Вера Иванова - Приз за характер

– Это даже не два и не единица! Это ноль, полный ноль! Сказать, что роман «Отцы и дети» написал Достоевский! Так обидеть Ивана Сергеевича… У меня просто нет слов!

Гневный голос учителя Льва Леонидовича гремел и громил, а Варя стояла у доски, кусая губы и сгорая от стыда. Интересно, кто такой Иван Сергеевич? Наверное, тот, кто на самом деле написал «Отцы и дети». Ой, только бы не расплакаться! Тогда вообще тушите свет. Глаза заплывут, нос станет красным…

– Вы же растете абсолютным неучем! Да вы вообще хоть что-нибудь читаете? Я уж не говорю о Тургеневе…

«Значит, Иван Сергеевич – это Тургенев!» Чуть-чуть полегчало – хоть на одну фамилию продвинулась вперед от абсолютного нуля.

– Вот, например, назовите хоть какого-нибудь современного писателя!

– М-м-м… Сейчас… – заторопилась Варя. – Этот… Ну как его…

– Джоанна Роулингз! – шептали из класса. – Стефани Майер!

Варя медлила. Эти имена она и сама знала, но ведь требуется-то другое. Взрослые не читают «Гарри Поттера» и «Сумерек». Можно было бы упомянуть и любимых трех Ирин (Молчанову, Щеглову и Романову) и остальных авторов обожаемой серии «Только для девчонок», но вряд ли учитель сочтет за серьезную литературу и эти книги. Надо бы вспомнить кого-нибудь из модных, современных, «взрослых»… Из тех, кто не на дальних полках в углу, а на витринах книжных магазинов. Здорово было бы блеснуть эрудицией! Но, как назло, на память ничего не шло.

Варя уныло посмотрела в окно. Заваленные снегом крыши маленького городка под названием Баюкин почти слились с землей. Лишь кое-где виднелись вывески: «Продукты», «Хозтовары», «Ремонт обуви»… Девочка перевела взгляд на кудрявого блондина за последней партой – в его глазах почудилась насмешка.

И тогда Варя решилась.

– Реймонт Обви! – выпалила она и со страхом уставилась на учителя, ожидая разоблачения.

– Реймонт Обви? Что-то не слышал о таком. – Лев Леонидович смущенно почесал бровь. – Это современный автор?

– Ну да!

– И что же он написал?

– «Шорохи блогов», – на ходу сочинила Варя. На щеках вспыхнули красные пятна.

– Ну что ж. Хорошо. Хоть что-то. Покажите тетрадь с домашней работой.

– Забыла…

– Давайте дневник.

– Забыла…

– Опять «забыла»?! Одно из двух: либо вы растяпа, каких мало, либо отъявленная обманщица. И то, и другое весьма печально!

Ну зачем, зачем он сыплет соль на рану? Варе и так немыслимо стыдно за свой позор. Провалилась на глазах у всего класса… И, что еще хуже, у кудрявого блондина по имени Родион. Вон как ехидно он ухмыляется!

– Садитесь! Завтра принесете и покажете мне тетрадь. А вот эту записку передадите родителям.

Прозвенел спасительный звонок. Варя выскочила в коридор, забежала в девчачий туалет и спряталась в самой дальней кабинке.

И уж тут-то дала волю слезам. Почему, ну почему весь этот кошмар должен был случиться именно сегодня, когда она так надеялась привлечь внимание Родиона новой блузкой и прической! Вот он, конфликт отцов и детей в чистом виде. И как только взрослые не понимают, что подросткам совсем не до уроков! Как будто сами такими не были.

Она так горько рыдала, что не заметила, как рядом возникла лучшая подруга.

– Варюх, вот твоя сумка. Пойдем отсюда! – Даша ухватила зареванную двоечницу за рукав и, прикрывая от чужих глаз, вывела в коридор.

– Он… Я… – прячась за подругой, Варя никак не могла успокоиться.

– Ну не надо! – забормотала Даша, жалостливо заглядывая в распухшие глаза. – Ты же знаешь, Лев на всех орет!

– Он за дело орал, – всхлипнула Варя. – Я сама дура. Тургенева с Достоевским перепутала.

– Зато ты знаешь Реймонта Обви! Я о таком даже не слышала, – попыталась утешить Даша.

Варя с грустью посмотрела на подругу. Ну как жить на свете, если даже лучшие друзья ничего не понимают!

– О чем он хоть пишет-то? – Даша, как назло, «не втыкалась».

– Как и все. О вампирах, сумерках и любви. – Варе не хотелось ничего объяснять.

– Круто! А почему я не читала? – Даша так достала своими вопросами, что Варе захотелось хорошенько ее встряхнуть. Но она сдержалась, окинув подругу усталым взглядом.

– Он же в блогах пишет. Надо зафрендиться.

– Скинешь ссылку? – заканючила Даша, и у Вари от ее тупости зачесались кулаки.

– А ты чего, и правда тетрадь забыла? – Подруга моментально сменила тему, наконец-то уловив ее настроение.

– Ну да. Только домашки там все равно нет.

– Не успела?

– Ну да. Вчера опять электричество отключали. И еще… В общем, другие дела были.

– Так бы Льву и сказала!

Варя вздохнула.

– Все равно ничего не поправишь. А Родион… мальчишки очень смеялись? – спросила она о самом больном.

– Нет, – соврала Даша. – Пойдешь в столовку?

– Нет.

Показаться перед классом зареванной было немыслимо.

– Принести чего-нибудь?

– Нет.

Про аппетит Варя тоже забыла.

– Не грусти! – Даша переминалась с ноги на ногу, не зная, как помочь подруге. – Ну хочешь, я тебе расскажу, про что там, в этом романе?

– Не надо, – Варя и думать больше не могла о Тургеневе.

– На, возьми! – придумала наконец Даша, вытащив из сумки книжку. На обложке красовалось: «Только для девчонок». – Новая, только-только вышла.

– Откуда? – поразилась Варя – любимую книжную серию в городке не продавали.

– Из Питера прислали. Еще не читала!

– Спасибо! – Варя с признательностью посмотрела на Дашу. – Я потом возьму, после тебя.

– Дурандина, ты где прячешься? Обыскалась тебя! – грянул рядом голос старосты, Вали Каретниковой.

– Что-то не так? – испугалась Варя: казалось, любая встреча с «начальством» грозит неприятностями.

– На вот, возьми! – в руках старосты появились черные очки.

– Это мне? Сейчас вроде зима, – осторожно напомнила Варя.

– Долг возвращаю! Ты мне прошлой весной одолжила, забыла, что ли? А я только сейчас вспомнила.

Девочки ушли, Варя вернулась в туалет, умылась перед зеркалом. Стало легче – как всегда, когда выплачешься. Глаза еще горели и нос хлюпал, но с этим придется смириться и жить еще четыре урока. Хорошо хоть, густая челка прикрывает следы позора.

Она вытащила многочисленные заколки и шпильки, распустила волосы, потом собрала в обычный хвост. Какая разница, все равно ничего не изменится.

В рекреации было пусто – на большой перемене все ушли в столовую. Варя подошла к окну, облокотилась о подоконник.

Зимний день выдался ясным и морозным. Пухлые шапки снега нежились под лучами солнышка, голуби и вороны сражались за крошки и куски хлеба, рассыпанные старушкой. Краснощекие малыши летели с горок, валялись в снегу, кидались снежками. Редкие машины медленно скользили по обледеневшей дороге, водители, наверное, смачно ругались.

В этом городе хорошо всем, кроме нее. Даже музыка в плеере играла злая, тоскливая…

Подышав на окно, Варя вывела пальцем на запотевшем стекле: «Родион».

Потом обернулась и оказалась лицом к лицу с обладателем этого имени. Он с интересом смотрел через ее плечо на исчезающую надпись, а она считала мгновения до конца света.

«Если он сейчас скажет хоть что-нибудь, убегу из школы!»

Он действительно спросил что-то, но из-за наушников она не услышала и в панике смотрела на него, заливаясь краской. Потом вспомнила о плеере, выдернула наушники, но Родион уже отошел, и вскоре от группы парней раздался взрыв хохота.

«Это надо мной!»

Будь у нее крылья, она немедленно улетела бы. Были б деньги, умчалась на край света. Разрешили бы загадывать желания, стала невидимкой.

Невидимкой?

Она вспомнила про очки, надела, и весь мир погрузился в черное. Хохот парней стал еще громче, но она отгородилась наушниками. Вокруг стало так же пусто и мрачно, как у нее на душе.

Вот и хорошо. Вот и ладно. И пусть всем будет так же плохо, как ей.

– Ты идешь? На автобус опоздаем! – Даша торопила, теребила за рукав, но Варя не спешила, украдкой наблюдая за Родионом. Он одевался в компании парней и был лучше всех: высокий, ладный, со светло-русыми вьющимися волосами, с правильными чертами серьезного лица и большими серыми глазами. На щеках то и дело появляются ямочки, вспыхивает «девчачий» румянец, но это не делает его менее мужественным: широкий разворот плеч, уверенная осанка, крепкие руки выдают человека, который дружит со спортом.

Варя уходила из раздевалки последней. Проводив Родиона взглядом, она подхватила куртку и выскочила на улицу вслед за ним.

В сгущающихся сумерках шумная стайка школьников потянулась к остановке. Школьный автобус казался доисторическим: лязгающие двери, потертые сиденья, узоры на окнах и неистребимый запах бензина.

В салоне было холодно, пар от дыхания смешивался с дымом от сигареты водителя. Варя и Даша забились на последнее сиденье, прижались друг к другу, спрятав стынущие руки в карманы.

Парни балагурили, шумели, девчонки болтали и хихикали. Варя «продышала» в замерзшем окне лунку, но смотрела не на темную улицу, а на отражение Родиона.

– Зайдешь? – Даша выходила одной из первых, она жила в центре города. – Могу роман пересказать.

– Сегодня никак. Родители в Юрове, надо за Степкой присмотреть. Может, ты ко мне? Уроки вместе сделаем.

– Не могу. Родители в ночной, надо ужин приготовить.

Попрощавшись с Дашей, Варя включила плеер и увеличила «проталину». Теперь можно было смотреть на Родиона, не отрываясь.

Школьники выходили на своих остановках, автобус постепенно пустел. Наконец остались только двое: Варя и Родион. Они сидели в разных концах, смотрели каждый в свое окно.

– Дурандина, ты, случайно, остановку не проехала? – спросил водитель.

– Нет, дядь Борь, мне сегодня до конечной, – соврала Варя.

Родион вышел на предпоследней. Варя проводила его глазами, но он не обернулся. Высокий силуэт растаял в темноте, автобус тронулся, Варя обняла сумку, закрыла глаза.

Голос водителя прервал короткий сон:

– Ну, вот и конечная!

Варя вышла из автобуса, зябко поежилась. Она была одна посреди заснеженного пустыря. Порыв ветра сорвал капюшон, стегнул по лицу. Возникло острое желание вернуться в автобус, но тот уже отъехал, красные огни маячили далеко позади.

До дома надо было идти через парк, но дорога между темных стволов казалась невозможной. Варя сделала несколько шагов и остановилась, прислушиваясь. Сквозь шум деревьев до нее донесся собачий вой. Или показалось? Перспектива встречи со стаей бродячих псов пугала чуть ли не до обморока. Варя спряталась за березу, вытащила мобильник. Светящееся окошко разогнало темноту, вернуло уверенность. Она набрала номер брата, приложила холодную трубку к уху, закрыла глаза.

– Чего тебе? – недружелюбно отозвался мальчишеский голос, и Варя чуть не заплакала от облегчения.

– Степк, встретишь меня? Я одна, на конечной, мне страшно.

– А что ты там делаешь, на конечной?

– Дела! Так вышло. Приходи скорее, а?

– А что мне за это будет?

– Все, что захочешь! – Варя решила не торговаться – потом, дома, они разберутся.

– Ты разрешишь мне поиграть в «Сталкера», – мгновенно сориентировался неугомонный малолетка. – И никакой гитары сегодня.

– Так нечестно! – запротестовала Варя: Степка просил о невозможном. Она начала учиться играть месяц назад и теперь не расставалась с гитарой, забывая об уроках. – Если предки узнают, мне знаешь как нагорит!

– Ну и стой там одна!

Собачий вой раздался совсем рядом, Варе даже показалось, что среди деревьев сверкнули злые глаза.

– Ладно, согласна, только приходи поскорее! – выпалила она в трубку – теперь Варя была готова на все.

Бесстрашный проводник бойко топал по тропинке, Варя семенила следом.

– Все девчонки – трусихи! И зачем они вообще нужны? Никогда не женюсь! – бубнил Степка.

– А все парни – бесчувственные зануды, – не осталась в долгу Варя. – И не подумаю выйти замуж.

Как всегда, перепалка с братом подняла дух, страхи разлетелись, и, когда впереди показалось большое темное здание, Варя окончательно успокоилась. Она бросилась бегом, обогнав Степу, тот с обиженным криком ринулся вслед, и последние метры прошли в гонке.

Брат с сестрой финишировали одновременно. Толкаясь, ввалились в дверь и очутились в кромешной тьме: электричества снова не было. Здесь оказалось даже страшнее, чем на улице, – плотная, непробиваемая чернота, скрип половиц и зловещее шуршание по углам.

Но мобильники можно легко превратить в фонарики! Освещая дорогу, дети взбежали по лестнице, открыли дверь единственной квартиры.

В прихожей Варя бросила сумку на пол, включила аварийную лампочку.