– Ты хочешь… первым? – предложила я, доставая тетрадку, а из нее – сложенный листок с отпечатанным докладом.

– Хотелось бы. – Райдер наклонился вперед и ухмыльнулся. – Но я еще ничего не написал.

У меня отвисла челюсть.

– Что?!

– Да ладно, я потом. – Он небрежно махнул рукой. – Давай ты сначала.

– Ты что, только и делал, что рисовал, в классе? Не работал над…

– Я напишу, Мышь. Обещаю. – Парень поднял руку и пошевелил мизинцем. – Клянусь.

Я вздохнула.

– Не нужны мне твои клятвы на мизинцах.

Райдер улыбнулся и, снова откинувшись назад, скрестил руки на груди. Глубоко вздохнув, я уставилась в текст. Поначалу слова расплывались, как будто что‑то мешало в глазу. Пульс заметно участился. Я сделала глубокий вдох, и воздух застрял в горле.

– Ты справишься, – спокойно произнес он.

Я ненадолго закрыла глаза. Я могу это сделать.

– В Соединенных Штатах Америки… существует т‑три ветви…

И я это сделала.

Ну, конечно, с трудом, запинаясь, и, кажется, с первой попытки не уложилась в три минуты. Наверное, растянула на все десять, пока цеплялась за каждое слово, заикалась, язык не успевал за глазами, которые бежали вперед, и возникала путаница. По предложению Райдера, я попробовала читать сидя. Потом опять стоя. Я проделала это столько раз, что, наверное, выучила текст наизусть.

Райдер проявлял невероятное терпение, что повысило его шансы перейти в статус святого – в самом деле, кто бы отважился слушать мои паузы и заикания, да еще в виде школьного доклада с десятикратным повтором? Если записать мой монолог на пленку, Сатана мог бы прокручивать его в режиме нон‑стоп, чтобы мучить людей в аду.

– Меня… бесит, что приходится задумываться над каждым словом. – Я села, уронив листок на стол, а руки на колени. – Позорище какое‑то. Надо мной будут… смеяться.

– Смеются уроды, Мышь. Тебе ли это не знать? – Он замолчал, убирая с моего лица пряди волос и осторожно перекидывая их через плечо. – И нечего стесняться.

Я посмотрела на него. Его твердый взгляд и плотно сжатые губы говорили о том, что он не шутит. Но он ошибался.

– Это… унизительно .

– Нисколько, если ты сама этого не допустишь. – Его нога коснулась моей, когда он повернулся ко мне. Наши глаза встретились. – У тебя есть власть над собой. Люди могут говорить всякую хрень. Могут думать все, что им захочется, но ты сама решаешь, как к этому относиться.

Черт.

Какие глубокие и зрелые мысли.

– Ты говоришь, как доктор Тафт, – ляпнула я.

– Кто это? – удивленно спросил Рейдер.

– Он был… – Ой. Куда меня понесло? Я же не говорила ему, что посещала психотерапевта.

Рейдер склонил голову набок и ждал.

– Так кто он?

О нет. Мне следовало держать рот на замке. В глубине души я знала, что в психотерапии нет ничего плохого или обидного. С такой историей, как у меня – у нас, – это вполне ожидаемо. Но, как и в случае с моей немотой, на терапии лежало уродливое и зачастую жестокое клеймо.

А Райдер? Казалось, он вышел из нашего детства относительно невредимым. Не так ли? Он не посещал психотерапевта. Он хорошо говорил. Но насколько здорова его психика? Я подумала о его частых прогулах, вспомнила, с какой горечью он говорил, что никому до него нет дела. Райдер действительно так считал, может, поэтому и не ждал от жизни ничего хорошего?

– Мышь? – Он дернул меня за прядь волос. – Кто такой доктор Тафт?

Я отвела взгляд, уткнувшись в листок. В конце концов, что это могло изменить? Я знала, что Райдер не отречется от меня как от друга. Дыхание чуть сбилось.

– Доктор Тафт был… моим психотерапевтом. Я посещала его около трех лет. До недавнего времени, когда… почувствовала, что… готова.

– Ого! Круто.

Круто? Ничего себе. Ему что, часто доводилось слышать признания семнадцатилетних цыпочек в том, что они посещают психотерапевта, если парень ограничивается небрежным «круто» ? Я осторожно покосилась в его сторону, но он спокойно смотрел на меня, и ничто в его лице не выражало испуга или удивления.

– Ты серьезно?

Райдер пожал плечом.

– Все логично. Ты повидала немало… дерьма. Имела дело с полными отморозками. Я даже рад, что ты получила какую‑то помощь.

Я помолчала.

– Ты… действительно так думаешь?

Он кивнул.

– А как у тебя? – спросила я, и, когда он моргнул, на его лице промелькнуло смущение. – Ты вырос… вместе со мной. Тебе тоже досталось немало… дерьма.

– Я в порядке, – ответил парень, переводя взгляд на книги.

Я разглядывала его профиль.

– Я была рядом, Райдер. Я помню, как…

– И со мной все в порядке, – перебил он меня. – Честное слово. Клянусь.

Сжав губы, я медленно покачала головой.

– Ты сказал, что думал… о той ночи.

Райдер замер, а потом тяжело выдохнул.

– Иногда, – повторил он тихо и добавил, уже громче: – Когда вспоминаю, думаю о том, что случилось с тобой.

Живот скрутило, и я впервые не жалела о том, что перед поездкой не успела поесть.

– Райдер…

– Я должен был находиться там, – сказал он, и его взгляд потемнел. – Должен был найти способ вернуться в этот дом. Я знал, что сукин сын рано или поздно сделает что‑то с этой куклой.

Я хотела что‑то возразить, но, черт возьми, я действительно дорожила своей Велвет. Помимо того, что мне ее подарил Райдер в тот день, когда мисс Бекки взяла его с собой в торговый центр, она много лет  оставалась моей единственной собственностью. Она никому не принадлежала до меня, я стала ее первой хозяйкой и не собиралась ни с кем делить. Кукла, такая красивая и любимая, была для меня всем.

Была.

В двенадцать лет я уже не таскала с собой Велвет повсюду. Вышла из этого возраста. Но мистер Генри и мисс Бекки знали, как сильно я дорожу куклой. Мистер Генри схватил ее и… Да, это закончилось печально.

Райдер взъерошил волосы и обхватил ладонью затылок.

– Если бы я не сцепился с ним в ту ночь, ничего бы не произошло. Ты бы не осталась там одна. И с тобой бы этого не случилось. – Опустив руку, он запрокинул голову назад. – Это моя самая большая боль.

– Что? – прохрипела я. – Ты… ни в чем не виноват.

То, что случилось, произошло не  по вине Райдера.

– Он швырнул куклу в этот чертов камин, – резко произнес парень.

И в порыве отчаяния и глупости я пыталась ее спасти. Если бы в ту ночь я не видела того, что мне довелось увидеть, я, возможно, и не совершила бы этого. Но то, что мистер Генри сделал с Велвет, оказалось последней каплей. Я запаниковала, когда у меня на глазах гибла моя единственная ценность, подарок от Райдера. Я бросилась мимо мистера Генри прямо в огонь. Я смутно помнила его смех, зато до сих пор слышала жуткие крики и ощущала этот ужасный запах.

Кричала я и горела тоже я.

Райдер ничего не сказал, лишь наклонился вперед и взял мою левую руку. Его прохладные пальцы коснулись моей кожи, когда он задрал рукав до локтя. Он перевернул мою руку, как в тот первый день, на парковке.

– До сих пор не могу поверить, что не осталось никаких шрамов. – Он провел большим пальцем по коже чуть ниже запястья, и я еле слышно вздохнула. Нежное прикосновение отдалось дрожью во всем теле. – Просто чуть розовее, чем остальная рука. Удивительно.

У меня пересохло во рту. Его палец продолжал блуждать по моей коже, продвигаясь к самому локтю.

– Как бы я хотел, чтобы этого никогда не случилось. – Райдер сглотнул. – Я бы не потерял… – Он осекся и, взглянув на меня сквозь ресницы, усмехнулся. – Впрочем, все сложилось к лучшему. Странно, как что‑то хорошее может случиться из‑за такого дерьма.

– И все‑таки это не твоя вина. – Я упорно стояла на своем. – Ты не мог следить за мной двадцать четыре часа в сутки. Тебя не назначали моей нянькой.

Парень долго удерживал мой взгляд, как будто раздумывая над тем, что хотел сказать.

– Как бы то ни было, – начал он. – Все это уже не имеет значения, верно? Тебе не нужно стесняться. В твоих проблемах с речью нет ничего страшного. И, если люди – уроды, черт с ними. Только тебе решать, обращать на них внимание или нет.

– А если это не поможет? – спросила я.

Уголок его губ дернулся вверх.

– Тогда я буду попросту бить им морды.

У меня глаза на лоб полезли.

– Серьезно.

Запрокинув голову, я расхохоталась – смеялась долго и от души, – и, когда посмотрела на него, встретила его пристальный взгляд.

– Что? – спросила я, и улыбка померкла на моих губах.

Райдер слегка тряхнул головой.

– Ничего. – Он помолчал. – Просто я не слышал, чтобы ты так смеялась… уже давно. Это здорово.

Я снова улыбнулась.

– Правда, здорово, – повторил он, и наши глаза опять соприкоснулись. Райдер все еще держал мою руку, и его большой палец по‑прежнему выписывал медленные, плавные круги. – Я надеюсь, ты будешь делать это чаще.


Глава 18


Я знала, что все это происходит не наяву.

В самых дальних уголках моего разума билась мысль, что кошмар, который я наблюдаю и слышу, происходит не здесь и не сейчас. Я знала, но не могла выбраться из этого плена. Все началось с голосов. Громких. Резких. Взрывных. Детонирующих, как бомбы, заряженные страхом.

Зажав ладонями уши, я попятилась назад, вжимаясь в стену. Я хотела закрыть глаза, но не могла. Их как будто насильно распахнули, прищипывая веки крошечными булавками. Боль, раздирающая лицо, забылась.

Раскрасневшийся, с налитыми кровью глазами, мистер Генри волочил Райдера за руку по загаженному драному линолеуму. Райдер уже почти сравнялся в росте с мистером Генри, но тот весил намного больше, чем мальчик. Мистер Генри орал так громко, что я не могла разобрать ни слова, но Райдер не сопротивлялся. Он прикрывал нос одной рукой. Кровь сочилась между его пальцев. У меня внутри все оборвалось.

Мистер Генри распахнул заднюю дверь. Холодный воздух ворвался в дом, и крошечные снежинки усыпали желтоватый пол. Сломанная сетчатая дверь качнулась на ветру.

– С меня хватит, говнюк. Ты решил, что тебе плохо живется? Может, поймешь, как тебе повезло, когда побудешь пару часиков на морозе.

В тот же миг мистер Генри вышвырнул Райдера на заснеженное крыльцо. Я закричала, отрываясь от стены. Райдер не мог оставаться там. Он ведь в одной рубашке и джинсах. На улице слишком холодно.

Дверь захлопнулась. Я, как всегда, опоздала.

Мистер Генри повернулся ко мне, и мое сердце затрепетало от ужаса.

Снаружи в дверь барабанили кулаками, и я снова попятилась назад. Теперь уже ничто не стояло между мутным взглядом мистера Генри и мною.

– Убирайся с глаз моих долой, девчонка! – закричал он, брызгая слюной. – Или ты очень скоро об этом пожалеешь!

Повернувшись, я бросилась вон из кухни в подсобку. Я прижалась к стене, поднимая руку и ощупывая пальцами нос. Вспыхнула боль, но на ладони осталось не так много крови, когда я опустила руку.


Пожалуйста, проснись. Пожалуйста, проснись. Пожалуйста, проснись.


Сердце бешено колотилось, когда я вслушивалась в топот шагов мистера Генри, удаляющихся в сторону гостиной. Через секунду громкие звуки вырвались из телевизора. Похоже, он всерьез собирался оставить Райдера на улице. О боже, он ведь не продержится там в холод и снег. Я должна была что‑то сделать.

Подождав немного, я повернулась и скользнула вдоль стены. Я прокралась вверх по лестнице, ступая осторожно, чтобы меня не услышали, и вышла в коридор.


Не заходи в ту комнату. Не ходи туда.


Я толкнула дверь. Мерцал мягкий желтый свет. Мисс Бекки лежала на кровати. Окликнув ее, я подошла ближе и прикоснулась к ней. Ее кожа казалась какой‑то неживой, и меня пронзила догадка. В глубине души я уже знала, что случилось что‑то плохое. Крик застрял у меня в горле.