Дженнифер Хеймор - Признания невесты

– Тебе холодно?

– Нет, – выдохнула она. – Не холодно. Я потрясена… кажется.

Он улегся рядом с ней и прижал к себе. Хоть ей и не было холодно, но кожа тем не менее оставалась прохладной до этой минуты, а теперь его жаркое тело очень скоро согрело ее до самых глубин. И тут он повернулся так, что оказался лежащим на ней. И очень скоро она начала возбуждаться от приятного жара.

Он снова принялся ласкать ее, гладить и целовать. А она тоже горела желанием ласкать его, продолжить обретение его плоти заново. Быть вместе с ним так, как она больше никогда и ни с кем не была.

С ним они бывали близки и прежде. Однако те случаи были поспешными и как бы украденными, запретными. А теперь для них настало время настоящей близости. И это было почему-то гораздо… больше, гораздо значительнее.

Его рука потянулась вниз, и Серена раздвинула ноги еще до того, как сообразила, что произойдет далее. Но когда его пальцы прижались к ее женственной плоти, самой чувствительной, она громко охнула, и все тело содрогнулось в бурной реакции.

– Ох! Щекотно!

Он улыбнулся и снова потрогал ее, потеребив пальцем холмик Венеры. На сей раз ей удалось остаться тихой и не вздрагивать, и прикосновение отозвалось во всем теле дрожью изумительного наслаждения.

– Нет, – еле выговорила Серена. – Я ошиблась.

– Не было щекотно?

– Нет… ничуть.

Он прижался губами к ее губам, когда снова потрогал ее нежную плоть.

Его член увеличивался и твердел у самого ее бедра, в то время как пальцы продолжали ласкать, вызывая все растущее возбуждение у Серены.

– Джонатан, – прошептала она. – Джонатан.

Она сжала его руки, ощутив под пальцами напрягшиеся крепкие мускулы.

– Прекрасная Серена. О Боже, как ты хороша!

Она не могла бы определить, сколько времени прошло до той секунды, когда он почти неощутимым движением убрал руку. Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее не только с нежностью, но и с настоятельной мольбой.

– Я не могу ждать, – только и сказал он.

Движением колена он раздвинул ей бедра, удерживая их в таком положении. Серена чувствовала каждое его прикосновение к своей возбужденной плоти, и наконец он добрался до самой чувствительной точки ее женственной сущности. Глаза их снова встретились, и Джонатан замер.

Они смотрели друг на друга, часто и прерывисто дыша. Серена чувствовала, как бьется ее сердце, – или его сердцебиение она так воспринимала? Или оба сердца стучали в такт?

– Ты готова?

– Да.

Серена притянула его лицо и страстно поцеловала в губы с благодарностью и любовью. Она была готова отдаться ему. Она хотела, чтобы он и только он овладел ею, восстановив свои права на нее.

Медленно он вошел в нее. Приподнявшись, Серена прогнулась и слегка вскрикнула, как бы призывая войти глубже и двигаться быстрее, однако он не сделал этого и лишь немного продвинулся дальше с приглушенным стоном.

– Господи, какая ты тесная. Я не сделал тебе больно?

– Нет… как раз наоборот… напротив…

– Хоро-шо… – выдохнул он. – Слава Богу.

– Не… переставай…

Он застонал и почти вышел из нее, перед тем как войти снова, глубже. Она выгнулась, чтобы принять его, и на этот раз сила толчка вытеснила воздух из ее легких.

И Джонатан ускорил ритм движений и при этом то и дело целовал Серену в губы, удерживая ее голову в своих ладонях. Серена же заключила его в объятия, испытывая особое удовольствие от того, как быстро двигаются под ее ладонями мышцы на его спине.

Темп его движений возрастал, а вместе с ним возрастало и возбуждение. Серена отзывалась на каждый его позыв в страстном ожидании высшей – и конечной – стадии наслаждения. Кажется, он догадался об этом и, еще сильнее прильнув к ней, потрогал снова самое чувствительное местечко у нее между ног. И она испытала экстаз, внезапный и удивительный, словно вспышка молнии в ночном небе, огненные искры которой долетели до нее и обдали всеобъемлющим жаром.

Джонатан весь напрягся в ответ на ее реакцию. Он вздрогнул в объятиях Серены, и она почти в ту же секунду ощутила глубоко в себе пульсацию от завершения их бурного соития.

Опасаясь, что может причинить боль Серене, Джонатан заставил себя приподняться и лечь с ней рядом. Он заключил ее в объятия и зарылся лицом в душистые волосы, в то время как искорки пережитого наслаждения все еще пробегали по его телу.

Серена прикоснулась кончиком носа к его шее, потом к подбородку, к губам. Он ответил ей жарким поцелуем, выражая этим силу своего чувства и благодарность.

Она ответила на поцелуй и откинулась на спину, хотя ладонь Джонатана оставалась на ее талии, такой нежной. Темно-русые локоны рассыпались у нее по плечам.

Шесть минувших лет превратили ее в женщину. Джонатан помнил Серену как прелестную, совсем юную девушку – слегка веснушчатую, с розовыми щечками и солнечной улыбкой, однако душевно зрелую. Годы сделали ее серые глаза серьезными и вдумчивыми, смягчили очертания по-юному угловатой фигурки.

– Господи, – только и смог произнести он. И молча уставился на ярко-красный, влажно блестящий изгиб ее губ.

Она сдвинула брови и бросила:

– Неужели это было так плохо?

– О Господи, нет, Серена. Это было лучше… лучше, чем я только мог мечтать.

Она улыбнулась, морщинки у нее на лбу разгладились.

– Так ты мечтал об этом? Как и я, – прошептала она и наклонила голову, глядя на Джонатана испытующе. Потом подняла руку и провела пальцем линию над его бровями. – У меня столько воспоминаний о твоих глазах. Я мечтала о них так много раз. Они все те же.

– В самом деле? – Теперь уже он сдвинул брови. В последний раз, когда он смотрелся в зеркало, его взгляду представились морщинки вокруг глаз, и было их немало. Его мужское тщеславие было уязвлено, он отошел от зеркала… сделал то, в чем теперь раскаивался.

– Да, все те же, – повторила она. – Такие же темно-синие и оттого кажутся черными при этом освещении. А ресницы… до невозможности густые и темные. Как раз такие, какими были тогда.

Она наклонилась вперед и нежно поцеловала его в губы. Одна из обнаженных грудей коснулась его груди, и вновь вспыхнувшее желание вернуло к жизни его фаллос.

Прильнув к Джонатану всем своим мягким теплым телом, Серена натянула на них обоих простыню. Заключив в объятия, он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Он готов был смотреть на нее так всю ночь.

Скоро ее глубокое ровное дыхание подсказало ему, что Серена уснула. Джонатан не мог вспомнить ни одного случая, когда женщина уснула бы в его объятиях, прижавшись к нему всем телом.

Один из ее мягких локонов пощекотал ему грудь.

Все решено. Как бы ни было ему ненавистно то зло, которое они должны были причинить Лэнгли, он, Джонатан, не допустит, чтобы эта женщина покинула его снова.

Серена проснулась рано утром. Слабый свет пробивался сквозь шторы, однако она не различала деталей обстановки – только смутные очертания предметов.

Во сне она видела склонившегося над ней Джонатана, видела красные бархатные шторы, кажется, слышала звуки кадрили, а теперь, проснувшись, первым делом подумала о том, что чувствовала в тот момент, когда Джонатан излил в ее лоно свое семя.

Она не могла поверить, что так быстро уснула, после того как они отдались друг другу. Но когда он прижал ее и положил голову к себе на плечо, ничто не казалось более естественным, чем желание закрыть глаза и погрузиться в мирный сон.

Серена чувствовала всем своим существом тепло, исходившее от Джонатана, который лежал рядом с ней, вытянувшись во весь рост. Она погладила его по груди, а потом запустила руку ему между ног. Он был твердым. Готовым к действию.

Все еще одурманенная сном и вожделением, Серена даже не задумалась над тем, бодрствует ли он. Это ничего не значит. Он скоро очнется.

Она встала на колени и, раздвинув ноги, направила его член в средоточие своей женственности. После этого она медленно, продвигаясь дюйм за дюймом, присела.

Джонатан застонал и открыл глаза.

Ее перемещение было целенаправленным и в то же время медленным и бережным. Так она и опускалась на него, задыхаясь от ощущений, которые испытывало ее тело, и от тех эмоций, которые будоражили душу, причем самой сильной из них было наслаждение страстью, получаемое и ценой физической боли.

Серена опустила на грудь Джонатану ладони в ожидании желанного содрогания наивысшего наслаждения.

– Да, – еле слышно прошептала она, трепеща от страсти.

Это было то, что нужно. Чего ей недоставало столько времени.

– Серена…

Он задвигался под ней, вошел в нее резким толчком снизу вверх, пронзив словно копьем. Глаза у него сверкнули и ярко засияли при возрастающем с каждой секундой свете наступающего дня.

Ее движения ускорились. Она подалась вперед, обхватив голову Джонатана руками с обеих сторон. Соски ее грудей коснулись его груди, но чувствовала она лишь то, что Джонатан в ней, что его жезл движется в ней, такой чувствительной к каждому прикосновению. Страсть овладела ею полностью, подчинив себе и объединив и разум, и естество. Джонатан заполнил ее всю, они слились воедино. Они шумно дышали в унисон, любовная влага орошала обоих в равной мере, и каждый мускул вибрировал от напряжения.

Все произошло быстрее, чем могла предположить Серена. Она вдруг воспарила над комнатой, потом поплыла по спирали вниз в потоке воды и погрузилась в теплый водоем. И все ее нервы напряглись, а потом вдруг расслабились в сладчайшем упоении. Серена уже не могла выдерживать вес собственного тела. Она рухнула на Джонатана и прижалась лицом к его шее, охваченная дрожью.

Он поцеловал ее ушко, потом коснулся губами виска и тихо произнес:

– Я люблю тебя… Я люблю тебя.

Серена зажмурилась. Он уже говорил ей раньше, что любит ее.

Он развернул бедра, двигаясь бережно, и она отозвалась на призыв. Она не могла удержаться. Это было так же естественно, как дышать.

И снова она ощутила высшее наслаждение от чувства исключительного соответствия между их телами. Даже их стоны казались синхронными. Она подалась вперед, ее губы лобзали его шею, ухо, плечо, пока они двигались в объятиях друг друга.

Он вошел в нее, и Серена чувствовала каждое движение, каждый такт пульса. Со вскриком, который, казалось, исходил из самых глубин души, он отдался последнему порыву, излившись в самой глубине ее лона.

Серена прильнула к плечу Джонатана, тяжело дыша и чувствуя его сердцебиение рядом со своей грудью. Она повернула голову, чтобы взглянуть на него при свете разгорающегося дня. Его глаза были синие, как небо полуночи, он ласково улыбнулся.

Она смотрела на него до той секунды, когда солнечный луч, проникший в комнату сквозь щелку между шторами, не лег золотой полоской на его лицо.

Собрав воедино остатки сил, Серена заставила себя отодвинуться от Джонатана и свесить ноги с края кровати. Стиснув зубы, потянулась за своей нижней сорочкой, которую Джонатан бросил ночью к изножью постели.

Она натягивала ее через голову, стараясь не думать о том, что натворила, что ждет ее в будущем, с чем теперь придется иметь дело.

– Полежи со мной еще немножко, – попросил он.

Серена чувствовала на себе его испытующий взгляд. Быть может, он заметил, как у нее трясутся руки.

– Я не могу, – сказала она неожиданно резким голосом. – Тебе надо вернуться к себе в спальню. Ведь мы уезжаем через несколько часов.

Она понимала, что им следует поговорить о том, что произошло, о том, что они должны предпринять. Но не теперь. Она не сможет вынести – нет, только не теперь.

Джонатан встал и оделся в полном молчании. Завязав шнурки рубашки, он повернулся лицом к Серене.

– Я хочу быть с тобой, Серена.

Она вздрогнула от этих слов.

– Мы поговорим с Лэнгли. Я ему расскажу…

Серена выставила вперед ладонь, призывая его умолкнуть.

– Нет, это я должна ему рассказать. – Она облизнула губы. – Мне… очень жаль. Я все еще так боюсь. Все изменилось. Я стараюсь, но не уверена, что смогу продолжать… – Она беспомощно махнула рукой. Здравый смысл боролся с эмоциями, надежда противоречила житейскому опыту. Если она сойдется с Джонатаном, прошлое вполне может повториться. Она стала старше и сильнее, но выдержит ли она?

– Даже после прошедшей ночи? И сегодняшнего утра?

Больно и страшно было произнести слова: «Даже так». Она опустила взгляд на руки, которые сейчас держала стиснутыми в замок перед собой.