Калум ухмыльнулся.

— Мы все готовы рискнуть жизнью ради свободы нашей помещицы! — выкрикнул Рори, размахивая оружием.

— Постойте! — заговорил Синжун. — Прежде чем кинуться друг на друга, подумайте о последствиях. Гарнизон английских солдат отсюда не настолько далеко, чтобы там не узнали о восстании и не пришли сюда наводить порядок. Разве этого вы хотите? Другие кланы поднимутся за вами. Это может перерасти еще в одну войну, которая принесет в Шотландию разрушения и смерть. Король не будет смотреть на это сквозь пальцы. Придет огромное количество солдат, и многие погибнут. Вы потеряете свои дома, своих близких, друзей. Разве вы готовы пожертвовать той свободой, которая сейчас есть у вас, ради удовлетворения амбиций одного человека?

Камероны и Маккензи стали нервно переглядываться и перешептываться, обдумывая мрачные предсказания Синжуна.

— Не слушайте этого английского ублюдка! — воскликнул Калум, еще сильнее прижимая лезвие к горлу Кристи.

Синжун увидел, что на кинжале Калума появилась капля крови, и его охватила ярость. Кристи была такой бледной, такой хрупкой, и Синжун опасался, что Калум причинил ей вред. Если бы на кону не стояла жизнь Кристи, он бы, не задумываясь, кинулся на этого подлеца. Но ему приходилось уговаривать сторонников Калума.

— Все вы помните битву под Куллоденом. В этой битве вы потеряли своих близких, некоторые из вас остались без крыши над головой, ваши земли были отобраны англичанами. Если вы последуете за предводителем Камеронов, то потеряете все, что нажили с тех пор. Да, я англичанин, но когда-нибудь Гленмур будет принадлежать моему наследнику, сыну Кристи, и я не хочу, чтобы он или близкие ему люди были уничтожены. Идите домой, Маккензи. Расходитесь, Камероны. Эта дело только мое и Калума.

— Останьтесь и деритесь! — крикнул Калум, увидев, что Маккензи один за другим разворачиваются и покидают двор.

Наконец остался только их предводитель.

— Англичанин прав, Камерон, — заявил он. — Мы не можем позволить себе потерять наших сыновей, отцов и братьев в еще одной войне. Я не против того, чтобы воровать скот у соседей, но убийство людей наших кданов — это неправильно. Мои люди хотят видеть Кристи Макдональд помещицей.

Сказав это, он развернулся и последовал за остальными в свою деревню, оставив Калума вместе со всеми Камеронами, которые уже выказали нежелание начинать войну тем, что отошли от своего предводителя на приличное расстояние.

— Ты проиграл, Камерон, — сказал Синжун. — А теперь медленно убери кинжал от горла Кристи.

— Только я и ты, английская свинья, — прорычал Калум, убрав кинжал и толкнув Кристи к Синжуну.

Кристи оступилась и упала на Синжуна, свалив его на землю. От падения воздух вышел из его легких, и Синжун стал тяжело дышать. Уголком глаза он увидел, как Калум прыгнул вперед, выхватив свой палаш. У Синжуна было мало времени, чтобы подумать, как поступить, и он, обхватив Кристи, успел откатиться вместе с ней как раз в тот момент, когда меч Калума вонзился в землю в том месте, где они только что лежали.

Тотчас человек десять Макдональдов прибежали им на подмогу. Столько же Камеронов вышли им навстречу. Опасаясь, что начнется потасовка, Синжун быстро вскочил, помог Кристи встать и знаком показал Рори, чтобы тот увел ее в безопасное место. Затем он вытащил свою рапиру.

— Только ты и я, Камерон. Давай не будем втягивать в это других. Хватит ли у тебя храбрости выйти со мной один на один?

— У меня гораздо больше силы духа, чем у тебя, англичанин, — прорычал Калум. — К тому же этот твой изящный клинок не сравнится с моим палашом.

Он посмотрел на своих людей, которые все еще стояли наготове, ожидая его команды.

— Отойдите, Камероны, а я покажу его светлости, как дерется горец.

Синжун знаком приказал Макдональдам отступить, чтобы освободилось место для поединка.

— Синжун! Нет!

Он слышал полный ужаса крик Кристи, но не ответил ей, он следил за Калумом, стараясь понять, в чем его слабые и сильные стороны. Они осторожно кружили один вокруг другого. Калум атаковал первым, целясь Синжуну в живот. Синжун легко увернулся. После этого они уже дрались в полную силу — делали выпады, нападали и уклонялись от ударов. Калум сражался яростно, охваченный бешенством. Движения Синжуна были хорошо просчитанными и смертельно точными.

Оба соперника были ранены. У Синжуна была слегка задета рука, а у Калума рассечено бедро. Но у обоих раны были не опасными. Калум размахивал палашом, вкладывая в удары всю свою недюжинную силу, в то время как Синжун искал брешь в его защите. Он не хотел убивать Калума, хотя и знал, что, если Калуму выпадет шанс, он убьет своего противника без малейших колебаний.

Пот застилал глаза Синжуна, и он вытер его раненой рукой, размазывая кровь по лицу. Он начал уставать и понял, что должен закончить бой до того, как Калум нанесет ему серьезный удар. Он перешел в наступление, и Калуму оставалось лишь защищаться от молниеносных ударов Синжуна.

Люди, наблюдавшие за ними, быстро поняли, что лорд Дерби не новичок в фехтовании. Видимо, Калум тоже понял это и с удвоенной силой бросился в атаку. Но он не мог справиться с более тренированным Синжуном. Неуловимым для глаза движением Синжун выбил палаш из рук Калума. Взмахнув рапирой, он прижал острие к шее соперника.

— Ты победил меня, ублюдок, — прошипел Калум. — Чего же ты ждешь, давай, убей меня!

Синжуну очень хотелось сделать это. Калум прикасался к Кристи, взяв то, что принадлежало лишь Синжуну, и действительно заслуживал смерти. Синжун сцепил зубы и крепче сжал рапиру в руке.

Внезапно к нему подбежала Кристи, в ее глазах читалась мольба.

— Синжун! Нет! Не убивай его!

Он удивленно взглянул на нее:

— Ты хочешь, чтобы он жил? После всего того, что он с тобой сделал?

— Он не… ты не понимаешь. Не убивай его, Синжун, пожалуйста.

С неохотой, медленно, Синжун опустил рапиру.

— Хорошо. Я сохраню его ничтожную жизнь, но только если он станет на колени и поклянется тебе в верности в присутствии своих людей.

Калум, казалось, готов был взорваться от ярости. Его лицо было красным и распухшим, глаза сузились, и Синжун решил, что он откажется.

— Ну? Так что ты выберешь, Камерон? Смерть или верность помещице?

Взгляд Калума какое-то время метался, а потом остановился на его палаше, лежащем на некотором расстоянии. Синжун пинком отбросил оружие подальше.

— Ты подонок! Я выбираю жизнь, — со злостью проговорил Калум, неуклюже становясь на колени перед Кристи.

— Говори, — потребовал Синжун.

— Я клянусь…

Внезапно Калум наклонился, а когда выпрямился, в его руке уже был кинжал. Еще до того, как Синжун успел вытащить рапиру, Калум бросил кинжал, целясь ему в сердце. Синжун увернулся, но недостаточно быстро. Кинжал вошел в середину его груди. Синжун услышал, как закричала Кристи, упал на колени и потерял сознание.


Глава 20


— Он будет жить? — озабоченно спросила Кристи, вглядываясь в лицо Синжуна.

Тот был бледным и беспомощным, и Кристи боялась, что лекарского таланта Мери будет недостаточно для его спасения.

— Твой муж чертовски везучий, — ответила Мери. — Если бы пуговица рубашки не оказалась на пути лезвия, он был бы уже мертв. Просто чудо, что кинжал не попал в сердце или легкое. Но, как бы то ни было, его светлость сейчас очень слаб. Я сделала все возможное, чтобы помочь ему. Выживет он или нет — это в руках Божьих.

— Он не умрет! — воскликнула Кристи. — Если бы Калум не был уже мертв, я бы убила его своими руками за то, что он сделал с Синжуном.

— Калум Камерон опозорил свой клан. Никто не винит Рори за то, что он убил этого подлеца.

— Я думала, что Дональд Камерон захочет пролить кровь Макдональдов за смерть своего брата, но он умнее, чем Калум, — сказала Кристи. — Он остановил своих людей и, став передо мной на колени, поклялся в верности. Впервые за долгое время настанет мир между Камеронами и Макдональдами. У нас, шотландцев, хватает проблем с англичанами, и нам нельзя враждовать друг с другом.

Мери натянула одеяло Синжуну до подбородка и похлопала его по плечу.

— Да, это правда, девочка.

— Иди отдохни, Мери, а я посижу с Синжуном.

— У тебя хватит сил?

— Да. Я все равно не смогу спать, пока он в таком состоянии.

Кристи придвинула стул к кровати и сжала безжизненную руку Синжуна в своей, словно хотела поделиться с ним своей жизненной силой. Она сидела возле него весь день, до глубокой ночи, отказавшись уйти, когда Марго предложила сменить ее. Она хотела быть первым человеком, кого увидит Синжун, когда придет в себя.

Все эти долгие часы Кристи постоянно боролась со страхом. Она понятия не имела, как Синжун отреагирует на ее присутствие, когда очнется. Поверил ли он утверждению Калума, что тот спал с ней? Что привело его в Гленмур? Он, должно быть, покинул Лондон вскоре после ее отъезда, раз приехал сюда на три дня позже нее.

Кристи почти не покидала Синжуна в последующие несколько дней. Все это время он лежал без памяти, у него начался жар. Мери давала ему отвар корня мандрагоры, чтобы притупить боль, и мазала рану мазью из календулы каждый раз, когда меняла повязку. Чтобы сбить жар, она приготовила травяную настойку, которую Кристи терпеливо вливала ему в рот по ложке. Потом она растирала ему горло, чтобы он проглотил ее.

На пятый день Синжун открыл глаза и произнес:

— Кристи…

Кристи охватила невероятная радость, когда она услышала, что он прошептал ее имя.

— Я здесь, Синжун.

Хотя в его глазах читалась боль, но взгляд его был ясным.

— Сколько…

Она прикрыла его рот ладонью.

— Не разговаривай. Береги силы. Ты лежишь пять дней, но уже начал поправляться.

Синжун уставился на нее, вникая в смысл ее слов. Она сжала его руку, и он сжал в ответ ее руку, давая знак, что понял ее. Синжун посмотрел на ее лицо — Кристи выглядела измученной. Неужели она находилась рядом с ним все это время? Она столько перенесла! Синжун не хотел, чтобы она подрывала свое здоровье, ухаживая за ним, словно сиделка. Он беззвучно открывал и закрывал рот несколько секунд, подбирая слова. Он очень устал и не знал, сможет ли оставаться в сознании так долго, чтобы успеть высказаться.

— Кристи…

— Да.

— Мне не нужна…

Утомившись, он так и не смог закончить фразу. Умолкнув, он закрыл глаза и уснул.

Кристи охватило отчаяние. Как ей казалось, она прекрасно поняла его мысли. Он пытался сказать, что Кристи не нужна ему. Боль пронзила ее сердце. Она слишком много врала ему, и теперь он не верил, что между ней и Калумом ничего не было. О Боже, что же ей делать?

Прошел еще один день, и Мери объявила, что жизнь Синжуна уже вне опасности и он поправляется. Кристи почувствовала, как камень свалился у нее с души, но теперь она страшилась другого. Когда Синжун выздоровеет, не порвет ли он с ней отношения, не запретит ли ей видеться с Ниеллом?

В течение дня Синжун несколько раз приходил в себя, и Кристи ждала, когда же он снова заговорит с ней. Войдя к нему в комнату, чтобы накормить его похлебкой, которую сварила Мери, Кристи увидела, что он пришел в сознание.

— Как ты себя чувствуешь?

— Будто из меня… все соки выжали. Что… произошло?

— Ты не помнишь?

— Смутно.

— Ты честно победил Калума в поединке и дал ему выбор — либо он поклянется мне в верности, либо умрет. Он стал на колени, но вместо того чтобы клясться, схватил кинжал и ранил тебя. Пуговица на твоей рубашке отвела удар от твоего сердца, но рана все равно оказалась серьезной. Тебе очень повезло, Синжун.

— Кого мне благодарить за спасение моей жизни?

— В основном Мери. Она опытный лекарь.

Синжун смотрел на Кристи. Ей стало не по себе под его пристальным взглядом и очень захотелось узнать, что у него на душе.

— Что, Синжун? Что-нибудь не так?

— Ты выглядишь измученной. Ты в порядке? — Он потер виски. — Я не могу нормально соображать. Я помню… Я помню, как сказал тебе, что мне не нужна…

Она прикрыла ему рот ладонью.

— Ничего больше не говори. Я знаю, о чем ты.

Он удивился:

— Знаешь?

— Я не хочу сейчас обсуждать это. Ты еще слишком слаб для серьезных разговоров. Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать мне, Синжун, и когда-нибудь мы поговорим об этом, но не сейчас.

— Я не понимаю тебя, но, наверное, ты права. Я не соображаю настолько, чтобы понять все из того, что ты говоришь. Скажи мне только одно. Что случилось с Калумом?

— Рори убил его. Если бы он не сделал этого, Мердок прикончил бы Калума вместо Рори. Но в конце концов все уладилось. Предводителем Камеронов стал Дональд, а он не настолько горяч и самолюбив, как Калум. Больше кланы не будут враждовать.