— Это естественно, — согласился Иван, доставая пачку сигарет. Впервые за долгий, нелегкий разговор он решил закурить. — Вам не предлагаю, так как знаю, что вы давно покончили с этой привычкой. Мне гораздо более симпатична женщина, которая не держит в руке сигарету.

— Вы и это знаете.

— Елена Васильевна описывала вас в своих письмах. Так что мой источник информации верный. А об отце я рассказал лишь поверхностно, то, что известно мне. С мамой в откровенные беседы я вступал не часто. Мила, бывало, с нею секретничала, дочка есть дочка. Мне осталось то, в чем с годами я стал разбираться без посторонней помощи и от чего уехал подальше.

Лита все больше удивлялась тому, что происходило. Совсем недавно Попов просил ее не отталкивать Ивана, если тот пойдет на сближение. Неделю назад она чуть не поссорилась с Еленой Васильевной, начав разговор о приезде сына Мартова. И вот он перед нею собственной персоной, а она ловит каждое его слово и боится каждого нового поворота в разговоре.

Отвлекаясь от темы о Георгии, Лита решила спросить Ивана о другом. Почему он вначале посетил Юрия Семеновича, а не приехал сразу к ней? Почему, как воришка, прятался от ее глаз, и лишь наблюдательность садовника привела к тому, что начались поиски хозяина загадочного джипа?

— Иван Георгиевич, оставив тему детских воспоминаний, давайте вернемся в более обозримые времена. — Мартов снова добавил мартини в ее бокал и приготовился слушать очередной вопрос, — Отчего вы не приехали в мой дом сразу? Вы боялись, что я — мегера, которая со скандалом выгонит вас из дома, где вы росли?

— Нет. Я уже давно понял, что вы не искали от брака с отцом выгоды. В отличие от сестры я это понял, когда увидел ваше счастливое лицо в одной из газет, а не тогда когда узнал о том, как вы распорядились состоянием отца. Газетчики не давали вам покоя. Вы тогда, кажется, совершали свадебное путешествие.

— Тогда почему первый визит в этом городе вы нанесли адвокату? — настаивала Лита.

— Я не стану отвечать прямо на ваш вопрос. Скажу одно: его ответы на мои вопросы укрепили меня в желании познакомиться с вами.

Лита опустила глаза и покачала головой. Она не могла поверить, что это происходит с нею наяву. Рядом раздавался голос, точная копия голоса Георгия, и его глаза непрерывно сверлили, оценивали, анализировали. Ей казалось, что она сдает экзамен на право общаться со своим пасынком. Так ведь называется степень их родства: мачеха и ее пасынок. А кто спросил у. нее, чего желает лично она?

Посмотрев на часы, Лита поняла, что нужно заканчивать разговор. Полтора часа прошло за беседой, словно один миг. Время пролетело незаметно, но все-таки Мартова почувствовала облегчение, что скоро все закончится.

— Вы, наверное, думаете: «Слава богу, теперь я могу с чистой совестью отделаться от этого свалившегося со своими раскаяниями родственничка!» — улыбнулся Мартов. Лита мгновенно покраснела: попадание было в десятку. — Значит, я прав. Конечно, глупо было бы надеяться на то, что вам снова захочется встретиться со мною.

Лита уловила в его голосе нотки досады, грусти. Что же ей делать? Поблагодарить за вечер и расстаться с ним прямо здесь, вызвав по мобильному такси? Грубовато. Лита удивлялась, что пытается оценить и перекроить ситуацию, дабы не обидеть сидящего перед нею мужчину. Видимо, она позволила себе выпить больше нормы и стала сентиментальной, податливой, всепрощающей. Тут Лите стало стыдно за свои мысли. Получалось, что лишь в алкогольном дурмане она была способна прощать. Нет, именно в состоянии душевного покоя, мира со своим «я» и гармонии с окружающим Аэлита старалась идти по жизни. И мартини здесь ни при чем.

— Признаюсь, совсем недавно я бы не поверила в возможность такой встречи, беседы, — начала Лита, пытаясь поймать ускользающий взгляд Ивана. Он вдруг занервничал и снова закурил. — Но вы смогли все изменить.

— Мы смогли, не я. Только мы, — перебил Мартову Иван.

— Давайте не будем на этом останавливаться. — Лита вдохнула побольше воздуха и, мысленно перекрестившись, быстро произнесла: — Завтра приглашаю вас на воскресный обед в загородный дом. Наверное, вам известно, что я живу там. О квартире в городе не знаю ничего. Это ваши с Милой заботы. Одним словом, Елена Васильевна будет очень рада. Да и Жорка с удовольствием пополнит скудные ряды ваших родственников.

— Георгий Георгиевич Мартов… — Иван усмехнулся, и Лита не смогла понять чему. — Ему повезло еще меньше моего. Он не почувствовал, что такое внимание и забота отца. Меня хоть коснулось, а ему… Правда, мне кажется, что вы многое можете соединить в одном лице, и ваш сын никогда не будет считать себя обделенным.

— Сейчас трудно загадывать, да я и не люблю делать этого.

Лита поднялась и выжидающе посмотрела на новоявленного родственника.

— Вы правы. — Мартов тоже поднялся, подошел к ней ближе. Лита почувствовала смешанный запах дорогих сигарет, сладковатый запах одеколона. Почему-то только сейчас она обратила внимание на то, что ей нравится такой аромат. — Спасибо за приглашение. Я с удовольствием принимаю его. Не ожидал, что мы так далеко продвинемся во взаимопонимании в первую же встречу.

— Вы считаете, что мы торопимся?

— Отнюдь, ведь время моего возвращения в Штаты приближается с катастрофической скоростью. Я ехал сюда и думал, что умру от скуки, и буду постоянно думать о работе, доме. Как я далек от всего этого сейчас.

Лита подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Они стояли слишком близко, женщина зажмурилась, ожидая чуда. Она хотела еще раз услышать голос, тот самый голос, словно сошедший к ней с небес. Но Иван молчал, пауза затягивалась. Мартова открыла глаза, сделала шаг назад и виновато улыбнулась, поправляя сумочку на плече.

— Если вы не передумали, то я отвезу вас домой, — наконец сказал Иван.

— Спасибо, не откажусь. — Лита снова взглянула на часы. Она как раз успевала к девяти, в это время Жорка ложился спать, и Стеблова никакими уговорами не могла заставить его угомониться. Только появление мамы исправляло положение. Малыш радостными возгласами встречал ее и, натягивая до подбородка одеяло, был готов слушать колыбельную. Лита улыбнулась, вспоминая довольную мордашку сына. — Поехали. Мартов посмотрел на стол и покачал головой.

— Вы совсем ничего не ели, Лита. — Обращение непроизвольно сорвалось с его уст. Иван встрепенулся и хотел было поправиться, но Аэлита опередила его.

— Вот и славно. Терпеть не могу, когда ко мне обращаются по отчеству в обыденных ситуациях. На работе от этого никуда не денешься, но нам с вами можно по-другому. — Иван утвердительно кивнул. Они направились к машине. — Замечательно. За один вечер мы успели перейти на нормальное общение, убедившись, что не так страшен черт, как его малюют.

Мартов снова улыбнулся и направился вслед за спутницей к стоянке. Иван открыл Лите дверь автомобиля и помог удобно устроиться на сиденье. Дорога к дому заняла минут семь. Около кованых ворот Лита набрала код, и они плавно, бесшумно раскрылись. Иван медленно ехал по знакомой хвойной аллее, замечал, как много новшеств появилось благодаря фантазии Пал Палыча. А когда впереди показался двухэтажный дом из красного кирпича, увитый виноградом, Мартов резко затормозил. Лита не ожидала этого и сильно подалась вперед.

— Простите, — тихо сказал Иван. Было видно, что ему едва удается справиться с искушением подъехать прямо к крыльцу и переступить порог отчего дома. — Я не готов сейчас приблизиться на расстояние, допускающее объятие.

— Понимаю. Спасибо, я с удовольствием пройду эти сто метров сама. Только не передумайте насчет завтрашнего обеда. — Мартов помог Лите выйти из машины. Она покачала головой и, отвечая на его недоуменный взгляд, добавила. — Как же мы любим все усложнять. Что поделаешь — горе от ума. До завтра, Иван.

— До завтра. — Мартов пожал протянутую руку.

— К трем, без опозданий.

— Лита, ваш сын уже достаточно взрослый, чтобы играть в машинки?

— Конечно. Ваш брат достаточно взрослый для этого, — делая ударение на слове «брат», ответила Лита. — Машинки — его страсть.

— Настоящий мужчина растет, — глядя в сторону, сказал Иван.

— Мне кажется, вы боитесь встречи с ним?

— Я не знаю такого глагола — бояться, — заметил Мартов. — Может быть, более уместным будет — волнуюсь.

— Это естественно. Спасибо еще раз. До свидания. — Лита снова протянула руку для рукопожатия. Ей еще раз захотелось почувствовать тепло его мягкой, сухой ладони. — Кстати, я оставила ворота открытыми, чтобы вы без проблем смогли вернуться. Закройте их, пожалуйста, за собой.

— Обязательно. До свидания.

Мартов проследил за нею, пока Лита не поднялась по ступенькам крыльца и не скрылась за входной дверью. Иван был благодарен ей, что она не стала настаивать, чтобы он зашел сейчас. Конечно, ему очень хотелось попасть в объятия Елены Васильевны. И пусть Мила назовет его предателем, когда он расскажет ей о том, что решился на этот шаг. Он с удовольствием будет в одной команде со Стебловой и Литой. Сестра легко раздает ярлыки — в этом ей нет равных. Ничего, он переживет. Когда-нибудь и она поумнеет и сможет простить, отпустить прошлое и жить без тяжелого бремени собственных обид и предрассудков. Как здорово, что он переступил через их давний разговор, подогретый эмоциями сестры. Ивану стало невыносимо больно за свои слова: «У меня больше нет отца…» За это должно было последовать страшное наказание, но ничего такого не произошло. На работе, дома, с друзьями — везде все шло своим чередом и было в порядке. Правда, оставалось маленькое «но»: в душу Ивана закралось подтачивающее, лишающее покоя чувство совершенной ошибки. Она была поправимой до самой смерти отца. Когда его не стало, попытки что-либо изменить показались ненужными. Потом снова стали приходить мысли о том, что не стоит делать так много неверных шагов за такой короткий промежуток времени, как жизнь. Ивана все больше интересовало то, как теперь живут вдова его отца с сыном, о рождении которого он узнал из письма Стебловой. Елена Васильевна отправила сообщение и Миле, вызвав у той крайнее негодование.

— У женщины родился ребенок после смерти мужа. Напрашивается вопрос: кто отец? — злорадно заметила она, разговаривая с братом по телефону. Тот не выдержал и повесил трубку.

Надуманное, предвзятое отношение сестры к Аэлите стало раздражать его, Мила не поняла, в чем причина прерванного разговора, но перезванивать не стала, держа марку. Вообще Мила была очень обидчивой и высокомерной, что стало проявляться и по отношению к близким. Муж сестры, с которым у Ивана были прекрасные отношения, во время последней встречи заметил, что с Милой часто трудно найти общий язык. Мартову надоело прислушиваться к мнению злой на весь мир сестры. Его давно посетила мысль, что пора бы менять политику по отношению к Аэлите.

Тут еще сотрудник Ивана, с которым он подружился с первых дней работы в компьютерной фирме, вбил себе в голову, что должен найти жену именно в России. Он стал активно действовать в этом направлении. Вскоре пришла пора знакомиться с выбранной из многочисленных кандидатур на звание миссис Стоун. Ею могла стать некая Виктория Кузьмина двадцати лет от роду, студентка факультета международного права местного университета. Джон был настроен решительно, но все же ехать один не хотел. А к кому было ему обратиться, как не к Мартову? Иван, не долго думая, согласился. К тому времени он уже работал в собственной фирме и, подогнав некоторые дела, перепоручил на две недели заботы о бизнесе своему менеджеру по вопросам рекламы. Полмесяца отсутствия казались длительным промежутком. Мартов переживал, что без работы совсем закиснет в своем родном ***нске. И тут пришла в голову идея совместить решение собственных проблем и сватовство Джона. Начало июня было самым лучшим периодом для этого. Вот так Иван оказался в этом городе, удивляясь про себя тому, что друг выбрал девушку, живущую именно здесь. Остановившись в гостинице, они неделю посвятили налаживанию отношений с оказавшейся очень приятной и легкой в общении девушкой. Немалую роль в еще больше возросшей симпатии к избраннице сыграл для Джона тот факт, что ее брат и отец успешно занимались бизнесом. Свидетельств тому было достаточно: большая квартира со свежим евроремонтом, обставленная дорого, со вкусом; наличие нескольких машин в семье, кстати, джип «мерседес» из их числа; дача, на которой был проведен предыдущий уикенд. Вику украшали чуть не каждый день меняющиеся золотые кольца, браслеты, серьги, кулоны. Она с упоением рассказывала, где приобрела ту или иную безделушку — на Мальдивах, в Испании, в Греции и т.п. Похоже, что Джону все это нравилось. Плюс обаятельная внешность и точеная фигурка Вики. Стоун общался с нею на английском, которым она владела довольно неплохо. Мартов даже пошутил, что его присутствие в такой тесной компании становится бессмысленным. Джон прислушался к словам друга и стал проводить с девушкой большую часть времени без Ивана. Предварительно состоялся разговор, во время которого Стоун поинтересовался, чем может заняться Мартов в его отсутствие. Иван уверял, что не будет скучать. Джон воспринял это по-своему, сказав, что во всем мире зеленые банкноты творят чудеса и открывают любые двери. Иван знал, что в характере товарища меркантильность развилась до необозримых пределов. Хотя на их дружбе это никак не отражалось, может, потому, , что такой близости, которая была у Ивана с товарищами, оставшимися в ***нске, у него в Америке все же не было. Самое главное, что он не чувствовал пустоты от сознания этого. Так было даже легче жить. Иван понимал, что стал на многие вещи смотреть проще, и не пытался каждый поступок окружающих подгонять под свои мерки. Исключением до недавних пор были отношения с Милой. Даже из Швеции она умела оказывать на него сильнейшее давление. Он и не противился, связывая это с боязнью остаться одному, без родственных связей. Глупо, наверное. Однако это было так.