Кира Шарм - Проданная (ознакомительный фрагмент)

1Глава 1.

   – Пять миллионов раз!

   В зале буквально застыла тишина.

   Кажется, никто и не дышит, не то, что не двигается.

   Все превратились в застывшие скульптуры

   И только я, вернее, розовые бриллианты на моем колье продолжали жить своей ослепительно яркой жизнью, переливаясь и играя в ярком свете, направленном мне на грудь, чтобы подчеркнуть их красоту.

   Самый желанный и неожиданный лот на этом закрытом аукционе для избранных. Творение из давно утерянной, но не забытой коллекции давно покинувшего этот мир известного ювелира.

   Даже я обалдела, когда мне сказали, что именно я должна надеть.

   И, хоть драгоценности для меня не такое уж запредельное чудо, от которого я бы свалилась в обморок, в отличие от многих девчонок здесь, но даже я забыла о времени, перестав дышать и восторженно разворачивая колье под светом ламп.

   Оно реально – просто удивительное! По-настоящему живое! Как будто искорки живого света слились с пламенем. От такого трудно отвести глаза…

   Нежная россыпь почти крохотных розовых бриллиантов, но завораживает, заставляя влюбиться сразу же и бесповоротно! Эх, если бы я все еще была в том положении, когда могла носить и покупать украшения и драгоценности! Тогда не задумываясь бы променяла все, что было у меня в огромной шкатулке на одно это колье!

   Но, увы. Я давно не ношу украшений, а все содержимое шкатулки давно ушло с молотка.

   Да и я сейчас здесь вовсе не гостья. И даже не модель на самом деле. И не приглашенная звезда, вот так. Модель – это моя подруга и соседка по съемной комнате, Каролина.

   А я… Я благодаря ей просто разношу шампанское на аукционах. Она здесь – похоже, таки главная звезда, раз должна была облачиться в эту красоту. Неужели все-таки поддалась на приставания Гурина, хозяина аукциона? Он, мужчина, конечно, видный, но та еще сволочь в плане девочек! И просто так вряд ли отдал бы ей этот лот! Хотя… Может, это он так все еще заигрывает и пытается ее заполучить…

   Как бы там ни было, а стою сегодня перед публикой в облегающем телесном платье с сумасшедшим просто декольте – именно я. Платье облегает меня, как перчатка, а по цвету совершенно сливается с кожей, – чтобы ничто не мешало насладиться красотой камней.

   Каролина до последнего держалась со своим насморком, но уже на самом выходе из дома температура победила – ее качнуло так, что пришлось ловить и укладывать в постель.

   Другой замены просто не было, да и фигуры у нас с ней практически одинаковые, а это платье было именно требованием продавца.

   Ну, и к тому же я, наверное, единственная, кому Каролина доверяет. Другие обязательно воспользовались бы возможностью подсидеть подругу.

   Не сказать, чтобы я не мечтала стать моделью.

   И вот даже сейчас, любуясь на себя в гриме, который практически полностью изменил мой привычный вид, сделав кожу ровной и персиковой, подчеркнув глаза так, что они кажутся огромными, на все лицо, выделив в меру пухлые губы нежно-розовым перламутром, в тон камням, я даже зажмурилась.

   Будто не на себя смотрю, – на дивную красавицу, незнакомку.

   А ведь я вполне могла бы блистать… Когда-то подиум был моей мечтой…

   – Великолепно, – в гримерку, как всегда, без стука, на правах хозяина, вламывается Гурин. – Это просто чудо… – его руки бесцеремонно начинают перебирать тонкое плетение колье на моей груди – только смотрит он совсем не на камни, а гораздо ниже, как бы невзначай задевая мои соски костяшками. – Серебрякова, да? – его глаза темнеют, а характерно участившееся дыхание сразу выдает, что интересуют его совсем не камни. – Ты просто прирожденная модель! Напомни, почему ты да сих пор не участвуешь в показах?

   Вот именно поэтому.

   Тяжело вздыхаю,   отводя глаза от налитого похотью взгляда мужчины.

   Потому что простым девушкам, без денег и без связей практически невозможно оказаться на подиуме без того, чтобы по дороге не оказаться в чьей-нибудь постели. Все воспринимают модель как игрушку, как сексуальное развлечение, как будто это входит в комплект профессиональных качеств. А после показов – и того хуже. Если на тебя положит глаз какой-нибудь из тех, кто считают себя хозяевами жизни – все. Либо уходить, либо стиснуть зубы и соглашаться.

   Хотя… Каролина, в принципе, и не против такого расклада. Да наоборот – многие как раз за этим сюда и идут, – чего уж тут скрывать?

   Но этот путь совсем не для меня…

   Я лучше буду тяжело работать, чем вот так…

   Отшатываюсь, понимая, что еще одну мечту приходится безвозвратно похоронить, – в те времена, когда у нас были деньги и положение эти грязные приставания мне не грозили, но теперь… Теперь я просто обычная девушка, практически без гроша за душой.

   Так что нужно быть аккуратной и думать на десять шагов вперед.

   А еще – не провоцировать Гурина, у которого я все-таки зарабатываю.

   Хотя я с огромным удовольствием зарядила бы ему сейчас по его самодовольной роже!

   – К платью прикасаться нельзя – бормочу вместо этого, опуская глаза на его наглые руки, уже готовые смять мою грудь. – Следы останутся…

   Хозяин недовольно морщится, снова перемещет руки к колье, опять играя камнями, – но на самом деле все так же пялясь в ложбинку между грудей, – так, что я тысячу раз успеваю почувствовать себя раздетой и облапанной.

   – Ладно, Серебрякова, – хрипло выдыхает он. – Готовься пока. Чтобы блистала мне на аукционе! А после принесешь мне в кабинет шампанского. Ты же его у нас разносишь, верно? Ну, – так твоя работа! На двоих принесешь, – Гурин подмигивает мне с таким видом, как будто я сейчас должна грохнуться в обморок от такой невероятной милости. – Отметим твой дебют, прикинем дальнейшие

планы…

   Черт!

   Вот же черт, – и почему Каролинку именно сегодня угораздило свалиться!? Я ведь так держалась за эту работу – столько, сколько платят здесь, особенно расшедрившиеся после удачной покупки покупатели, где-то еще заработать трудно… А ведь Гурин не просто вышвырнет, если ему что-то не понравится, – он же вышвырнет так, что никуда после не возьмут!

   Ладно – пытаюсь себя успокоить. Ничего страшного пока не случилось.

   Аукцион пройдет, и, если удачно, то его самого обступят готовые на все модельки и, надеюсь, к тому времени Гурин успеет обо мне забыть.

Дорогие друзья!

Приветствую вас в новой истории!

      Очень прошу вас поддержать эту книгу вашими лайками, репостами и впечатлениями в комментариях!

   Главный герой нового романа, Стас Санников, с которым мы встречаемся в ” Цена его любви”, друг и партнер Влада Северова! Надеюсь, вы рады этой встрече! Теперь будем знакомиться с ним поближе!

   Всем добра и главное, – здоровья!

   ЛЮБЛЮ ВАС!

ВАША КИРА

2 Глава 2

   Ну, а если нет, – придется притвориться, что Каролинкина зараза и на меня перекинулась. Слезящиеся глаза, распухший нос – с этим уж я как-то справлюсь! Особенно теперь. Когда все в лютой панике от надвигающегося вируса!

   Но, стоит мне только остаться одной, как я снова забываю обо всем. Любуюсь пламенем, всполохами мерцающим на моей груди и чувствую, будто попала в сказку. Определенно, в камнях таки действительно есть магия!

   – Пять миллионов евро! Кто больше?

   Гурин сам лично решил продавать этот лот. Но, по крайней мере, сейчас он единственный, кто смотрит не на меня. Надеюсь, в пляске цифр и прибыли перед глазами, он таки реально обо мне уже успел забыть!

   – Пятьдесят миллионов! – тишину притихших покупателей как ножом разрезает низкий, чуть хрипловатый голос, от которого мои ноги рефлекторно сгибаются, – приходится даже ухватиться за край стола, чтобы не покачнуться.

    – Лот ваш, господин Санников, – мне и видеть не нужно, подобострастная улыбка и без того чувствуется в голосе Гурина, – наверное, сам лично облобызал бы ему сейчас руки, а, может, и не только, если бы мог, – еще бы, за такую сумму!

   – Я должен посмотреть ближе, – прерывает его не терпящий пререканий тон. – Ощутить, что покупаю.

   – Конечно, конечно, – лебезит Гурин, а у меня темнеет в глазах. – Все, как пожелаете. – На все ваше право.

   Я замираю, чувствуя, как в легких начинает резко не хватать воздуха, а ладони в миг становятся влажными и начинают нервно подрагивать, когда он поднимается со своего места.

   И как я раньше не заметила, что он здесь, в зале? Его же невозможно не заметить, – Санникова везде много, где бы он ни появился – ощущение, что он сразу же заполняет собой абсолютно все пространство.

   Но…

   В зале было темно, это только меня выставили на свет.

   И он точно не торговался за другие лоты – этот голос я узнала бы из тысячи, даже в самом бессознательном состоянии!

   Пытаюсь совладать с собой и не закусить от волнения губы, когда его огромная фигура приближается ко мне, – здесь и в этом серебристо-сером костюме он выглядит так, как будто медведя слегка причесали и приодели, чтоб вывести в свет. Но медвежьи повадки и рычание никуда не делись и в любой момент он может просто раскидать всех вокруг.

   Этот человек всегда вызывал безотчетный страх у остальных, – видимо, это на уровне рефлекса, который вопит о том, что от него нужно бежать и не связываться! Но стальные, будто расплавленное серебро, глаза, просто припечатывают, заставляя замирать на месте под тяжелым взглядом, пока по спине бегут мурашки.

   Так и теперь.

   Я стою перед ним, как кролик перед удавом, не в силах пошевелиться. А в голове включается красная лампочка « опасность»! Но сбежать я не могу и только судорожно сглатываю, тяжело дыша и впившись пальцами в тот самый край стола так, что они уже совсем побелели.

   Какой шанс на то, что человек, которого я ненавижу всем сердцем и который обещал мне страшные вещи, меня не узнает? Ведь грим действительно изменил мое лицо…

   Распахиваю глаза только когда слышу его дыхание, – оно обжигает кожу, смешиваясь с терпким запахом черного кофе и дорогих сигар. И еще чего-то такого, едва уловимого, мужского, резкого, – этот запах я бы тоже узнала из тысячи, как и его голос, будто полосующий каждым словом.

   Все должно быть хорошо, – успокаиваю себя, вернее – пытаюсь успокоить. Он смотрит только на камни… Только …

   Но…

   Сердце начинает лихорадочно стучать , – так, что, кажется, моя грудь сейчас просто выпадет, прорвав это слишком открытое декольте.

   Стоит мне лишь приподнять ресницы, как дыхание снова замирает .

   Санников и не думает смотреть на камни, – его тяжелый подавляющий взгляд упирается прямо мне в глаза, и, кажется, расплавляет меня , пронзает насквозь своим пылающим серебром.

   Хочется отшатнуться, да только я замираю на месте.

   Кажется, еще немного, и начну ловить раскрытым ртом воздух, который накалился вокруг него до предела.

   – Не страшно… Еще не страшно – мысленно бормочу я себе. Ну, что здесь такого, – он просто купил камни. А я после этого аукциона скроюсь так, что меня не найдут…

   И даже рисковать не буду – сразу же уволюсь.

   Но…

   Он наклоняется к моему лицу, продолжая по-прежнему парализовать своими жуткими, давящими глазами, и…

   Облизывает мои губы!

   – Я же говорил, принцесса, что ты будешь моя, – пронзает током мои губы, выдыхая прямо в них своим раскатистым бархатом.

   Нет. Это не со мной. Не про меня. Этого не может быть!

   Хочется зажмуриться и просто исчезнуть, – но я не могу сделать даже шага.

   Как не могу отвести взгляд от ледяных, пронзительных серых глаз, ставших сейчас почти черными.

   Эти глаза порабощают, впечатывают в себя, заставляют подчиняться их воле – всегда и во всем.

   Санникову не отказывают. Он привык, что все его желания исполняются даже без слов – ему достаточно лишь посмотреть, прожечь этим уничижающим напрочь взглядом.

   Он просто смотрит, – а меня будто обливают на морозе ледяной водой, – я вся изнутри заледеневаю.

   И одновременно странные вспышки, будто пламя, – от его голоса, от этого его касания к губам – такого дикого, варварского, абсурдного, – будто выжигает горло, взрываясь внутри.

   – Вы… – я лихорадочно облизываю губы, как за соломинку хватаясь за глупую надежду.

    – Вы меня с кем-то спутали… Я…