Все же Девлин не был пиратом или безумцем. Он ни разу не обидел ее и искренне пытался относиться к ней с уважением. Мир преклонялся перед ним как перед героическим капитаном. Он был сделан из того материала, из какого создаются герои. Но Девлин нарушил закон, похитив ее, — не говоря уже о том, что он захватил «Американу». Он совершил минимум два преступления, и ее мысли все время к этому возвращались. Изувеченная «Американа» лежала на дне моря, она была его пленницей и не имела права жаждать его объятий.

И Вирджиния по-прежнему не имела понятия, почему он хотел получить за нее выкуп.

Возможно, было к лучшему, что Девлин решил прервать их любовную игру прошлой ночью, как если бы внезапно открыл, что она больна проказой. В свете этого утра его уход выглядел почти комично, и Вирджиния улыбалась, вспоминая о нем. Но ночью это не казалось забавным. Тогда она была в отчаянии и удручена более чем когда-либо.

Вирджиния вошла в дом, постепенно мрачнея. Ей нужно было знать, почему Девлин рискует своей карьерой из-за выкупа, который ему не нужен. К тому же, несмотря на то что она наслаждалась пребыванием в Аскитоне и не спешила бежать, ей надо было добраться к графу Истфилду. Если она хотела иметь дом, куда можно вернуться, то должна была оставаться сосредоточенной, решительной и не отвлекаться на взаимное влечение, которое они с Девлином, казалось, испытывали.

Вирджиния шагнула в холл, собираясь узнать, вернулся ли Девлин с прогулки верхом. Она видела Шона, выехавшего через некоторое время после Девлина, но более спокойно. Вирджиния чувствовала уверенность, что Шон начинал повседневную работу. Она заглянула в столовую, увидела, что только одно место накрыто, и вздохнула, разрываемая между разочарованием и облегчением.

Вирджиния атаковала хлебную корзину, поддавшись голоду. С черничной лепешкой в одной руке, с ломтем булки с изюмом, свежей и теплой из печи, в другой, она поднималась наверх, размышляя о том, что должна перестать думать о Девлине, переодеться в бриджи для верховой езды, которые привезла из дому, и прокатиться по землям О'Нила.

Войдя в свою спальню, она доела булку и приступила к лепешке. Фиона что-то напевала, убирая постель и открыв окна, чтобы впустить теплый весенний день. Вирджиния не обращала на нее внимания, направляясь к стенному шкафу за сундуком.

— Доброе утро, — весело поздоровалась горничная.

Вирджинию охватила тревога — с чего бы это? Медленно, с бриджами в руке, она повернулась. Фиона улыбалась ей.

— Я принесла вам розы из сада, — сообщила она, указав на цветы в вазе у кровати.

Тревога перешла в недоумение. Может быть, Шон или Девлин отругали ее за грубое поведение прошлой ночью?

— Благодарю вас, — осторожно ответила она. — Вы поможете мне снять платье?

— Конечно!

Фиона почти побежала через комнату, и Вирджиния заметила блаженство на ее лице, когда она расстегивала пуговицы на ее платье.

— Вы кажетесь необычайно счастливой.

Фиона засмеялась:

— Прекрасный день, не так ли?

Вирджиния ощутила тошноту. Она надела мужские бриджи и натянула сапоги для верховой езды.

— Вы получили какие-то хорошие новости? — спросила она, зашнуровывая сапоги.

Фиона засмеялась снова.

— Думаю, я влюблена, — доверительно сказала она.

Вирджиния вздрогнула.

— Влюблены?

Фиона энергично кивнула, потирая руки.

— Он все, о чем я мечтала! О господи, это чудесно, когда мужчина так силен, так неутомим…

Ее щеки горели, глаза сверкали.

— Вы… и Девлин? — с трудом вымолвила Вирджиния.

— Да! — воскликнула Фиона. — Он занимался со мной любовью всю ночь, как жеребец! У меня никогда не было такого мужчины, и я не знаю, как дождусь сегодняшней ночи!

Девлин взял Фиону в свою постель! Вирджиния опустилась на край кресла.

— Он у него такой большой, — шепнула Фиона. — Я едва могу удержать его в руке.

Прошлой ночью Девлин целовал и обнимал ее, а потом отправился к Фионе.

Вирджиния почувствовала, что ее сейчас стошнит. Но она, улыбаясь, встала:

— Рада за вас, Фиона. Вы с ним прекрасная пара.

— Не так ли? Он блондин, а я брюнетка, и мы оба красивые! — воскликнула она.

Вирджиния вышла из комнаты, с трудом удерживаясь, чтобы не бежать. Но по лестнице она все-таки пустилась бегом, чувствуя, что ее сердце разрывается, а подошвы скользят по дереву. Выбежав из парадной двери, она села у ближайшего розового куста, вся дрожа. Образы Девлина и Фионы преследовали ее, смеялись над ней, сыпали фунт за фунтом соли на ее раны. Прошло некоторое время, прежде чем ей удалось успокоиться, но ужасные образы все еще приводили ее в ярость.

О, как же они заслуживали друг друга!

Она была шлюхой, а он — развратником!

Но ее девственность оставалась нетронутой, слава богу — вернее, благодаря Фионе!

Вирджиния ненавидела их обоих.

Как он мог пойти к Фионе после того, как был с ней?

Вирджиния поднялась с дрожью в коленях, стряхивая грязь с бежевых бриджей. Это, пожалуй, к лучшему. Скоро она покинет Аскитон и Ирландию, вернется в Суит-Брайар и больше никогда не увидит Девлина О'Нила.

Как? Как? Как?

«Она красива, а я безобразна — вот как!» — свирепо подумала Вирджиния. Она пронеслась мимо дома к конюшне, где гнедая кобыла узнала ее и заржала. Вирджиния нашла седло, которое выглядело меньше других, схватила поводья и быстро оседлала маленькую кобылу. Начинался дождь. Она держала поводья и гладила шею кобылы, пока ее руки не стали мокрыми.

— Ты такая славная, — прошептала Вирджиния.

Она вывела кобылу наружу, где небо было голубым. Конечно, это не дождь, а только ее слезы — они не могли остановиться.

Неужели она влюбилась в такое чудовище, как Девлин О'Нил?

Вирджиния села на кобылу и отпустила поводья. Спустя минуту она скакала галопом прочь от Аскитона по ирландской сельской местности.

Гнедая кобыла скакала по извилистой тропе через залитый солнцем лес. Вирджиния Хьюз была снова сама собой — дочерью плантатора, хозяйкой Суит-Брайар, независимой женщиной, не интересовавшейся никакими мужчинами и вообще ничем, кроме дома и плантации. Последние полчаса она провела, строя новые планы бегства — на сей раз пересечь Ирландию верхом на лошади до какого-нибудь приморского города, а оттуда отплыть на восток. При первой удобной возможности ей нужно проникнуть в библиотеку и обзавестись полезными картами — возможно, украсть их.

Внезапно кобыла заржала.

Вирджиния вздрогнула, не заметив, как выехала из леса. Она сразу же остановила лошадь, оказавшись на гребне невысокого холма над каменным фермерским домом с несколькими сараями, огородом, кукурузным полем и пастбищем, где паслась дюжина коров. Вирджиния узнала серого жеребца Девлина, привязанного перед домом вместе с четырьмя деревенскими лошадьми. Рядом стояли три коляски. Что происходило? Она сомневалась, что фермер устраивал послеполуденное чаепитие.

Вирджиния напомнила себе, что решила не интересоваться, чем занимается Девлин. Она начала поворачивать кобылу к лесу, когда увидела и гнедую лошадь Шона. Инстинкт подсказывал ей, что происходит что-то странное. Спешившись и привязав кобылу к дереву, Вирджиния спустилась с холма и подкралась к окну, где не было стекла и ставни были открыты.

Внутри слышались крики. Вирджиния осторожно выпрямилась. Она увидела две дюжины мужчин — большинство крестьян и фермеров. Шон стоял на помосте рядом с католическим священником, призывая к порядку. Вскоре она заметила и сидящего впереди Девлина. Вирджиния с трудом пыталась понять, что это за собрание.

— Пожалуйста, соблюдайте очередность, — властно предупредил Шон.

Крики перешли в бормотание.

— Тим Маккарти, — продолжал Шон. — Ты хочешь высказаться?

Крупный мужчина с лохматой шевелюрой шагнул вперед:

— Снова ложь! Все, на что способны англичане, — это красть нашу землю!

Вирджиния ошеломленно выпрямилась. Значит, это политическое собрание!

— В 1800 году, вместе с Союзом, нам обещали те же права, что и протестантам. Ну и где же они? Католики заседают и палате общин? Католики служат королю? Я по-прежнему должен давать нечестивую клятву, если хочу выкупить мою землю! — крикнул Тим Маккарти.

Все начали говорить одновременно. Шон снова поднял руки:

— Каждый по очереди!

— Я еще не закончил, — сказал Маккарти.

— Хорошо, продолжай, — отозвался Шон.

— Мы встречаемся уже два года, и ради чего? Нам нужно вышвырнуть проклятых британцев из Ирландии! Время пришло! Мы должны показать им, что время преследования католиков прошло! Нам нужно получить наши права, как сделали французы!

Раздались всеобщие приветствия.

Вирджиния закусила губу, чтобы не закричать. Этот звучало очень опасно — как измена. И что здесь делают Девлин и Шон?

Вирджиния мало знала об Ирландии, но много о революции во Франции, которую горячо поддерживало большинство американцев, по крайней мере пока Наполеон не начал покорять Европу. Она толком не понимала, о каких правах говорил Маккарти, но знала, что Ирландия — часть Великобритании и что ирландец не должен говорить об изгнании англичан из их среды. Это была мятежная речь, грозящая революцией.

Внезапно Девлин поднялся. Прежде чем он успел шагнуть вперед, чтобы присоединиться к Шону, раздались восторженные крики:

— О'Нил! О'Нил! Ура!

Потрясенная Вирджиния прижалась к стене. Неужели Девлин вовлечен в непатриотический антиправительственный заговор? Ведь он капитан британского флота!

Девлин присоединился к Шону на помосте.

— Могу я говорить? — спросил он у брата, подтвердив подозрения Вирджинии, что Шон стоит во главе группы.

— Они ждут твоих мудрых слов, — серьезно ответил Шон.

В доме стало тихо. Вирджиния, как загипнотизированная, смотрела внутрь, ухватившись за подоконник.

— Я понимаю ваше разочарование, — медленно заговорил Девлин, окидывая взглядом сидящих в комнате. — Но мятеж принесет только боль и смерть. Моя семья испытала это на себе.

Послышалось бормотание согласия и гнева.

— Но что нам делать? — крикнул кто-то. — Я не могу оплачивать свою аренду, которая увеличилась втрое с прошлого года.

Его слова подхватил целый хор.

Шон поднял руки, и толпа сразу умолкла. Девлин снова стал говорить — его взгляд перемещался с одного на другого и, наконец, остановился на Вирджинии.

Глаза обоих расширились.

Затем Вирджиния отскочила от окна и прижалась к стене. Проклятье!

Вирджиния побежала от дома, слыша, как Шон обращается к собранию, споткнулась и упала. Поднявшись, она оглянулась.

Девлин был в нескольких шагах позади нее. На его лице застыло выражение свирепой решимости. Вирджиния увидела, что люди выбегают из дома с угрожающими криками.

— Шпион! Английский шпион!

Испуганная Вирджиния сделала один шаг, когда Девлин схватил ее сзади. От резкого рывка оба упали.

Вирджиния оказалась не на твердой земле, где она могла бы сломать ребро, а в его объятиях. Но вскоре Девлин опрокинул ее на спину.

— Вы следовали за мной сюда? — спросил он, и она увидела гнев в его глазах.

Впервые с тех пор, как Девлин захватил «Американу», Вирджиния почувствовала настоящий страх.

— Нет! Я каталась верхом, увидела вашу лошадь и подумала, что там пирушка…

— Маленькая дура! — процедил он сквозь зубы.

Вирджиния оторвала взгляд от его сердитых серебристых глаз. Теперь их окружала толпа людей, некоторые держали мушкеты, другие пики. Каждый выглядел так, словно хотел обратить свое оружие против нее. Шон пробился вперед.

— Все в порядке, ребята, — улыбаясь, заверил он. — Просто маленькое недоразумение.

Страх Вирджинии не знал границ. Она знала, что видела и слышала. Эти люди хотели восстать против английского правительства и выбросить англичан из Ирландии. Это была измена. На их лицах она видела не только гнев, но, что еще хуже, испуг.

Они были в отчаянии из-за того, что ей известно.

— Он шпион! — крикнул кто-то.

Вирджиния посмотрела в глаза Девлина, стараясь не поддаваться панике. Он не позволит, чтобы с ней что-то случилось!

Девлин поднялся, поставив ее на ноги.

— Это девушка! — воскликнул кто-то.

— Проклятая шпионка! — подхватил другой.

— Мисс Хьюз наша гостья, и она не шпионка, — сказал Шон, подойдя к Вирджинии и Девлину.

Вирджиния кивнула, облизнув пересохшие, потрескавшиеся губы.

— Я не шпионка, — заговорила она, глядя на море враждебных лиц. — Я увидела лошадь Девлина и…

Девлин больно встряхнул ее, приказывая молчать.

— Эта девушка — англичанка! — громко произнес кто-то.