Не прошло и дня, как весь город узнал о случившемся, и что особенно приводило Саманту в бешенство, так это чрезмерное выражение сочувствия и тихое хихиканье за ее спиной.

— …затем Джулия ударила его прямо в нос.

— Я тоже хотела бы ударить его в нос.

— Паршивая овца так и останется паршивой овцой. И то, что Ренди спутался с Джулией Торн, послужит Джулии уроком… Знаешь, он спрашивал меня о тебе.

— Спрашивал, — безучастно повторила Саманта.

— Я ответила ему, Что если он хочет узнать, как ты поживаешь, то должен набраться мужества и спросить об этом у тебя самой.

Это заявление заставило Саманту улыбнуться. Весь город знал не только о происшествии в сарае, но и о том, что Саманта Джеймс вышвырнула вон обнимавшуюся парочку с помощью тяжелого дробовика.

— Тем не менее после двух стаканчиков пунша на вечеринке, он, скорее всего, наберется мужества, чтобы подойти к тебе, Сам, так что будь готова. Он очень удивился, когда я сказала ему, что ты уезжаешь. Да, тебе следует подготовить речь или что-нибудь в этом роде. Ты еще не решила, какое платье наденешь?

Саманта поморщилась. Именно этого момента она и боялась с тех пор, когда Реверенд Паркер и его жена предложили устроить для нее прощальный вечер.

— Я… О, я не думаю, что пойду.

Она, конечно, была очень благодарна Реверенду и миссис Паркер за их внимание, но сама мысль, что все там будут выражать ей сочувствие, обнимая ее и похлопывая по плечу, в то время, как Ренди и Джулия, сидя где-нибудь в уголке, будут посмеиваться над ней, была ей невыносима.

— Но вечер будет в твою честь! Ты не можешь разочаровать Паркеров!

— Я полагаю, что шериф Баррет приедет со дня на день. Я просто не смогу беззаботно танцевать и веселиться, бросив гостя дома.

— Ну знаешь, это только предлог. Почему бы тебе не взять его с собой?

— Едва ли шериф сможет заинтересоваться деревенскими танцами. Кроме того, нам с ним многое нужно будет сделать перед отъездом.

Меллиса вздернула темные брови.

— Может быть, тебе следовало подумать об этом раньше, еще до того как ты приняла это предложение стать учительницей.

— Перестань, Мел. Ты очень хорошо знаешь, почему я это делаю. Я не могу здесь больше оставаться. Мне нужно сменить обстановку.

— Я надеюсь, что эта маленькая школа в Юте оценит, какое сокровище она приобретает.

— Не надо об этом, а то мы снова расплачемся.

— Просто я прихожу в бешенство. Ты уезжаешь — и все из-за этого змея, Ренди Дункана.

— Я уверена, что весь город так думает, но они не правы.

Мелисса шмыгнула носом.

— Извини. У тебя, конечно же, нет носового платка в этой штуке? — спросила она, указывая на ридикюль Саманты.

— Конечно есть.

Саманта полезла в сумку, но та соскользнула с руки и упала на землю. Прежде чем она успела наклониться над ней, какой-то мужчина поднял сумку и протянул ей.

Она не посмотрела на него, так как внимательно разглядывала его руку. Это была большая, очень сильная, загорелая рука.

— Спасибо, — прошептала она.

— Пожалуйста.

Саманта медленно подняла глаза и почувствовала, как ее щеки начинают бледнеть. Перед ней стоял высокий золотоволосый мужчина, с ясными, необыкновенно синими глазами. Длинный прямой нос, аккуратные пшеничные усы, густые волосы, которые казались мягкими.

Это был мужчина, который привлек бы ее внимание два года назад, до Ренди и до Ти. Но теперь у нее появилось ощущение опасности. Мужчина, подобный этому, легко может завладеть доверчивым сердцем и разбить его.

Он сдержанно улыбнулся ей и приподнял серую шляпу. Саманта не смогла сдержаться, чтобы не посмотреть ему вслед, когда он прошел мимо нее, направляясь к лавке.

— Слушай, этот мужчина — мечта любой женщины, — прошептала ей на ухо Мелисса. — Не смотри на него так долго, Сам, а то глаза вылезут из орбит.

Саманта быстро отвернулась.

— Один взгляд этих глаз — и любая женщина выполнит все его желания, — продолжала Мелисса.

— И он наверняка хорошо осведомлен об этом.

— О, я надеюсь, он будет на вечере! Было бы восхитительно танцевать с таким прекрасным высоким мужчиной, ощущая себя в его объятиях, не правда ли?

— Почему этот человек должен оказаться на моем прощальном вечере, Мел? И к тому же твой отец застрелит его, если он своим дыханием испортит тебе прическу.

— Ой, ты мне напомнила. У модистки есть шляпка, мне хотелось бы, чтобы ты ее посмотрела.

Саманта отправилась с Мелиссой. Ее гордость позволила ей только трижды посмотреть в сторону лавки.

Обе провели весь день, занимаясь покупками, выбирая шляпки и платья для вечера. Наконец, Мелисса, болтая, проводила ее. Солнце садилось за горизонт, нежный теплый ветерок, наполненный ароматом цветущих яблонь, приятно освежал лицо. Она выросла в Спокан-Фоллз и провела здесь всю свою жизнь. Расставание с городом было для нее самым тяжелым испытанием.

Саманта вернулась домой перед самым ужином. Смеркалось, и первые звезды заблестели на небе. Оставив покупки в своей комнате, она прошла в кухню и застыла на месте от удивления: у стойки стоял тот самый мужчина с завораживающими синими глазами.

— Добрый вечер, — произнес он, улыбаясь.

— Что вы здесь делаете?

Ее вопрос прозвучал несколько вызывающе, и он с удивлением посмотрел на нее.

— Я думал, что приглашен на обед.

Саманта услышала неуклюжие шаги и постукивание отцовской палки и, обернувшись, увидела, как он, прихрамывая, входит в комнату.

— Ты не говорил мне, что у нас будет гость, папа.

Она старалась говорить спокойно, но бешеный ритм ее сердца делал голос резким. Она спиной чувствовала пронзительный взгляд незнакомца.

— Это потому, что я не знал о его прибытии до тех пор, пока он не постучал в дверь.

Эд Джеймс с любопытством взглянул на дочь: вне всякого сомнения, он был очень удивлен ее грубым поведением.

— Я помню вас. Я встретил вас сегодня около лавки, не так ли? — заговорил незнакомец.

— Да, сэр, полагаю, что именно так. Простите, но мне нужно разобрать кое-какие вещи.

Она подумала, что, может быть, ей удастся спрятаться в своей комнате, оставив мужчин одних. Он заставлял ее нервничать.

— С вещами можно повременить. Сначала нужно познакомиться друг с другом. Сам, это шериф Баррет, он будет сопровождать тебя в Юту.

У Саманты буквально отвисла челюсть. Не может быть, чтобы это был он. Шериф Баррет работал с ее отцом, это было больше десяти лет назад. Он истреблял диких животных и изменников-индейцев. Он вел трудную и опасную жизнь, по многу дней находясь один среди дикой природы без пищи и без воды. Нет, шериф Баррет должен быть много старше.

— Я думал, ваш отец сказал вам, что я приезжаю, — заметил шериф.

— Конечно, я сказал ей… Сам, закрой рот, ты выглядишь как дохлая рыба.

Она продолжала в упор рассматривать шерифа.

— Извините. Я просто ожидала…

— Что он будет таким же старым, как и я? — рассмеялся отец. — В конце 70-х мы обычно называли старину Макса «мальчиком», помнишь?

Шериф улыбнулся, как показалось Саманте, с некоторым огорчением.

— Как я мог забыть это?

— Мальчик, приготовь мне кофе. Мальчик, сверни мне цигарку. Мальчик это. Мальчик то. Если я правильно помню, ты расквасил нос Джорджу Монтгомери, когда однажды он попросил тебя вытереть ему…

Шериф кашлянул. Отец Саманты, казалось, забыл, что она была в комнате.

— Мда… однако. Макс был просто щенком, когда присоединился к моей группе. Но вскоре он показал, на что способен. Получил пулю в плечо, спасая мне жизнь.

— А вы получили пулю в ногу, спасая мою.

— Да. Я подумал, что раз ты еще цел в то время, как моя паршивая нога доставляет мне столько хлопот, не будет вреда обратиться к тебе с просьбой оказать мне маленькую услугу.

Шериф посмотрел на Саманту. Что-то теплое промелькнуло в его взгляде, и она украдкой взглянула на отца. Не заметил ли он этого? Или это только ее воображение?

— Я счастлив помочь тебе и твоей дочери, старина Эд.

Она не могла поверить в случившееся. Такая влюбчивая женщина, как она, будет путешествовать по дикой местности с этим человеком. После одной ночи, проведенной у костра, он без труда завладеет ее сердцем.

— Не смотри на него так долго, Сам, а то ослепнешь.

Ей придется разговаривать, есть, ездить верхом… жить с этим человеком целых две недели.

Один взгляд этих глаз — и любая женщина выполнит все его желания.

Оба мужчины смотрели на нее, ожидая от нее хоть каких-то слов.

— Я… возможно, я, может быть, не поеду.

Отец, казалось, был шокирован.

— Сам, люди в Логане рассчитывают, что ты будешь их новой учительницей.

Она звала это и в глубине души именно этого хотела. Но в данный момент единственное, о чем она могла думать, — это как защитить свое легко ранимое, доверчивое сердце от этого изумительного человека.

Отец почувствовал, что она в нерешительности.

— Ты просто растерялась от того, что шериф уже здесь, но у тебя еще целых два дня, чтобы принять решение. Ты сделаешь правильный выбор. Кроме того, не думай, что мы никогда не увидимся снова. Когда-нибудь они наконец построят железную дорогу, и вы со своей сумасшедшей теткой ни за что на свете не сможете помешать мне приехать в Логан.

Саманта кивнула. Отец прав. Она просто взволнована и расстроена потому, что уезжает. Ее нервозность вовсе не связана с этим великолепным образчиком мужчины, с которым ей придется быть наедине целых две недели.

За ужином в этот вечер она с трудом жевала и все время звенела посудой. Всякий раз, когда шериф смотрел в ее сторону, она что-нибудь роняла, и никак не могла понять, против кого был направлен ее все возрастающий гнев — против него или против себя самой. Каждый раз, когда она начинала думать, что все не так уж и плохо, он задавал ей какой-нибудь вопрос, и она либо его не слышала, потому что в это время рассматривала его великолепные усы, либо отвечала скрипучим, едва слышным голосом.

К концу ужина напряжение, которое она испытывала весь вечер, стало таким сильным, что у нее заболела шея. Она не могла дождаться момента, когда можно будет уединиться в своей комнате. Как только шериф положил вилку, она быстро вскочила и, поцеловав отца в щеку, сказала:

— Я устала. Спокойной ночи, папа, — она посмотрела на шерифа, — шериф Баррет.

Он слегла улыбнулся и кивнул головой.

— Спокойной ночи, мисс Джеймс. Увидимся утром.

Да, они увидятся утром и будут видеться каждое утро в течение двух недель.

Она спокойно прошла через холл, подавляя в себе желание сменить шаг на бег.

Оказавшись в своей комнате, она тихо закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Ее сердце сильно стучало. Было ощущение, что она погружается в зыбучий песок и ей не за что ухватиться, чтобы выбраться из него.

Ответ был прост: она не должна поддаваться очарованию этого человека. Несмотря на ее симпатию к нему, она будет бороться с искушением всеми доступными ей средствами. Он может улыбаться, подмигивать, сотни раз говорить ей о любви, но она не позволит себе увлечься снова.

Глава третья

Макс Баррет снял с себя грязную одежду и оставил ее на берегу реки. Стуча зубами, он по пояс вошел в ледяную воду, быстро вымылся, соскребая с себя недельную грязь после долгой езды на лошади, затем вылез из воды и при свете луны растер тело.

Он совершил ошибку.

Ему не следовало соглашаться сопровождать дочь Эда через горы, даже несмотря на то, что он обязан ему жизнью.

Саманта Джеймс была пугливой, как дикий котенок. Он ожидал, что она будет педантичной, возможно, даже ханжой, так как она согласилась работать учительницей в Юте. Но черт его побери, если она не самое очаровательное существо, которое он встречал за всю свою жизнь! Макс не мог себе представить, о чем думал Эд Джеймс, поручая ему такую работу. Конечно, он и Эд были старыми друзьями, но друзья они или нет, все-таки он, шериф Макс Баррет, — мужчина.

К сожалению, теперь уже ничего изменить нельзя, единственное, что можно сделать, — это держаться от дочери Эда подальше. Однако ясно, как Божий день, что Саманта ему очень нравится, и он чувствовал также, что и она изо всех сил борется со своим чувством к нему.

Надевая чистую рубашку и брюки, Макс пришел к выводу, что для них обоих было бы лучше, если бы Саманта осталась в Спокан-Фоллз. Ему, черт возьми, достаточно женщин, которые усложняют его жизнь: энергичная бабушка, властная мама, своевольная сестра и очень решительная молодая женщина по имени Камилла Сент-Клер — больше он не мог вынести в настоящее время.