Алана Инош - Про Одну Девочку

За окном чирикали птички, занимался рассвет. Любимая пила кофе, а Девочка думала о ней. Первые седые ниточки в модной стрижке «пикси» с элегантной чёлкой. Никогда не красила волосы. Мрачновато-пристальные карие глаза, прямой взгляд которых непросто выдержать. Внешне — сдержанная, молчаливая: больше дела, чем слов. А сама Девочка — полная противоположность: эмоциональная, думающая сердцем, со всеми сопутствующими девчачьими заскоками. Расстались они, потому что у Любимой закрутился роман с пациенткой.

Утром они вместе приехали в кабинет. Девочка уже не тряслась, она доверилась рукам, таким родным когда-то (да и сейчас, что греха таить…). Она отдалась им полностью, растеклась в кресле, когда лёгкий шёпот согрел ей сердце:

— Всё будет хорошо, не волнуйся.

Девочка пискнула, почувствовав укол.

— Ну-ну, тш-ш, — ласково, будто ребёнку, сказала врач.

Потом Девочка двадцать минут лежала на диванчике, чтобы опять не грохнуться в обморок уже за дверью.

— Звони, если что, — сказала Любимая-врач.

Были, конечно, и таблетки, и полоскания. Боль прошла, но состояние зуба требовало наблюдения. Пришлось ещё пару раз посетить кабинет. При медсестре Любимая-врач была сдержанной, а когда Девочка по сложившемуся обычаю принесла коробку конфет, она усмехнулась. Девочка вернулась на работу, а в обеденный перерыв получила со знакомого номера SMS:

«Я зайду вечером, ты не против? Надо поговорить».

«Хорошо», — ответила Девочка.

Любимая-врач пришла с теми самыми конфетами. Девочка заварила чай.

— Тебе нельзя сладкое, — сказала гостья, забрала у Девочки конфету и поцеловала, чувственно проникая в рот, который сама отремонтировала.

Они стояли у приоткрытого окна: Любимая обнимала Девочку за талию, прижимая к себе, а та закинула руки ей на шею мягким кольцом.

— Наверно, это расставание было ошибкой. — Губы Любимой шевелились около уха Девочки, приглушённый полушёпот обдавал мурашками. — Мне не хватает тебя. Очень. Всех твоих бзиков, голоса твоего, запаха волос. Того, как ты пищишь в постели. Записочек твоих. Прости меня, малыш.

«А я, наверно, просто дура и тряпка, — хотелось ответить Девочке. — Никакой гордости».

Они стояли у окна и слушали вечер.

«Быть или не быть? Простить или не простить? Принять или не принять?» — с гамлетовским драматизмом и трагизмом размышляла Одна Девочка. Любимая предлагала вернуть всё былое, и от серьёзности этого шага Девочка даже приуныла, запарилась и загрузилась. Сердце пело:

— Позвони мне, позвони!

А гордость надменно вещала:

— Может, ты забыла меня?

А пока Девочка металась между ними, нервы её звенели и пели, как струны арфы, и организм, оценив ситуацию, решил, что он находится в состоянии стресса. А кишечник на этой нервной почве психанул и объявил:

— А вот фигушки вам всем! Забастовка. Даёшь дискомфорт! Даёшь брожение, боль и тяжесть каждому сантиметру кишечной трубки!

Как Девочка ни пыталась урезонить бунтующее нутро, оно — ни в какую. Слабительное она принимать не решилась, зато купила пакетик чернослива. Небольшой такой, граммов на сто пятьдесят. Сухофрукт был отборнейший: крупный, мягкий и нежный, кисловато-сладкий, очень вкусный! Ну, и вечером, под не обременяющую извилины романтическую комедию, Девочка не заметила, как за один присест вточила весь пакет.

— Хм, — задумалась она. — Не многовато ли? Ну ладно, завтра выходной. Если что-нибудь случится, не страшно.

Утром нутро как будто усовестилось, и Девочка успокоилась. Как оказалось, рано.

Позвонила Любимая, пригласила на прогулку в парк. В животе покалывало и слегка бурчало, но Девочка не стала обращать внимание: как-никак, решалась судьба их с Любимой будущего. Погода была чудесная: солнышко ласково обнимало лучами улицы, листва шелестела под тёплым ветерком… Благодать, да и только! Девочка навела красоту, оделась, брызнулась любимым парфюмом и вышла из дома.

В парке они неспешно гуляли по тенистым аллеям. Девочка слушала покаянные объяснения Любимой:

— Она только через месяц призналась, что замужем. Муж ей изменял. А она просто хотела попробовать… Поэкспериментировать, так сказать. Ну, а я… Ты меня знаешь. Я считаю нечестным начинать новые отношения, не закончив предыдущие… Вот и приняла решение о расставании, когда ещё не знала о ней всего. В паспорт я ей не заглядывала… А зря.

Это была очень душещипательная история, вот только живот Девочки решил, что бунт должен продолжаться. Шоу маст гоу он, так сказать. Он натянулся, как барабан, и Девочка опасалась, что его сердитое бурчание слышали все на километр вокруг. Её взгляд тоскливо провожал удобные и пышные кусты, мимо которых они с Любимой проходили, а когда та предложила посидеть в кафе, Девочка с энтузиазмом приняла предложение, но, сами понимаете, не ради еды, а ради места, где можно было осуществить самый что ни на есть противоположный процесс.

— Все мы совершаем ошибки… Сбиваемся с пути. Я вот тоже сделала такой крюк, но в итоге возвращаюсь к тому, что было прежде. Не знаю, правда, возможен ли такой возврат, или мой поезд уже ушёл…

Девочка старалась слушать внимательно, взирая на Любимую широко открытыми глазами. Любимая, наверно, думала, что такой распахнутый и сияющий взор у неё от чувств, но сама Девочка подозревала, что выпучивание глазок из орбит происходило из-за повышенного давления внутренней атмосферы.

— Бурр, бурр, — возмущался живот, надуваясь шариком.

— Тыдыщ-пыщ-пыщ, — подливал масла в огонь чернослив.

Похоже, зажигал он там не по-детски, карнавал в Рио-де-Жанейро и Армагеддон по сравнению с этим шоу были просто детским утренником. Невольно вспоминалась дурацкая реклама про революцию в животе…

Все эти внутренние волнения не могли не отразиться на выражении лица Девочки, что в итоге стало заметно и Любимой.

— Что с тобой? — обеспокоилась она. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Да… Извини, я… ненадолго отлучусь, — пробормотала Девочка.

В туалет она рванула со скоростью ракеты. Чернослив устроил в животе такой «пыщ-пыщ», что она едва успела добежать до заветной кабинки.

Ей было очень неловко и стыдно перед Любимой. В ответ на озабоченные расспросы Девочка что-то невнятно промямлила насчёт отравления. И тут же пожалела об этом, потому что Любимая была всё-таки врачом. Отвертеться не получилось, напротив, поток расспросов усилился: что Девочка ела, когда, смотрела ли на срок годности… О черносливе она почему-то постеснялась рассказать, уж очень глупо всё получилось.

Когда дело касалось здоровья, от заботливости Любимой невозможно было спастись нигде, даже на необитаемом острове, Девочка уже давно с этим смирилась. Для операции «Спасти рядового Девочку» они скупили в аптеке все стратегические запасы полисорба и смекты, а когда Любимая вышла к машине, Девочка тайком прикупила ещё и эспумизан.

Дома в неё влили вышеназванные средства, хорошо хоть клизмы удалось избежать. Любимая заботилась с силой торнадо, и Девочка обречённо сжалась в кресле в комочек, а точнее, в маленький, уже начавший сдуваться шарик. И всё-таки, несмотря на все страдания, моральные и физические, где-то в глубине души ей было приятно.

А Любимая тем временем извлекла из мусорного ведра пустой пакетик из-под чернослива.

— А вот, кажется, и виновник «торжества», — усмехнулась она. — Ты что, съела всё одним махом?

Девочка, еле живая от смущения, могла только безмолвно кивнуть. Её лицо представляло сейчас собой грустный смайлик зеленоватого цвета.

— Это всё вы виноваты, — сказал живот нервам. — Все болезни — от вас!

Утробный бунт утих, и как-то так само получилось, что Любимая осталась. Не сразу, конечно. Но спустя какое-то время в стаканчике в ванной опять стояли две зубные щётки.

А тот пакетик из-под чернослива Девочка сохранила на память.

Одна Девочка решила сесть на диету — на яблоках, отрубях и кефире. Найдя сорт очень сладких и сочных зелёных яблок, она прямо-таки пристрастилась к нему.

— Ням-ням, — увлечённо жевал рот. — Чавк, чавк! Хрум, хрум.

Ну, а отруби… Если смешать с кефиром, то вроде бы и не противно. Ещё Девочка решила исключить из своего рациона сахар и всё, что его содержало, а поскольку она была сладкоежкой, ей пришлось довольно туго. Рука так и тянулась бросить в кружку с кефирно-отрубной смесью ложечку-другую «белой смерти», но сила воли говорила:

— Нет! Сахар — это мёртвые калории, ничего полезного.

Но Девочка не могла совсем уж без сладкого. Сахар она отчасти заменила мёдом, но и то старалась не слишком налегать, потому что — калории!

В интернете она поглощала разнообразные статьи о правильном питании, о жирах, белках и углеводах, витаминах и аминокислотах. Но чем больше она читала о еде, тем сильнее текли слюнки, заливая клавиатуру. Особенно по вечерам.

Любимая как врач не одобряла её экспериментов.

— Вечно дамы с диетами так намудрят, что потом по больницам приходится бегать. Это то же самое, что самому назначать себе лекарства. Самолечение в чистом виде. И зачем тебе худеть? Нормально ты выглядишь.

— Я не для похудения, а для очищения организма, — отвечала Девочка.

А на работе все как сговорились устраивать чаепития. То одна дама тортик притащит, то другая — пирожки. И всё такое вкусное! И так пахнет! Нюх у Девочки обострился до крайности: она за версту чуяла, кто, где и что ест.

— Гр-р-р, — рычал желудок, как голодный цепной пёс.

— Хочу-хочу-хочу! — впадал в истерику мозг. — Дай мне это, а то я из окна… то есть, из черепа выброшусь!

Его ломало, как наркомана. Он страдал по сладенькому.

Но Девочка не шла у него на поводу. На обед у неё было большое зелёное яблоко и стаканчик белого несладкого йогурта с отрубями, а также зелёный чай без сахара. Отруби хрустели на зубах, по вкусу напоминая сухари. Сухарики… Со вкусом бекона, сыра, шашлыка. Пересоленные, напичканные химическими добавками, но такие вкусные!

— Дай, дай, дай! — кричал организм. — Дай дозу химикатов! Я подсел!

— Нет, — отвечала сила воли. — Очищайся.

Обычно Девочка своевременно пополняла запасы своих любимых яблок, но однажды закрутилась — забыла. Придя вечером с работы, она сунулась в холодильник, а в отделении для фруктов и овощей — только грейпфруты Любимой и один примятый плод киви. С цитрусовыми у Девочки отношения как-то не сложились: стоило ей съесть парочку апельсинов, как что-нибудь тут же начинало чесаться и покрываться сыпью. Любимая ещё не пришла домой, и Девочка набрала её номер.

— Солнц, ты ещё на работе?

— Уже собираюсь домой.

— Отлично, не могла бы ты заскочить в магазин и купить яблок? Ну, тех, которые я обычно беру. Я что-то забыла про них в этот раз.

— Нет проблем, заскочу.

— Спасибо, зай, целую тебя.

В ожидании Девочка заварила себе зелёного чайку, быстро приняла душ. Повернулся ключ в замке, и Любимая вошла. «Привет» и быстрый, но крепкий чмок в губы — и Девочка приняла у неё тяжёлый пакет с продуктами. Среди всего прочего были и яблоки — душистые, красивые и крупные, но… красные.

— Зай, я ж зелёные просила, — огорчилась Девочка.

— Их не было, — спокойно ответила Любимая. — Чем эти плохи?

— Я зелёные люблю, — надула губки Девочка. — Я не буду эти.

— Как хочешь, — пожала Любимая плечами.

И принялась готовить: сегодня была её очередь. Пока она возилась на кухне, Девочка сидела за компьютером и читала статью о пользе пророщенной пшеницы. Она мечтала только о волшебной ложке, способной черпать еду прямо с картинок на мониторе… И сама не заметила, как переключилась на рецепты русской кулебяки, итальянской пасты, печени по-берлински, кексов с малиной, картофельной запеканки с фаршем и ростбифа с овощами. «Мне всего — и побольше!» — гулко и раскатисто урчал живот. Его вибрации наполняли пространство, отражались от стен и превращались в призраков с разинутыми зубастыми ртами, просящими еды.

А на кухне творилось вопиющее безобразие: на плите стоял уже готовый плов с курицей, что-то пеклось в духовке, а Любимая быстро и ловко лепила картофельные вареники, красиво защипывая краешки тонкого теста. За работой её пальцев можно было наблюдать бесконечно, истекая слюной.

— Ты… ты это нарочно делаешь, да? — поймав по-рыбьи распахнувшимся ртом воздух, пробормотала Девочка. — Знаешь, что я на диете, и всё равно… — Горло не дало ей договорить, громко булькнув: «Гол-л-лм, моя прелесть!»

— Не хочешь — не ешь, — невозмутимо отозвалась Любимая.