теперь.

Но зато сейчас она жила, сама заботясь о себе. Впервые Дженнифер была по-настоящему свободна. И лишь одно омрачало ее существование — отсутствие личного счастья. И это заставляло ее вновь и вновь обращаться мыслями к Саманте. Джен хотела сказать ей, что свободна для отношений, если та еще питает к ней какие-то чувства. Она не раз хваталась за телефон, порываясь позвонить ей, и всякий раз останавливалась, прежде чем нажать кнопку вызова, потому что в реальности дело обстояло не совсем так…

После знаменательного разговора с Эйвери все, казалось бы, шло отлично. Но в один прекрасный день он перестал отвечать на звонки. Эйвери явно тянул кота за хвост, но было непохоже, что он делал это ей назло — ведь она изначально поняла, что он был готов зажить собственной жизнью. Их бракоразводный процесс начал притормаживаться… Мысли об этом заставили Джен нахмуриться: неужели ее мамуля достала и его? Иначе почему он перестал ей отвечать?

Родители Джен были не в восторге от их разрыва. Правда, отец почти не высказывался по этому поводу. Зато мать была очень красноречива!.. Они спорили практически каждый раз, когда общались, и Джен была вынуждена в итоге перенаправить все входящие звонки прямиком на голосовую почту. Тогда под знамена противника было срочно мобилизовано подкрепление в лице старшей сестры. Джеки возникала на ее пороге при каждом мало-мальски удобном случае. Поднимая болезненную тему, она действовала более тонко, нежели мать, но Дженнифер решительно пресекала все ее поползновения.

Джен осмотрела кусты боярышника, что были перед ней: хорошо бы рассадить часть растений на переднем крае участка, и она могла бы сделать это, не обрезая бутоны… Да, эта работа была действительно необходима ей, чтобы заглушить тревогу, пронизывающую все ее существо. Причина же ее страхов крылась в том, что пришла пора выложить родственникам всю правду… На самом деле, нужно было давно сделать это.

Дженнифер оглянулась по сторонам — нет ли кого поблизости? — и тихо проговорила: - Я — лесбиянка… — и повторила, пробуя на вкус запретное слово: — Лесбиянка…

Джен прекрасно понимала, что едва только скажет эти слова остальным, как начнется новая волна скандалов. Она уже так устала оправдываться из-за ухода от Эйвери… А это признание произведет эффект разорвавшейся бомбы, и лишь подольет масла в уже бушующее пламя.

В кармане, словно в ответ ее невеселым думам, завибрировал телефон: пришло новое сообщение. К ее приятному удивлению, на экране высветился номер Мишель.

«Если хочешь, могу составить компанию за ужином»

У Джен точно гора с плеч свалилась, когда она прочитала эсмэску. Мишель была единственным человеком, которого она хотела бы услышать. Они как-то столкнулись друг с другом снова — все в том же книжном магазине, и после повторного отказа встречаться, Мишель предложила ей свою дружбу. Женщины несколько раз проводили вместе время, и это было так чудесно, когда есть кто-то, с кем можно поговорить, кто может выслушать, и при этом понимает, через что ей предстоит пройти.

Дженнифер снова вытерла руки о многострадальные джинсы и набрала ответ: «В Колокольчике в шесть?» «Отлично, увидимся»

Когда Мишель пришла в условленное место, Джен уже заказала закуски и напитки.  - Угадай, с кем я встречаюсь в эти выходные? — без предисловий спросила Мишель, устраиваясь за столом.

— С той девушкой из спортивного клуба? — оживилась Дженнифер.

Мишель победно кивнула: - Да! И она сама пригласила меня!..

— Ну, слава богу! — засмеялась Джен. — А то я уж думала, мне придется попросить ее сделать это для тебя…

— А я думала, мне придется позволить тебе попросить ее… — парировала подруга. Она подозвала официанта и заказала бокал вина. Подождав, пока он удалится, Мишель спросила: — Ты поговорила с Самантой?

— Нет, — коротко ответила Джен, чуть пригубив вино.

— Я понимаю, что ты хочешь сначала утрясти все дела с Эйвери, но что, если за это время она встретит кого-нибудь другого?

Конечно, Дженнифер все прекрасно понимала. И это заставляло ее страдать.

— Чувствую себя так, будто одновременно сражаюсь сразу на нескольких фронтах: постоянные стычки с мамой и Джеки, а теперь еще и Эйвери… Хотя я пока еще ничего не услышала от него. Я прежде должна покончить со всем этим — для моего же собственного душевного спокойствия.

— Похоже, все обстоит именно так, — согласилась Мишель. — Ты хочешь быть по-настоящему свободной, чтобы добиться Саманты, но ты должна отдавать себе отчет, что этот день может никогда не наступить… Даже когда просохнут чернила на свидетельстве о разводе, твоя мать все еще будет готова сражаться: она, может, в конце концов и смирится с твоим разводом, но вот с его причинами…

Подошел официант с готовым заказом, и Мишель оборвала фразу на полуслове. Недосказанное повисло в воздухе.

Когда тот накрыл им стол и ушел, она с сочувствием посмотрела на Джен: - Ох, не завидую я тебе!.. Похоже, следует ожидать конца света, как только ты объявишь, что ты — лесби, если все так, как есть.

— Он уже наступил, — подтвердила Джен, принимаясь за еду. — Я даже не смогла как следует насладиться игрой Такера в прошлые выходные, потому что мать все время галдела о том, как я все испортила… Ее старомодные взгляды сводят меня с ума! — и она передразнила, копируя интонации Джанет Таннер: — О, дорогая, у тебя должен быть мужчина, чтобы тебя уважали как женщину! А иначе другие люди подумают, что с тобой что-то не так!…