Скарлетт Эдвардс - Признание

Хоть что-то. Я даже не буду жаловаться. Может быть мне даже позволят увидеть Розу.

Уверена, она будет рада поболтать. Мне нужно спросить у нее про Чарльза и гостевой домик.

Я зеваю. Усталость дает о себе знать. Нет смысла бороться с ней. Закрываю глаза и проваливаюсь в глубокий сон.

***

Я просыпаюсь от яркого света. Я проспала свои пятнадцать минут! Я ругаюсь и встаю. Сколько времени у меня есть?

Затем я замечаю нечто, что поражает меня: свет исходит снаружи.

Срань господня.

Я вращаюсь вокруг.

Жалюзи подняты. Холодное зимнее солнце заливает комнату.

Поверить не могу. Я смотрю в окно и дрожащей рукой дотрагиваюсь до ошейника. Что это?

Я слышу шаги позади себя и поворачиваюсь. Мои чувства находятся в состоянии повышенной готовности.

Я вижу, как приближается Стоунхарт, и сажусь обратно в кресло. Он улыбается. Улыбка едва касается его губ. Но за него говорят его глаза.

Он выглядит сильным и мужественным. Его волосы немного короче, чем я помню. Может он подстригся. А может и нет. Я не видела его лица в темноте.

Он останавливается передо мной и осматривает комнату. При виде него меня наполняют ненависть и отвращение. Но под этими эмоциями скрывается приступ страха.

Он садится рядом со мной и улыбается. Я прижимаюсь к спинке кресла. Я не хочу, чтобы он находился так близко ко мне, не средь бела дня, не когда я могу рассмотреть каждую красивую черточку его лица.

Какое-то время он смотрит на меня. Я улавливаю слабый аромат его одеколона, который усиливает его собственный запах, каким-то образом подчеркивая его мужественность.

- Лилли, - Стоунхарт ласково произносит мое имя.

Он поднимает руку, чтобы прикоснуться к моей щеке, но я отстраняюсь.

Его рука опускается вниз. Это причиняет ему боль.

- Ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе? - спрашивает он.

Как мне реагировать на это?

Нет, я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, думаю я, но не могу же я прямо сказать ему об этом?

Вместо этого я вздыхаю и немного наклоняюсь к нему, тем самым разрешая ему прикоснуться ко мне.

Он выдавливает грустную улыбку и кончиками пальцев прикасается к моему подбородку. Нежное прикосновение, посылающее мурашки по коже.

- Знаешь, - говорит он, глядя мне в глаза. - Роза хочет увидеться с тобой. Я бы с радостью позволил ей это.

Я не отвечаю. Не я запирала себя здесь. Всё происходит по усмотрению Стоунхарта. От этой мысли мне становится грустно.

- Я сказал ей, что поговорю с тобой и спрошу, что ты думаешь о её просьбе, - продолжает он.

Он наклоняет мой подбородок, заставляя меня тем самым смотреть на него.

- Итак, Лилли? Что ты хочешь мне сказать?

- Я думаю..., - сглатываю я. - Я только за.

- Хорошо, - говорит он. - Я надеялся на твой положительный ответ.

Он переводит дыхание.

- Знаешь, Лилли, мне не доставляет удовольствие держать тебя здесь. Я смотрю на твое состояние..., - он пробегает глазами по мне. - ...и не могу помочь, но чувствую, что отчасти это моя вина.

Отчасти его вина? Гребаный ублюдок!

- Но затем, - безрадостно посмеивается он. - Я вспоминаю, что ты сделала до того, как оказаться здесь, и понимаю, что тут нет моей вины.

Я снова заставляю себя встретиться с ним взглядом. Похоже, он издевается надо мной. Но его голос такой искренний. Должно быть это всего лишь маска. Я говорю себе не принимать это близко к сердцу.

- Лилли, - снова говорит он. - Ты такая красивая. Зачем ты заставляешь меня делать с тобой такие вещи? Если бы не твое поведение, мы бы могли наслаждаться компанией друг друга.

Наслаждаться компанией друг друга? Он что с ума сошел? Во мне закипает гнев.

Он наклоняет голову в сторону и улыбается.

- О, я знаю этот взгляд, - говорит он. Он поднимает обе руки в капитуляции.

- Я сказал что-то, что расстроило тебя. Только не бросай в меня бутылку.

Затем он смеется, как будто только что произнес величайший в мире анекдот.

- Не ставь больше нас в такую ситуацию. Я беспокоюсь о тебе, когда ты здесь. Если бы ты знала, как плохо я спал, зная, что ты одна лежишь здесь в холоде.

- Вот почему ты приходишь каждую ночь и насилуешь меня?

Я плюю ему в лицо. Осознав, что я сделала, я закрываю рот рукой. Мои глаза расширяются от страха.

Идиотка! В моей голове кричит голос. Чертова идиотка! Ты что мазохистка?

Я жду встречного взрыва...но Стоунхарт лишь улыбается на всё это.

- Я знал, что в тебе еще остался дух.

Он встает.

- Ошейник отключен, Лилли-цветочек. Твои свободы восстановлены. Ты можешь ходить, где тебе вздумается. И я, со своей стороны, сделаю всё возможное, чтобы не провоцировать тебя, что в дальнейшем может привести к наказанию, - он делает паузу. - Я хочу видеть тебя счастливой и свободной.

Затем он поворачивается.

- Без четверти два, - говорит он. - Сегодня тот редкий свободный от работы день для меня, но я не буду трогать тебя до шести. Ты, Роза и я поужинаем вместе. Роза очень сильно хочет увидеться с тобой. Будь так добра, приоденься для этого случая.

***

Я жду, когда Стоунхарт уходит, прежде чем поставить ногу на холодный кафельный пол.

Кондиционер выключен. Слава Богу. Солнечные лучи пробиваются сквозь окна. Я заставляю себя подняться с кресла. Голова слегка кружится. По всей видимости не хватает углеводов.

Я делаю глубокий вдох и жду, когда оно пройдет. Вот оно. Я пережила самое худшее.

Стоунхарт был прав, когда сказал, что я оказываюсь в таких ситуациях только по своей собственной глупости. Как всё было бы, если я тогда не заснула?

Где бы я была сейчас? Был бы прогресс в наших отношениях?

Я иду к окну и смотрю. Унылый, серый день. Толстый слой облаков закрывает солнце. Океан удивительно спокойный.

Такое ощущение, будто я оказалась в центре урагана.

Повернувшись, я ловлю свое отражение в стекле.

- Ты выжила, - шепчу я.

- Ты прошла через всё.

Может быть, это не совсем так. Но я должна заставить себя поверить в это. В противном случае я рискую получить психическое расстройство. Через несколько минут пребывания в душе моя рука автоматически тянется включить воду настолько горячо, как только возможно.

Я останавливаю себя. Я больше не пленница этого кресла, говорю я себе. Спустя значительное время я выхожу и неспеша вытираюсь.

Иду в дамскую комнату и распахиваю полотенце, чтобы изучить свое тело.

Хм. Я стала стройней, но не потеряла форм. Удивительно. Ведь я не так много ела. Проверяю волосы. Они стали чуть длиннее обычного.

Я вспоминаю, что с другой стороны зеркала за мной наблюдают камеры. Я заворачиваюсь в полотенце. Но затем я останавливаюсь, делаю глубокий вдох и заставляю себя расслабиться.

Я широко улыбаюсь невидимой публике и отворачиваюсь.

Свобода омолодила меня. Конечно, я не могу быть свободной в истинном смысле слова. По крайней мере сейчас я счастлива не быть ограниченной этим проклятым креслом.

Я иду обратно в солярий и ложусь на кровать. Растянувшись, я зеваю.

Я скучала по этой кровати. Не думала, что когда-нибудь скажу это, не после трех дней, проведенных в ловушке, но три дня ничто по сравнению с тем временем, что я была в кресле.

Я ненавижу тебя, думаю я. Я ненавижу тебя, чертово кресло.

На этом кресле я заснула, когда ждала Стоунхарта. На этом кресле я оставила голубя прежде, чем Стоунхарт нашел его. На этом кресле я заработала болезненную пощечину за то, что Стоунхарт подумал, что это я попросила Розу об этом.

Это кресло не принесло мне ничего, кроме плохих вестей. Я хочу избавиться от него.

Я встаю и толкаю его в сторону стеклянной двери. Поворачиваю ручку и подпираю дверь бедром. Сделав паузу на секунду, я вытаскиваю кресло наружу.

Отхожу назад и восхищаюсь своей работой. Его больше нет в солярии. Но если оставить его здесь, оно никогда не покинет мои мысли. Нужно убрать его, чтобы не мозолило глаза.

Ножки издают ужасные звуки по цементу, способные разбудить мертвых. Стискиваю зубы и терплю. Кряхтя и таща его, я сталкиваюсь с кем-то.

Я поворачиваюсь и обнаруживаю Стоунхарта, с весельем в глазах наблюдающий за мной.

- Джереми, - говорю я растерянно.

И тут я осознаю, как должно быть нелепо я выгляжу.

- Я не ожидала увидеть тебя.

- Нет, - говорит он и смотрит через плечо на кресло. - Что ты делаешь?

Я напрягаю слух, чтобы уловить злобные ноты в его голосе, но их нет. Я должно быть привыкла к тому, что он вечно недоволен, что просто удивительно, что сейчас это не так.

- Я хотела почистить его. Снаружи, - лгу я.

Стоунхарт смеется.

- Сама? - спрашивает он. - Знаешь, для этого у нас есть прислуга.

- Я не хотела беспокоить Розу, - бормочу я.

- Не её, - он щелкает языком. - Она убила бы меня, если бы я предложил что-нибудь подобное.

- Она бы...что? - переспрашиваю я.

- Это означает, что она бы не сделала этого, - признается он. - Она бы отругала меня за такое предложение. Ты видела её в гневе? Грозного противника, чем она, и не придумаешь.

Я смотрю на него. Вот он разговаривает со мной, будто последних недель и не было. Разговаривает со мной, как с обычным человеком.

- Я заметил, как ты мучаешься, - он указывает на окна своей спальни, выходящих на задний двор.

- Я решил спуститься и предложить помощь.

- Ты? Помочь мне? - спрашиваю я ошеломленно.

Он снова смеется.

- Попытка рыцарства, Лилли.

Я прищуриваю глаза в подозрении.

- Что скажешь? - продолжает он. - Тебе нужна моя помощь или нет? Глядя на него, вряд ли у тебя что-нибудь получится. Как на счет новой обивки или вообще заменить его?

Его взгляд встречается с моим.

- Не думаю, что тебе хочется тратить на него время.

Я киваю.

- Ты прав. Спасибо за предложение, Стоунхарт.

- Конечно.

Он берет стул и поднимает его так, будто он ничего не весит. Затем он игриво смотрит на меня.

- Твой халат развязался, - говорит он. - Грудь видна.

Следуя за Стоунхартом со скрещенными руками на груди, он рассказывает мне о вещах, которые я пропустила во время своего "отсутствия". Он говорит об этом так легко, словно это было ничем иным, как приятная поездка на Багамские острова.

Поглощение Декстран технолоджи состоялось. Он уволил Эстебана и назначил временно исполняющего обязанности генерального директора. Ведется поиск человека на постоянную должность. То, как он смотрит на меня, когда говорит это, означает, что он не намерен далеко ходить.

Он всё еще хочет назначить меня? Интересно. Почему он хочет, чтобы я думала иначе? Уж слишком затянулась эта шутка.

Он оставляет меня одну, чтобы я могла переодеться. Я наношу духи на шею и за ушами и надеваю красное платье без бретелек.

Выйдя из солярия без четверти шесть, в холле я нахожу Розу. Она подбегает ко мне и заключает в объятья.

- Я так волновалась за вас, - шепчет она мне на ухо, сильнее сжимая.

Ее глаза блестят от непролитых слез.

- Я спрашивала о тебе у мистера Стоунхарта день и ночь. Он сказал мне, что вы не в состоянии принимать гостей. Я знала, что случилось что-то ужасное. И все эти чертовы камеры...

Она замолкает, и на её лице читается шок. Затем она качает головой и продолжает говорить стальным голосом:

- Все эти чертовы камеры никак не помогали, ведь у меня нет доступа к ним. Я понятия не имела, что с вами происходит. О! Только посмотрите на себя. Такая милая и красивая. Я знала, что ничто не может сломить ваш дух.

Она берет меня за руку и ведет в столовую.

Стоунхарт сидит за столом рядом с человеком, которого я видела раньше, но не встречала. Это он был тогда в машине с Розой.

Они оба встают, когда замечают меня.

- Лилли, это Чарльз. Он приносит свои извинения за то, что не мог встретиться с тобой раньше, но ему всегда нужно время, чтобы привыкнуть к незнакомым людям.

Чарльз наклоняет голову.

- Приятно познакомиться, Чарльз, - говорю я, протягивая руку.

Происходит что-то очень странное. Вместо того, чтобы принять её, Чарльз смотрит на Стоунхарта, как будто спрашивая разрешения. Стоунхарт слегка кивает, а затем делает ряд движений руками.

Должно быть, язык жестов.

Чарльз расплывается в улыбке.

Он делает несколько обратных жестов, затем протягивает руку и тепло сжимает мою, используя обе своих.