Бренда Джойс - Приз

Последовал поток французских слов — обе женщины сияли.

Вирджиния покраснела, чувствуя себя глупо и желая, чтобы ее не называли красивой, когда мадам повела ее в соседнюю комнату.

— Капитан желает остаться и одобрить наш выбор или предоставить его леди? — спросила мадам Дидье, поблескивая глазами.

— Он уйдет, — быстро сказала Вирджиния, но Девлин опустился на зеленый диванчик, заняв его почти целиком.

Она уставилась на него. Он лениво улыбнулся в ответ.

— Я предпочитаю остаться, мадам. Вирджиния нуждается в нескольких дневных ансамблях и бальных платьях — возможно, двух. Мне нравятся оттенки, которые соответствуют ее глазам, — думаю, фиолетовый и аметистовый подойдут идеально.

Вирджиния чувствовала, что не в состоянии скрыть удивление, но ничего не могла с собой поделать. Он останется? Ведь будут примерки — значит, ей придется раздеваться.

— И рубиново-красный, mon capitaine, и, конечно, серебряный.

Мадам щелкнула пальцами, и Софи подняла отрез переливающейся серебряной ткани.

Взгляд Девлина прояснился.

— О да, — сразу сказал он. — Это мне очень нравится.

Вирджиния застыла, закрыв рот. Мадам издала радостный возглас, и София накинула ткань на плечи и грудь Вирджинии. Девлин посмотрел на нее и праздно улыбнулся, но в его глазах не было ничего праздного — они ярко блестели.

Во рту у Вирджинии пересохло.

Он хотел облачить ее в серебряную ткань и явно находил эту идею возбуждающей. Она судорожно глотнула.

— Девлин, почему вы не оставите нас ненадолго?

— Я остаюсь.

Он поудобнее устроился на диванчике. Мадам радостно фыркнула.

— Софи, где le rouge noir?[34]

Софи тут же нашла и продемонстрировала роскошный темно-красный атлас.

— Взгляните на это, mon capitaine! — воскликнула мадам.

Вирджиния хотела сказать им, что не может носить это — что эта ткань для женщин типа мадемуазель Дидье или графини.

Девлин кивнул — его глаза стали еще ярче.

Мадам Дидье что-то по-французски приказала Софи, и она начала расстегивать темную накидку Вирджинии, покуда мадам сидела и делала заметки.

— Я… что вы делаете? — ахнула Вирджиния, когда накидка упала.

— Вы должны раздеться. Нам нужно произвести замеры, — сказала Софи, расстегивая сзади ее платье.

Вирджиния взглядом умоляла Девлина о помощи. Но никакая помощь не пришла, так как Девлин всего лишь скрестил длинные ноги.

— Не обращайте на меня внимания, — пробормотал он, расслабившись и явно приготовясь наслаждаться зрелищем.

Вирджиния чувствовала на спине деликатные прикосновения проворных пальцев Софи. Она была напряжена, но не сердита. Глаза Девлина продолжали блестеть.

Ее сердце билось слишком сильно. Вирджиния глотнула, подняла руки и позволила племяннице мадам Дидье снять платье через голову. Мадам Дидье оторвалась от своих записей и усмехнулась, увидев панталеты. Щеки Вирджинии горели, как и все тело.

Она огляделась вокруг в поисках окна, которое можно открыть, но его не было.

— Они все еще в моде в Америке, — солгала Вирджиния и бросила взгляд на Девлина.

Он не слышал ее, так как был занят другим. Его взгляд был устремлен на ее лодыжки, обтянутые тонкими чулками, потом переместился на грудь, прикрытую лишь сорочкой.

Прежде чем Вирджиния успела моргнуть, Софи убрала и эту деталь одежды, и она осталась только в корсете и панталетах. Обнаженные груди были приподняты корсетом. Она бросила взгляд на Девлина, который, разумеется, не сводил с нее глаз.

Атмосфера в комнате была настолько напряженной, что становилось трудно дышать.

— Le capitaine? — спросила Софи.

Прежде чем Вирджиния успела прореагировать, она накинула атлас на ее грудь.

— Только вообразите это!

Вирджиния закусила губу, чтобы скрыть стон. Каждый дюйм ее тела был возбужден.

— Я более чем одобряю, — слишком спокойно произнес Девлин.

Красный атлас соскользнул вниз.

— Мадемуазель нуждается в нижнем белье. — Мадам встала. — Два корсета, один черный, один белый, оба отороченные лентами и кружевом. И к каждому сорочка. Oui?[35]

Теперь Софи держала лоскут прозрачного черного кружева и, когда Девлин кивнул, набросила его на грудь Вирджинии.

Во взгляде Девлина читалось восхищение.

— Le capitaine доволен? — осведомилась Софи.

— Очень.

Кружево исчезло, сменившись куском бельевой ткани цвета слоновой кости; несколько лент того же цвета скользнуло по груди Вирджинии.

— Oui? — быстро спросила мадам.

Вирджиния нервно сглотнула.

Девлин кивнул. Его взгляд скользнул по лентам, по груди Вирджинии и, наконец, поднялся к ее лицу. Она не могла отвести взгляда.

— Используйте все, — сказал он.

— Superbe, mon capitaine,[36] — согласилась мадам. — Я хочу показать вам кое-что. Особый шелк для нижнего белья — мадемуазель он понравится. Он внизу, un moment, s'il vous plait.[37]

Мадам вышла.

Вирджиния не могла дождаться, когда же наконец закончится эта примерка.

Софи теперь прикладывала к ней мерцающий темно-пурпурный шелк и, когда Девлин кивнул, не стала его убирать.

— Как низко, mon capitain? — пробормотала Софи. Она приложила ткань так, что только верх груди Вирджинии оставался открытым. — Pour la jour?[38]

— Ниже, — сказал Девлин.

Вирджиния чувствовала себя словно в трансе. Она никогда в жизни не носила такой низкий вырез.

— Здесь? — спросила Софи, опустив ткань на дюйм.

— Очень хорошо.

Внезапно Девлин бегло заговорил по-французски.

— D'accord,[39] — кивнула Софи, когда он умолк.

Она бросила взгляд на Вирджинию и быстро вышла, закрыв за собой дверь.

Вирджиния встретила взгляд Девлина, когда он медленно встал, и потянулась к ткани, чтобы прикрыться.

— Нет, — властно произнес он.

Она застыла с куском шелка в руке, ее соски напряглись. Девлин потянул шелк у нее из рук.

— Что вы делаете? — хрипло прошептала Вирджиния.

— Вы так прекрасны, — ответил он, сжимая руками ее груди.

Вирджиния хотела сохранить спокойствие, но не могла — чувственность взорвалась в ней, и она вскрикнула. Ее глаза закрылись, когда он начал ласкать ее соски. Она со стоном задрожала.

— Посмотрите на меня! — тихо скомандовал Девлин.

Вирджиния повиновалась, и их взгляды встретились. Его глаза горели.

Он улыбнулся и коснулся одного соска языком.

Вирджиния сжала его голову, желая сказать ему, чтобы он не делал этого, — она еще в состоянии была понимать, что может войти мадам или Софи, — но не смогла. Он продолжал лизать ее сосок, и взрыв был неминуем.

Потом Вирджиния почувствовала, как его руки скользнули к ее талии и начали снимать с нее панталеты.

Сквозь туман страсти она пыталась помешать ему.

— Позвольте мне, дорогая, — пробормотал Девлин, словно читая ее мысли.

— Н-не здесь, — с трудом вымолвила Вирджиния.

Он спустил с нее панталеты до лодыжек. Вирджиния схватила его за плечи, надавливая вниз.

— Терпение — добродетель, — напомнил Девлин, скользя щекой по ее коже, пока не коснулся лобка.

— О, Девлин! — стонала она.

Девлин уложил ее на груду шелка и атласа. Вирджиния раскинула ноги, он языком проник в ее промежность.

Вирджиния судорожно дергалась, изгибаясь всем телом и дрожа как осиновый лист.

Постепенно ее мысли прояснялись. Она открыла глаза, все еще лежа на полу, обнаженная, если не считать чулок и корсета. Девлин лег между ее бедер, которые она так бесстыдно раздвинула для него. Она сделала слабую попытку сдвинуть их, но он остановил ее.

— Нет.

Желание усиливалось. Вирджиния тяжело дышала.

— Что, если… — начала она, думая о возможном вторжении мадам Дидье или ее племянницы.

— Они нас не побеспокоят.

Его пальцы скользнули в ее глубину, где больше не было барьера. Ощущение было таким сильным, что комната, казалось, потемнела.

— Вы можете кончить для меня снова, малютка? — грубо спросил Девлин.

Вирджиния посмотрела на него, встретив пламя во взгляде.

— Пожалуйста… еще… — прошептала она, видя, как пот течет по его лбу.

Но этого было недостаточно. И Вирджиния знала, чего хочет. Она приподнялась, протянув руку к твердой выпуклости под его бриджами, но он убрал ее руку, продолжая ласкать ее. Пальцы Девлина проникали все глубже. Она могла только извиваться и умолять:

— Пожалуйста, Девлин, возьмите меня!

Он склонился над ней, и Вирджиния почувствовала его губы на своих губах, язык скользнул в рот, а рука продолжала возбуждать ее.

И внезапно рука исчезла. Она была в его объятиях, и его фаллос скользнул к ее промежности, не проникая внутрь. Вирджиния вцепилась в его плечи, крича и взрываясь не один, а, как ей казалось, тысячу раз, пока он бормотал ее имя.

На этот раз Вирджиния лежала целую вечность на мягкой груде шелка и атласа, а Девлин лежал на ней, тяжело дыша, все еще возбужденный. Она начала краснеть. К ней вернулась способность думать. Она забеспокоилась.

Девлин сел, и Вирджиния встретила его взгляд.

Его глаза скользили по ее телу. На скулах выступил румянец.

Вирджиния потянулась к ткани и прикрылась ею. Она не ожидала этого. Она была ошеломлена, но ей не было стыдно и хотелось новых ласк.

— Для этого немного поздновато, — заметил Девлин, указывая на кусок розового шелка, которым она прикрывалась.

Вирджиния вытерла губы. Ей все еще мучительно хотелось его там, глубоко внутри.

— Я хотел сделать это снова, — спокойно сказал Девлин. — Вы необычайно страстная, Вирджиния.

Его слова пронзили ее сердце.

— А как насчет вашего удовольствия? — спросила она так же спокойно.

Даже полного соединения тел ей было бы недостаточно. Ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней с истинным чувством…

Он пожал плечами и встал.

— Я переживу.

Вирджиния тоже поднялась и быстро надела панталеты. Ей не хотелось испытывать разочарование.

И все-таки она поддалась разочарованию. Вирджиния не понимала Девлина. Она не понимала, почему он не может любить ее, почему это должен быть просто секс и почему он не переступал линию, которую сам прочертил.

— Мне жаль, что вы не получили удовольствия.

— Я уже слышал это. — Девлин улыбнулся. — Мужчине нравится, когда его размер оценивают должным образом.

— Уверена, что вы получили желаемую оценку. — Она посмотрела на него. — Девлин, я смущена…

Его маска появилась вновь.

— Не надо. Это был всего лишь… момент. Мне не следовало оставаться здесь во время вашей примерки.

— И что? Я была так красива, что вы утратили власть над собой?

— Откровенно говоря, да.

Вирджиния собиралась упрекнуть его за насмешку, но помяла, что он вовсе не насмехается.

— Вы серьезно?

— Вполне серьезно.

Ее охватила радость, и она улыбнулась:

— Но…

Он коснулся ее губ:

— Почему вы не принимаете лесть и не наслаждаетесь ею?

Из сердца Вирджинии рвалась песня. Он считает ее красивой! Все разочарование исчезло.

— Знаете, думаю, что я сделаю это.

Риджент-стрит успокоилась к тому времени, как они покинули заведение мадам Дидье. День подходил к концу, и на улице оставалось только несколько торговцев; некоторые лавки закрылись, о чем извещали вывески. Пешеходов было немного.

— Сейчас позже, чем я думаю? — тихо спросила Вирджиния.

Девлин отсутствовал оставшуюся часть примерки, но сначала объяснил мадам, как он желает оформить ее платья.

— Только четыре. Но светские дамы в этот час готовятся к вечерним мероприятиям, — ответил он так же тихо.

Вирджиния старалась не смотреть на него. Но это было так же невозможно, как избегать воспоминаний о его прикосновениях. Она была потрясена. Что ей теперь делать? Как она может продолжать придерживаться их сделки, когда все, что между ними происходит, значит для нее гораздо больше, чем игра?

Вирджиния была возбуждена тем, что Девлин нашел ее настолько красивой, чтобы он почти потерял власть над собой, но все же этого было мало.

— У вас будет несколько красивых платьев, Вирджиния. Я знаю, что вы не слишком заботитесь о моде, но вы можете сохранить их, когда уедете.

Сразу же ее охватил гнев, который она не могла сдержать.

— Я не хочу платьев!

Девлин колебался, стоя лицом к ней в середине квартала — его карета, запряженная четырьмя серыми лошадьми, стояла немного впереди.