Виктория Падалица - Приятное обещание

Джен так привыкла считать Дакоту главной виновницей ее жизненных неудач, что не находила себе места. Отставив стакан, она снова надела куртку и вышла из дома. На город тем временем давно опустилась ночь, и то место, куда шла Джен, могло бы испугать до смерти любого, но только не ее. Градус в крови придавал ей решительности, а ностальгические мысли вперемешку с отчаянием не давали покоя ногам и сердцу.

Добравшись до дома свекрови, она снова перелезла через оградку и вошла через заднюю дверь. Лунный свет пробивался сквозь запыленные шторы, в одной из комнат билась от ветра приоткрытая форточка. В доме кто-то был, кто-то еще, Джен ясно чувствовала это присутствие нутром, но все же решилась и пошла в зимний сад.

Атмосфера гнета и ужаса одолевала разум, все, что она видела вокруг себя сквозь темноту, пугало ее до чертиков. Подойдя к бонсаю, Дженджи стукнула пальцем по его заплетенному корню, напоминавшему кувшин.

– Дома не сидится? Поговорить не с кем? – спросил ее голос за спиной. – Ты посадила корень? Ну тогда ступай и посади!

– Пока не знаю, стоит ли мне это делать… – неуверенность Дженджи перевешивала желание вернуть мужа. – Это слишком рискованно для моих детей. Насколько велика вероятность того, что призрак вашего сына со временем не превратится в полтергейста, который вознамерится убивать всех, кто ему мешает?

Дорис тяжело вздохнула и закатила глаза.

– Все зависит от тебя. Сколько проживешь ты, столько и Тиму отведено быть на земле.

– Умру я, и все исчезнет?

– Ты за этим пришла? – Дорис принялась ворчать. – Собралась ускорить процесс?

– Нет. Я хотела бы поговорить с матерью.

– Дакота не здесь. К ней трудно попасть. Ее душа не закрепилась нигде, не успела.

– Может, когда придет мое время, и вы все попадете туда, где она, скажите, что я очень сильно раскаиваюсь в том, что думала о маме такие вещи…

– Она знает. – Дорис махнула рукой. – Дакота давно простила тебя. Ведь она и сама хотела, чтобы ты так думала.

– Это трудно принять. – Дженджи опустилась на пол, закрыв лицо руками.

– А давай, я кое-что покажу тебе? – Дорис протянула ей свою руку.

Дженджи послушно встала с ее помощью, ощутив лед в своей ладони.

– Брр! Вы такая холодная, Дорис?

– А чего ты хотела? Я же привидение! – Дорис, хмыкнув, прошла сквозь стену.

Дженджи пришлось обойти комнату с другой стороны, чтобы открыть дверь, потому что она не обладала таким умением. В отличие от Дорис, которой, судя по всему, это занятие, существенно облегчающие её действия и дающее реальное преимущество перед остальными, очень нравилось.

– Ты идешь? – окликнул ее голос со второго этажа.

– Вы бы хоть предупреждали, куда телепортируетесь, чтобы мне не пришлось разыскивать…

Дженджи вошла в спальню, в момент потеряв дар речи. У окна она заметила мужчину. Его лица не было видно, потому что в комнате стоял кромешный мрак, но она точно знала, что это он.

Тим стоял, скрестив руки и молчал. Дорис кивнула Дженджи, подтолкнув ледяной ладонью в комнату. Не зная, что сказать, Джен молча присела на свою кровать, при этом не сводила глаз с фантома. Она боялась моргать, чтобы видение в лице её любимого мужа не исчезло, как уже случалось раньше.

– Рад снова видеть тебя, Джи. – произнес любимый бархатный голос, который Джен уже не надеялась больше никогда услышать.

Тим неторопливо двинулся к ней.

Джен замерла, не зная, чего ей больше хотелось: убежать немедленно или броситься в его объятия. Лунный свет озарил лицо мужчины, это несомненно, был Тим. Таким Джен видела его в ванной, но тогда это было всего лишь мгновение. Сейчас же Тим стоял перед ней из плоти и крови, будто и не умирал вовсе.

– Это такое волнительное чувство… – с улыбкой продолжал он. – Ты совсем не изменилась, все та же Джи. Моя супруга при жизни и после смерти.

– Это кольцо было подарено неспроста? – Джен подняла трясущуюся правую руку.

– В моем мире наш брак не считался бы таковым, поэтому пришлось пойти на хитрость. Ты ведь не была против?

– Нет, но… – она нахмурилась. – Ты здесь, Тим. Ты реален. Я вижу тебя!

– Здесь нет ничего странного. Благодаря тебе я могу быть рядом. Правда, это отнимает много сил. Но я всегда смогу быть с тобой, мне не нужны будут недели и годы, чтобы снова подзарядиться.

– Что же скажут люди? Напишут в газетах, что Тим Ральдос восстал из мертвых? Или он специальный агент, который пропал по заданию несколько лет тому назад, и его смерть была спланирована для отвода глаз?

– Какая разница, что скажут люди, Джи? Я не ради кого-то хочу вернуться, а ради своей семьи. Если я захочу, то меня не увидит никто, даже ты.

– И дети? Зачем ты пугаешь их? Ты понимаешь, как это отразится на них в будущем? Что о них будут говорить в школе?

– Ты о Тиме-младшем? Не думаю, что он станет распускать эти вещи. Он умный парень, умеет держать язык за зубами.

– И не только. Я также говорю о Вив. Твоей дочери.

Тим виновато опустил глаза, улыбка спала с лица. Дженджи, почувствовав свою власть над мужем, встала с постели и придирчивым тоном продолжила.

– Ты спал с Элис, я смолчала. Ты приходишь к детям, я смолчала. Но… – она подошла совсем близко к фантому и посмотрела на него холодными, как и он сам, глазами. – То, что ты сделал, я не прощаю.

– Я не мог не видеть детей! Это выше моих сил! – Тим пытался оправдаться. Он неуверенно взял Дженджи за плечи, пытаясь подбодрить и настроить на нежный лад. – Да, у меня есть дочь от Элис, но я тогда не знал, что делаю. Болезнь довела меня до сумасшествия…

–Я знаю. Но дело не в том. – Дженджи резко отстранилась от него. – В том, что ты сделал тогда, давно. Я про цветок и зарытую фотографию.

– Джи, любимая…

– Стоп! Не желаю ничего слышать! – она импульсивно замахала руками, показывая свое недовольство. – Я очень расстроена, Тим!

Тим некоторое время молчал, пристально глядя на жену. Потом снова подошел ближе и провел рукой по ее волосам.

– Спасибо за стриптиз, Джи. – его нежный тембр чуть не вывел Дженджи из равновесия, заставив позабыть об обидах.

– Прощай, Тим. – она нашла в себе силы противостоять ему и направилась к двери. – И еще…

– Да? – Тим с надеждой посмотрел на Дженджи, ожидая слов, что она передумала.

– Ты дотронулся до меня. До руки. А я могу?

– Конечно. – он пожал плечами.

Дженджи решительно подошла к нему и влепила смачную пощечину.

– Это за жену сантехника, семья которого рухнула благодаря твоим похождениям! Не знаю, чувствуешь ли ты…

– Еще как… – Тим потер ладонью щеку, медленно кивая.

– Прекрасно, что тебе больно. Теперь я счастлива.

Джен покинула комнату и, быстро спустившись по лестнице, распахнула главную дверь.

Она решила сегодня не возвращаться домой, а прогуляться по окрестностям улиц. Светало. Некоторые люди уже показывались на улице наперекор сонному туманному утру. Дженджи шла и все думала, думала и о том, и о другом. Она постоянно думала, правильно ли поступила, все ли сказала, приняла ли правильное решение? Порой Джен казалось, что она слишком много времени отдает ненужным размышлениям, но ничего не могла поделать с этим. Она укоряла себя за то, что произошло минувшей ночью, за то, что набросилась на Тима с претензиями и ревностными сценами вместо того, чтобы обнять мужа после долгой мучительной разлуки, казавшейся ей последней каплей утекающего счастья. Джен поймала себя на мысли, что стала потихоньку превращаться в прежнюю Элис, и от этого поморщилась.

– Кто-то же должен был поставить его на место! – произнесла она вслух.

Дженджи бродила по городу весь день, не замечая времени, чувства голода и головной боли после выпитого виски. К вечеру вернулась домой, так и не решив для себя, какая чаша весов должна наполниться: быть с Тимом или отказаться от него навсегда. Одно Джен знала: Тим не уйдет, пока жива она. Значит, его задерживает неоконченное дело, связанное именно с ней. Или все дело в проклятии? Ведь то, что было, было давно, ничего уже не изменишь и не вернешь?

«Тим уже не тот, кем был раньше, и в чем смысл упрекать привидение в его прошлой жизни? Нужно жить сегодняшним днем. Сейчас Тим заботливый отец и любящий муж. Что еще нужно?» О том, чтобы вновь увидеть его, Дженджи мечтала все годы с момента его смерти, но понимала, что этому не суждено было случиться, пока она жива. «Почему Тим появился именно сейчас? Может, дело в Элис? Или в ее дочери? Я должна была спросить его об этом. Но, с другой стороны, это не так важно. Какое это имеет значение, ведь Тим рядом и будет рядом всегда.»

***

– Тим, не мешай мне, я думаю! – нервно бросила Дженджи, сидя у аквариума в своей спальне. Она снова и снова бросала в шкаф его рубашку, успешно прилетающую обратно в руки, словно бумеранг. – Если будешь настаивать, я вообще передумаю отвечать тебе взаимностью!

Из шкафа в тот же миг посыпались коробки. Вместе с грудой обуви и «шкатулкой радостных моментов», оттуда выпала записка.

Дженджи подняла ее с пола и стала читать. Почерк был ей знаком. Это было письмо от ее супруга. Тим писал, как сильно он любит Джи. Писал, что пытался выбросить ее из головы, когда понял еще с самого начала, что любовь его преступна, ведь Дженджи была слишком юна, а Тим к тому моменту уже был взрослым парнем. Писал о том, как он решился на непростой шаг, упросив ее мать увезти Дженджи подальше, писал, во что превратилась его жизнь после этого. Тим даже обосновал свою гулящую натуру тем, что находился в вечном поиске того, от чего в свое время жестоким образом отказался. Он не мог найти никого, кто бы заполнил пустоту в душе. Элис была Тиму верным другом и могла бы стать отличной женой, если бы не ее ревность. Тим понимал, что она другая, и такой он делает ее сам, но ничего не мог изменить. Элис не была той, которая ему действительно нужна. Когда же в город вернулась Дженджи, его жизнь стала другой, заполненной. Потом Тим в страхе начал понимать, что чувства, от которых в свое время ушел, снова прилетают в его голову, занимая прежние места и отодвигая привычное.

Ещё он благодарил Дженджи за жизнь, которую они прожили вместе, счастливые тринадцать лет, за сыновей, которые она ему подарила. «Единственное, что держит меня и не отпускает, – писал Тим. – неисполненное обещание. Ты хотела девочку. Надеюсь, что плод, который ты носишь, будет твоей мечтой, потому что времени у нас осталось совсем мало. – он имел в виду Тима-младшего, ведь писал письмо до его рождения. – Как бы мне хотелось изменить невозможное. Я не мог сказать тебе правды о своей болезни, не хотел наблюдать, как ты оплакиваешь меня. Если ты нашла это письмо, значит, меня с тобой уже нет. Прошу только об одном: не тоскуй, но и не забывай никогда нашу любовь. Вряд ли ты простишь меня, но я готов ждать вечность, чтобы ты поняла, почему так поступил. Навеки только твой Тим.»

Ниже основного текста была еще одна строка, в которой Тим просил прощения за то, что позволил Дженджи уехать и жить ужасной, лишенной радостей, жизнью, обвиняя в этом именно себя.

Джен снова и снова вчитывалась в письмо, ловкими движениями утирая слезы, падающие на бумагу, чтобы драгоценные слова Тима не поплыли от влаги. Перечитав все до последней запятой несколько раз и убедившись, что ничего не упустила, Дженджи прилегла на кровать, с трепетом обнимая листок и горько плача. Джен, хоть и не сразу, но принес облегчение листок из прошлого, она будто залечила душевную пустоту, как и помогла это сделать Тиму в свое время.

Наутро в дверь позвонили. Поднявшись с кровати, Дженджи поправила волосы и пошла открывать. Анжелика и Элис стояли на пороге. Позади дети них с несчитанным количеством пакетов.

– Мы приехали! – воскликнула Анжелика, поглядев на ее взбудораженное лицо, – Не ждала? – она обняла Дженджи и прошла в дом. – Ты хорошо себя чувствуешь?

–Да. А что? – Джен быстро убрала со столика в гостиной бутылку виски и бокал.

– У тебя глаза красные. Что-то случилось?

– Нет… – солгала Дженджи. – Немного устала.

– Есть что-нибудь перекусить? – спросил Мэтт, открыв холодильник и не обнаружив там никаких следов пищи.

– Милый, я ничего не готовила! Если бы предупредили меня заранее…

– Ничего, я закажу пиццу. – сын Джен набрал номер пиццерии. Три большие, как обычно. Ага. Ты как, мам? – после оформления заказа он подошел к Дженджи и обнял ее.

– Все замечательно. – Джен улыбнулась и поцеловала Мэтта в лоб. – Пиццу я, кажется, купила вчера. Только, где я ее оставила? – она поправила задорный чуб Мэтта, который торчал по нынешней моде, попытавшись его пригладить. – Ты так вырос… А где Тим и Вив?

– Они на улице. – пояснила Элис. – Катаются на новом самокате.

–Ах… – Дженджи встала с места, – Что ж… Пойду приведу себя в порядок. – она суетливо вошла в спальню и закрыла за собой дверь.