Карен Хокинс - Признания повесы

– Тогда разреши мне поцеловать тебя. – Он погладил ее по щеке, вызвав восхитительное ощущение.

Верена проглотила подступивший к горлу комок. Брэндон хочет ее соблазнить. «Но что в этом плохого?» – спросила она себя. Почему не разделить его страсть? Может, это ее последняя возможность?

Будь что будет, но она заслужила немного счастья. Она проведет последний день в Англии в объятиях мужчины, которого, страшно в этом признаться, она полюбила всем сердцем. Страшно, потому что этот мужчина – Брэндон Сент-Джон.

– Верена, – прошептал он, взял ее руку и нежно поцеловал ладонь. – Ты хочешь меня, Верена?

В ответ она обвила его шею руками и прижалась губами к его губам, горячим и требовательным.

Она так и не поняла, когда они успели раздеться, и сейчас стояли обнаженные.

Верена обняла Брэндона за шею, прижалась к нему. Его возбужденная плоть уперлась ей в живот.

Верена, дрожа от страсти, стала ласкать бархатистую кожу. Потеряв над собой контроль, Брэндон вошел в нее, и они стали двигаться в одном ритме.

– Еще, – шептала она. – Еще... – Все ее тело извивалось под ним в чувственном танце.

Он уже был на пределе, когда Верена замерла под ним. И прежде чем рухнуть на нее, Брэндон взорвался ослепительной вспышкой страсти.

Боже, как же он ее любит! Ни одну женщину он так не любил.

– Верена, – выдохнул он. – Я...

– Нет. Брэндон, не надо. Пора идти.

Она была права. Медлить больше нельзя. Они одевались в полном молчании. На лице Верены застыло напряженное выражение. Брэндон несколько раз порывался что-то сказать, но ее взгляд заставлял его умолкнуть.

Наконец она пригладила волосы и улыбнулась. Он взял в ладони ее лицо, наклонился и поцеловал в щеку. Она положила голову ему на грудь. Брэндон обнял ее, и так они стояли, а время неумолимо летело.

Верена высвободилась, подошла к письменному столу, достала квадратный листок бумаги и опустила в ридикюль.

– Пора.

– Пойду возьму шляпу и пальто у Питерса, – сказал Брэндон.

Она отперла дверь, вышла из гостиной и позвала Гербертса.

Через несколько минут, облачившись в старое пальто и потрепанную шляпу, Брэндон помог Верене сесть в карету. Закрывая дверцу, он заметил мальчугана в рваном синем пальто, который бросился бежать, едва Брэндон хлестнул лошадей.

Мрачно улыбаясь, Брэндон поднял воротник, и карета тронулась с места в направлении Лондона.

В обычный день Верена была бы рада прокатиться в карете Брэндона с отличными рессорами. Ее собственная, с плохими рессорами, наклонялась набок при каждом повороте. Но ничто не могло скрасить долгое, напряженное путешествие до Литтл-Саттона.

Верена так волновалась, что тошнота подступала к горлу.

До Литтл-Саттона они добрались в час дня, остановились и спросили, как доехать до гостиницы. Там их ждала новая записка, которую принес чумазый мальчишка, в ней им было велено ехать до поляны в полумиле от городка.

Согласно плану Верена постаралась, чтобы все, кто мог, узнали, что она здесь, что проголодалась и страдает от жажды, что ничего так не хочет, как вернуться домой, в Лондон. Она жаловалась и причитала, потом расплакалась и позволила служанке довести себя до кареты.

Брэндон оставался на козлах, ведя наблюдение с высоты своего сиденья.

В назначенное время они остановились на поляне.

Верена достала из ридикюля пистолет и проверила, заряжен ли он, прежде чем высунуться из окошка.

Карету окружал густой кустарник. Над головой шумели высокие деревья.

Верена с опаской огляделась. Брэндона она видеть не могла, но чувствовала его присутствие. Сидя на возвышении, он был уязвим, и оставалось только молиться, чтобы преступники его не заподозрили.

Верена ждала. Слышно было только пение птиц и шум ветра в кронах деревьев. Карета покачнулась, когда Брэндон спрыгнул на землю и пошел к лошадям, словно бы проверить упряжь.

Прождав еще несколько минут, Верена сказала:

– Здесь никого нет.

– Жди, – тихо приказал Брэндон.

– Я хочу выйти. – Сидеть в карете в то время, как Брэндон подвергался опасности, было равносильно пытке.

– Нет. Ты в платье. И в случае необходимости не сможешь добежать до кареты.

– Плохо ты меня знаешь.

– Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы выпустить из кареты.

Верена крепче сжала ридикюль.

– Интересно, где...

– Держите его как сейчас и не двигайтесь! – раздался с края поляны голос.

У Верены остановилось сердце, они с Брэндоном переглянулись. Они знали этот голос. Знали, потому что... Верена закрыла глаза.

Когда она их открыла, перед ней стоял Роджер Каррингтон, виконт Уичэм, нацелив на нее пистолет.

Брэнд не верил своим глазам. Уичэм – предатель. Его охватил гнев.

Роджер взвел курок.

– Даже и не думай, Брэнд.

Сент-Джон стиснул зубы.

– Что ты затеял, Роджер? Это же смешно!

– Нисколько. Вопрос выживания. У меня нет выбора. – Он перевел взгляд на карету. – Прошу вас, Верена, присоединяйтесь к нам.

Она открыла дверцу и спустилась на землю.

– Подожди! – Брэнд шагнул вперед, но остановился, когда Роджер направил на него пистолет. – Зачем ей выходить?

– О нет, напротив. Встаньте оба так, чтобы я видел ваши руки. И не вздумай стрелять из ружья, которое спрятано у тебя в карете. Если придется, я застрелю леди.

Брэндон сжал кулаки.

– Роджер Каррингтон, – с глубоким презрением проговорила Верена. – Я должна была догадаться.

Роджер покраснел.

– Вы не понимаете, что происходит.

– Я знаю, вы шантажировали моего брата.

Уичэм достал из кармана пачку писем и бросил на землю.

– Они ваши. Где список?

Брэндон повернулся было к карете, но остановился с задумчивым выражением лица.

– Могу я спросить, как ты раздобыл письма Ланздауна? Уж очень кстати они оказались у тебя в то самое время, когда исчез список.

– Мне повезло. Хотя пришлось постараться.

– Что вы хотите этим сказать? – нахмурилась Верена.

– Я знал, что вы так просто не отдадите мне список. Ведь в нем содержатся ценные сведения. Поэтому я составил план.

– Каким образом вы узнали о Джеймсе?

– Я познакомился с грозным мистером Ланздауном несколько месяцев назад во Франции. И меня поразило некое сходство.

– Вы пронюхали о его романе.

Уичэм пожал плечами.

– Немного денег плохо оплачиваемому слуге, который знал куда больше, чем требовалось. Как только я узнал о письмах... это было нетрудно.

– Какой позор, – бросил Брэнд.

– Нет, просто хороший план.

Брэндон усилием воли заставил себя подавить гнев. Ради Верены.

Роджер махнул пистолетом:

– А теперь, Верена, я хочу получить этот чертов список.

– Вы станете предателем, как только возьмете его в руки.

– Мне наплевать.

– Роджер, – вмешался Брэнд, – я не знаю, что ты делаешь, но...

– Не знаешь... ты хоть представляешь, какие у меня долги?

– Твой отец...

– У него нет денег, Брэндон. – Роджер расхохотался. – О да, я тоже был удивлен. Он все потерял, вкладывая деньги в смехотворные проекты... ничего не осталось. – По лбу Роджера струился пот. – Всю жизнь я надеялся, что в один прекрасный день стану графом. Меня воспитали для богатства и власти, а не для бедности. Я... я не могу быть бедным. – Он сглотнул. – Поэтому я получу этот список. Он стоит целого состояния.

Верена покачала головой:

– Есть вещи похуже бедности. Наверняка вы можете...

– Давай сюда этот проклятый список! – приказал Роджер.

– Роджер, – шагнул вперед Брэнд, – если тебе так нужны деньги, я с радостью...

– Нет! Мне не нужны твои деньги. Я хочу иметь свои. И я их получу.

В его голосе появился надрыв, который напомнил Брэндону о том времени, когда они были детьми.

– Роджер, я не знаю, что случилось, но ты еще больше все осложняешь. Положи пистолет, и мы...

– Давай сюда этот проклятый список!

– Хотите получить список? – Верена достала из ридикюля маленький листочек. – Вот.

Роджер лихорадочно шагнул вперед, протягивая свободную руку.

Верена наклонилась вперед, держа листок, но осталась стоять на месте.

Уичэм не заметил этого, его взгляд был прикован к бумаге. Он сделал два шага и уже почти прикоснулся к листку, когда Верена отпустила его. Ветер подхватил листок и опустил на землю.

– Подними его и дай мне!

Наклонившись, Верена незаметно набрала горсть земли и, когда выпрямилась, швырнула ее в глаза Роджеру.

Тот вскрикнул и схватился за лицо.

Брэндон выхватил из кареты короткоствольное ружье и направил на Уичэма. Но не успел прицелиться, как из леса – раздался выстрел, выбивший оружие из рук Брэндона.

За спиной Роджера появился Фаррагат. Его карие глаза сверкали злобой.

– Черт, – пробормотал Брэнд.

– Спокойно. Не думаете же вы, что Уичэм спланировал такое славное дельце, а?

Верена посмотрела на Брэндона.

– Кто это?

Уичэм тер покрасневшие глаза.

– Позвольте вас представить, – сказал Брэндон. – Это Фаррагат, сотрудник министерства внутренних дел.

– Точно. Сорок лет там служу. Сорок лет, пропади они пропадом. И что получил? Ничего! Поэтому и решил превратить свои знания в золото.

– Список, – тихо проговорила Верена.

– Точно. В нем указаны все наши оперативные сотрудники в Европе. Только Франция готова заплатить за него сто тысяч фунтов.

Верена прижала руку ко лбу.

– Вы... вы дали этот список Хамфорду.

– А Уичэм должен был вытащить его у Хамфорда во время ужина. И за все ответил бы Хамфорд.

– Но потом Хамфорд его потерял, – сказал Брэндон, сообразив, что произошло.

Взгляд Фаррагата был полон злобы.

– Чертов осел. Я же предупредил его, что это важный документ. А он в тот же день его потерял.

Брэндон посмотрел на Уичэма.

– А ты-то как в это угодил?

Фаррагат хмыкнул.

– Уж лучше я объясню. Мне нужно было прикрытие. И Роджер идеально для этого подходил – впавший в отчаяние юный аристократ, готовый на все, чтобы выбраться из долгов, даже прикончить Хамфорда.

Брэндон повернулся к Уичэму:

– Значит, это ты убил Хамфорда?

– Я... я ударил его по голове. Хотел оглушить, но не получилось. Я боялся, что он привлечет внимание, и...

– Боже мой, – прошептала Верена, – вы убили его прямо у моего дома, бросили тело в Темзу, а потом пришли ко мне на ужин.

– Нет, – сказал Брэндон. – Роджер сказал, что ударил Хамфорда по голове. А кто же перерезал ему горло удавкой?

Уичэм посмотрел на Фаррагата, который ответил ему презрительным взглядом и с отвращением скривил рот.

– От тела избавился я. Уичэму стало слишком плохо, его только и хватило, чтобы доплестись до вашего дома. Кишка у него тонка для таких дел.

Роджер побледнел и стиснул зубы.

– На этот раз я сделаю то, что должен.

– Роджер, – негромко сказал Брэндон, – ты не способен на хладнокровное убийство. Тебя замучает совесть.

Лицо Роджера исказила гримаса.

– Брэндон, зачем ты приехал?

– Роджер! Возьми себя в руки! Будь мужчиной.

Фаррагат хрипло засмеялся:

– Да какой он мужчина?

– Я мужчина, – побледнев, сказал Роджер и направил пистолет на Брэндона.

Краем глаза Брэндон видел лежавшее совсем рядом ружье. Как бы схватить его, не вынудив Роджера палить куда попало. Боже, что делать?

«Вести себя так, словно список уже у нас». Ну конечно.

Он посмотрел на Роджера:

– Прости меня.

Роджер в недоумении нахмурился:

– За что?

– За то, что я убью тебя.

– Но... у тебя же нет...

Брэндон схватил ружье и выстрелил... но не в Роджера. Фаррагат попятился и рухнул на землю, его пистолет, описав дугу в воздухе, упал в кусты.

Роджер беззвучно открывал и закрывал рот. Рядом с ним стояла Верена.

Брэндон заметил, что в руке у нее маленький пистолет.

– Роджер, брось оружие.

У Уичэма задрожали губы. Он посмотрел на лежавшего на земле Фаррагата, закрыл глаза и выпустил из рук пистолет.

– Простите меня, – прошептал он. – Простите.

Верена заглянула в комнату Джеймса. Он сразу же сел в постели.