Его взгляд скользнул по моему лицу.

– Привет.

– Привет, – прошептала я.

Его ресницы опустились, и плечи напряглись.

– Как ты думаешь…

– Внимание, класс. – Мистер Сантос хлопнул в ладоши, прерывая наш едва начавшийся разговор. – У нас запланировано много выступлений, так что не будем терять время. Итак, сегодня мы слушаем доклад номер три – «Самый важный человек в моей жизни» – одна из моих любимых тем. Я надеюсь, что, составляя письменный портрет того, кто оказал на вас большое влияние, вы кое‑что узнали и о самих себе. И я очень надеюсь, что, выступая с сегодняшней речью, вы будете помнить о том, как важно не оставлять вниманием и заботой того человека, о котором вы рассказываете. Потому что, как нам напомнили недавно… – Его взгляд скользнул по пустующей парте Гектора, – жизнь бывает слишком коротка.

Все, что хотел сказать мне Райдер, отошло на задний план, когда мистер Сантос пригласил к доске первого оратора. За ним потянулся следующий. Потом подошла очередь Кейры, которая читала доклад, вцепившись в трибуну. К тому моменту я уже сползла на самый край сиденья, готовая сделать безумный рывок к двери или свалиться со стула.

Возвращаясь на свое место, Кейра посмотрела на меня и подняла вверх большие пальцы. Я попыталась улыбнуться, порадоваться за подругу, но все мои усилия были направлены на то, чтобы удержать себя от бегства из класса. Райдер рядом со мной тоже замер на краешке стула, и его поза казалась зеркальным отражением моей.

– Леон Вашингтон, вам слово, – сказал мистер Сантос. – Уверен, нам всем не терпится узнать, под чьим влиянием формировалась ваша личность.

Я не слышала ничего из того, что сказал Леон. Впрочем все вокруг покатывались от хохота, и мистер Сантос выглядел так, словно подумывал о досрочном уходе на пенсию, так что я даже пожалела, что пропустила самое интересное.

– Мэллори Додж? – объявил мистер Сантос со своего насеста на краю стола, и наши взгляды встретились на короткий миг. Его глаза излучали тепло, как и вчера, когда во время обеда я подошла к нему со своей странной просьбой. – Ваш выход.

Сзади раздался ядовитый смешок Пейдж.

Я не помню, как вставала с места, только ошеломленное лицо Райдера, когда я вышла из‑за парты. Уже на полпути к доске до меня дошло, что я не захватила с собой листок с текстом, и пришлось за ним вернуться. Мои щеки пылали. Какой‑то парень усмехнулся. Он сидел впереди Пейдж.

Пейдж пнула спинку его стула.

Наверное, я грохнулась в обморок и ударилась головой, потому что не могла поверить, что она способна на такое, но больше никто не смеялся – и, даже если смеялся, я все равно не слышала из‑за шума в ушах. Я вышла к доске и повернулась лицом к классу, стоя позади трибуны.

Мой взгляд пробежался по рядам. Половина ребят даже не смотрели в мою сторону. Они сидели, уткнувшись глазами в колени или парты. А то и вовсе дремали. Но оставалась другая половина. Те, кто с интересом смотрел на меня.

Я взглянула на Кейру, и она улыбнулась, снова подняв вверх большой палец.

– Начинайте, как только будете готовы, – сказал мистер Сантос.

Кивнув, я попыталась сглотнуть. Я увидела море лиц, обращенных ко мне. И чувствовала, как ком постепенно закупоривает горло.

Кто‑то кашлянул.

Это было… ужасно. Подступающие слезы душили меня. Я посмотрела на мистера Сантоса… сама не знаю, зачем… но потом опять повернулась к классу.

Из всех лиц мой взгляд выбрал одно и остановился на нем… и Райдер… кивнул . Я как будто услышала его голос, прозвучавший у меня голове. Ты справишься . И вдруг он стал моим голосом. Райдер прав. И я права. Я смогу. Будет больно и, наверное, стыдно – нет, не стыдно, потому что только я управляла собственными ощущениями. И я верила, что сделаю этот шаг. Не испытывая неловкости. Без тени смущения. И, даже если споткнусь, это, по большому счету, неважно. Эта речь – не навсегда. Смущение – не навсегда. Ничто не длится вечно.

Но пытаться надо всегда.

И жить – всегда.

Мой взгляд упал на листок бумаги, и ком проскользнул вниз, распечатывая горло.


У некоторых в жизни есть один человек, который важен для них. Кто повлиял на них больше, чем кто‑либо другой. Нашим заданием было написать о таком человеке, но, когда я приступила к работе, то поняла, что не могу выбрать кого‑то одного. Выслушав меня до конца, вы, надеюсь, поймете, почему. Но, чтобы моя история обрела смысл, мне придется рассказать ее с самого начала.


У меня пересохло во рту, и я не смотрела на класс, когда выдавила из себя три самые трудные предложения из всех, что когда‑либо доверяла бумаге или произносила вслух.


Когда я была маленькой, я обычно пряталась в шкафу. Там было пыльно и темно, и пахло нафталином. Но это было мое убежище, где я скрывалась от монстров, которые были снаружи. Когда я стала старше и мне снова приходилось прятаться, я воображала, что живу в доме, где все монстры заперты в шкафах и я могу спокойно спать в своей постели. Что я живу в доме с родителями, которыми могу гордиться и восхищаться, и которые в один прекрасный день станут героями моего сочинения о том, как они изменили мою жизнь к лучшему. Мне не довелось жить в таком доме. Но чудовища, от которых я пряталась, тоже формировали меня как личность, открывая мне глаза на то, что доброта и любовь – всегда идут от сердца. Они научили меня не быть такой, как они. Вот почему они важны для меня сегодня.

Два человека удочерили меня, когда мне было почти тринадцать. Они не увидели во мне испуганного ребенка, который все время молчит. Они увидели во мне дочь, свою дочь. Они посвящали мне каждую свободную минуту, стараясь стереть плохие воспоминания и оградить от ночных кошмаров. Они открыли передо мной двери, прежде недоступные, и поверили в меня. Они доказали, что любовью и добротой можно делиться щедро, не требуя ничего взамен. Они научили меня доверять людям и ничего не бояться.

Находясь на домашнем обучении, я познакомилась с девочкой, у которой никогда не было проблем поговорить или познакомиться с новыми людьми. Сначала я завидовала ее открытости и дружелюбию. У меня плохо получалось знакомиться и заводить друзей. Мы были полными противоположностями, и я никогда не думала, что однажды она станет моей лучшей подругой. Она доказала, что можно обрести верных друзей, когда меньше всего этого ожидаешь. И недавно она повлияла на меня, заставив задуматься о том, что нельзя принимать то, что нам дано, как само собой разумеющееся.


Приближалась самая трудная часть, поэтому я взяла небольшую паузу и медленно вздохнула, прежде чем продолжить.


А несколько месяцев назад я встретила мальчика, который был добр ко мне, хотя и не знал меня совсем. У него всегда была улыбка на лице, и он излучал море обаяния. Я не успела познакомиться с ним поближе, но его влияние на меня, возможно, самое значительное, потому что он научил меня не принимать все как должное, но самое главное, научил дарить улыбку даже незнакомому. Он предложил мне доброту, когда я больше всего в ней нуждалась, и я надеюсь делать то же самое для других.

И, наконец, еще один важный человек в моей жизни был рядом со мной, сколько я себя помню. Он жил в том доме, где бродили монстры. Он оберегал и защищал меня, когда они подбирались слишком близко. Он читал мне, когда я была слишком напугана, чтобы уснуть. Благодаря ему и тем жертвам, которые он принес ради моей безопасности, я могу просыпаться каждое утро в своей постели. Благодаря ему я получила второй шанс.


Выдержав паузу, я сделала еще один глубокий вдох и подняла взгляд, почти уверенная в том, что большая часть класса уже спит. Кто‑то, действительно, посапывал. Но немногие. Остальные смотрели на меня, и я видела их размытые лица. Я увидела Пейдж. Потрясение отпечаталось на ее красивом лице. Я увидела Райдера, и он… Его губы приоткрылись, и он сидел напряженный, с прямой спиной, а руки безвольно повисли по бокам.

Я заставила себя продолжить.


Почему он так важен для меня? Прежде всего потому, что он открыл для меня одну простую истину: помощь тем, кто в ней нуждается, даже если они это отрицают, никогда не бывает напрасной. Он вылепил меня, сегодняшнюю, потому что первым распознал, что у меня есть голос, который стоит того, чтобы его услышать.

У кого‑то в жизни есть только один самый важный человек. Во время написания этой речи я поняла, какое счастье, что у меня таких людей много. Целый ряд людей и событий формируют каждого из нас, определяют наше место в жизни. Я узнала, что даже монстры могут оказать положительное влияние. Я узнала, что есть люди, которые открывают свои дома и сердца, не требуя ничего взамен. Я узнала, что незнакомые люди могут быть терпимыми и добрыми. Я узнала, что те, кто всегда помогает другим, себе помогают в последнюю очередь. И самое главное, благодаря всем этим людям я смогла сделать то, что казалось невозможным – выступить здесь сегодня перед вами.


В классе стояла тишина, и я не знала, хорошо это или плохо.

Мистер Сантос откашлялся.

– Спасибо, Мэллори.

Меня провожали взглядами, когда я возвращалась на свое место. Кейра улыбалась во весь рот, но у нее в глазах стояли слезы. Даже Пейдж посмотрела на меня с изумлением, когда я села за парту.

Я покосилась на Райдера.

Его лицо хранило все то же выражение, с которым он слушал мою речь, понимая то, о чем не догадывался никто, кроме Пейдж, – что речь шла о нем. Он выглядел ошеломленным.

А я… я могла бы воспарить прямо к потолку.

Да! Я сделала это.

Сжав губы, чтобы скрыть глупую улыбку, я обвела взглядом притихший класс. Я это сделала. Черт возьми, я действительно встала перед классом и толкнула речь. Я спотыкалась о слова, и было много неловких пауз, но я справилась. Слезы, теперь уже счастливые слезы, обжигали горло. Мне хотелось танцевать и кричать. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы усидеть на месте, пока выступала Лора Кэй.

Когда прозвенел звонок, мистер Сантос подозвал меня к себе. Я бросила быстрый взгляд на Райдера, собрала свои вещи и направилась к доске.

Мистер Сантос улыбнулся и положил руку мне на плечо.

– Ты молодчина, Мэллори.

Мое сердце бешено колотилось.

– Я… я смогла.

Он кивнул.

– Я просто хочу, чтобы ты знала. Я понимаю, как трудно тебе далось это выступление, особенно на такую личную тему. Я горжусь тобой.

Я тяжело сглотнула.

– Спасибо.

– Теперь я ожидаю, что ты будешь выступать здесь каждый раз, – сказал учитель. – Как ты думаешь, справишься?

Справлюсь ли я? Я не могла знать наверняка, но точно знала, что попробую. Я кивнула.

– Вот и славно. – Он похлопал меня по плечу. – Хорошего вечера.

Я пробормотала что‑то вроде «Вам тоже» и обернулась. Райдер уже ушел, и, несмотря на все то, что произошло между нами, меня это удивило. Немало. Я почему‑то думала, что он кинется ко мне с поздравлениями, потому что он, как никто другой, знал, какое это большое дело для меня. Но его и след простыл.

Выйдя из класса, я решила, что не позволю, чтобы его исчезновение испортило радость от моего успеха. Конечно, чертовски обидно, что его нет рядом, но… то, что я сделала сегодня, было гораздо важнее, и я уже знала, как хочу отпраздновать это событие.

Вернувшись домой из школы, я сразу поднялась к себе и бросила сумку на пол возле кровати. Открыв ящик письменного стола, достала свои инструменты. А потом я взяла недоделанную бабочку, устроилась с ней на подоконнике и принялась за работу.

Бабочка полностью преобразилась, когда нежные крылья запорхали по обе стороны ее тельца. Я даже добавила крошечную улыбку чуть ниже глазниц.

Фигурку я положила обратно на стол прямо под рисунком Райдера, и взялась за учебник истории. Экзамены никто не отменял.


* * *


– Мэллори? – донесся снизу голос Карла. – Ты можешь спуститься?

Заложив страницу карточкой, я захлопнула учебник и спрыгнула с кровати. Мои ступни в носках ударились об пол. Было еще слишком рано для ужина, и мне оставалось только гадать, зачем меня вызывают.