Мишка доехал до перелеска и повернул обратно. Меня не заметил. Я подождала, пока этот лихач скроется из виду и выползла из травы на тропинку. Теперь-то доберусь до станции без помех. Последний раз оглянулась на деревню. Крыши домов растворялись в сиреневатой дымке. Вздохнула. И чего дурю? Но переломила свое настроение и зашагала к перелеску.


      ...Здесь идти стало легче. Не палило солнце. Пели птицы. Воздух был свеж. Дорожка благополучно довела меня почти до самой станции. Вот именно, что почти. У последнего поворота я увидела Мишку. На мотоцикле.


      Бежать! Немедленно! Чемодан с сумкой бросить и бежать! Назад! В кусты! Куда угодно!


      Мишка перекинул ногу через седло, спрыгнул на землю и, нахально улыбаясь, спросил:


      - Удираешь? Не хочешь решать свои проблемы?


      - Это ваши проблемы, не мои.


      Я хотела обойти Мишку вместе с его "Явой", увы - не получилось. Он вырвал у меня из рук и чемодан, и сумку. Швырнул их на землю. Крепко сжал мне запястье правой руки.


      - Ты никуда не поедешь.


      - Поеду, Миша. Меня даже локомотив не остановит.


      - Нет, не поедешь.


      Мы стояли друг против друга и оба гневно сверкали глазами.


      - Как ты меня выследил? Тебе Олег сказал, да?


      - Олег? - удивился Мишка, не отпуская мою руку, - Олег сказал, что не видел тебя с вечера. А он видел?


      Кажется, Рыжий просто рассвирепел. Пока спокоен, но через пару секунд взорвется. Вот это темперамент!


      - Какое твое дело?


      - А мне до всего есть дело


      - Значит, веночки ты мне ночью подкинул? - я сразу вспомнила, где сейчас лежат эти веночки.


      - Я, - самодовольно сознался Мишка.


      - И платочек - ты?


      - Какой платочек?


      - Беленький, кружевной...


      - Нет, не я, - растерялся Рыжий. - Наверное, это Толик. Я как-то у него такой видел. Решил, у него с головой плохо. А с какой это стати ты раздариваешь всем мужикам подряд свои кружевные платочки?


      Ревнует? Хм. Интересно, какое у него на это право? На мой взгляд, никакого.


      - По-моему, с головой плохо не только у Толика, но и у тебя, Мишенька. Вам обоим надо лечиться. А мне надо в город.


      - Опять за свое? - спокойно удивился Мишка. - Сказал же: никуда не едешь.


      Мне надоело препираться. Легко ведь и на электричку опоздать. Потому я рванулась изо всех сил. Бесполезно. Теперь он схватился за меня двумя руками.


      - Убери руки, Рыжий!


      Он отрицательно покачал головой.


      Я сделала попытку протаранить эту гору мускулов. Кусалась, брыкалась. Все попытки закончились плачевно. Он, точно клещами, зажал мою шею согнутой в локте рукой. Больно-то как! А дальше... наверное, земля разверзлась у меня под ногами. Не было нежности, как тогда, в лесу. Не было и страсти, как на опушке. Была одна ярость. Мишкины губы даже не обжигали - жгли, как уголья. И не волна нас мягко несла на себе, а свирепая махина цунами подбрасывала и швыряла. И, все равно, - лучше этого ничего у меня в жизни не случалось. Я готова была простоять так полгода.


      Наконец поцелуй иссяк. Не хватало воздуха. Мишка посмотрел на меня мутными глазами и хрипло спросил:


      - Ты и теперь считаешь, что тебе надо уехать?


      Я молчала. А что я могла сказать? Срочно возникла необходимость поправить блузку. Она выбилась из юбки и расстегнулась.


      - Ты не ответила!


      - Отпусти. Я приведу себя в порядок и отвечу тебе.


      - Мне больше нравится, когда ты в беспорядке, - пробормотал он и нехотя разжал руки. Дыхание и у меня, и у него восстанавливалось с трудом. А у меня еще дрожали руки, и блузка никак не застегивалась.


      - Ну, - потребовал этот проходимец. - Я жду!


      - Мне не из чего было выбирать...


      - То есть, как?


      - Один оказался трусом, другой - предателем.


      Рыжий растерянно и оскорблено посмотрел на меня.


      - Ты - змея, Алька! Ты просто змея! Кого я предал? Тебя? И когда же?


      - А в тот самый вечер, после леса.


      - Что? Я уже и с друзьями не могу поболтать?


      - Ты сам знаешь, что дело не в этом. Дело в том, что... Дело в...


      - В Олеге, - перебил он меня. - Конечно! Как я сразу не догадался? Мы любим труса!


      - Да, он - трус! - я закусила губу и попыталась сосредоточиться, дабы поточней сформулировать свои чувства.


      Мишка не дождался. Внимательно посмотрел на меня и махнул рукой:


      - Уезжай. И, дай нам бог, никогда больше не встретиться. Ты настоящая змея.


      - Давай, плюну тебе в рожу? - взвилась я. - Говорят, змеиный яд помогает!


      Схватила свои баулы и бегом бросилась к станции.


* * *


      Весь август я была невменяемой. Кидалась на друзей и знакомых, как цепная псина. В сентябре стало легче. Немного отвлекала школа. Одноклассники от меня быстро отстали. Зато классная прицепилась: расскажи да расскажи, что происходит? Как будто это ее дело. Я терпела, терпела, наконец нахамила ей так, что меня вызывали к директору. Ничего. Обошлось. Зато больше никто не приставал и не лез в душу. Действительно, надо же человеку прийти в себя?


      Приходила в себя я долго и трудно. Днем мне за каждым углом мерещился Олег. Вспоминала я его таким, каким видела в последний раз - осунувшимся и серьезным. Попытки отделаться от надоедливого образа оставались безуспешными. А по ночам я сгорала от желания быть с Рыжим. Каждая клеточка моего тела помнила его. Память постоянно подбрасывала цветные картинки: вот мы у родника, вот он гонит по деревне на своей "Яве", вот мы у станции... Эта раздвоенность терзала меня больше всего. Хотелось физической близости. Причем, только с одним единственным человеком... Но ведь без Олега я тоже не могу. Или могу? Нет, я безнадежно испорчена и развратна. Я просто извращенка и шлюха. И в кого только я такая уродилась? Сон и аппетит пропали бесследно. В школе появились неразрешимые проблемы: вместо пятерок - тройки, вместо благодарностей - постоянные вызовы отца к учителям. Я даже прогуливать начала. Отец только всплескивал руками и ужасался. Еще бы! Выпускной класс. А я продолжала изводить себя. В наказание за свою испорченность лишила себя всех удовольствий, сидела дома. Мне было стыдно смотреть в лица знакомых. Постоянно казалось, что они про меня все знают. Так и шло. Моя душа стала примиряться с моей развратностью.


      Однажды вечером, в середине октября, раздался неожиданный, непривычно длинный звонок в дверь. Папа как раз отбыл в одну из своих обычных недельных командировок. Я только вторые сутки наслаждалась полным одиночеством и оказалась страшно недовольна тем, что его пытаются нарушить.


      На улице весь день лил проливной дождь. К вечеру он уже не лил, а хлестал. И кого это нелегкая в такую погоду принесла? Могут нагрянуть одноклассники. Чем черт не шутит перед контрольной по химии? С этим предметом отношения у меня оставались приятельскими и сейчас. Я вздохнула, накинула на плечи пуховый платок и пошла открывать дверь.


      На пороге стоял Рыжий. Я сделала отчаянную попытку захлопнуть дверь. Но он расхохотался и встал в дверном проеме, почти загородив его.


      - Иного от тебя ждать не приходится, Алечка. Ты - в своем репертуаре!


      Светлые с рыжинкой волосы его слиплись в сосульки. С модной кожаной куртки - такая редкость! - стекали целые ручейки дождевой воды. На джинсах - огромные мокрые пятна.


      Подумать только! Среди моих знакомых никто не мог себе позволить так одеваться. А он всю эту роскошь заляпал. На мотоцикле ехал сюда, что ли? Вон, весь правый бок в ошметках грязи. Н-да... Мокрый и грязный. Зато глаза - сияют, как солнце.


      - Ну, привет, любимая!


      - Здравствуй, - сухо сказала я. - Зачем приехал?


      - Сначала в дом пусти.


      - Нечего тебе тут делать!


      Он нахмурился, поднял руку и провел пальцами по моей щеке. Я отдернула голову, тем не менее сердце так и заходило ходуном.


      Мишка заметил мою реакцию и тихо рассмеялся:


      - Понимаешь, Алечка, нужно все-таки решить вопрос.


      - Ничего не нужно решать. Все давно решено.


      - А вот тут ты ошибаешься, - он ласково усмехнулся. - Олег стал выпивать. Наверное, с горя. А я сел горькую думу думати. И додумался-таки до одной мудрой вещи.


      - Меня это не интересует. И не касается.


      - Очень даже касается. Сейчас я тебе эту мысль изложу.


      Он на секунду замолк, а затем торжественно продолжил:


      - В вопросах жизни и смерти нельзя доверять решение женщине. Она обязательно ошибется.


      Его менторский тон одновременно и раздражал, и веселил. Вот дурак! На что он, интересно, надеется? Сейчас я его выставлю. Но вместо этого услышала свой голос:


      - Как ты меня нашел?


      - Твоя любезная тетушка дала адрес. Из того же информированного источника знаю, что твой батюшка вчера отбыл в командировку.


      - А это ты как из нее вытянул?


      - Мое обаяние безгранично, - глаза его сверкнули небесной синью. - Ни одна женщина в возрасте от трех месяцев до восьмидесяти лет устоять не может.


      Конечно. Одни твои веснушки чего стоят! И эти светлые кудри! И чертики в голубых глазах!


      В этот момент по лестнице спускалась соседка с четвертого этажа. Почему-то слишком внимательно присматривалась к нам. Меня её любопытство отрезвило моментально. Рыжий тоже замолчал. Подождал, пока внизу, в подъезде хлопнет входная дверь. А потом неожиданно и резко толкнул меня рукой в плечо. Я отлетела назад. Он быстро вошел в прихожую и решительно захлопнул за собой дверь.


      - Ну вот, - удовлетворенно заметил он, - теперь нам никто не помешает.


      - Не помешает в чем? - разозлилась я.


      - Решать вопрос, кто тебе все-таки нужен? - ответил Рыжий и с силой притянул меня к себе. Он легко, одной рукой справился с моим отчаянным брыканьем, а другой - нашарил на стенке выключатель и погасил в прихожей свет.


      - Ты ведь сама понимаешь, что так дальше нельзя, - шепнул Мишка, приближая ко мне свое лицо. - Нам же плохо друг без друга...


      Мягкая волна, грозящая превратиться в цунами, подняла меня и понесла к неизвестному берегу.


ЧАСТЬ II


       ПРИВЕТ, ЛЮБИМАЯ!


      Я сидела в корыте и тихо мурлыкала от удовольствия. Несмотря на то, что лето было теплое, жары не предвиделось. Поэтому горячая вода доставляла наслаждение. Особенно по вечерам. Ходить в баню? Ходить в баню лень, да там и не понежишься. А что может быть лучше, чем расслабиться в горячей воде? Даже мысли мои сейчас текли неторопливо.


      Жизнь в последнее время была ничего себе. Закончены два курса института. Отец нашел себе особу, с которой встречается на стороне и в дом не тащит. С тетей Ниной установились любовные отношения, тщательно прикрываемые руганью и ссорами. Но это обеим нравилось много больше, чем открытая дружба. И я все еще проводила свободное время в деревне. Беспокоило немного только теткино здоровье. Она стала прихварывать. И часто. Короче, никаких сложностей. Кроме одной. Со дня на день должен был вернуться из армии Рыжий...