— Я тоже попросился на перекур. Владимир Петрович не составил мне компанию.

— Да, последнее время его сильно беспокоит сердце, поэтому он старается курить как можно реже. А то и совсем бросит. Отец — человек волевой. Ему нужно только захотеть.

— Кира Сергеевна говорит, что у тебя характер отца. Значит, тебе тоже нужно только пожелать? — открывая пошире окно, спросил Иван. Он щелкнул зажигалкой и поднес маленький оранжевый огонек к сигарете. — Помоги мне разобраться, прошу тебя.

— Я недавно еще умела жить в согласии со своим «я». Сейчас я ни в чем не уверена. Я словно на канате, иду, не глядя вниз. Одно неловкое движение, и я упаду.

— Ты не на канате, а перед широкой, гладкой дорогой. — Мартов смотрел на нее так, что у нее голова кружилась. Он докурил сигарету и подошел к Аэлите ближе. — Там хватит места для свободного движения всем.

Иван взял руку Литы и поцеловал в ладонь. Женщина закусила губу и почувствовала, как сбивается ее дыхание. Мартов провел рукой по ее волосам, поправил выбившиеся пряди. Он делал это медленно, наслаждаясь каждым прикосновением. Лита наблюдала за ним, чувствуя, что каждое его движение возбуждает ее. Она ждала, что вот-вот ее губы согреет поцелуй. Она была готова к этому. Она забыла о том, что дома его ждет женщина, с которой он проводит часы любви. Это стало неважным. Теперь она позволила себе называть вещи своими именами. Она поняла, что хочет быть с этим мужчиной. Пусть он уедет, и они больше никогда не увидятся, это даже к лучшему. Ничего не изменится, все останется по-прежнему, только женщина, проснувшаяся в ней, получит наслаждение и снова затихнет, переполненная воспоминаниями. Как быть? Она никогда не скажет об этом первой. Иван тоже пронзает ее взглядом, он боится спугнуть ее. Когда она повернулась на мгновение к нему спиной, ей показалось, что у нее вспыхнет одежда. Так обжигали ее черные глаза Ивана. У них есть еще один день…

— Пойдем, нас деликатно не тревожат, — улыбнулась Лита.

— Поехали ко мне, — остановив за руку собравшуюся выйти из кухни Литу, сказал Иван.

Она медленно повернулась всем телом. Их взгляды встретились уже в который раз за этот вечер. Они могли разговаривать без слов, вот так, глядя глаза в глаза. Лита не могла пошевельнуться, но заставила себя высвободить руку и улыбнуться дрожащими губами.

— Куда ты зовешь меня? — спросила она. — В Америку или в номер гостиницы?

Иван смутился и неловко улыбнулся.

— Я боюсь загадывать вперед. Боюсь, понимаешь?

— Я не могу поверить в то, что ты чего-то боишься, — пожала плечами Лита. — Ты и страх — несовместимые вещи.

— Поедем в гостиницу. Стоун будет сегодня с ночевкой на даче у невесты. Он не увидит тебя, если тебя это беспокоит. Поедем, прошу тебя. Я с ума схожу от желания обнять тебя.

Лита опустила глаза, представив себе взгляды коридорных, швейцаров, любопытных особ. Они ухмыльнутся, глядя вслед красивому иностранцу, наконец явившемуся с местной девицей. Мартова брезгливо поморщилась. Тут же пристыдила себя: сама внушает, что не нужно обращать внимания на реакцию людей, мнение которых тебе, по большому счету, безразлично.

— Поедем, Лита. Завтра суматошный день, мы сможем встретиться только в четыре часа в аэропорту. — В голосе Ивана слышалась мольба. Он решился сказать это. Он был невероятно горд собой! Он видел, что Аэлита тоже неравнодушна к нему. Все произошло стремительно, помимо их воли. Так и возникает настоящее чувство. Он дождался его. Как же он был счастлив! Чуть меньше чем через сутки он будет за тысячи километров от этой женщины. Он хотел увезти с собой не только звуки ее голоса, но и запах кожи, волос, вкус губ. Она должна слиться с ним, а дальше — будь что будет. — Не молчи, слышишь!

— Я говорю «нет», прости. — Слова Литы прозвучали резко. Она словно изгнала из себя всю чувственность, сентиментальность и стала недосягаемой. Иван нахмурился. — Пойми, я не могу так. Понимаю, что никто и ничто мне не мешает, но не могу.

— Перестань, скажи «да». Мы оба хотим этого больше всего на свете. Что заставляет тебя отказывать? — Мартов произнес это немного громче, чем полагалось при интимной беседе.

— Тише, ради бога, — приставила ладонь к его губам Лита. — Пойдем в комнату. Мы ставим себя в неловкое положение.

Когда они вернулись в гостиную, родители стояли на балконе и о чем-то разговаривали. Они не заметили прихода Ивана с Литой.

— Мне уже пора домой, — посмотрев на часы, сказала Мартова. — Попьем кофе и поедем, хорошо? Я отвезу тебя.

— Как скажешь. Честно говоря, я бы ушел прямо сейчас. Давай так и сделаем, — попросил Иван.

Лита окликнула маму и отца. Кира Сергеевна с улыбкой отодвинула гардину и зашла в комнату. Владимир Петрович — следом за нею.

— Нам уже пора, — сказала Лита.

— Куда вы спешите? Я ведь еще не приготовила кофе. Сейчас поджарю арахис. Иван, вы любите орешки с кофе? — засуетилась Богданова.

— Спасибо, я люблю все, что подают с таким гостеприимством, как у вас. — Иван улыбнулся. — Я благодарен Лите, что она привезла меня сюда. Я чувствовал себя как дома. Но нам действительно пора.

— Мне к Жорке, а Иван завтра улетает. Есть еще несколько неотложных дел, — добавила Лита. — Нет ничего хуже предотъездной суеты.

— Я привык. Частые командировки, в которые сам себя посылаю, перестали утомлять меня, — сказал Иван, надевая пиджак. — Спасибо за пельмени. Это классное дежурное блюдо. Спасибо за шахматы. Давно я не играл, признаюсь, с таким удовольствием. Последний раз это было три недели назад, а партнером был компьютер. Никакой собеседник, должен я Вам сказать.

— Спасибо и вам, — Владимир Петрович протянул руку на прощание. — Рад был познакомиться. Надеюсь, вы не последний раз в ***нске. заезжайте без формальностей. Всегда будем рады.

— Я хочу поцеловать вас, разрешите. — Иван немного наклонился, и Кира Сергеевна поцеловала его три раза, по обычаю. — Удачи вам, Ванечка.

Она так тепло и нежно произнесла это, что у Ивана стал комок в горле. Он едва кивнул и опустил глаза, чтобы никто не заметил, как они повлажнели.

— Пока, мамуля. — Лита поцеловала Киру Сергеевну. Потом чмокнула отца. — Не пропадай сутками на работе. Человеческий организм — машина, ее не надо слишком перегружать. Может не выдержать, понимаешь?

Владимир Петрович кивнул и приобнял Киру Сергеевну. Когда за гостями закрылась дверь, они переглянулись.

— Что ты скажешь обо все этом, Кира?

— Она любит в нем Георгия, — задумчиво ответила та и пошла на балкон, чтобы посмотреть, как отъезжает серебристый «мондео» дочери. — Он для нее словно призрак. Ничего не выйдет.

Кира Сергеевна успела увидеть, как машина плавно развернулась и после короткого сигнала, предназначавшегося ей и отцу, выехала со двора на дорогу. Лита почувствовала, что сегодня ей трудно за рулем, но виду не подавала. Еще несколько мгновений — и автомобиль затерялся среди потока машин.

— Когда я увижу тебя завтра? — спросил Иван, когда они подъехали к входу в гостиницу. — Самолет улетает в четыре часа.

— В половине третьего я буду в аэропорту, возле табло, — ответила Лита, не поворачивая головы. Она чувствовала на себе взгляд Ивана. — Я не опаздываю… Подниматься к тебе не стану. Извини меня.

— Не проси прощения. Не за что. Это я должен извиниться. Никогда не думал, что будет трудно расставаться с мачехой. — Иван пробовал шутить, но не получалось. — Мои мысли всегда были заняты работой, а сейчас я с ужасом думаю, что скоро должен вникать в дела фирмы. В моей голове только ты, в сердце только ты.

— Не надо, остановись. — Лита обхватила руль руками и положила на них голову. — Я заплачу. Я так часто плачу в последнее время. Я нарушаю свои обещания. Это больше всего гнетет меня. Мне хочется закрыть глаза, не отпускать тебя и слушать.

— Конечно, я так и знал, — усмехнулся Иван.

— Что ты? — Лита подняла голову, уловив новую интонацию в его голосе.

— Ты закрываешь глаза и слушаешь Его. Это его ты хочешь слышать! Главное, не открывать глаза. — Он глубоко дышал, пытаясь справиться с обидой, накатывающейся на него. — Я никогда не желал быть довеском к всемогущему отцу. Но его личность настолько впечатлила тебя, что даже через два года… Даже чувствуя пробуждение в своем сердце, ты ищешь в новом старое. Так не бывает, слышишь? Ты хочешь вернуть Его, а не получить меня!

— Не кричи. Я не выношу, когда на меня повышают голос!

— Извини. Мы сейчас поссоримся. Мы почему-то все время близки к ссоре. Ты не замечаешь?

— Да. Но я не собираюсь этого делать. Иначе у меня не останется причины приехать в аэропорт. До завтра. Я обязательно приеду провожать тебя. Подготовь своего друга, чтоб не задавал лишних вопросов.

— Он бы не стал этого делать. Он поглощен собственными проблемами и чувствами.

— До свидания, Иван. — Лита протянула ему руку, но Мартов удивленно посмотрел на нее. Остальное произошло мгновенно. Он легко прижал к себе покорное тело женщины. Его губы полностью покрыли губы Литы, а язык стал искать вход во влажное тепло ее рта. Иван крепко обнял Литу. Он целовал ее отчаянно и страстно. Нежная кожа женщины источала едва уловимый аромат незнакомых духов. Мартов пытался запомнить его.

Лита не сопротивлялась. Она отвечала на поцелуи, сгорая от желания. Но даже теперь она знала, что все равно скажет «нет», если Иван снова предложит ей подняться к нему. Она снова испытывала забытые ощущения. За долгое время она отвыкла от мужской ласки. Только несколько раз во сне она целовалась с мужчиной, лицо которого было ей незнакомо. Он щекотал ей шею, грудь своими густыми, чуть жестковатыми усами, и Лита извивалась от возбуждения. В ее жизни никогда не было мужчины с усами. Откуда взялось это видение? И почему оно доставляло ей столько удовольствия? Пожалуй, не меньшее, чем прикосновения Ивана.

Иван в последний раз коснулся губами уголка рта Литы.

— Спасибо, — прошептал он ей на ухо, поцеловав мягкую горячую мочку. Бриллиантовая капля размеренно раскачивалась, посылая во все стороны цветные лучики. Мартов засмеялся. — Я хочу проглотить эту сережку, как в «Подсолнухах», помнишь?

— Конечно помню, — улыбнулась Лита.

— До завтра. Я должен встать и закрыть за собой дверцу.

— Точно, — тихо сказала Лита, понимая, что он больше не станет уговаривать ее. Он горд, так же, как и его отец.

— Ухожу. — Иван открыл дверцу машины и громко захлопнул ее. — Будь осторожна, не гони! Я позвоню, как ты добралась.

— Хорошо. — Лита завела мотор и сорвалась с места. Она знала, что сейчас будет мчаться по загородной трассе, слыша шипение пролетающих навстречу автомобилей. Как будто они негодуют на то, что она посмела быть быстрой и бесстрашной. Лита не смотрела на спидометр, но по свисту воздуха из окна, развевающимся волосам понимала, что чуть не летит. Ей это было нужно, она пыталась снова стать собой. Той, какой была два дня назад. Она должна была оставить свои иллюзии у входа в эту гостиницу и больше не встречаться с Иваном. Ничего не получалось. Она все еще слышала знакомый голос и ощущала прикосновения его рук и губ. Это было прекрасно. Хотелось закрыть глаза, нажать до предела педаль газа и почувствовать, как колеса отрываются от пыльного асфальта. Как будто за спиной выросли крылья. Они распрямились, и тело готово к полету. Молодая женщина улыбалась, запрокинув голову. Она снова любила.

Поздно вечером, когда Жорка уже крепко спал, вдоволь наслушавшись маминых песен, Лита стояла на балконе, вглядываясь в темно-синюю подернутую мелкой зыбью поверхность озера. Три раскидистые ивы на противоположном его берегу покачивали тонкими мягкими ветвями в такт порывам воздуха. Они словно убаюкивали озерцо, а оно никак не унималось и все серебрилось, переливалось под холодным светом луны.

Лита смотрела на воду, чувствуя, что эта картина притягивает ее больше, чем пламя костра. Она не испытывала удовольствия от наблюдения за игрой огня. Порой спрашивала себя — почему? И цвета предпочитала не солнечные, а оттенки синего, зеленого, морской волны, любимый — белый. Только розы нравились оранжевые, коралловые. Лита вспоминала, как часто раньше ей снились сны, в которых она русалкой попадала в невероятные приключения. После встречи с Георгием и замужества они прекратились. Какое-то время она вообще перестала их видеть. Неужели у нее не было желаний? Если понимать сон как осуществленное желание? Наверное, у нее было все, о чем можно мечтать. Зачем сны, когда явь была сказочнее любого видения.

Сегодня Лите не спалось. Она стояла, вдыхая аромат цветов, отдыхающей, политой зелени газонов, и боролась с желанием позвонить Леське. Она наверняка еще не приехала после свидания с Русланом. Голова ее будет полна собственных вопросов и проблем, ей не до колебаний Литы. У Шмелевой все всегда четко и ясно: она или хочет любви, или отвергает ее. Причем решение приходит в считанные минуты, а тут сплошные «за» и «против». Лита вздохнула и снова легла в кровать, включила бра. На тумбочке лежал томик Цветаевой.