Джоан Смит - Призраки прошлого

– С меня достаточно. Недом займусь завтра, – заявил Мертон решительно.

– Ладно. Можем еще встретить его на обратном пути. Смотрите во все глаза, – посоветовал Льюис.

Они погасили лампу и вышли. В знак протеста Льюис прихватил пару бутылок кларета.

– Пусть скажет спасибо, если не получит одной из этих бутылок по голове, – пробурчал он.

Трое молодых людей, вышедших из дома отшельника, представляли живописное зрелище: один хромал, опираясь на палку, у другого карманы были набиты щетками и бутылками; все были возбуждены и соблюдать тишину не могли. Но добрались до Кифер Холла без особых приключений, не обнаружив следов Неда ни по пути, ни около дома. Мертон, войдя в дом, тут же бросился наверх, потом снова спустился в гостиную и объявил, что перевел мать в Гобеленовую комнату и она заперла дверь на ключ. Монтис, как обычно, избегала смотреть ему в глаза. Она не отходила от леди Мертон, поэтому не имела возможности встретиться с Недом.

– Значит, надо ждать его прихода, – сказал Льюис, выгружая из карманов трофеи.

– Ей придется спуститься вниз, чтобы открыть ему дверь, – сказал Мертон.

– Не исключено, что Монтис будет говорить с ним из окна своей спальни, – добавила Чарити. – Было бы неплохо покараулить около дома.

– Вы правы, – согласился Мертон, и они оба посмотрели на Льюиса.

– Понимаю. Мне как всегда достается самая грязная работа, – пожаловался тот. Откупорив бутылку кларета, Льюис заявил: – Я пошел. Не забудьте сообщить, если Нед явится через дверь. Мне вовсе не улыбается просидеть всю ночь в кустах.

– Возьмите одеяло, – посоветовала Чарити.

– Нет уж, спасибо, но на чем сидеть захвачу. – Он взял скамеечку Мертона.

Чарити открыла ему дверь и вернулась к Мертону.

– С этого дивана видна лестница в холле, – сказала Чарити. – Если сидеть в темноте, мисс Монтис не заметит нас.

– Вам незачем жертвовать сном, – сказал Мертон из вежливости, хотя ему очень хотелось побыть с Чарити наедине.

– Я все равно не смогу уснуть, когда происходят такие таинственные события. Лучше закутаюсь в шаль, которую я, кстати, не давала Неду, и устроюсь поудобнее.

– Теперь у вас еще один козырь против меня. Еще раз прошу меня простить. – Мертон открыл вторую бутылку кларета в ожидании дальнейших действий со стороны неприятеля.

– Давайте погасим свет, – предложила Чарити.

– Пока не нужно. Холл освещен. Багот еще не запер двери на ночь. Монтис будет ждать, пока все лягут спать. А вот и Багот. Багот, на минутку, пожалуйста, – Багот подошел.

– Я только что был в замке у Неда и нашел там это, – он указал на кларет. – Ключ от погреба есть только у меня и у вас. Я ему вина не давал. Как оно могло там очутиться?

Багот заморгал от смущения.

– Ну как же, милорд, вы же знаете, что мы всегда снабжали отшельника всем необходимым – с того дня, когда ваш отец умер.

– Это отличное вино не относится к предметам первой необходимости, скорее наоборот. Это роскошь. Отшельник, посвятивший жизнь смиренным молитвам, по-моему, может легко обойтись без изысканного вина, без картины Каналетто и без серебряного туалетного набора. Это уже переходит все границы.

– Его Светлость приказывали удовлетворять все его просьбы, в пределах разумного, конечно.

– Но он уже перешел за эти пределы!

Багот не знал, что ему делать.

– Я говорил Ее Светлости, что вы не захотите расстаться с Каналетто, – хотя три года вы о картине не вспоминали.

Чарити тихонько хихикнула, Мертон сделал вид, что не заметил этого.

– Значит эти вещи перешли к Неду с ведома леди Мертон?

– Я бы никогда не осмелился снабжать его предметами роскоши, принадлежащими вам, по своему усмотрению, милорд.

– Понятно. Нед когда-нибудь бывает около дома? Может быть, беседует с кем-нибудь?

– Никогда. Он не выходит из леса. У нас заведено, что Джемми, дворовый мальчик, относит ему еду, а от Неда приносит письменные распоряжения.

– Распоряжения?! Что он себе позволяет, черт побери?!

– Извините, надо было сказать «просьбы». Если он просит что-то не совсем обычное, я обсуждаю с Ее Светлостью. Например, он много лет читает книги из вашей библиотеки. Нед большой любитель чтения. Но заметьте, он всегда аккуратно возвращает книги.

Чарити очень внимательно слушала.

– Неужели у него хватило нахальства попросить серебряный набор покойного лорда Мертона? – спросила она, когда Багот кончил говорить.

– О, нет. Этот набор ему подарили Ее Светлость. Старый Нед намекнул, что хотел бы иметь сувенир на память. Я думаю, он имел в виду часы Его Светлости, но Ваша Светлость – он поклонился Мертону – уже взяли их себе.

– И не жалею – прекрасные часы, – произнес Мертон, доставая старые отцовские часы из кармана.

– Итак, все эти годы Старый Нед жил припеваючи, в роскоши, на полном содержании, ничего не делая, – сделала вывод Чарити. – Потеряв Мег, он выиграл гораздо больше, чем если бы женился на ней. Это несправедливо.

– Куда уж. Но в будущем его рацион ограничится пищей, которую едят слуги, и вином, которое пьют слуги. Пусть оставит вещи, необходимые для скромного уюта. Но жить, как лорд, он не будет.

– Вы хотите сказать, что позволите ему остаться в имении? – удивилась Чарити.

Мертон не ожидал такого вопроса.

– Я не могу нарушать приказ отца. Он заключил сделку со Старым Недом. Слово сдержал, и естественно, что я, как его наследник, должен сделать то же самое. Старый Нед всегда жил с нами, сколько я себя помню.

– Конечно. Это главный козырь, – сказала она уклончиво.

– Что-нибудь еще, милорд? – спросил Багот.

– Да. Принесите, пожалуйста, чай и бутерброд для мисс Вейнрайт.

Багот, поклонившись, вышел.

– Ваша матушка очень щедра, раз содержит Неда в такой роскоши, – сказала Чарити. – И все потому, что ее мучают угрызения совести.

– Возможно. А так как она удовлетворяет все его капризы, он решил воспользоваться ее уступчивостью. Мне только непонятно, зачем он пошел на риск. Уж не надоела ли ему такая жизнь?

– Его подбила на это мисс Монтис. Ей-то жилось не так легко, ведь она была всего лишь старшей служанкой прежде, чем стала компаньонкой.

– Верно. Но сейчас ей не приходится жаловаться на жизнь. Что она выигрывает, если их заговор удастся? Большее влияние на маман? Упоминание в ее завещании? – в голосе Мертона звучали нотки сомнения.

– Но ведь она старше леди Мертон, не так ли? Почему она должна быть заинтересована в завещании… если только не… – она замолчала и ждала, когда до Мертона дойдет смысл недосказанной фразы.

– Боже Праведный! Вы намекаете, что, если мисс Монтис будет упомянута в завещании, маман наверняка умрет раньше нее?

– Вполне возможно. А леди Мертон уже беседовала с Пенли. Мертон, неужели она изменила завещание?

Мертон быстро поставил недопитый бокал, вышел поспешно из гостиной и через минуту постучал в дверь Гобеленовой комнаты.

– Мисс Монтис, это вы? – послышался за дверью голос леди Мертон.

– Это Джон. Открой, мама.

Леди Мертон встала с постели, где искала утешение в чтении псалмов, и открыла дверь.

– Пока никаких птиц, слава Богу, – сказала она, пытаясь улыбнуться, но в темных глазах застыл страх, и печать беспокойства легла на лицо, – оно казалось изможденным и усталым.

Сердце Мертона сжалось от жалости, потом волна негодования охватила его, возникло еще более острое желание вывести на чистую воду мошенников, которые приносят столько зла. Он заботливо отвел мать в постель, стараясь говорить спокойно и не выдать бушевавших в нем чувств.

– Вот и отлично, – порадовался он, укрывая ее одеялом. Пододвинул к кровати стул и сел около нее. – Мама, мне нужно знать, скажи откровенно, ты вносила изменения в завещание, когда ездила в Истли позавчера?

– Нет, дорогой. Я же говорила тебе. Просто советовалась насчет пяти тысяч фунтов для фонда. Ты знаешь, что все мое состояние наследует Льюис. Если отнять пять тысяч до того, как я умру, он получает все остальное. Почему ты спрашиваешь?

– Мама, послушай меня внимательно: ты не должна завещать мисс Монтис ничего – ни одного пенса, даже заколки для волос, – ничего. Понимаешь?

Леди Мертон нежно улыбнулась, видя волнение сына.

– Я и не собираюсь, милый. В этом нет смысла – она на пять лет старше меня. Если исключить несчастный случай, то я должна пережить ее.

Его беспокоила именно возможность несчастного случая.

– Обещай, что ни под каким предлогом не изменишь завещания.

Мысль об убийстве не приходила леди Мертон в голову. Она думала только о том, что Мертон волнуется за наследство брата.

– Обещаю, – сказала она.

Мертон вздохнул с облегчением.

– Теперь второе дело. Касается Старого Неда, мама. Ты не находишь, что потворствуешь его неразумным прихотям, позволяя жить на широкую ногу. Неоправданное расточительство.

– Старый Нед молится, чтобы Господь отпустил мои грехи. Ты ведь знаешь, что перед смертью твой отец распорядился, чтобы я заботилась о нем.

– Хочешь, расскажу, как он тебя благодарит за доброту и щедрость? Да, я все расскажу, ты должна знать. Это Нед сегодня изображал призрак Мег у окна и напугал тебя до смерти.

– Не говори чепухи! Нед никогда не выходит из леса. И зачем ему заниматься такими вещами? Он вполне доволен жизнью – читает и молится, не работает. Я думаю, что слухи о наших привидениях дошли до деревни, и ребята решили подшутить. Привидение было похоже на Мег. Обычно, когда я ее вижу в окне, она более туманна и раскачивается, словно висит в воздухе.

Мертон подумал про себя, что та Мег больше напоминает куклу, спущенную на веревке из окна. Но убеждать мать было бесполезно.

– Ты неправа, мама. Нед выходит из леса. Я был у него сегодня, после того как так называемое привидение скрылось в лесу. Однако дома его не было. Это он устроил маскарад перед окном.

Леди Мертон снисходительно улыбнулась.

– Знаю, что ты не веришь в призраки, Джон. Если бы у тебя был мой опыт, ты не отрицал бы их с такой уверенностью.

– Твой опыт или твоя совесть, мама? – спросил он мягко.

– Сказать по правде, я вовсе не чувствую себя виноватой в… ну, во многом. Ты имеешь в виду Мег? Да, моя совесть неспокойна в основном из-за Мег. Связанные с ней события были кошмаром моей жизни, я стараюсь забыть о них. Но в последнее время они вдруг ожили и опять преследуют меня. Ты не можешь себе представить, что это такое. Ночные кошмары не идут ни в какое сравнение с этим ужасом, а я знаю, что такое ночной кошмар, испытала их предостаточно. Для тебя не секрет, что мы с твоим отцом не очень ладили. Я как-то застала его, когда он целовал Мег, а она была такая хорошенькая. Беленькая, пухленькая, с ямочками. Даже беременная она не утратила привлекательности. Я сказала: пусть выбирает – Мег или я. У него не было выбора – он вынужден был убрать ее из дома. Ей оставалось еще два месяца до родов, но мои истерики, необходимость уйти из дома сделали свое дело – она родила в ту самую ночь – одна, в канаве. Я виновата в смерти ее и ребенка, фактически убила их обоих – ребенка твоего отца. Я убила их.

– Ошибаешься, мама. Она была не одна – ее устроили в приют для вдов – позвали врача. В этом ты не можешь себя винить.

– Нет, нет, ты все перепутал. В приюте в эту ночь тоже были роды, но это была другая женщина, не Мег. Я говорила, что Алджернон, твой кузен, был там с женой. Точнее, он был там не с женой, а с другой женщиной, которая похоронила мужа за год до того. Семья отослала ее в Шотландию, чтобы скрыть позор, но она хотела родить в Англии. Алджернон просил твоего отца устроить ее в пансионат, чтобы не знала его жена. Я не видела эту женщину – муж считал, что мне не подобает видеться с ней. Она отдала ребенка на усыновление и вернулась в Лондон. Этим ребенком был Сент Джон. Отец устроил все очень тонко. Сент Джоны не имели своих детей, были уже в летах. Твой отец привязался к ребенку, платил за его образование. Я всегда помогала ему, поэтому и попросила отдать ему приход.

– Ты хочешь сказать, что Сент Джон наш кровный родственник? Почему я об этом не знал?

– Я редко говорю об этом периоде моей жизни. И потом, Сент Джон – он знает правду – очень болезненно относится к своему незаконному рождению. Он считает, что священнику лучше было бы быть бедным сиротой, чем побочным сыном джентльмена. Мы придумали версию, что его подбросили к нашей двери в корзине.

Мертон задумался.

– Ты говоришь, он родился, когда вы выпроводили Мег из дома?

– Немного позднее, дорогой, недели через две. Я не знала тогда, что Мег умерла. Твой отец не сообщил мне, мы никогда о ней не говорили после ее ухода. Уже через несколько лет я узнала от слуг. Первое время не верила – они всегда делают из мухи слона. Пустяка достаточно, чтобы сделать из него трагедию. Не хотела даже слушать их. Тогда я была беременна тобой, твой отец был счастлив. Но потом, когда призрак начал преследовать меня, я решила, что нужно сделать над собой усилие и загладить тот грех. Спросила мисс Монтис, правда ли, что Мег и ребенок умерли. Она подтвердила – не очень охотно, правда. Она меня не винит, ты заблуждаешься, думая, что она хочет отомстить.