Мой шаг замедлился, как будто я ступала по мокрому цементу. Первоначальные подозрения подтвердились. Все это не могло закончиться миром.

Она сложила руки на груди, оглядывая меня с головы до ног, словно не замечая того, что вокруг нас собирается любопытная толпа. А может, и видела, но ее это не смущало. Может быть, она привыкла к всеобщему вниманию. У меня пересохло во рту.

– Я даже не буду спрашивать, почему ты сдрейфила, – сказала она, поводя тщательно подведенной бровью медового цвета. – Я и так все знаю. Бедная маленькая Мышь не любит говорить.

В толпе раздался девичий смех. Хмыкнул какой‑то парень. Мое сердце летело в пропасть. Горло сдавило.

Беги,  пискнул голосок у меня в голове. Беги.

Я стиснула зубы с такой силой, что резкая боль пронзила щеку. Сердце колотилось, как стальной барабан, когда я двинулась вперед, мимо нее. Может, она все‑таки позволит мне подойти к моему шкафчику. Если Пейдж просто хотела сказать какую‑то гадость – бог с ней. Чего я только не слышала в своей жизни. Она не могла сказать ничего хуже того, что уже впивалось в мои уши.

– Я знаю, что ты задумала, – не умолкала Пейдж, поворачиваясь и следуя за мной по пятам. – Тебе нужен Райдер. Как трогательно. Я сейчас заплачу.

Я поморщилась, подходя к шкафчику. Я не стремилась заполучить Райдера. В том смысле, как она это понимала. Если бы она просто оставила меня в покое, то в конце концов убедилась бы в этом.

Не могла бы она отвалить по‑хорошему? Или это слишком дерзкая просьба?

Пейдж и не собиралась сваливать.

Ее холодные пальцы обвили мое предплечье – цепко, но не больно. Я вздернула подбородок, и наши глаза встретились. Она опустила голову.

– Меньше всего Райдеру сейчас нужно расхлебывать твое дерьмо. Что? Ты думаешь, я не знаю про вас с ним? Думаешь, не знаю, что для Райдера ты до сих пор бедный маленький мышонок, которого нужно защищать?

Мои пальцы сжали воздух, и мышцы спины напряглись.

Жестокая усмешка на ее губах померкла, и она больше не смотрела на меня как на пустое место. Ее взгляд стал твердым и серьезным.

– Он говорил о тебе – девочке, которая не может рта раскрыть, – и о том, как тебя жалеет. Он много чего рассказывал. – Девушка резко выдохнула. – Он говорил о тебе больше, чем о себе в самом начале, когда только поселился у Гектора. Он рассказал мне, что произошло.

У меня в животе разливалась пустота, грудь сдавило. Голос Пейдж сочился отвращением. Я многим делилась с Эйнсли, но она никогда бы не стала использовать мои откровения против меня. А эта девушка может. Она может растрепать всем. Как посмел Райдер доверить ей историю моего прошлого? Во мне поднялось негодование от такого предательства, вытесняя беспорядочные мысли. Я совсем не знала эту девушку, зато она знала обо мне то, что я по каплям выдавала Эйнсли на протяжении многих месяцев.

– Я не пытаюсь быть стервой, – сказала Пейдж, и я подумала, что она здорово имитирует такие попытки. – Но Райдер долгое время жил с чувством вины, и только в прошлом году, кажется, сумел преодолеть его и двинуться дальше. И вот теперь ты вернулась. Только этого ему не хватало.

Чувство вины? Я с беспокойством смотрела на нее, хлопая ресницами. До меня постепенно доходил смысл ее слов. Райдер поделился с ней самым сокровенным. Рассказал страшную правду о нас двоих и признался, что чувствует себя виноватым в том, что случилось со мной. Его жалость покрывала меня липкой мантией, которую уже не содрать.

Ее глаза сузились, и она покачала головой, отпуская мою руку. Только тогда я увидела, что зрителей вокруг собралось немало. Вряд ли нас могли слышать, но наблюдать за нашей стычкой ничто не мешало. Наступил тот редкий момент, когда потрясение оказалось сильнее стыда.

– Боже, какая же ты тупая, – с досадой бросила Пейдж. – Смотришь на меня так, будто не догоняешь. Почему ты еще…

Слова вырвались из меня, прорывая плотину молчания.

– Я не тупая.

От удивления Пейдж разинула рот. Мгновение, и гул толпы вокруг нас затих.

– Ты наконец‑то открыла рот?

Воцарившуюся тишину прорезал голос.

– Не будь cabrona[19]. Я знаю, это трудно, когда не умеешь по‑другому, но, ради всего святого, прекрати.

Мой взгляд метнулся туда, где стоял Джейден. Я глубоко потянула носом воздух, приветствуя землистый аромат, который, казалось, навсегда приклеился к парнишке.

Щеки Пейдж порозовели, когда она повернулась к Джейдену.

– Как ты меня только что назвал?

Он наклонил голову, буравя ее взглядом.

– Ты слышала. И знаешь, что это правда, если только ты не estúpido[20].

Пейдж сузила глаза, но Джейден отодвинул ее в сторону, позволяя мне подойти к шкафчику. Не оглядываясь на столпившихся вокруг зевак, я открыла дверцу и быстро, едва сознавая, что делаю, переложила учебники. Мои мысли витали в далеком прошлом, и, когда я обернулась, Пейдж уже и след простыл, а Джейден стоял со своей фирменной сонной улыбкой на лице.

– Провожу тебя до класса, muñeca[21]?

Я слышала и раньше слово muñeca . Карл иногда называл так Розу, и она улыбалась в ответ. Я кивнула, дрожащими руками цепляясь за ремень сумки.

– Мой шкафчик в конце коридора, – добавил он. – Так что я здесь на законных основаниях. В отличие от Пейдж.

Сердцебиение усилилось, поскольку это означало, что Пейдж все‑таки выслеживала меня.

Джейден шел рядом со мной, и я старалась смотреть под ноги, пока мы пробирались по переполненному коридору. Мне стало интересно, не опоздает ли он из‑за меня в свой класс, хотя подозреваю, что мальчишку это не особенно заботило.

– Могу я спросить тебя кое о чем?

Я снова кивнула.

Джейден пробежался рукой по коротко остриженным кудрям.

– Почему ты все время молчишь? Я имею в виду, ты ведь можешь говорить. Я сам слышал. Так что тебе мешает?

Не издавай ни звука.

Эти четыре слова эхом пронеслись в моих мыслях, пока я отчаянно пыталась заставить свой язык работать. Будет ли уместным объяснение про «условный рефлекс», или Джейден тоже решит, что я со странностями? Скорее всего. Доктор Тафт говорил Розе и Карлу, что мои проблемы с речью связаны с посттравматическим стрессовым расстройством, и что социальная среда вынуждала меня молчать и не высовываться. Я перелопатила кучу информации и узнала все, что могла, про условный рефлекс и собаку Павлова. По крайней мере, я не пускала слюни, когда раздавался звонок на урок. Просто негативный опыт выработал у меня привычку прятаться в тень, чтобы меня не видели и не слышали.

– Не бери в голову. И можешь даже не париться. Помнишь, я предлагал тебе болтать за нас двоих? Это вроде как мой «конек». Знаешь, что обо мне говорят, muñeca ? Что я могу продать лед эскимосу. Столько во мне крутизны и обаяния. – Усмешка не сходила с его лица, и я никак не могла понять, шутит он или серьезен. – Думаю, мне будет чем заняться, когда я выберусь из этого проклятого места. Буду торговать. Я покажу всем, как это делается. – Он помолчал. – Не то что Пейдж. Из нее продавец никудышный, может только отпугивать покупателя.

У меня вырвался судорожный вздох.

– Неужели она… нравится Райдеру?

Он остановился и посмотрел на меня.

– Кто, Пейдж?

– Извини, – спохватилась я, вспомнив, как Райдер говорил о том, что Пейдж знает Гектора и Джейдена с детства. – Вы дружите, и…

– Да, мы друзья, но она неправильно ведет себя с тобой, поэтому не нужно извиняться. С Райдером она совсем другая. И я сомневаюсь, что при нем она бы посмела так выступить. С ним такая хрень не пройдет.

Джейден достал из кармана телефон – новенький, блестящий, большой. Он ткнул в экран, быстро просматривая текст сообщения. Его брови сошлись в одну линию.

– В любом случае, не обращай на нее внимания. Ты уже, наверное…

Джейден умолк, и, когда я подняла взгляд, то увидела, что мы уже подошли к дверям моего класса, но не это заставило его остановиться. Там, впереди, по коридору шел настоящий верзила – должно быть, второгодник со стажем. Он смотрел на Джейдена так же, как тот парень, с которым я видела Джейдена в самый первый день.

– Mierda[22], – пробормотал Джейден и стал пятиться назад. Он взглянул на меня. – Проведаю тебя позже, muñeca.

Я не успела ответить. Он развернулся и быстрым шагом устремился в обратную сторону, поправляя штаны одной рукой.

– Йоу! Джейден, – крикнул парень, прибавляя шаг. – Ты куда, братан?

Оглянувшись назад, я увидела, как Джейден сворачивает за угол, и в следующее мгновение, откуда ни возьмись, его старший брат нарисовался позади парня. С напряженным лицом Гектор хлопнул парня по плечу.

– В чем дело, Брейден? – сурово спросил Гектор.

Брейден обернулся, смахивая руку Гектора с плеча. В его голосе звучала злость.

– Ты сам знаешь, в чем дело. Джером в бешенстве и все из‑за твоего глупого братца, а этот говнюк бегает от меня. Но я не собираюсь расхлебывать чужое дерьмо. Он должен…

Когда наш учитель показался в коридоре и окликнул обоих парней, я с облегчением нырнула в свой класс. Терзая нижнюю губу, я поспешила к свободной парте сзади. Всякий раз, встречая Джейдена, я становилась свидетелем каких‑то разборок. Это не к добру.

Но, как только я заняла свое место и прозвенел звонок для опаздывающих, на меня накатило осознание чего‑то очень важного, и мысли о Джейдене улетучились. Я поняла, что сделала то, чего никогда не делала раньше.

Я дала отпор Пейдж.

Всего три слова.

Но я это сделала. Я сумела постоять за себя.


Глава 13


Ощущение подвига стало самым ярким пятном дня, скрасив мой обед и дневные классы. Я опять обедала с Кейрой. Правда, за столом не проронила ни слова, но никого, казалось, это не смущало.

Свой смелый поступок я бы сравнила с триумфальным восхождением на Эверест. Прежде за меня дважды вступался Джейден, но на этот раз я справилась сама. Может, и невелико достижение, но для меня оно слишком много значило.

Только когда пришло время тащиться на предпоследний урок, мое сердце снова взялось исполнять кульбиты. Надвигалась риторика. Утро и моя маленькая победа превратились в далекое воспоминание. Мне предстояло не только явиться в класс после недавнего позора, но и еще раз столкнуться с Пейдж.

Запихнув учебник в сумку, я вышла в коридор. Если сегодня утром мне казалось, что я ступаю по мокрому цементу, теперь это были зыбучие пески, куда добавили цемент.

Я подняла взгляд, и сердце предательски екнуло. Неправильная реакция, ох, неправильная, но ее невозможно было остановить.

Райдер стоял в коридоре, прислонившись к шкафчикам, засунув руки в карманы потертых джинсов с истрепанными краями.

У меня в горле опять что‑то застряло, сердце бешено застучало, но уже совсем по другой причине. Тепло разлилось по моим венам, когда его ресницы вспорхнули вверх, и теплые золотисто‑карие глаза столкнулись с моими.

Райдер выглядел… Господи, до чего же хорошо  он выглядел.

Так хорошо, как в моем представлении не  мог выглядеть юноша. Разве что в кино, где роли юных красавцев исполняют актеры, которым лет по двадцать пять.

Черные с каштановым отливом волосы лежали беспорядочной копной, как будто он проснулся, вымыл их, расчесал их пальцами и пошел по делам. Яркий желтый свет ламп подчеркивал его высокие скулы. Чувственные губы слегка кривились, и ямочки на правой щеке не просматривалось. Эмблема на голубой футболке, обтягивающей широкие плечи, настолько выцвела, что я не могла разобрать надпись.

Он выпрямился, поднял руку и смахнул волосы со лба. Недавний порез над бровью побледнел и стал едва заметным. Что меня порадовало. Я подошла к нему, пытаясь согнать с лица глуповатую улыбку.

– Привет, Мышь, – сказал он, и его Мышь  прозвучала совсем не так, как у Пейдж. В его устах прозвище получилось нежным, глубоким и очень личным. – Какие планы?

До меня вдруг дошло, что он не случайно поджидал меня у класса. Райдер знал, какое испытание мне предстоит, и хотел услышать, что я решила – бороться или отступить, и в глубине души я нисколько не сомневалась, что он будет рядом со мной, какой бы выбор я ни сделала.