Девлин всего лишь кивнул.

Сжимая в руке письмо, Вирджиния быстро вышла. Тайрелл посмотрел на Девлина и наконец дал волю своему гневу:

— Она делит с тобой твои комнаты? Я слышал дикий слух, Дев, будто ты открыто живешь с какой-то женщиной в Хэмпшире, но не верил этому!

— Осторожнее на поворотах, Тай, — предупредил Девлин, переходя в соседний салон.

Он пересек комнату. Высокие окна выходили на террасу, и он мог видеть Вирджинию, вскрывающую письмо ногтем. Торопилась ли она?

Его охватил гнев.

Несомненно, это было любовное письмо, и ей не терпелось прочитать его.

— О чем ты, черт возьми, думаешь, Дев? — осведомился Тайрелл, подойдя к нему.

Он тоже посмотрел в окно на Вирджинию, которая читала письмо. Ее рука явно дрожала, отчего страница развевалась, как флаг.

— Боюсь, тебя не касается, с кем я сплю.

— Ха! Ты держишь меня за дурака? Она племянница Истфилда. Теперь я точно знаю, что ты продолжаешь идти по пути самоуничтожения.

— На пути самоуничтожения только сам Истфилд.

Девлин старался говорить спокойно. Ему казалось, что он видит, как дрожат плечи Вирджинии. Она плачет?

— Шон влюблен в нее. Ты бы наставил рога собственному брату?

Девлин оторвал взгляд от Вирджинии, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить Тайрелла. Тай был одного роста с ним, но более массивным, и неизвестно, чем могла закончится драка. Правда, они никогда не дрались.

— Оставь это, Тай, — предупредил он, но думая лишь о Вирджинии, плачущей над любовным письмом Шона.

— Нет. — Подбородок Тайрелла был твердым, а в почти черных глазах появился яростный блеск. — Я твой брат и не оставлю это. Шон рассказал мне о твоем абсурдном плане получить за нее выкуп. Ты покинул Аскитон три недели назад. Где выкуп, Девлин? Почему она твоя любовница, хотя должна быть с твоим братом?

Гнев Девлина не знал границ, потому что Тайрелл был прав. Сквозь красную пелену он видел Вирджинию и Шона в страстном объятии.

— Она останется со мной и будет делать то, что я говорю, — заявил он.

Тайрелл сжал его плечи.

— Я никогда не видел тебя таким отчаянным и свирепым. Не могу поверить, что ты хочешь погубить ее, ибо мой брат никогда бы не сделал такого! А когда это кончится? Ты надеешься сохранить голову на плечах?

Он почти кричал.

Девлин пожал плечами. Слова Шона внезапно отозвались у него в голове беспокойным эхом. «Ты погубишь ее!» Сначала Шон, а теперь Тайрелл. Господи, что же он делает? Он хорошо знал, что Вирджиния не заслуживает быть пешкой в его планах.

— Вирджиния переживет, — мрачно сказал он. — Я все исправлю после получения выкупа.

— И как ты это сделаешь? Женишься на ней, чтобы спасти ее репутацию?

Девлин уставился на него — его сердце бешено колотилось.

— Нет, — услышал он собственный голос.

Но Тайрелл был прав. До сих пор он не смотрел в лицо правде — но действительно только брак мог спасти Вирджинию от презрения общества и сплетен, которые он навлек на нее.

Но семья и любовь не для него. Его жизнь была полна разрушения и смерти.

Тайрелл повернул его к себе:

— А как насчет твоей карьеры? Сейчас она висит па волоске! Еще один ложный шаг — и ты угодишь под трибунал! Похищение было преступлением, Девлин, и не говори мне, что ты этого не знал. Людей вешают за меньшее.

Девлин отодвинулся от него.

— Меня не повесят.

Он вздрогнул, увидев в окно, что Вирджиния стоит бледная и неподвижная, как статуя.

Тайрелл проследил за его взглядом.

— Ты влюблен в эту девушку?

В его голосе звучало недоверие.

Девлин отпрянул:

— Нет!

— Понятно. — Тайрелл задумчиво добавил: — Истфилд заплатит выкуп?

— Когда я закончу, заплатит.

— Как ты можешь так поступать с ней? — допытывался Тайрелл. — Смотри. — Он кивнул в сторону окна. Вирджиния, дрожа, закрыла лицо руками. — Она плачет, Девлин. Я знаю, это тебя беспокоит, потому что понимаю тебя даже лучше, чем Шон, и уверен, что ты не полностью бессердечен.

— Прекрасно! — мрачно произнес Девлин. — Это меня беспокоит! Теперь ты доволен, черт бы тебя побрал?

Тайрелл вздрогнул от удивления. Девлин подошел к буфету и налил себе солидную порцию скотча трясущейся рукой. Он не смотрел на Тайрелла, стараясь справиться со своим гневом и другими чувствами, которые не желал признавать и понимать. Вирджиния плакала из-за Шона. Неужели он ревнует?

Это чувство было ему незнакомо. Он никогда в жизни никого не ревновал. Но этот гнев вкупе с дрожью страха и сомнения подозрительно напоминал ревность.

— Проклятье!

Девлин швырнул стакан в стену. Он разбился со звуком, напоминающим выстрел.

— Я никогда не видел, чтобы ты выходил из себя, — спокойно сказал Тайрелл. — С того дня, когда отец привел тебя десятилетним мальчиком после убийства Джералда, ты был самым стоическим и бесстрастным человеком, какого я когда-либо встречал.

Девлин с отвращением отмахнулся. Ответить ему было нечего.

Вирджиния вбежала в комнату.

— Боже, что случилось? С вами все в порядке? — воскликнула она.

Ее щеки покраснели, но на них не было следов слез.

Девлин не мог ей ответить. Он был не в состоянии поверить в свой гнев и в свою ревность, поэтому уставился на нее с недоверием.

— Мне показалось, кто-то выстрелил из мушкета, — нервно сказала Вирджиния, переводя взгляд с него на Тайрелла.

Девлин отвернулся. Он не мог говорить.

— Никто не стрелял, — спокойно ответил Тайрелл. — Не могли бы вы найти Бенсона и сказать ему, что случилось кое-что непредвиденное?

Он дружески улыбнулся ей.

Вирджиния кивнула, посмотрела расширенными глазами в спину Девлина и выбежала.

Девлин налил еще одну порцию виски и на сей раз выпил ее.

Тайрелл подошел к нему.

— Вижу, все совсем не так, как выглядит на первый взгляд.

Он положил руку на плечо Девлина, но тот стряхнул ее.

— Все именно так, — отозвался он; его железное самообладание восстановилось. — Хочешь выпить?

Тайрелл де Варенн шумно вздохнул.

— Вообще-то хочу, — задумчиво сказал он. — Я бы также не возражал против приглашения к ужину.

— Горячий хлеб! Сдобные булочки и пышки! Пенни за лепешку!

Вирджиния остановилась, ища руку Девлина. Они шли по Риджент-стрит, где, как заверил ее Девлин, были лучшие магазины в Лондоне.

— Ремонтирую стулья! — кричал другой торговец, поклонившись Девлину, который был не в мундире, а в прекрасном синем бархатном сюртуке, чулках и бриджах. — Милорд, сэр, я ремонтирую любые стулья!

— Нет, благодарю вас, — вежливо отозвался Девлин и, не выпуская руку Вирджинии, повел ее мимо столяра.

— Рыба! Прекрасная золотая рыбка для леди! — кричала старуха, размахивая корзиной.

Улыбнувшись, Девлин оттащил Вирджинию от торговки рыбой.

Но она уперлась:

— Давайте посмотрим на рыбу!

— Вирджиния… — начал он.

— Сейчас моя очередь, — напомнила она ему, улыбаясь и освобождая руку. — Могу я взглянуть на вашу рыбу, мэм?

Старуха усмехнулась беззубым ртом и опустила ведро, так что Вирджиния могла видеть многочисленных золотых рыбок, плавающих в воде, — некоторые из них были с черно-белыми полосами.

— Какие красивые! — воскликнула она.

— Пенни за дюжину, — улыбнулась старуха.

— Вирджиния, пожалуйста, не говорите, что мы должны купить вам рыбу, — взмолился Девлин.

— Нет, спасибо, — извинилась она перед торговкой.

— Горячий хлеб! Сдобные булочки и пышки! Пенни за лепешку!

Девлин с улыбкой посмотрел на Вирджинию.

— Пожалуйста! — попросила она, снова остановившись.

— Слава богу, вы не толстая, — вздохнул Девлин, подходя к хлеботорговцу.

Час назад Вирджиния уже съела булочку и лепешку.

— Я хочу пышку, — сказала она, понятия не имея, что это такое.

Девлин заплатил торговцу, и Вирджиния получила теплую и хрустящую золотистую пышку, которую тут же попробовала и замурлыкала от удовольствия.

Девлин покачал головой и засмеялся.

— Пошли. Нам понадобился целый час, чтобы пройти один квартал.

Но Вирджиния сунула ему пышку и побежала к большой витрине.

— Смотрите, Девлин, какое прекрасное черное кружево!

Он подошел, держа пышку в бумажной салфетке.

— Хотите купить это? — спросил Девлин, когда они вошли в лавку.

Разумеется, Вирджиния хотела. О, как ей хотелось надеть красное платье, украшенное тоннами черного кружева. Они посетят вместе бал, потом пойдут на танцы… Она подумала о графине и помрачнела.

Кого она обманывает? Ведь она не принадлежит к обществу женщин, которые носят красные платья с черным кружевом.

— Нет, не думаю, — ответила Вирджиния.

— Так быстро меняете мнение? — спросил Девлин, внимательно изучая ее.

— Нет, я… я не думаю, что оно подойдет. Но оно красивое, — с тоской добавила она.

— Пошли. Мы должны встретиться с мадам Дидье, — сказал он, беря ее под руку.

Вирджиния смотрела на него, когда они шли по улице. Девлин держал ее под руку, как будто они действительно были любовниками или даже супружеской парой.

— Знаете, мы похожи на настоящих друзей, — неуверенно сказала она.

— Сейчас ваша очередь, — беспечно напомнил он. — Вы наслаждаетесь?

— Как я могу не наслаждаться? Эти чудесные булочки… красивые рыбки… они все продают на улице, верно? Я видела, как человек продает пыль! Он продавал пыль! — воскликнула Вирджиния.

— Ее используют для чистки ножей, — сказал Девлин. Потом он небрежно осведомился: — Так что сообщил Шон?

Вирджиния заколебалась, не зная, как ответить.

Письмо Шона одновременно обрадовало и опечалило ее. Он не говорил о своих чувствах, но было очевидно, что он все еще глубоко любит ее, а Шон, рассказав ей, что произошло в Аскитоне в ее отсутствие, добавил, что без нее там все стало не так. Вирджиния поняла невысказанную мысль — ему недоставало ее. И она поняла, что ей его тоже недостает, но как дорогого старого друга, а не как возлюбленного. Было чудесно получить известие от Шона, но оно вызвало тоску в ее сердце — в Аскитоне она была так обижена и подавлена, хотя отказывалась это признавать.

Письмо Шона и реакция Вирджинии только подтверждали ее подлинные чувства к нему. Она никогда не любила его больше, чем друга. И Вирджиния надеялась, что он когда-нибудь страстно влюбится в женщину, которая тоже полюбит его.

Она вздохнула:

— Боюсь, что это вас не касается, Девлин.

— Касается, поскольку я отвечаю за счастье и благополучие моего брата с тех пор, как ему было восемь лет. Но я не собираюсь открывать его секреты, потому что и сам обо всем догадался.

— Значит, вы цыган-гадальщик?

Вирджиния улыбнулась.

— Едва ли, — сказал он, но улыбнулся в ответ.

Магазин мадам Дидье оказался не таким, как рассчитывала Вирджиния. Она ожидала увидеть маленькое помещение, заставленное столами, за которыми усердно шьют портнихи. Вместо этого ослепительная молодая женщина с рыжими волосами, великолепно одетая, отперла парадную дверь и впустила их в передний холл с полированным деревянным полом и превосходными персидскими коврами. Витрины вдоль двух стен демонстрировали шляпы, перчатки, серьги и образцы тканей. Лестница, покрытая красной ковровой дорожкой, вела наверх.

— Капитан О'Нил?

Рыжеволосая красавица улыбнулась Девлину. Она говорила с французским акцентом.

— Мадам Дидье? — спросил он с некоторым удивлением.

Женщине было не больше двадцати двух лет.

— Я мадемуазель Дидье — ее племянница. — Она повернулась к Вирджинии: — Полагаю, вы мадемуазель Хьюз?

Вирджиния кивнула. Ее взгляд переместился с элегантной и соблазнительной француженки на предметы в витринах.

— Пожалуйста, капитан, мадемуазель, пройдите наверх. Моя тетя ждет вас.

Девлин коснулся поясницы Вирджинии, и они поднялись по широкой лестнице. Мадемуазель Дидье следовала за ними.

Наверху в салоне с мраморным полом стояло несколько элегантных диванов. Красивая женщина средних лет с темными волосами и изящной фигурой вышла из соседней комнаты.

— Такое удовольствие наконец встретиться с вами, капитан О'Нил! — воскликнула она, подойдя к ним с широкой улыбкой. Акцент у нее был более сильным, чем у племянницы.

Девлин склонился над ее рукой:

— Удовольствие взаимное, мадам, и я очень признателен вам за то, что вы смогли принять нас так быстро.

— Для вас, mon capitaine,[32] я готова на все. — Она повернулась к Вирджинии: — Ах, мадемуазель, как вы миниатюрны и красивы! Работать с вами будет легко и приятно. Софи, regardes la petite![33]