- Я думаю, что к началу лета тебе было бы неплохо вернуться.

Что по факту означало: «Что бы ты не предприняла, я найду тебя и сделаю то, что мне надо».

Я сдавленно выдохнула:

- Что-то случилось?

- У меня есть некоторые дела, с которыми ты должна будешь мне помочь.

Упор на слове «должна» ясно говорил о том, что спорить не то что бесполезно, это было чревато последствиями.

- Понятно.

- Постарайся это время провести без глупостей. - отец вновь вернулся к тону благодетеля.

- Хорошо.

Я уже собиралась нажать отбой, когда услышала:

- И передай своему другу поздравления. Скоро он будет так близок к своей девушке!

После чего, не дожидаясь моего ответа, сбросил вызов.

Я не сразу переварила сказанное. Около минуты я тупо пялилась на телефон, после чего со страхом подняла глаза на Ковалевского, который развернулся и теперь смотрел на меня, и сказала:

- Он следит за Лесей.

Не знаю, чего стоило Виталику держать себя в руках. Я практически моментально стыдливо отвела глаза.

Я не могла ничего сделать, в этом не было моей вины, но это не делало мое состояние менее паршивым.

Я почувствовала, как Ковалевский подошел ко мне и обнял. Иногда я поражалась силой духа друга. Я знала, что от моих слов ему сейчас ни капли не менее хреново, чем мне.

- Что он хотел от тебя? - гладя меня по спине спросил Виталик.

Я пересказала наш с отцом разговор.

- Мы что-нибудь придумаем. Обязательно.

Я молчала. Ковалевский взял меня за плечи и посмотрел в глаза.

- Ди, всё будет хорошо!

Я кивнула, пытаясь поверить в его слова, но получалось это крайне слабо. Виталик был для меня кем-то вроде любимого старшего брата, который всегда мог успокоить и по возможности помочь, но, конкретно сейчас, как бы мне этого не хотелось, я не могла заставить убедить себя в том, что всё действительно будет в порядке.

- Еще только середина апреля, у нас с тобой полтора месяца, чтобы всё уладить. Согласись, не такой маленький срок. - всё еще успокаивал меня Виталик.

- Написать завещание и придумать изощренный способ покончить с собой я за это время точно успею. - с грустной усмешкой ответила я.

- Считаю возвращение сарказма положительной динамикой. А вообще, побереги силы, твой таракан не дремлет.

- Ой, не лей мне водку в пиво. Только его для полной радости не хватало.

Не хватало полтора часа назад, а теперь уже было с избытком. Чтобы день точно запомнился мне как самый хреновый за последнее время, Леша даже решил не опаздывать на работу, появившись в караоке буквально через пять минут после меня, одарив уже традиционным:

- Привет, принцесса!

В свете сегодняшних событий я бы себя так не величала. Может стоит сменить отчество на Воландемортовна? Звучит неплохо, и точно лучше отражает сущность моего милейшего родителя.

- Привет, таракаш.

Лаврентьев замер, а потом, обернувшись, спросил:

- Как ты меня назвала? - это было сказано беззлобно, скорее с неподдельным интересом.

Я пожала плечам, вспомнив, что кроме единственного раза, я никогда не называла его так лично, но в силу паршивого настроения, сей факт меня совсем не смущал, поэтому я повторила пожав плечами:

- Я назвала тебя тараканом, потому что ты такой же мерзкий и бесячий. И мне абсолютно плевать, что у тебя нет усов. - речь получилась какой-то совсем сухой и безэмоциональной.

Лаврентьев молча кивнул и ушел на свое место.

Обиделся что ли?

Весь вечер он не приставал ко мне, обходился без своих дурацких шуточек, да и вообще старался держать дистанцию, хотя пару раз я ощущала на себе его взгляд. Нет, я не оборачивалась на него. Не знаю, как объяснить это ощущение. Я просто знала, что он на меня смотрит.

После окончания смены я специально собиралась неестественно медленно, чтобы не пересечься с Лаврентьевым, однако, когда я вышла из служебки, он, как ни в чем не бывало, сидел на диванчике.

Увидев меня, Леша подхватил куртку и сказал:

- Поехали.

Он что, настолько разозлился, что теперь хочет вывезти меня за город и закопать в каком-нибудь безымянном лесу?

Я молча уставилась на парня, пытаясь взять в толк, чего ему надо.

- Не смотри на меня так, я не собираюсь тебя убивать. Хочешь, могу даже дяде Вите сказать, что увожу тебя.

- Ты даешь мне хороший шанс тебя подставить.

- Ни на минуту не сомневался в твоей доброте.

Я улыбнулась, но так ничего толком не поняла, однако последовала за Лаврентьевым. Пожав руку охраннику, он сказал:

- Я подвезу Диану, и если в среду она будет рассказывать что-то про попытки убийства или изнасилования - не верьте ни единому ее слову.

Дядя Витя широко улыбнулся.

- Если что, то свою кружку я завещаю Давыдову. - серьезно взглянув на мужчину добавила я.

Охранник махнул на нас рукой, а уже в дверях я услышала слегка ностальгическое:

- Молодость…

А может, мне просто показалось.

Лаврентьев открыл мне дверь, любезно приглашая занять место на пассажирском сиденье. Я сделала реверанс, после чего забралась в салон. Через несколько секунд парень занял место водителя, и мы поехали.

- Куда ты меня везешь?

- Здесь недалеко.

- Ммм… всё сразу прояснилось.

- Ты ведешь себя как маленькая.

- А ты как маньяк, но я же не заостряю на этом внимание.

Лаврентьев ухмыльнулся, но отвечать ничего не стал. Оптимизма это, если честно, не прибавило.

Я смотрела на дорогу, не пытаясь понять, куда мы направляемся. Я вновь нырнула в мысли об отце и моей дальнейшей жизни, которая, судя по всему, не сулила мне ничего хорошего. Отвлечься я смогла лишь тогда, когда поняла, что машина остановилась.

- Воробьевы? - я с удивлением посмотрела на Лешу.

А он лишь пожал плечами и сказал:

- Пойдем.

Я вышла из машины и огляделась по сторонам. Я бывала здесь сотню раз и не особо любила это место из-за огромного количества народу, однако ночью я оказалась тут впервые. Картина разительно отличалась от привычной.

Где-то вдалеке компания, вечер которой сегодня явно затянулся, догуливала свое веселое время. Редко проносились машины, со стороны МГУ тоже раздавались какие-то голоса, но в остальном казалось, что мы здесь одни.

Я подошла к ограждению и опустила руки на холодный мрамор, смотря на величественный ночной город. Ощущения были весьма странными. Я как будто находилась в знакомом месте и одновременно видела его впервые.

Не отрывая взгляда от ночной столицы, я почувствовала, что Лаврентьев встал рядом.

- Я всегда приезжаю сюда, когда в жизни какие-то проблемы.

- С чего ты взял, что у меня проблемы? - всё так же не смотря на него, спросила я.

Леша ничего не ответил.

Мы стояли молча, и в какой-то момент я поняла, что мне действительно стало легче. Город, словно магнитом, вытягивал из меня все тревоги и переживания. Ему это было совсем не сложно. С утра дворники сметут мои волнение и страх куда-то на обочину, а поток ветра поднимет их в воздух и унесет далеко отсюда.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я поняла, что замерзла. Я подняла взгляд на Лаврентьева и проговорила:

- Поехали домой?

- Как скажешь. - он улыбнулся, и мы направились к машине.

Перед тем как сесть, я оглянулась и бросила прощальный взгляд на смотровую площадку. В душе маленьким комочком поселилось какое-то новое чувство, описания которому я дать еще не могла, но точно чувствовала создаваемое им тепло.

Я назвала Леше адрес, и достаточно быстро он довез меня до дома, решив даже проводить до подъезда. Мы остановились в нескольких шагах от двери, стоя друг напротив друга.

- Спасибо. - мой голос был искренним, и я действительно была благодарна.

- Служба помощи в кризисных ситуациях работает без обеда и выходных. - улыбнувшись ответил Леша.

Повисла тишина, но никто так и не пошевелился. Мы смотрели друг другу в глаза, когда парень медленно поднял свою руку и аккуратно заправил выбившуюся прядь моих волос за ухо, однако убирать ладонь он не собирался. Он легко провел ей по моей скуле, а я… а я потянулась лицом к его руке. Он коснулся пальцами моего подбородка, губ, а потом…

А потом легонько щелкнул меня по носу и со словами:

- Сладких снов, принцесса!

Отправился к своей машине, оставляя меня как полную дуру стоять перед подъездом!

Какого хрена?!

Не оглядываясь, я резко влетела в подъезд, где так же стремительно остановилась, как только захлопнулась дверь.

Да ямбись оно всё хореем через амфибрахий!

Как так-то?!

Я поднималась в квартиру проклиная себя на чем стоит свет. Как можно было выставить себя такой идиоткой?! А таракан-то хорош!

Ковалевского дома не оказалось. Я удивилась этому факту, однако может оно и к лучшему. Звонить другу в четыре утра все же не решилась.

Горячий душ поставил мои мозги на место, и до кровати я добралась просто с чувством безумной усталости. Уже в полудреме перед моими глазами открылся вид ночного города, который расположился словно на ладони. От этого мне стало уютно и спокойно, и я провалилась в сон.

Я проснулась к полудню. Еще пол часа потребовалось на то, чтобы уговорить себя выбраться из теплой постели. Я заглянула в ванную и, чтобы не растерять бодрость, умыла лицо холодной водой, почистила зубы и, накинув халат, поплелась на кухню. Запах свежесваренного кофе дал мне понять, что Виталик уже дома.

- Место встречи изменить нельзя. - сказала я в дверях, глядя на друга, который сидел за столом с ноутом и чашкой кофе.

- Зов холодильника слишком силен. - улыбнулся парень. - Доброе утро.

- Доброе. - я нажала кнопку на чайнике и поинтересовалась. - Завтракать будешь?

- Не откажусь.

Я достала необходимые продукты. В фаворите завтрака наши вкусы совпадали безоговорочно. Мы с Ковалевским были ярыми членами фанклуба яиц с жидким желтком.

- Где ты был ночью? - спросила я, отправляя хлеб в тостер.

- Прости дорогая, на работе задержался. - ответил Виталик, заставив меня состроить ему дурацкую рожицу. - Помогал с мебелью на квартире брата.

- Я уж и забыла, что они скоро переедут.

Действительно, Глеб, двоюродный брат Ковалевского, вместе с будущей женой должны были на этой неделе прилететь в Москву.

- Лизу хватит удар, если она увидит свое жилье в таком состоянии. - усмехнулся друг.

О чистоплотности девушки ходили легенды. Поговаривали, что за кинутый мимо корзины для белья носок, можно оказаться приговоренным к смертной казни через повешенье. На этом же самом носке.

- А как твоя ночь прошла? - поинтересовался парень.

- Не смотри на меня так, словно ожидаешь услышать новую серию юмористического сериала с элементами садизма.

Я поставила перед Виталиком его тарелку с глазуньей, а сама развернулась назад к плите, с неудовольствием сообщив:

- Тараканьи войска вырвались на одно очко вперед.

Я вкратце пересказала события ночи, опустив свой позор перед подъездом. Стать жертвой подколов ещё и со стороны Ковалевского мне хотелось примерно так же, как одиннадцатикласснику начать готовиться к егэ в конце мая.

Я взяла свою чашку и тарелку с тостами и устроилась напротив друга.

- Таракан идет на повышение. - ухмыльнулся Виталик. - Какой там следующий этап эволюции?

- Без понятия, но сомневаюсь, что что-то более приятное. Теплых чувств у меня вся эта многоногая лабуда не вызывает. И я сейчас не только про животных.

Комочек внутри едва заметно шевельнулся.

Не, не, не!

Виталик ничего не ответил, и больше к теме членистоногих мы не возвращались.

Остаток дня я провела чувствуя себя чем-то средним между золушкой и Альфредо Лингвини. Проще говоря, готовила и убиралась.

В среду вечером меня ждал сюрприз. Вместо Влада на работе я увидела Стаса. Я с удивлением уставилась на друга, не понимая, что он тут забыл в свой выходной.

- Если ты сейчас не поменяешь выражение лица, я решу, что ты не рада меня видеть и обижусь.

- Если ты сейчас обидишься, то мне придется упасть тебе в ноги, а я так долго отпаривала стрелки на брюках!

- Ты умеешь убеждать, барашек. - хохотнул Давыдов.