В памяти всплыли слова парня, сказанные внизу. Только там тесновато.  Теперь я понимала, что он имел в виду. О боже. Боль зажглась в груди, уже настоящая. Как будто там разверзлась трещина.

Как ни ужасно это могло прозвучать, но в эти минуты я думала не о Джейдене. Я думала о Райдере, о том, как мы провели тот вечер, прежде чем вышли на улицу. Как он обнимал меня. Целовал. Прикасался ко мне. В чем признался.

И теперь он здесь, с ней, на диване?

Я чувствовала, что мне надо бежать отсюда.

Подняв сумку, я повернулась и прокралась обратно к лестнице, морщась от каждого скрипа половиц. Я хотела убраться поскорее, пока не проснулся Райдер, потому что… просто не смогла бы справиться с этим прямо сейчас.

Тихо затворив за собой дверь чердака, я стала думать о том, что делать дальше. Понятно, что надо уматывать, но куда? Я не знала. Я не могла поехать домой. Пока не могла. Я не знала, что мне делать. Я уже прошла полпути по коридору, когда открылась одна из дверей.

Из комнаты вышел Гектор, прочесывая пальцами волосы. Он дернулся, когда увидел меня.

– Привет, – сказал он хриплым голосом, опуская руку. – Я не знал, что ты здесь.

Я оглянулась назад, а потом перевела взгляд на Гектора, стараясь унять вихрь эмоций.

– Я… м‑м, вот зашла проведать Райдера… и тебя. Я очень сожалею о… о Джейдене.

– Я тоже. – Он ненадолго закрыл налитые кровью глаза. – Странное дело, а? Я не удивлен, понимаешь? Даже после того, что случилось с нашим братом, я не удивлен. Джейден начал меняться. Устраивался на работу со мной, но… было слишком поздно. Он глубоко увяз в своих делах с людьми, с которыми шутки плохи. Я просто думал… даже не знаю, что я думал.

А я не знала, что сказать, хотя не думаю, что могла бы что‑то сказать.

– Он… – Плечи Гектора поникли. – Он не заслужил этого. И мне плевать, сколько денег он задолжал.

– Нет, – прошептала я, вспоминая тот день в гараже и слова, что сказал Джейдену Райдер. Тебя же убьют . О боже, Райдер оказался прав. – Не заслужил.

Парень поднял руку и снова пробежался пальцами по волосам.

– Я не… я даже не верю, что полиция найдет их… тех, кто убил Джейдена.

– Должны найти. – Грудь сдавило. Я отказывалась думать иначе. – Найдут обязательно.

Гектор кивнул, и казалось, что это стоило ему больших усилий.

– Моя abuelita  спит. Она… ее накачали снотворным.

Я так и не смогла подобрать правильных слов, но интуиция подсказывала, что это один из тех моментов, когда никакие слова не нужны. Я поняла, что важнее не слова, а дела. Вот почему я приехала утешить Райдера. Просто чтобы быть рядом.

Только вот он, очевидно, уже нашел того, кто бы его утешил.

Шагнув вперед, я сделала единственное, что действительно могла сделать. Я обняла Гектора и крепко сжала в объятиях. Он поначалу напрягся, а потом судорожно вздохнул и тоже обвил меня руками.

– Спасибо, – прошептал он хрипло.

Я кивнула, отступая назад.

Гектор быстро заморгал.

– Что ж… – Он откашлялся. – Ты виделась с Райдером?

Чувство тяжести в груди сбивало дыхание.

– Он спит. Я… я не хотела его будить.

– Что? Пойдем, разбудим. Ты столько ехала…

– Нет. Все нормально. – Я двинулась вперед. – Я позвоню ему потом.

– Но…

– Нет проблем. – Я заставила себя улыбнуться и остановилась, обернувшись к нему. – Я… думаю о тебе.

Еле заметная усмешка тронула его губы, и Гектор снова кивнул, прежде чем направиться к двери на чердак. Я поспешила уйти, едва не срываясь на бег.

Сев в машину, я сразу же тронулась с места и уже проехала три квартала, когда зазвонил мой мобильник, но я не обращала внимания. Лишь крепче сжимала руль.

Телефон зазвонил снова.

Затем звонки стихли, и пришло сообщение голосовой почты, но я не отрывала глаз от дороги.

Просто ехала вперед.


Моя поездка все же привела меня к цели. Спустя полчаса я обнаружила, что подхожу к дому Эйнсли. К счастью, она открыла дверь… в легких шортиках, высоких носках по колено и безразмерной толстовке.

Даже в таком наряде она умудрялась выглядеть мило.

– Привет, что с тобой… – начала было Эйнсли и затихла. Она схватила меня за руку и потащила в дом, к лестнице, крикнув по дороге: – Мам! Мэллори здесь. Мы идем наверх.

Уютное тепло едва согрело мою озябшую кожу.

– Хорошо. – Возникла пауза, и в гостиной приглушили телевизор. – Хотите горячего шоколада?

Горячий шоколад , произнесла подруга одними губами, закатывая глаза.

– Нет, мам. Нам же не десять лет!

Хотя от горячего какао я бы сейчас не отказалась.

– Вы уверены? – Голос ее матери прозвучал ближе, когда мы уже преодолели половину ступенек. – У меня есть зефирки, которые вам так нравятся.

– О боже, – прошептала Эйнсли. И добавила, уже громче. – Да, мам. Мы уверены.

– Просто уточнила, – вздохнула ее мама.

– Я бы предпочла текилу, – пробормотала Эйнсли уже на самом верху.

Ее мама мгновенно нарисовалась внизу.

– Что это было?

– Ничего! – Эйнсли сверкнула быстрой улыбкой и потащила меня в свою комнату, закрывая за нами дверь. – Господи Иисусе, у этой женщины слух, как у летучей мыши. Не знаю, правда ли, что летучие мыши обладают хорошим слухом, но, кажется, да. – Она отошла от двери. – Что с тобой? У тебя грипп или еще что?

– Нет у меня никакого гриппа. – Я бросила сумку на пол и, подойдя к кровати, плюхнулась лицом вниз.

Эйнсли устремилась ко мне.

– Ты уверена? Надеюсь, что ты не заразная, потому что мне совсем не хочется проводить дезинфекцию своей постели.

Я выдавила из себя улыбку и перекатилась на бок.

– Да. Уверена.

Она запрыгнула на кровать, и меня качнуло.

– Что случилось? Только не говори мне, что ничего, потому что, сколько я тебя знаю, ты никогда не появляешься просто так. – Ее глаза расширились. – О! Постой‑ка. Вы с Райдером поссорились? И я должна его побить?

Грудь стянуло обручем.

– Нет. Не совсем.

– Не совсем? – Она ткнула меня ногой, когда я не ответила. – Это мне ни о чем не говорит.

Приподнявшись, я схватила подушку и прижала ее к себе.

– Я… еще вчера собиралась тебе позвонить, но у тебя своих забот хватает.

Эйнсли выгнула бровь.

– Еще неизвестно, ослепну я или нет, Мэллори. И это вовсе не означает, что у меня полно забот.

Я посмотрела на нее с сомнением. Она могла делать вид, будто не парится из‑за диагноза, но плотно сжатые губы и уклончивый взгляд говорили об обратном.

– Давай, выкладывай, – потребовала подруга.

Сделав глубокий вдох, я рассказала все, начиная с того, что случилось вчера с Джейденом, как повели себя Карл и Роза этим утром и заканчивая визитом на чердак, где я обнаружила спящих голубков.

Эмоции захлестнули Эйнсли так же, как и меня. Она не была знакома с Джейденом, но ее глаза наполнились слезами.

– О боже, ему же всего… я даже не знаю, что сказать. – Она прижала руку к груди. – А как Гектор? Ладно. Глупый вопрос. Как ты? Ты все видела… ладно, это тоже глупый вопрос. – Подавшись вперед, она шлепнула меня по руке.

Я дернулась, отстраняясь.

– За что?

– Ты должна была позвонить мне вчера! – шепотом завопила Эйнсли. – Ты пережила чрезвычайно травмирующее событие. Ты видела того… боже, я даже не могу это произнести. После всего, что ты пережила, ты еще стала свидетелем такого ужаса!

– Ничего… ничего из того, что пришлось пережить мне, не сравнится с тем, что случилось с Джейденом. – В горле занялся пожар. – Это так… это настолько бессмысленно, понимаешь? Меня не волнует, что он сделал или не сделал, в любом случае это не стоит его жизни.

– Не стоит, – согласилась подруга, вытирая глаза ладонью. – Ты не знаешь, полиция арестовала того, кто это сделал?

Я покачала головой.

– Не знаю. Гектор… думает, что никого не найдут, но они должны найти. Все знали, что… эти парни, Брейден и Джером, охотились на него.

Эйнсли содрогнулась.

– Это так страшно.

Ожог в горле не уменьшался, но стоявшие в глазах слезы так и не пролились. Как всегда. Что бы ни случилось, они не капали из глаз. Видимо, мои слезные протоки все‑таки с дефектом.

Я и сама с дефектом.

– Бедный Джейден. – Она обхватила себя руками. – Бедный Гектор. Боже, я даже представить себе не могу, как пережить такое. И не хочу. Ты знаешь, когда похороны? Или еще слишком рано говорить об этом?

– Думаю, рано, – сказала я, заправляя за ухо упавшую на лицо прядь волос. – Я не спросила у Гектора, когда встретила его. Но обязательно выясню. И дам тебе знать.

Мы долго молчали, а потом Эйнсли вздохнула.

– Ладно. Теперь про Райдера.

Грудь будто сжали тисками.

– Прямо не знаю, что сказать. – Подруга покачала головой. – Я имею в виду, это могло быть что‑то совершенно безобидное.

Я подняла брови.

Эйнсли поморщилась.

– Слушай, давай рассуждать логически. Они ведь были в одежде, верно?

О, Господи. У меня перед глазами сразу возникла картинка с обнаженными Пейдж и Райдером, и к горлу подкатила тошнота.

– Да, они были одеты.

– С другой стороны, это ничего не значит. Когда мы с Тоддом занимаемся сексом, то не раздеваемся догола. И потом, они могли одеться уже после того, как все произошло.

Я подумала о том, чем мы с Райдером занимались вчера, будучи одетыми. В основном. Постой‑ка. Я зацепилась за слова Эйнсли.

– Ты думаешь, у них был секс?

– Что? Нет. Я имею в виду, что это худший сценарий. Что в своем горе и все такое… он с ней переспал. – Она уставилась на меня. – Разве ты не об этом подумала?

– Я… – По правде говоря, я и сама не знала, о чем думала. Но после вчерашнего признания Райдера я не верила в то, что они занимались сексом. Мои плечи поникли. – Я увидела их и просто психанула. Не знаю. – Я стиснула подушку. – Просто… я так защищала его перед Розой и Карлом. Ушла из дома, чтобы поехать к нему, быть рядом с ним, а, выходит, я ему на фиг не нужна. У него… – Дыхание сбилось. – У него есть Пейдж, и он не отвечал ни на мои звонки, ни на эсэмэски. Он был с Пейдж, Эйнсли, а ведь вчера мы… мы зашли довольно далеко, и я… – Сжав губы, я умолкла.

– Что? – тихо спросила подруга.

Я не хотела говорить, потому что это причиняло еще большую боль и еще сильнее пугало. Даже приводило в ужас, потому что я знала, что мое чувство слишком велико, а признание вслух лишь подтвердит его.

– Ты любишь его, да? – сказала она.

Зажмурившись, я еле слышно выдохнула. Вчера одна только мысль о любви повергала меня в ужас и в то же время возносила до небес. Теперь осталось одно из двух.

– Да. Я думаю, что люблю. – Я открыла глаза и встретила взгляд Эйнсли. – Нет. Я не думаю, я знаю. Я люблю его. Думаю, я была влюблена в него всю жизнь. И я люблю взрослого Райдера даже больше, чем любила мальчишку, когда мы были маленькими. – Сердце забилось чаще. – И это меня пугает.

– Черт, похоже, ты действительно влюблена, – согласилась она, и уголок ее губ приподнялся в усмешке. – Вот почему мне все равно, что происходит у нас с Тоддом. Я не люблю его. Я даже не знаю, что такое любовь, но догадываюсь, что это, должно быть, страшно.

Я вглядывалась в ее лицо, и мой живот опять скручивался в узел.

– Я думала, что Райдер чувствует то же самое.

– Давай без паники. Договорились? Мы не знаем, что там происходило. Они просто спали на диване, не обнимались…

– Она прижималась к нему. – От этих слов меня затошнило, но я должна была выплеснуть их, облегчить душу. – Он не держал ее в руках, не обнимал, но между ними не было никакого пространства. Ни сантиметра.

– И все равно это еще ничего не значит.

Я подняла брови.

– Хорошо, он может привести чертову дюжину оправданий, но мы действительно не знаем, что там творилось. Пейдж ведь подруга его и Гектора, да? Она знала брата Гектора?

Я кивнула.

– Все могло быть безобидно.

Я бы хотела, чтобы нашлось какое‑то безобидное объяснение. И в то же время не хотела этого. Насколько безумно такое желание? Все очень просто: если бы выяснилось, что он меня все‑таки предал, я бы страдала, но моя жизнь вернулась бы в прежнее русло. Мне бы уже не пришлось беспокоиться о таких вещах. Или о том, что думают о Райдере Карл и Роза. Мне бы не пришлось бороться за него.