— Итак, ты бы хотел стать коммивояжером.

Я кивнул.

— Да, хотелось бы попытать счастья. Я уже совершенно ошалел от конторской работы и готов попробовать себя где угодно.

Джим ухмыльнулся.

— Я тебя прекрасно понимаю. Я сам целых два года протирал штаны в банке и готов был лезть на стенку. По ночам просыпался от собственных криков.

Подошла наша очередь и мы подошли к столу и начали расставлять шары.

— У тебя должно получиться, — сказал Стэнфорд. — Внешность как раз подходящая.

— Спасибо, — ответил я, начиная ему верить.

Он подбросил шиллинг, а я заказал решку, и выиграл.

— Тебе разбивать, — улыбнулся я.

Он аккуратно закинул белый шар за треугольник красных, почти не потревожив их.

— Ого! — уважительно произнес я. — А говорил, что неважно играешь!

— Это случайно, — хмыкнул он.

Мне никогда не хватало терпения, поэтому я вмазал по пирамиде со всей силы и красные шары раскатились по всему столу. Хоть бы одна сволочь залетела в лузу!

— Швейные машинки — дело хорошее, — сказал Стэнфорд, укладывая легкий шар. — Как только станешь в них разбираться, дело пойдет как по маслу. Чего с их помощью только не сделаешь. Синий.

Он закатил синий шар в среднюю лузу, и я поставил его на центральную точку.

— Взять, например, пылесосы, — продолжал Джим. — Что от них толку? Ну, почистишь пол или ковер, а дальше что? Никакого простора для женского воображения.

Он немного помолчал, забив ещё пару красных и один розовый.

— А вот с помощью швейной машинки можно творить. Подумай сам, Расс, сколько там всего есть — петлеметатель, лапка для подрубки, приспособления для плиссировки, стежки и подбивки. И прочие полезные мелочи, с помощью которых самая тупая домохозяйка может стать высококлассной швеей. Иди думать, что станет.

Мимоходом он уложил черный шар и, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Чем я только не торговал, Расс, но со швейными машинками ничто не сравнится. Только они привносят в торговлю что-то личное. Все остальное холодильники, газовые плиты, телевизоры — можно купить прямо в ближайшем магазине. Да и станешь ли ты перетаскивать холодильник из дома в дом? Швейная машинка — другое дело. Только затащи малютку в дом — и половина битвы уже выиграна.

Он забил невероятный по сложности коричневый шар, а следом за ним положил и очередной красный.

— А самое прекрасное в том, что когда ты звонишь в дверь, тебе открывает женщина, которая и в самом деле хочет купить швейную машинку. Вот в чем самая прелесть! Ведь мы рекламируем свои машинки через газеты, вот в чем фокус. Женщины вырезают купон, в котором подтверждается, что они хотят посмотреть машинку в деле, и отсылают нам. Поэтому, когда мы звоним в дверь, нас уже ждут!

— Потрясающе, — с придыханием произнес я, не в силах оторвать взгляд от его священнодейства на бильярдном столе. — Даже трудно поверить.

— Есть, правда, и в нашем деле кое-какие хитрости, — сказал он. Некоторые могли бы даже посчитать это неэтичным… О, черт!

Он смазал желтый шар, и тут настал наконец мой черед. Я не положил довольно простой красный — давно не играл, должно быть, — и Стэнфорд снова взял в руки кий. Он тут же добил мой красный шар, застрявший у лузы, а следом закатил и черный.

— Понимаешь ли, — продолжил он, — мы рекламируем маленькую и дешевую машинку, которую продаем крайне дешево, и обычно клиентка покупает её сразу, не раздумывая — ведь ради неё она и прислала купон. Когда сделка завершена, мы говорим, что нам приплачивают за то, что мы демонстрируем ещё одну модель, гораздо более современную, о которой клиентка может рассказать своим знакомым. И вот мы мчимся на всех парах к автомобилю и возвращаемся с этой машинкой. Ха, видел бы ты, как разгораются глаза, когда домохозяйки таращатся на это чудо и сравнивают его с маленьким уродцем, которого только что приобрели. Это все равно, что сравнить шоколадное мороженое с фурункулом на заднице. Или "роллс-ройс" с самокатом. Словом, они ахают и охают, но в то же время бубнят, что машинка, конечно, слишком дорога для них. Тут самое время сказать, что, мол, вам, мадам, она все равно ни к чему — вы уже купили другую. И можно начинать демонстрацию.

К тому времени, как ты расскажешь им про несуществующую особую скидку, благодаря которой машинка отдается почти даром, да ещё показываешь бесплатные вспомогательные устройства стоимостью в пять фунтов и рассказываешь про бесплатные уроки, у них текут слюнки и подгибаются коленки. Тогда ты вытаскиваешь накладную и объявляешь, что, по невероятному совпадению, сумма первого платежа на этой неделе составляет как раз столько, сколько они уже уплатили за крохотное пугало, а ежемесячные выплаты можно легко делать, экономя на новой одежде. Нет, это верняк, Расс, настоящий верняк.

Я не был уверен, что он имеет в виду — продажу машинки или синий шар, остановившийся прямо напротив лузы. Как бы то ни было, я уже заранее трепетал, предвкушая продажу швейных машинок.

— И сколько штук ты продаешь в неделю? — поинтересовался я, вынимая из лузы очередной шар.

— В среднем — десяток, — небрежно ответил он. — Причем с каждой имею пятерку.

Я присвистнул.

— Пятьдесят фунтов в неделю!

Стэнфорд кивнул и лихо вколотил последний красный шар.

— В среднем, — уточнил он, меля кий и прикидывая, как подступиться к розовому. — Бывает и семьдесят, а иногда — тридцать и так далее. Зависит от времени года. Зима — лучшее время, так как девушки сидят по домам. На этой неделе я сделал шестьдесят пять.

Он уложил розовый, за ним красный, и прицелился в желтый.

— А машина нужна? — поинтересовался я.

— Да, но не обязательно "линкольн континентал". Сойдет и какое-нибудь старье, лишь бы смотрелось.

Зеленый, коричневый, синий, розовый и черный шары разлетелись по лузам, словно их тянули невидимые резиновые ниточки, и игра закончилась со счетом тринадцать, а то и сто тринадцать тысяч на ноль.

Я только покачал головой в ответ на предложение Стэнфорда сгонять ещё партийку, и мы отправились в бар. Я расплатился с барменом за игру, мы взяли ещё по пиву, пошли вглубь бара и сели за угловой столик.

— А у тебя есть машина? — спросил Стэнфорд.

Я помотал головой.

— На пятнадцать фунтов в неделю?

Стэнфорд казался ошарашенным.

— Неужели это все, что ты зашибаешь — пятнашка в неделю?

Я пожал плечами.

— Сам знаешь, конторская крыса.

— Да, верно. В нашем банке было то же самое. Дорогая плата за безбедную старость. Какой смысл прозябать впроголодь почти всю жизнь ради того, чтобы в старости не умереть с голоду на их жалкую пенсию? Нет, Расс, это не для тебя. Пятнадцать фунтов — брр! — Он зябко поежился.

— А, как ты думаешь — у меня получится с машинками? — спросил я.

Стэнфорд отпил пива и угостил меня сигаретой.

— Расс, — спокойно сказал он, — у нас работают люди, которые тебе даже в подметки не годятся — ни внешности, ни обаяния. Но даже они продают полдюжины в неделю. Жалованья у нас не платят, только комиссионные, но зато фирма много тратит на рекламу, и каждому из нас ежедневно дают по четыре заказа. Даже, если продавать только каждому четвертому клиенту — это уже одна машинка в день, а в субботу, может быть, и две. Вот тебе уже тридцать-тридцать пять фунтов. А у тебя наверняка получится лучше. И глазом моргнуть не успеешь, как станешь зашибать по сорок фунтов, а то и больше.

Мне уже не терпелось.

— Как же мне начать, Джим?

— Я потолкую с боссом. Фирмой владеют два компаньона — Джимми Сэндс и Аллен Дрейпер. Сэндс — голова, Дрейпер — бабки. Возможно, Сэндс позволит тебе поработать в магазине, пока ты не обзаведешься машиной. У тебя деньги-то есть?

— Фунтов пятьдесят наскребу.

Стэнфорд чуть призадумался.

— Что ж, может, мы тебе поможем. У нас есть договоренность с соседним гаражом — наши ребята чинят в нем свои автомобили. У нас большие скидки. Возможно, они подберут для тебя подходящий драндулет с первым платежом в пятьдесят фунтов. Словом, положись на меня. Я с ними поговорю, а там посмотрим.

— Спасибо. Джим…

Он отмахнулся.

— Не стоит. Мне тоже помогли сбежать из банка и я прекрасно знаю, каково тебе торчать в своей конторе. Кстати, заявление на увольнение ты уже подал?

Я кивнул.

— Да, я уже дошел до ручки. Мне осталась ещё неделя.

Стэнфорд ухмыльнулся.

— Что ж, тогда поторопимся. Не можем же мы допустить, чтобы ты стал безработным.

Глава четвертая

Все воскресенье я просто исходил слюной, так мне не терпелось побыстрее приступить к новой работе. Всю ночь мне снились швейные машинки, а утром я уже был готов вскочить и мчаться к Сэндсу.

На завтрак я спустился в самом радужном настроении и до того заболтал Тетушку, что она спряталась на кухню. Про швейные машинки я ей, впрочем, упоминать не стал из опасения, что она начнет возражать. Мне вовсе не улыбалось тратить сейчас время на поиски нового жилья.

Зато в понедельник, когда мы с Глорией вновь отправились вдвоем обедать в закусочную Курилки Джо, я отвел душу. Славная она все-таки бабенка. Всей душой за меня болеет и переживает, кажется, больше, чем я сам. Глазищи сверкают, щечки раскраснелись.

— О, Расс, по-моему, это просто потрясающе! Молодец этот Джим Стэнфорд. Мне кажется, ты создан для такой работы!

В ответ я довольно ухмыльнулся, уже окончательно уверившись в правильности своего выбора. Но все-таки спросил:

— Почему ты так уверена?

— Я тебе ещё вчера говорила. Женщины и так будут покупать у тебя все что угодно, а уж перед швейными машинками тем более не устоят. Это же чисто женский товар. Что тебе ещё нужно? Приезжать ты будешь по предварительной договоренности, и тебе не придется тратить время и силы на уговоры через запертую дверь. Словом, ты должен быстро стать миллионером.

Говоря, Глория пригнулась ко мне почти вплотную, так что я мог наслаждаться ароматом её духов. Мне захотелось схватить её и поцеловать.

— А тебе не нужна швейная машинка? — проворковал я.

Ее глаза потеплели и увлажнились, сердце мое судорожно забилось.

— Я же сказала — мне ты можешь продать все, что угодно, — сказала она чуть охрипшим голосом. — А после ближайшего уик-энда приезжай в любое время.

— После ближайшего уик-энда? — попугаем повторил я и закашлялся, чтобы прочистить пересохшее горло.

Глория кивнула.

— Я вчера поговорила по душам со своим благоверным. В субботу он выметается. Больше так продолжаться не может. Он признался, что завел себе какую-то прошмондовку, но до вчерашнего дня мы на эту тему не разговаривали. А вчера я приперла его к стенке. Словом, он съезжает и оставляет мне квартиру.

Прошла, должна быть, добрая минута, прежде чем я проблеял:

— Парень явно свихнулся.

Глория улыбнулась и пожала плечами.

— Нет, Расс, у нас уже давно все шло наперекосяк. Поженились мы пять лет назад, но нормально жили только первые три года. Я страшно жалею, что продолжала за него цепляться в последние два.

Голос её потеплел.

— Ты мне его заменишь, Расс. Не бойся, я не потребую, чтобы ты на мне женился; просто ты мне нравишься, мне с тобой приятно, и я тебя хочу! — Она лукаво улыбнулась. — Ты просто обалдел бы, узнав, что я порой про тебя думаю.

Вот это женщина — душа нараспашку! Хорошо все-таки иметь дело с опытной женщиной. Я не раз слышал такие разговоры в крикет-клубе. Познакомься с опытной женщиной, и ты навсегда позабудешь про всех остальных. Я мысленно представил себе вечно хихикающую Джин, пытающуюся соблазнить меня голым задиком или неразвитыми грудками, и зябко поежился. Разве можно сравнить её с Глорией? Бррр!

Сделав над собой изрядное усилие, я унял дрожь в голосе и сипло проквакал:

— Я ведь даже не знаю, где ты живешь.

Рука Глории нырнула в сумочку, извлекла из неё клочок бумажки и протянула мне.

— В Чайлдуолле.

Я аккуратно упятал бумажку с адресом и телефоном в карман.

— Ты станешь моей первой клиенткой, — пообещал я.

— Я капризная, — сказала Глория, сияя глазами. — Меня нужно долго уговаривать. Тебе придется приходить снова и снова.

Джим Стэнфорд так и не позвонил, и во вторник меня уже охватила паника. Я придумывал всевозможные причины, объясняющие молчание Джима, но ни одна не добавляла мне оптимизма. Видимо, Сэндс не пожелал иметь со мной дело, размышлял я. У меня нет опыта, нет своего автомобиля, да и продавцов у него должно быть хоть пруд пруди. А вдруг Джима Стэнфорда сбила машина, и сейчас он лежит в коматозном состоянии в какой-нибудь больнице. Словом, во вторник я совсем извелся.