Лорд Шебрук приложил палец к губам и отступил от Лолиты на шаг. А затем, осторожно ступая по ковру, вышел, беззвучно закрыв за собой дверь, и из коридора до слуха девушки донеслись его шаги, приближающиеся к двери кабинета.

Она услышала, как отворилась дверь и, затаив дыхание, прижалась к потайному отверстию.

Она отчетливо видела, как отчим встал из кресла, в котором сидел перед камином.

Он выглядел в точности таким, каким она его помнила: крупным, внушающим опасение и весьма довольным собой.

Тем не менее, когда к нему подошел лорд Шебрук, Ральф Пиран словно съежился и стал меньше ростом. Бахвальство, столь характерное для него, послужило разительным и неприятным контрастом со спокойной вежливостью его милости.

— Вы просили о встрече со мной, мистер Пиран, — начал лорд, протягивая гостю руку.

— Я позволю себе перейти прямо к делу, лорд Шебрук. Я приехал сюда потому, что, насколько мне известно, в вашем доме находится некая молодая женщина, которая называет себя миссис Белл и является гувернанткой вашего племянника.

— Мне хотелось бы знать, откуда вы получили эти сведения.

— Три дня назад я обедал в клубе «Уайтс» с лордом Степлфордом, состоящим в совете директоров одной из моих компаний. Его приветствовал молодой человек, оказавшийся капитаном Майклом Дунканом, каковой, как мне стало известно, недавно побывал у вас в гостях.

— Совершенно верно.

— Он сообщил лорду Степлфорду, что драгоценное украшение, похищенное у его отца, возвращено законному владельцу, причем обнаружено оно было в вашем замке.

Лорд Шебрук молча кивнул в знак согласия.

Лолита, жадно прислушивавшаяся к разговору, подумала, что по выражению его лица никто бы не заподозрил, что лорд спрашивает себя, какое отношение имеет к нему вся эта история.

— Когда же лорд Степлфорд поинтересовался, как вы поживаете, — продолжал Ральф Пиран, — капитан Дункан ответил, что поживаете вы прекрасно и что у вас, по его мнению, работает самая очаровательная гувернантка из всех, каких он только видел! — Голос его зазвучал резче, когда он продолжил свой рассказ: — Собственно говоря, капитан описал ее настолько подробно и точно, что в миссис Белл, о которой он говорил, я тотчас узнал свою приемную дочь, которая некоторое время назад сбежала из дому при весьма досадных обстоятельствах.

— Ваша приемная дочь?! — воскликнул лорд Шебрук. — Но отчего же она решила сбежать?

— Из-за какого-то глупого каприза. Вам это неизвестно, но ее зовут отнюдь не миссис Белл, а леди Лолита Вернон. И в качестве законного опекуна, коим я являюсь после смерти ее отца, я прибыл сюда, дабы забрать ее с собой.

Последовало недолгое молчание, а потом лорд Шебрук заявил:

— Боюсь, это невозможно.

— Что значит невозможно? — уже совершенно другим тоном поинтересовался Ральф Пиран. — Мне нужна моя приемная дочь! Она должна вернуться со мной в Лондон, чтобы занять подобающее место в высшем обществе, в которое она только совершила свой первый выход.

— Полагаю, поскольку она совсем недавно узнала о смерти своей матери, — негромко ответил лорд Шебрук, — ей совсем не хочется этого делать. Откровенно говоря, и возвращаться в Лондон она тоже не желает, а хочет остаться здесь.

— Если такова ваша позиция, милорд, — злобно прорычал Ральф Пиран, — то знайте, что я этого так не оставлю. Выйдя отсюда, я прямиком направлюсь к старшему офицеру полиции округа и потребую помощи и содействия в том, чтобы довести до вас кристальную ясность моего положения в качестве опекуна приемной дочери.

— Боюсь, что, какие бы шаги вы не предприняли, — сообщил ему лорд Шебрук, — они окажутся запоздалыми.

— Что вы имеете в виду? — пожелал узнать Ральф Пиран. — Как может запоздать то, чего я требую? Закон, как вашей милости, без сомнения, известно, есть закон.

— Мне прекрасно известны законы страны, но при этом я полагаю, что старший офицер полиции, с которым я, разумеется, хорошо знаком, с крайним предубеждением отнесется к любым требованиям закона, направленным против моей супруги.

В комнате воцарилась тишина. Ральф Пиран оторопело уставился на лорда Шебрука.

У Лолиты тоже перехватило дыхание, а отчим только и сумел выдавить из себя:

— Вы сказали… супруги?

— На самом деле, — безмятежно продолжал лорд Шебрук, — сегодня вечером нас обвенчает епископ Карлайла, который — вот совпадение! — приходится мне родственником. И мне почему-то кажется, мистер Пиран, что если вам вздумается помешать проведению этой церемонии, то вы станете жертвой прессы, которая превратит вас в посмешище.

И вновь в кабинете повисло тяжелое молчание.

— Вы действительно намерены жениться на моей приемной дочери?

— Мы любим друг друга, — ответил лорд Шебрук, — и, я знаю, будем очень счастливы вместе. Поскольку встреча с вами неминуемо расстроила бы Лолиту, которой пришлось бы выслушивать упреки относительно своего поведения, мне остается лишь просить вас немедленно покинуть замок, отказавшись от мысли повидаться с нею. — Он сделал паузу, ожидая ответа от Ральфа Пирана, но, видя, что тот молчит, продолжил: — После того как мы отпразднуем медовый месяц и вернемся, я привезу Лолиту в Лондон, и вы, если пожелаете, сможете увидеться с ней в моем особняке на Гросвенор-сквер. Я уверен, она захочет узнать подробности похорон своей матери, равно как и забрать личные вещи, которые оставила у вас.

Ральф Пиран выглядел раздавленным. Он был слишком умен, чтобы не понимать, что только что потерпел полное поражение, и потому, сделав над собой усилие, пробормотал:

— Мне нечего более сказать вам, милорд, за исключением того, что, надеюсь, Лолита будет счастлива с вами. Как вы и предлагаете, мы могли бы встретиться, когда вы посетите Лондон. — Он широким жестом развел руки в стороны. — Разумеется, я желал бы присутствовать на вашей свадьбе, но, поскольку это может причинить некоторое неудобство, я приберегу все, что хотел сказать приемной дочери, до нашей встречи.

— Благодарю, мистер Пиран, что вы поняли положение дел и приняли его, на что я и рассчитывал. Лолита, несомненно, будет счастлива. — И уже куда более дружеским тоном лорд Шебрук добавил: — Насколько я понимаю, она не желает ссориться с кем бы то ни было, и мне остается лишь восхищаться мужеством, которое потребовалось ей, чтобы убежать из дому. К счастью, я смог предложить ей безопасное убежище в своем замке.

— Разумеется, разумеется… — согласился Ральф Пиран. — А теперь, поскольку мы во всем разобрались, я вернусь в Пенрит, где смогу сесть на ближайший поезд до Лондона.

— Совершенно верно. И с вашей стороны было бы весьма любезно, мистер Пиран, как можно быстрее прислать сюда одежду Лолиты, которую она оставила в Лондоне.

Лорд Шебрук сказал это на ходу, когда оба мужчины уже шли к дверям.

На какой-то миг Ральф Пиран заколебался. Похоже, он счел, что его самым беспардонным образом используют, чего он терпеть не мог. Но потом, поскольку титулы и их владельцы неизменно производили на него нужное впечатление, он сделал над собой усилие и сдержанно ответил:

— Разумеется, я так и поступлю, милорд. Сундуки доставит один из моих клерков, дабы их не украли в дороге.

— Вы чрезвычайно добры, и я весьма вам признателен.

Они вышли из кабинета, и Лолита услышала, что они идут по коридору в сторону холла.

Вот они миновали дверь в комнату, где притаилась девушка, и она напряженно замерла, пока их шаги не затихли вдали.

Отчим уезжал отсюда, и, когда это случится, она будет в безопасности!

Он уже не мог причинить ей ни боли, ни зла, равно как и увезти с собой в Лондон, чтобы заставить благосклонно принимать ухаживания отвратительного Мердока Таннера.

Она была свободна. Наконец-то она может стать собой!

Она была дочерью своих родителей и могла более не бояться.

В комнату вошел лорд Шебрук. Затворив дверь, он замер в неподвижности.

Он смотрел на Лолиту так, словно никогда прежде ее не видел.

Когда глаза их встретились, он протянул к ней руки.

Не думая более ни о чем, кроме того, что он спас ее, девушка бросилась лорду на грудь, как случилось немногим ранее, когда она ворвалась к нему в спальню.

— Спасибо… спасибо вам… — попыталась сказать она.

Он бережно обнял ее и прижался губами к ее губам.

И Лолита поняла, что именно таким и должен быть настоящий поцелуй — разве что в миллион раз прекраснее и слаще.

Лорд Шебрук поцеловал ее и продолжал целовать, пока у девушки не закружилась голова. Ноги отказывались держать ее.

Она больше не принадлежала себе, а стала частью его.

Любовь окутала их сверкающим покрывалом из солнечного света.

— Я люблю тебя! Господи, как же я тебя люблю! Но как ты могла так долго вводить всех в заблуждение, притворяясь гувернанткой?

— Теперь ты знаешь, почему я была так напугана… — с трудом справляясь с нахлынувшими чувствами, прошептала Лолита. — Я знаю, что отчим заставил бы меня выйти замуж за этого ужасного, грубого мужчину, которого он очень уважает, потому что тот баснословно богат.

Голос девушки дрогнул, и лорд Шебрук поцеловал ее, чтобы успокоить.

И только когда ее тело затрепетало, но не от страха, а от неведомых доселе чувств и желаний, которые он пробудил, лорд Шебрук сказал:

— Забудь обо всем, кроме одного: сегодня же вечером мы обвенчаемся, и ты станешь моей.

— Ты действительно хочешь жениться на мне? — взволнованно спросила Лолита. — Как ты мог решиться, не зная, кто я такая?

— Вчера ночью, когда ты попыталась убежать, — ответил он, — я понял, что не могу потерять тебя. Даже если бы ты совершила дюжину убийств или твой отец оказался бы замешан в ужасных преступлениях, я бы все равно хотел, чтобы ты стала моей женой.

Лолита высвободила руку и нежно погладила его по щеке:

— Это очень храбрый поступок. А ведь я, хотя и полюбила тебя… я думала, что ты никогда не ответишь мне взаимностью, потому что я всего лишь гувернантка.

— Очень необычная и очень красивая гувернантка! — воскликнул он, ласково глядя ей в глаза. — И, раз уж я не могу жить без тебя, ничто на свете не имеет значения, кроме того, что ты должна быть моей. — Он крепче прижал ее к себе. — Теперь я понимаю, какие чувства ты испытывала в приорате.

Лолита откинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Когда я молилась в часовне, то словно услышала, как они оба, и мама, и папа, говорят, что все будет хорошо и что мне больше не нужно бояться. Ну вот, теперь все это сбылось.

— Ты любишь меня? — нежно спросил он.

— Я люблю тебя всей душой и сердцем, — прошептала Лолита. — Но я так боялась, что ты все узнаешь и с отвращением прогонишь меня прочь.

Он ласково рассмеялся.

— Я полюбил тебя с того самого момента, как впервые увидел. Я пытался сопротивляться, но любовь, солнце мое, оказалась сильнее нас обоих. Вот почему я не намерен ждать ни мгновением больше необходимого. Я действительно написал епископу и отослал письмо сегодня утром, еще до завтрака. Он всегда был очень привязан ко мне и сделает так, как я прошу. — Он опять притянул ее к себе. — А теперь скажи еще раз, что любишь меня и хочешь быть моей женой.

— Я люблю тебя каждой клеточкой и не могу представить себе ничего более замечательного, чем выйти за тебя замуж. — Она обвила его шею руками. — Неужели я могу навсегда остаться с тобой в этом сказочном, восхитительном замке?

— Именно этого я и хочу, — заверил он. — Разумеется, у нас будет много детей, дорогая моя, которые станут играть с Саймоном и никогда не будут страдать от одиночества и дурного обращения, подобно ему.

— Я и мечтать не могла стать матерью твоих сыновей!

Ее слова тронули лорда Шебрука до глубины души, и он поцеловал ее вновь. Его поцелуи становились все более настойчивыми и страстными.

А Лолите казалось, будто ласковая волна прокатилась по ее телу и огненным букетом расцвела в груди.

Она вспомнила, что это же чувство охватило ее в тот миг, когда она впервые увидела лорда Шебрука, но тогда оно не было столь восхитительным и волнующим.

— Я люблю тебя, я обожаю тебя… — без устали повторяла она.

Не в силах подобрать слов, чтобы выразить бушующие в груди чувства, лорд Шебрук целовал ее снова и снова.

Казалось, они парят над землей от счастья.

Лишь сделав над собой гигантское усилие, он оторвался от ее губ.

— А теперь мы должны проявить капельку благоразумия, дорогая, потому что я хочу рассказать тебе о своих планах. Кроме того, нам придется попросить миссис Шепард подобрать для тебя подвенечное платье и вуаль, которые надевали все невесты Шебруков.