— Мама, прекрати! Я же сказала, что не собираюсь возвращаться к Тайлеру. Я его не люблю, и мне давно уже следовало понять это.

И сейчас, в свете того безразличия, которое мать демонстрировала к чувствам дочери, Николь стало ясно, почему она не разобралась в своих чувствах раньше. Ей всегда отчаянно хотелось, чтобы кто-то любил и ценил ее, а Тайлер в отличие от родителей Николь был добр и заботлив. Он проявлял внимание к ней и давал то, чего она была лишена в бедной эмоциями жизни.

Но, к несчастью, она ошибалась, принимая благодушие за любовь, — потому и расторгла помолвку. Разобраться в себе Николь помогли важные события, произошедшие в ее жизни, — ухудшение психического здоровья сестры, а также встреча с сексуальным копом из маленького городка. Она испытывала к нему совсем иные чувства, чем к жениху. Когда он был рядом, ею овладевали желание, азарт, ее сердце начинало учащенно биться. Николь и не подозревала, что способна на такие сильные эмоции.

Вернувшись к действительности, она взглянула на мать, которая смотрела на нее с выражением разочарования на лице.

— Хорошо, что я приняла решение расстаться с Тайлером сейчас, а не после свадьбы, — промолвила Николь.

Мэрианн вздохнула.

— Разве я когда-нибудь говорила тебе, что сказкам можно верить? — с досадой спросила она.

Николь твердо встретила взгляд матери.

— Нет, никогда.

Не говоря больше ни слова, даже не пожелав дочери счастливого пути или удачи, Мэрианн повернулась и выбежала из квартиры.

Комок подкатил к горлу, и Николь судорожно сглотнула. Мать ничуть не изменилась за двадцать восемь лет жизни дочери. Но изменилась сама Николь. Она не думала о том, что переезд сделает ее счастливее. Ей просто хотелось жить собственной жизнью, воплощать свои мечты и желания, а не те, которые лелеяла ее семья.

Поэтому она и отправлялась в маленький тихий городок, где когда-то обрела душевный покой, несмотря на безумное поведение сестры. Николь надеялась, что потом разберется с информацией о криминальной деятельности отца Тайлера и решит, как ей поступить в столь сложной ситуации.

Николь была готова ехать в Серендипити. Но был ли готов Серендипити принять ее?


Больше всего в городке Серендипити Николь ценила старомодный шарм. Где еще можно найти дешевое кафе под названием «Семейный ресторан»? Вселившись утром в новую квартиру над баром «У Джо», она решила пообедать в городе, отложив покупку продуктов на завтра.

Сидя за стойкой «Семейного ресторана» и уплетая очень вкусное мясо с картофельным пюре, Николь наслаждалась окружающей атмосферой. Внезапно из-за стойки к ней подошла темноволосая девушка.

— О, так я же вас знаю, — заявила она.

Николь встретилась с ней глазами, хорошо понимая причину ее беспокойства. Единственное, что настораживало Николь, когда она принимала решение переехать сюда, было то обстоятельство, что ее могли принять за сестру-близнеца. Но ее очень тянуло в Серендипити. Несмотря на поведение Виктории, местные жители не осуждали Николь, во всяком случае — в то время, когда она изо всех сил старалась помочь им найти совершившую преступление сестру.

— Вряд ли мы когда-либо встречались.

— Я — Мейси Донован. Работаю здесь то администратором, то официанткой. Ресторанчик принадлежит моей семье. Скажите, вы не…

— Меня зовут Николь Фарнсворт.

— Так вы не Виктория? Та психопатка, которая…

— Нет, — поспешно перебила Николь, не желавшая слушать рассказы о преступлениях Виктории. Когда ее сестра прекращала принимать лекарства, могло произойти все, что угодно. И происходило. — Мы с Викторией — сестры-близнецы.

Мейси покраснела от смущения.

— Простите, она ранила моего друга и… Впрочем, не будем об этом.

Николь вздохнула:

— Я знала, что столкнусь с последствиями ее ужасного поведения, если перееду сюда.

Мейси вопросительно взглянула на нее:

— Так вы решили поселиться в Серендипити?

— Да, решила, — ответила Николь и расправила плечи, намереваясь показать Мейси Донован, что не только не жалеет о своем решении, но и не даст себя в обиду. Болезнь сестры не имела к ней никакого отношения. Сейчас Виктория находилась на принудительном лечении в психиатрической клинике.

— Послушайте, я вовсе не осуждаю вас, — сказала Мейси. — Возможно, я веду себя глупо, но поймите, ваша сестра преследовала в течение нескольких месяцев Эрин Марсден, мою лучшую подругу.

Николь поморщилась, ей было неприятно слышать о преступлениях Виктории.

— Эрин рассказала мне, что вы помогли найти, где пряталась ваша сестра, и что вы и приехали тогда в наш городок именно затем, чтобы предупредить ее и Коула об опасности. Итак, мир?

Мейси протянула Николь руку, и та, глубоко вздохнув, пожала ее.

— Спасибо, — кивнула она.

И в тот же миг в ее сумочке зазвонил мобильник.

— У меня дела, но я скоро вернусь, — сказала Мейси, давая Николь возможность принять вызов.

Посмотрев на экран, Николь увидела, что звонил ее бывший жених. Она сбросила звонок, так как уже все объяснила Тайлеру в разговоре с глазу на глаз и добавлять было нечего. Его звонок всего лишь напомнил ей о необходимости принять важное решение. Может быть, ей следовало прямо спросить отца, знал ли он о махинациях своего партнера по бизнесу? Или лучше задать этот вопрос Тайлеру?

Николь случайно подслушала разговор Стентона с бухгалтером, когда стояла под дверью кабинета отца — человека, которого знала не слишком хорошо (у него никогда не было времени, а возможно, и желания общаться с ней). Николь подняла руку, чтобы постучать в дверь, и тут вдруг услышала то, что заставило ее замереть на месте.

Роберт Стентон и бухгалтер фирмы говорили, в частности, об отмывании денег, полученных от Романовых, отца и сына, известных в Лос-Анджелесе арт-дилеров. Николь поняла: речь шла о русской мафии, и стало ясно, что весь их бизнес мог потерпеть крах. Более того, все они могли оказаться в тюрьме. Ей сделалось нехорошо, и она повернулась, чтобы убежать к себе, но тут увидела быстро шагавшего по коридору отца — он приближался к ней.

Отец окликнул дочь по имени, и на его голос из кабинета тут же вышли Роберт Стентон и Андре, бухгалтер.

От взгляда Андре по спине Николь пробежал холодок, но она убедила себя, что он не мог наверняка знать, слышала ли она их разговор в кабинете.

Но на самом-то деле Николь все слышала… И это значило, что ей следовало беспокоиться не только о судьбе своих родных и семейного бизнеса, но, возможно, и о собственной безопасности…

Может, она должна была рассказать все отцу? Но если он уже и так знал о грязных делишках своего партнера, то она, Николь, только выдала бы себя. Если же Пол Фарнсворт находился в полном неведении, то вряд ли поверил бы разоблачениям дочери — скорее всего решил бы, что она оговаривает его давнего друга. Да и мать Николь безоговорочно стала бы на сторону мужа. Что же касалось матери Тайлера, то главным источником средств на ведение избирательной кампании являлся ее муж, и она готова была рисковать, используя даже грязные деньги. Николь понимала, что не могла обратиться за помощью к этим людям. Оставалась только полиция. Но следовало ли подключать к этому делу копов?

И что же Тайлер? Николь была уверена в его честности. Трудно было представить, что ее бывший жених, зная о махинациях отца, позволял ему втягивать себя в грязные делишки. Тайлера воспитывали как своего рода принца и наделяли особыми правами и привилегиями. Впрочем, Тайлер редко выступал в роли, которую ему навязывали. Вполне можно было предположить, что родители не посвящали его в закулисные дела своего бизнеса, так как дорожили репутацией сына.

Однако Николь не могла полагаться на догадки и предположения. Это было бы слишком опасно.

Снова появившаяся Мейси взяла полотенце и стала протирать стойку.

— Итак, что же привело вас в Серендипити? — спросила она.

У Николь не было простого ответа на этот вопрос.

— Хочу начать все сначала.

Мейси усмехнулась:

— Вам понравилось здесь в прошлый раз?

Николь улыбнулась, радуясь, что болтовня этой женщины отвлекает ее от неприятных мыслей.

— Да, понравилось. Я говорю вполне серьезно. Несмотря на печальные обстоятельства моего первого приезда сюда, местные жители по-доброму отнеслись ко мне.

Мейси оперлась на стойку.

— В эти выходные у нас проводится акция по сбору средств в Благотворительный фонд помощи женщинам, страдающим сердечно-сосудистыми заболеваниями. Я продаю билеты на это мероприятие, и вы обязательно должны прийти. Что скажете?

Николь медлила с ответом. Ей не очень-то хотелось идти одной на подобное мероприятие.

— Не знаю… — Она пожала плечами. — Ведь я только что приехала в город.

— Это еще одна причина пойти туда, где можно встретить старых знакомых и приобрести новых. Чтобы появиться на благотворительном вечере, сопровождающих не требуется. Я тоже иду одна, так что мы можем скооперироваться. Что вы на это скажете?

Николь понимала, что Мейси была права. Ведь благотворительный вечер — прекрасное место для того, чтобы завести новых знакомых.

— Это хорошее дело, — продолжала Мейси. — Департамент полиции — один из спонсоров благотворительного вечера. На него, как пчелы на сладкое, слетятся все лучшие люди Серендипити, — потому я и согласилась продавать билеты. Итак, что ты решила?

Мейси была настойчивой, а ее энтузиазм — заразительным. Кроме того, участие полиции в финансировании мероприятия гарантировало присутствие на нем Сэма Марсдена, — а Николь очень хотелось снова увидеть его.

— Хорошо, я приду.

— Браво! — воскликнула Мейси. Однако ее радостная улыбка тут же поблекла. — Но это дорогое удовольствие, поскольку вечер является акцией по сбору денег.

— Сколько стоит билет?

— Семьдесят пять долларов.

Николь кивнула. Она собиралась открыть пекарню, но это должно было произойти не так скоро. Ей хотелось осмотреться на новом месте и все хорошенько взвесить. А это означало, что сейчас ей следовало искать работу. Пока что в ее распоряжении была лишь доверенность на собственность, которую бабушка с дедушкой оставили ей в наследство.

Конечно же Николь не собиралась сорить деньгами, поскольку они нужны были ей для открытия собственного бизнеса. Но эти деньги давали ей возможность снимать квартиру и безбедно жить, пока она не встанет на ноги. А знакомство с жителями города, в котором она намеревалась осесть, соответствовало ее планам.

— Нет проблем, — сказала Николь, и Мейси широко улыбнулась.

— Отлично! Ох, но есть еще одна загвоздка…

Николь насторожилась: было ясно, что Мейси находилась в курсе всех дел, происходящих в городе.

— Я имею в виду коктейльное платье, — пояснила Мейси.

— Тоже не проблема, — ответила Николь.

Она привезла с собой кое-какие вещи. Благодаря Тайлеру и обширным связям его матери, у нее имелся разнообразный гардероб, в который входили и коктейльные платья.

— С тобой так легко, — заметила Мейси.

Николь усмехнулась:

— Стараюсь.

— Хочешь узнать кое-что о жизни в нашем городе?

Николь утвердительно кивнула.

— Я вся внимание.

Мейси с радостным видом присела на стойку. Она обожала болтать.

— Так вот, в среду вечером мы обычно устраиваем девичник в баре «У Джо». Ты должна присоединиться к нам. К «нам» — значит, к тем, у кого еще нет мужа и детей. Число свободных женщин и мужчин в нашем городке быстро сокращается. Но для тебя это пока не проблема, потому что ты у нас новенькая и все наши мужчины будут для тебя новыми знакомыми. А все новое обычно вызывает повышенный интерес. Так ты придешь?

Николь снова кивнула:

— Да, обязательно.

— Отлично! — Мейси взглянула на вошедших в ресторанчик посетителей. — Ох, я должна обслужить клиентов. Если у меня не будет времени продолжить нашу приятную беседу… Тогда увидимся в среду, в семь вечера.

Николь в очередной раз кивнула, и Мейси отправилась выполнять свои обязанности.

Николь невольно улыбнулась. Ей понравилась Мейси Донован, которая, похоже, была к ней весьма доброжелательной. Оставалось лишь надеяться, что и другие жители Серендипити отнесутся к ней точно так же.


Как обычно, в среду вечером Сэм встретился со знакомыми парнями в баре «У Джо». Джош Мерсер оплатил очередную порцию пива. За столом слышались шутки и смех.

Но тут в бар вошли Майк и Кара, а следом за ними — Эрин в сопровождении своего мужа Коула.

— Похоже, намечается семейный вечер, — пробормотал Сэм, подходя к родственникам. — Как вам двоим удалось уйти из дома? — Вопрос был адресован сестре — та родила шесть месяцев назад и не оставляла малышку без присмотра.