Дженнифер Хеймор - Признания невесты

– Ах, сэр, вид у вас такой одинокий.

Голос ее, звонкий и приятный, никак не соответствовал ее вульгарным манерам. Джонатан поднял на нее глаза с некоторым удивлением. Она права. Он на самом деле одинок. Выглядит так, будто был одиноким вечно, однако только сам знает в точности, как долго терпел одиночество. Шесть лет и пятнадцать дней.

Официантка вперила в него взгляд.

– Вам нет нужды оставаться одному сегодня ночью, сэр.

Джонатан пригляделся к ней. Он не имел представления, что она имеет в виду. Хотела ли она этим сказать, что ему стоит пойти к Серене? Объясниться с ней? Постараться убедить, что она для него единственная?

Ох, черт побери! Он и в самом деле отрешился от всего на свете, настолько обуреваемый мыслями о Серене, что не понял совершенно очевидных сигналов.

– А… нет, благодарю вас.

Она улыбнулась самой сладкой улыбкой.

– Меня зовут Мэйси, сэр. Если передумаете…

Не дожидаясь ответа, она удалилась чуть ли не бегом, всколыхнув воздух подолом тяжелой юбки.

Джонатан не передумал. Он быстро покончил с едой и вернулся наверх.

Подошел к двери в спальню Серены и помедлил несколько секунд, прижав ладонь к покрашенному дереву. Потом вздохнул и отступил от двери. Он не может принуждать ее. Не этой ночью.

Джонатан вернулся к себе в спальню, разделся и нырнул под прохладную простыню.

Он хотел ее, отчаянно, до безумия, и тем не менее помедлил. Из-за Лэнгли.

Нет, здесь было и кое-что другое.

Меньше чем через месяц после ее «смерти» он оставил Лондон и уехал в Бат, где встретился с Лэнгли и с еще несколькими их общими друзьями по Итону. Его друзьям не понадобилось много времени, чтобы понять его состояние, и они сделали своей целью помощь Джонатану в избавлении от его скорби. Его втянули в развращающее море пьянства, карточной игры и доступных женщин.

То было дикое время. Даже Лэнгли, угнетенный отсутствием Мэг, совратился мгновенно. Однако разум к нему вернулся очень скоро. Джонатан и Лэнгли, спасая друг друга от неудачных приключений в Бате, уехали в дом Лэнгли в Нортумберленде и провели там некоторое, не слишком долгое, время, после чего вернулись в Лондон.

Лэнгли поставил перед собой цель добиться определенных успехов на службе во флоте, прежде чем сделать предложение Мэг. Однако едва Джонатан вернулся в Лондон, приятели принялись таскать его по тавернам, сомнительным гостиницам, борделям и будуарам, во многих случаях с трудом избавляясь от многих крупных неприятностей только благодаря связям родственников Джонатана и деньгам его богатых друзей.

И в состоянии глубокого опьянения Джонатан, случалось, забывался. Иногда.

Серена, которую он полюбил, никогда не простила бы ему скверное отношение к ней. Безнадежно думать, что между ними еще могут возникнуть близкие отношения. Для нее он уничтожил себя.

Новое чувство созревало где-то в самой глубине его души, и он обдумывал его всесторонне, как бы разглядывая грани драгоценного камня, прежде чем оценить его по достоинству. Когда слово пришло ему на ум, он отпрянул физически, дабы избавиться от него, однако оно осталось при нем, твердое и ясное, неотделимое.

Стыд.

Себастьян Харпер владел скромным домом на окраине Прескотта. Дом был белый, по форме похожий на прямоугольную коробку. Он явно нуждался в свежей покраске, однако вовсе не казался непривлекательным. По обеим сторонам от входной двери зацвели кустики белых и красных лилий, и это производило приятное впечатление. Домик был совсем не таким, каким представляла себе Серена жилище молодого лондонского повесы.

Вот уже три дня она тесно общается с Джонатаном. От его присутствия в душе у нее образовалась полная неразбериха, а кожу на всем теле словно покалывают непрестанно горячие иголочки, однако Серена вела себя сдержанно и отчужденно. Они то и дело вступали в долгие разговоры, однако она постоянно была настороже и не позволяла себе – или ему – говорить об их прошлом и Уилле.

Серена надеялась, что они найдут Себастьяна и Фебу у него в доме, однако крошечная, но настойчивая частица ее души побуждала желать, чтобы они не обнаружили здесь юную чету. Она хотела, чтобы они с Джонатаном еще долго ездили в карете – до тех пор пока между ними и следа не останется от невыносимого напряжения.

Она не могла себе представить, что произойдет, если такое случится: набросится ли на него с кулаками или упадет в объятия. И то и другое может оказаться мучительным.

Серена стояла возле кареты и смотрела на дом Харпера. Был ранний вечер, солнце садилось, опускаясь все ниже к вершинам далекого леса, и золотые отблески сияли на дорожке возле дома и на густой зелени деревьев. Стали особенно заметными признаки присутствия в доме людей – следы от обуви на сыром песке дорожки, ведущей ко входу в дом, – однако тишина оставалась нерушимой. Полное безмолвие.

Джонатан подошел к Серене и предложил:

– Попробуем узнать, есть ли кто-нибудь в доме.

Она кивнула и сделала шаг вперед, Джонатан поддержал ее под локоть. Когда они подступили к входной двери, Серена постучала в нее костяшками пальцев.

Она постояла, не опуская руку, прислушиваясь. Из дома вроде бы донеслись звуки какого-то движения.

– Они здесь.

Джонатан прижался лбом к двери, которая все еще не открывалась.

– Ну что, рискнем взломать дверь?

Серена еле удержалась от смеха.

– Нет, не думаю.

– И что тогда?

Она перевела дух и окликнула:

– Феба? Это я, Сер… Мэг. Феба!

Ответа не последовало. Приглушенные звуки прекратились. Серена вздохнула.

– Феба, открой дверь немедленно, иначе лорд Стрэтфорд взломает ее топором!

Джонатан вскинулся:

– У меня нет топора!

– Так найди его где-нибудь! – прошипела Серена.

Сжав кулак, Джонатан забарабанил в дверь.

– Откройте, Харпер! Немедленно!

Прозвучали шаги – кто-то явно шел к двери. Но вот шаги замерли.

– Не делайте глупостей.

Это был уже голос Фебы.

У Серены отвисла челюсть. Неужели это голос ее сестры? Она попросила Серену не делать глупостей, в то время как сама сбежала из дома и живет с мужчиной, за которого не вышла замуж?

Вместо нее ответил Джонатан:

– Феба, мы просто хотим поговорить с вами и Харпером.

Теперь Серене пришел черед возмутиться. Он глянул на нее и, улыбнувшись вполне дружелюбно, пожал плечами. В карете он совершенно свободно рассуждал о своем намерении устроить Харперу хорошую взбучку. Серена даже не пыталась отговорить его. У нее самой было сильное желание сделать это.

Дверная ручка повернулась, и дверь приоткрылась чуть шире чем на дюйм. Феба высунула в щелку нос, словно кролик, учуявший опасность.

– Мэг?

– Впусти меня.

В нетерпении Серена распахнула дверь, не принимая во внимание визгливые протесты Фебы. Потом поспешила захлопнуть ее и загородила собой сестру от взора Джонатана.

– Ради Бога, Феба, – бросила она через плечо, – надень на себя хоть что-нибудь.

На Фебе была только шемизетка, совершенно прозрачная. Скрестив руки на груди и нетерпеливо притопывая ногой, Серена ждала.

– Пошли мне терпения, Господи, – проговорила она себе под нос.

Наконец дверь отворилась снова. На этот раз появился Харпер в накинутой на плечи рубашке и незастегнутых брюках.

– Вы что, собираетесь держать нас на крыльце всю ночь?

– Э-э… нет.

Он распахнул дверь шире, давая войти, и Серена прошла мимо него в маленькую чистую, но не слишком хорошо обставленную гостиную.

– Где сейчас Феба?

– А… она в спальне.

Он указал на ступеньки узенькой лестницы.

Оставив Джонатана разбираться с Харпером, Серена стала подниматься по лестнице. Каблуки ее туфель звонко постукивали по деревянным ступенькам. Вверху, на лестничной площадке, она увидела две закрытые двери, выбрала ту, что справа, распахнула не постучавшись и вошла.

Феба стояла посреди комнаты спиной к двери и резко выпрямилась, едва вошла сестра.

– Пуговицы такие, что их одной рукой не застегнешь, – пробормотала она. – Извини.

Вздохнув, Серена подошла и помогла справиться с застежкой на спинке белого муслинового платья. Она не сказала пока ни слова. Когда она отпустила руки, Феба повернулась лицом.

– Ох, Серена. Не сердись на меня.

Ошеломленная Серена, глядя на младшую сестру, спросила:

– Ты что, с ума сошла?

– Нет!

Серена молча покачала головой.

Феба сжала руки.

– Зачем ты приехала?

– А ты чего ожидала, Феба? Неужели думала, что я сказала бы: «Ох, надо же, Феба сбежала», – и продолжала бы жить как жила? Скорее ты должна была бы ожидать, что я брошусь на поиски, чтобы покончить с этим помешательством!

– Но как же ты… – Феба на секунду примолкла, поджав губы. – Ну ладно. Это все лорд Стрэтфорд, верно? Он отправился в Бат расспрашивать обо мне.

Серена прищурилась.

– Это я попросила его отыскать тебя.

– Я уже взрослая, Серена. И незачем кому бы то ни было меня искать.

– Не глупи.

Испустив негодующий вздох, Феба, громко сопя, направилась к окну. Оперевшись руками о подоконник, она долго высматривала что-то. Серена ждала подбоченившись. Наконец Феба повернулась к старшей сестре.

– Я люблю его. И хочу быть с ним.

– Мы это уже проходили, Феба. Это невозможно.

Феба затрясла головой, на губах у нее появилась отнюдь не веселая усмешка.

– Ты хочешь сказать, что слишком поздно для невозможного, так?

– Ничего подобного. Только Джонатан – лорд Стрэтфорд – и еще немногие знают об этом. Тетя Джеральдина уверена, что ты со мной. И если я привезу тебя домой и ты пообещаешь больше не встречаться с мистером Харпером, никто и никогда ничего не узнает.

– Ох, Серена. – Феба со вздохом покачала головой. – Я думаю, что это ты сошла с ума.

После этого она, пробежав позади Серены, ринулась вниз по лестнице. Серена, со злостью сдвинув брови, последовала за ней в гостиную, где Джонатан крепко держал Харпера за шиворот.

– Нет! – завопила Феба, бросившись вперед.

Серена с трудом удержалась от довольной усмешки. Просто сердце радовалось при виде того, как Харпер безуспешно пытается освободиться от мертвой хватки Джонатана.

Тут ее взгляд встретился со взглядом Джонатана – и она не смогла удержаться. Все-таки улыбнулась.

Джонатан ослабил хватку, однако продолжал удерживать Харпера за воротник в позе на цыпочках, в то время как Феба безуспешно пыталась его оттолкнуть.

– Ну что, убить его? – обратился Джонатан с вопросом к Серене.

Она помолчала сосредоточенно, потом сказала:

– Он опозорил мою невинную сестру, обесчестил ее, погубил репутацию и подставил под удар нашу семью, которая оказалась в нелепом и двусмысленном положении…

Все это было правдой до единого слова. Голос Серены утратил спокойную интонацию. Этот человек, несомненно, должен понести наказание. С другой стороны, Феба в той же мере была в ответе за происшедшее, что и Харпер, а может, даже больше.

Серена произнесла со вздохом:

– Нет, не убивайте его. Пока по крайней мере.

Если бы она не знала о пристрастии Харпера к картам и отсутствии у него серьезной цели в жизни, то, быть может, не противилась брачному союзу между ним и Фебой, даже при том что сестра еще очень молода. Многие женщины выходили замуж в девятнадцать лет, но все же, пожалуй, ни одна из них не могла считать себя вполне зрелой личностью в таком возрасте.

Серена же в этом смысле была уверена в себе даже в более раннем возрасте. До мозга костей она была убеждена, что должна соединиться с Джонатаном. Не сомневалась в этом ни секунды. До тех пор пока…

Что-то кольнуло ее в сердце, когда она осознала, что Феба сейчас такая же, какой была она сама шесть лет назад. До того времени, когда Джонатан отверг ее, до гибели Мэг. Серена, как и Феба, всегда оставалась девушкой, уверенной в своем рассудке.

И тем не менее она не могла позволить Фебе пойти на такой риск, тем более со столь непредсказуемым человеком, как Харпер. Серена повернулась к нему и очень спокойным голосом сообщила:

– Мы с Фебой возвращаемся в Лондон.

– Нет!

В предельно громких голосах Фебы и Харпера прозвучало твердое, непоколебимое отрицание.