Доктор Нонна - Приворот

Впрочем, экзамены девушки завалили.

– Нель, надо работу подыскивать, а на будущий год опять попробуем, да? Я решила наконец – в «Плехановку» буду пробиваться. Хорошо бы работу по профилю найти, легче поступать будет.

– Да чего ты заладила – работу, работу. Денежек мамуля пришлет, а сейчас надо связи налаживать – «Мосфильм», телевидение и все такое, поняла? Может, еще и не придется год терять.

Но Лариса уже определила для себя цель. Приглашения на работу попадались едва ли не на каждом углу, но требовались в основном маляры, слесари, дворники. Девушка с утра до ночи обходила московские учреждения, но – увы! Даже там, где обнаруживалась вакансия секретаря или хотя бы помощника делопроизводителя, в отделах кадров скептически поджимали губы: специального образования нет, опыта нет, московской прописки нет – извините, вы нам не подходите.

Вечерами Лариса частенько плакала в подушку, но утром вновь бросалась на поиски. Недели через три уже и слез не осталось, одно упрямство. Ведь аттестат-то у нее почти «золотой», должно же когда-то повезти! Вернувшись «домой», она с наслаждением сбрасывала туфли, долго держала гудящие ноги в теплой воде и – проваливалась в сон, как в темную пропасть. Неля чуть не каждый вечер приводила каких-то «полезных» гостей, кокетничала, смеялась, очаровывала, но уставшая насмерть Лариса даже не слышала веселья в соседней комнате. Только часа через три она просыпалась от невыносимого голода и брела на кухню.

– Какая тут, оказывается, красотка есть! – От мужчины, на которого Лариса наткнулась в коридоре, несло коньяком, табачным дымом, дорогим одеколоном. И по́том, перебивавшим все остальные запахи.

– Отпустите!

– Надо же, какая упрямая! А в кино сниматься хочешь, красавица? Давай поласковее, – он прижал ее к стене.

– Неля!! – в отчаянии закричала Лариса.

– Л-л-ларка! Н-не б-б-буянь! – Голос у выглянувшей из своей комнаты Нели заплетался, да и на ногах она держалась не слишком твердо. – Эт-т-то р-режиссер, кино снимает. Н-не об-бижай его!

«Режиссер», обрадованный поддержкой, мгновенно втолкнул Ларису в ее комнату и повалил на кровать…

Потом девушка долго стояла под душем и удивлялась, что ничего не чувствует. Совсем ничего. Даже отвращения. Ну вот, еще и это случилось. Такая полоса.

А ведь так хочется чистоты, одежды от лучших модельеров, сверкающих автомобилей… бриллиантов. Да, бриллиантов, а что плохого? Лара поглядела на свой сжатый кулачок – после смерти матери девушка носила то самое кольцо, не снимая. Казалось, кольцо связывает ее с той «принцессой» в кружевах, которой она была когда-то давно-давно…

На кухне громоздилась грязная посуда, из мандариновых корок торчали окурки, линолеум, облитый чем-то липким, противно чмокал при каждом шаге. Лариса, как робот, чистила, мыла, скребла – разве что окно мыть не стала. Как его мыть-то, в темноте?

Утром растолкала ее Неля:

– Лар, ну прости, что так получилось! Но Андрей Петрович – правда режиссер, он нам нужен. А уж тебя теперь точно сниматься возьмет.

Вальяжно развалившийся на кухонном диванчике «режиссер», изящно отставив мизинец, мелкими глоточками прихлебывал кофе и, несмотря на вальяжность, казался несколько смущенным:

– Чего ж ты не сказала, что девочка еще? Ладно, не горюй. Я подружке твоей адрес оставил. Приходите на студию, будем сниматься. Прямо сегодня и приходите, договорились?

После ухода гостя Неля запрыгала на диване:

– Ура! Сниматься! Лар, ты чего? Не рада, что ли?

– Рада! – огрызнулась Лариса. – Не хочу я ни в какое кино!

– С ума сошла! Может, тебе золотое приглашение нужно? Давай собирайся!

Студию искали долго: кривые переулки, заборы, дома без номеров.

– Вроде тут, – Неля показала на подвальную дверь.

Накачанный бритоголовый охранник, услышав магическое «К Андрею Петровичу», буркнул «Раздевайтесь!» и показал на обшарпанный диван.

– Ничего так фактурка, невинненькая, – он плотоядно осмотрел Ларису и подмигнул Неле: – А из тебя неплохая Госпожа выйдет, для тех, кто любит пожестче. Да раздевайтесь быстрее!

Девушки недоуменно переглянулись: наряды их были еще по-летнему легки. Раздевайтесь?

– Попочку, Оксана, завлекательнее поднимай! – донеслось из-за черной портьеры в углу. – И ляжки пошире разверни, не видно же ни черта! А ты, Максик, давай немного сбоку…

– Ты понимаешь? – ошарашенная Лариса повернулась к подруге. – Это же…

– Ну… – растерянно протянула Неля. – Но с чего-то надо же начинать!

– С порнографии?! – Лариса рванулась к двери.

– Куда, красотка? – перехватил ее охранник. – Отработаешь, тогда иди гуляй.

Лариса почувствовала, как где-то внутри вдруг взрывается ярость. Самая настоящая, которая «вскипает, как волна» и затопляет все. Да сколько же можно?! Никаких мыслей, одни рефлексы. Те, что тренировал когда-то папин шофер Витька. Она покосилась на шрам, белым штрихом пересекавший круглое загорелое колено – повторяя: «Если придурок какой пристанет, сразу, не думая…»

«Не думая», Лара острым каблучком со всего маху наступила на громадный черный ботинок. Охранник взвыл. И – «сразу, не думая» – локтем вбок и назад, повыше. Витька – ох, спасибо ему! – говорил: «Неважно, куда попадешь – по кадыку, по губам или по носу. Главное – повыше, там везде больно, придурок офонареет, а ты успеешь убежать».

Лариса так и не поняла, куда она попала локтем, но Нелька уже отодвинула засов на входной двери…

– Ну ты даешь! – выдохнула она уже на улице.

– Приятели у тебя! – огрызнулась Лариса.

– Ну, Ларка, ну откуда я знала, – заныла Неля. – Как еще пробьешься-то?

– Давай быстрей отсюда, вдруг догонят.

Никто их, конечно, не преследовал. Через пару кварталов девушки наконец замедлили шаг и осмотрели друг друга. Вроде целы. Только всклокоченные обе и красные, как помидоры.

– Девушки, вам помочь? Или подвезти куда? – рядом тормознула сверкающая черная «Волга».

Ой, нет, не «Волга», какая-то вовсе волшебная машина – как из заграничного кино, честное слово! Стекло с пассажирской стороны уехало совсем вниз, блеснули глаза в темных прямых ресницах, усмехнулись твердого очерка – тоже как из кино! – губы…

– Спасибо-спасибо, мы сами, – хором сообщили испуганные до дрожи в коленках девушки.

– Да пожалуйста!

Длинный сверкающий автомобиль умчался, как и не было.

– Дуры мы, дуры, – распричиталась Неля, добравшись домой. – Надо было попросить подвезти. Ты видела, какая тачка? Да еще и с шофером! Представляешь, какие у мужика связи!

– Нель, уймись. Представляешь, куда эта тачка могла нас завезти? И не нашли бы никогда. Тебе мало приключений? Как хочешь. Только уж теперь без меня, ладно?

С утра Лариса опять двинулась обходить московские тресты, управления, конторы. Транспортное управление «чего-то там газ» подвернулось ей через неделю, она поначалу и заходить-то туда не хотела. Транспортное? Значит, вагоны, бочки, мешки, грубые шоферы. Но дверь такая солидная, дубовая, с «золотыми» ручками. И на стенде «требуются» – вполне приличные специальности.

Выйдя из отдела кадров, Лариса обошла громыхавшую ведром уборщицу и устало опустилась на подвернувшийся стул. Все то же самое: прописки нет, опыта нет, а ваш аттестат… извините, девушка, вы нам не подходите. «Ну вставай же, – подгоняла себя Лариса, – хватит рассиживаться!» Но так хотелось помечтать: вот ее приняли, и она каждое утро открывает эту дубовую дверь, поднимается по лестнице с такими же блестящими дубовыми перилами, и начальник у нее – вон как тот, что сейчас спускается. Молодой совсем, в идеальных ботинках, с мягким кожаным портфелем, в безукоризненном костюме, с модельной стрижкой. «Ой, директор!» – всполошилась уборщица и потащила громыхающее ведро в конец коридора.

«Идеал» скользнул безразличным взглядом по фигурке возле отдела кадров – и у Ларисы вдруг оборвалось сердце: именно эти глаза в прямых темных ресницах и эти четко очерченные губы мелькнули за окном той сверкающей машины, что промчалась мимо них с Нелькой в прекрасную и богатую жизнь!

«Он будет моим мужем, чего бы это мне ни стоило!»

«Вот глупость-то какая в голову лезет», – оборвала себя Лариса. Но и в метро колеса выстукивали то же самое: «Он-будет-моим-мужем!» И по дороге к дому в голове на каждом шаге звенело: «Он – будет – моим – мужем!»

Уже у двери к горлу вдруг подкатила такая тошнота, что Лариса едва успела ворваться в квартиру и добежать до туалета.

– Лар, ты что? – всполошилась Неля.

Лариса, пошатываясь, вышла из туалета, на подламывающихся ногах доковыляла до ванной, прилегла виском на гладкую, твердую, такую надежную раковину и застыла, ловя холодную тугую струю, чтобы избавиться от мерзкого кисло-горького вкуса.

– Ты залетела, что ли? – ахнула Нелька.

Лариса вяло отмахнулась, с подзеркальника посыпались зубные щетки, Нелькины кремы, щипчики и лопаточки.

– Это… тогда? С Андрей Петровичем? И ты не предохранялась?!

– Как?! Откуда я знала, что твои гости на меня полезут? – огрызнулась Лариса. Только бы лечь, закрыть глаза и отключиться. Потом, все потом. Зачем она тащит меня на кухню?

Неля заставила ее выпить горячего сладкого чаю с лимоном, и Лара почувствовала, как дурнота потихоньку отпускает.

– Господи! – охала Неля. – И в больницу тебя без прописки ни в одну не возьмут!

– Зачем… в больницу?

– А ты рожать, что ли, собралась? Ненормальная! Ни кола, ни двора. Вот, блин, угораздило! Ладно, знаю я одну бабку, хорошая бабка, все сделает.

К бабке поехали в выходные. Далеко, на двух электричках, да еще на дребезжащем попутном грузовичке. Деревня Бобриха показалась Ларе заброшенным кладбищем: дряхлые, ушедшие в землю, почти черные от старости избы, вдали – маленькая серенькая церковка. Только дом бабки Ольги за крепким новым забором сиял свежевыкрашенными голубыми стенами и веселыми белыми наличниками. По двору шествовали важные толстые гуси и суетились пестрые куры, поодаль паслись три чистенькие кудрявые козочки, у крыльца развалился громадный рыжий котище.

Маленькая смуглая бабка Оля сверкнула неожиданно яркими, почти небесной голубизны глазами и, прижав правую ладонь Ларисы к своей морщинистой щеке, жарко зашептала:

– Кольцо твое сильное, но проклятое. Все в нем – и радость, и горе. Дитя от прохвоста носишь, да не выносишь, скинешь. Сама скинешь, без меня обойдется. Суженого своего ты видела уже. Бога-а-ат будет, на руках тебя носить станет, да только… ох, не твой он, хоть и суженый. Отдай мне кольцо, все у тебя будет!

Лариса вырвала руку из ее цепких пальцев и спрятала ее за спину:

– Это мамино…

– Ма-амино? – протянула бабка и усмехнулась. – Ну гляди, тебе жить. За суженым ко мне придешь, да за ребеночком еще. Все, уходите, девоньки.

Кот повернул к ним голову, потянулся – и одним махом взлетел на карниз крыши.

– Лариска, иди сырье принимать!

После визита к бабке Ольге Лариса решила, что дальше обивать конторские пороги нет никакого смысла, и по первому попавшемуся объявлению устроилась ученицей в швейную мастерскую. Все-таки не маляр и не уборщица. Правда, учили ее не слишком прилежно, больше гоняли «подай – принеси». Например, «сырье» с заведующей принимать. «Сырьем» назывались толстые разноцветные рулоны – ситец, шелк, сукно – и пакеты с пуговицами, молниями или кнопками. Заведующая сверяла накладные, а Лариса таскала товар, вспоминая дурацкую картину «Ленин на субботнике». Рулоны были похожи на бревна.

Она подхватила длинное бирюзовое «бревно» – неудобно-то как! Низ живота как будто обхватило огненное кольцо. Лариса выронила «бревно» и почувствовала, как ногам становится мокро и горячо.

– Господи! – ужаснулась заведующая. – Что ж мне так на дур-то беременных везет! Эй, девчонки! Вызывайте «Скорую», у нас, похоже, опять выкидыш. Да саму Лариску оттащите в сторону, пока она весь товар кровью не изгваздала, не расплатимся потом!

Голос заведующей доносился глухо, как сквозь вату. От режущей боли потемнело в глазах…

…Хватит вспоминать! – уговаривала себя Лариса, глядя в чистое стекло, на котором красивым полукругом было выведено «АБЖУЛС ЯАНЧОВАРПС», а по бокам – то же самое по-английски и по-французски. Она давно выучила эту надпись наизусть.

«Посмотри, как сейчас хорошо», – твердила про себя девушка. Квартирка, конечно, крошечная и у черта на куличках – но ведь отдельная. Людмила Анатольевна вежливо объяснила, что деньги за красногвардейскую «трешку» по московским ценам – плюнуть и растереть. Пока они жили с Нелькой, имело смысл доплачивать, а теперь – извини. Нелька таки ухватила своего «прынца» и улетела с ним аж в Австралию, шлет теперь фотографии с кактусами, овцами и кенгуру. Все в порядке, шесть лет не зря прошли. Пусть не «Плехановка», а какой-то «дорожный» вуз, да еще и вечернее отделение, зато факультет экономический и диплом с отличием. Не зря же ее сюда взяли. Настоящий швейцарский банк! Ну… московский филиал, конечно, но таких… солидных на всю Москву раз-два и обчелся. Даже компьютеры на каждом столе – вот как все серьезно. И ничего, что взяли только в «справочную службу» («АБЖУЛС ЯАНЧОВАРПС»!) – ниже только уборщицы – но ведь взяли! Главное – начать. Правильно мама говорила – учиться, учиться, учиться. И никаких мужчин. Хватит.