— Просто так сдашься и уйдешь? — спросил он на эмоциях.

— А что ты от меня ждал? Споров и ругани с твоим невыносимым отцом? — кричала я сквозь слезы, — Ты должен защищать меня, а не прислуживаться перед Арчибальдом! — продолжила истерику.

— Я тебе ничего не должен, к тому же он прав. Ты сама опозорилась перед работниками фирмы, точно, как моя мать, — холодно ответил Эдриан, а затем развернулся и пошел обратно в гостиную.

Шоферу поручили доставить меня до дома, где я выплакала в подушку все остатки соленой жидкости в организме. Больной и измученный рассудок отказывался понимать, кто прав, а кто виноват в этой истории.

Мое состояние вернулось в то ненавистное, что два года назад, когда Эдриан выгнал меня из особняка. Я постоянно думала о нем, но не могла ничего поделать. Уважая мужчину, заставила себя ждать его решения, какое бы оно не было. Эдриан ранил меня словами в последнее время, но не могла ненавидеть его, зная, что это из-за моего предательства. В душе скребли кошки, тугая боль скручивала внутренности все более давящим узлом. После последнего разговора я не видела мужа около недели и больше не могла бороться с внутренними демонами и пошла у них на поводу.

Мне было необходимо увидеть Эдриана, убедиться, что с ним все в порядке. Попадаться ему на глаза не должна, поэтому затеяла поиграть в шпионку, а без помощи обойтись не могла.

— Я обожаю такие игры, но следить за Эдрианом безумно скучно, — удручающе вздохнула Клер, когда мы сидели в ее машине, припарковавшись недалеко от здания корпорации моего мужа, — мы целый день просто сидим у бизнес-центров и ждем, пока он закончит бесконечные переговоры.

— Еще не конец дня, — зачем-то сказала я.

— Что ты хочешь увидеть, Ника? Ты знаешь, что мысли материальны и, если вступаешь на эту дорожку, выискивая что-то, то обязательно найдешь? — предупредила подруга.

— Я хочу увидеть, что ничего нет, — ответила я, надеясь, что Клер поймет, что имею в виду.

— Чтобы ничего не было, не нужно лезть на рожон. По собственному опыту говорю.

— Он вышел! Поехали! — крикнула я, увидев Эдриана.

Клер тронулась с места, и мы последовали за автомобилем мистера Кроуфорда. Он все еще пользовался услугами шофера, и можно было не переживать, что заметит хвост в лице красной машины Клер, которую видел ранее.

На этот раз машина Эдриана остановилась около небольшой кофейни. В таких местах вряд ли назначают деловые встречи высокого уровня. Мое сердце начало биться чаще.

— Что будешь делать? — осторожно спросила Клер, она и сама, кажется, насторожилась.

— Подождешь меня в машине? Я скоро вернусь, — сдержанно попросила я и вышла.

Ноги не слушались, но все же дошла до угла кофейни, чтобы можно было видеть, что происходит внутри. За столиком недалеко от окна сидел мой муж, а напротив незнакомая девушка. Они пили кофе и разговаривали, но острую боль я почувствовала, когда Эдриан взял ее руку.

Мне стало дурно, к небу подступил тошнотворный привкус. На автомате дошла до машины, но, не успев зайти внутрь, упала на колени, не в силах больно держаться на ногах. Клер выбежала наружу, чтобы помочь мне, но я знала, что никто не сможет мне помочь.

Глава 5

Размер предательства Эдриана превышал мой в тысячи раз. Если так он хотел мне отомстить, то сделал это самым сокрушительным способом. Как бы не любила мужа, никогда не смогла бы простить измену. Когда человек идет на такое, он осознанно уничтожает свою пару, безжалостно стреляет, как по уязвимой мишени.

Но у измены есть один значительный плюс: она заставляет разочароваться в человеке, от чего боль не становится меньше, но приходит осознание, что предатель не стоит выплаканных слез.

Пока период понимания не наступил, и я могла лишь убиваться от чувства вины, что своим поведением подтолкнула супруга к измене. Клер требовала остаться со мной, но все отступила, зная, что мне привычнее переживать горесть в одиночестве.

— Если из-за этого подонка ты хоть как-то себе навредишь, я его уничтожу! — кипела от ярости блондинка, — А ты ведь не хочешь, чтобы твоя лучшая подруга угодила в тюрьму?

— Не переживай, Клер, на меня навалилось столько страданий, что просто не смогу встать из-под их груза, чтобы что-то сделать, — неожиданно включила я самоиронию.

— Ты еще можешь шутить? Да ты сильнее, чем я думала, — немного успокоилась подруга.

Вместо слез я выбрала бытовые хлопоты, точнее, взялась вдруг погладить одежду Эдриана. Подготовлю изменнику чемодан, чтобы сразу забрал, когда придет. Не знаю, надолго ли хватит моей выдержки для притворства. Внутри на самом деле все саднило, я, словно чувствовала ножи, которые всадили любимые руки.

Телефон завибрировал, и я удивилась, увидев номер Эдриана. Он давно перестал звонить мне первым. Мне не хотелось слышать его лживый голос, но мужчина не знал, что я следила, поэтому повода не отвечать не нашлось.

— Доминика, ты сейчас дома? — сразу спросил супруг.

— Да, — коротко ответила я.

— Мы сейчас заедем, — бросил Эдриан и сбросил.

Я не успела спросить, с кем он собирается нагрянуть, и, честно говоря, понятия не имела. Может, старший Кроуфорд решил извиниться.

На скорую руку припудрилась, чтобы замаскировать красноту лица, но глаза все равно выглядели опухшими. Перед тем как начать играть роль гордой женщины, проплакала всю дорогу, пока Клер везла меня до дома.

Эдриан открыл дверь своим ключом, я в этот момент была в гостевом зале на первом этаже и моментально вскочила. Когда муж с гостем зашли, еле сохранила равновесие, чтобы не упасть обратно на кресло. Передо мной стояла та самая девушка, которую я видела с Эдрианом в кофейне.

— Алексис, познакомьтесь, это моя жена Доминика, — вежливо представил меня Эдриан своей любовнице.

От изумления я не могла вымолвить не слова и в шоке смотрела на соперницу. Даже в таком пораженном состоянии отметила, что девушка была намного эффектнее меня. Она, явно, следила за собой, а не забросила свою внешность под воздействием жизненных невзгод и трагических обстоятельств. И чувствовала себя девушка значительно увереннее меня, от нее веяло непоколебимой силой, а не ранами разбитого сердца, как от меня.

— Мы будем жить втроем? — не совладав с эмоциями, выпалила я.

— Простите, но на такое мы не договаривались, мистер Коллинз, ой, простите, Кроуфорд, — проговорила любовница, а меня словно окатили ледяной водой, едва услышала имя мужа, предназначенное для игры «На ощупь».

— Конечно, нет, Алексис, моя жена просто шутит, — извинился Эдриан, а на меня посмотрел осуждающим взглядом. Уже который раз ему было за меня неловко.

— Ты возобновил игру? — спросила я супруга.

— Нет, Доминика, ты можешь подождать и послушать меня? — начал злиться мужчина.

Вокруг воцарилось напряжение, ощутимое каждым дюймом кожи. Мы с Эдрианом прожигали друг друга взглядом, но оба не понимали посылов. За последнее время духовная, даже телепатическая связь, которой могли похвастаться раньше, исчезла, мы становились все ближе к определению «чужие».

— Возможно, нам лучше поговорить позже, — предложила Алексис, ей явно было не по себе в сложившейся обстановке, — я говорила, что вам стоит сначала предупредить жену.

— Наверное, так будет правильнее, — согласился мужчина. Они вели диалог так, словно меня в комнате не было, — я провожу вас, Алексис.

Мой разум помутился, разыгранная сцена выбила меня из колеи. Пока Эдриан провожал любовницу, я опустилась на кресло, стараясь собраться с мыслями, но это плохо мне удалось.

— Я тебе сейчас объясню ситуацию, Доминика, и постарайся, пожалуйста, выслушать меня до конца, — серьезно попросил супруг, я лишь кивнула, — Алексис — моя бывшая саба. После нашего с тобой расставания я рассказывал, что возобновил игру, но это не помогло тебя забыть. Она прожила в особняке недолго, но все равно меня волновала ее дальнейшая жизнь. У меня есть человек, который некоторое время следит за сабами после окончания игры. Алексис, как он выяснил, переехала во Францию. Я решил, что с ней в порядке, и отменил наблюдение, но, как оказалось, зря. В то время я находился в растерянном состоянии из-за тоски по тебе, поэтому был не осторожен.

Эдриан прервал свой рассказ, но в нем осталась недосказанность. Мужчина не смотрел мне в глаза, а опустил взгляд, он заметно нервничал. Мне было необходимо узнать все до конца, и терпение выходило из-под контроля.

— Я не понимаю, что ты говоришь, Эдриан, — призналась я.

Супруг осмелился взглянуть на меня, и в тот момент я поняла, что ничего уже не будет, как прежде.

— У Алексис от меня ребенок, — сказал Эдриан, и для меня это прозвучало, как приговор. Не дождавшись ответной реакции, мужчина продолжил, — недавно она вернулась в город, это стало известно моего информатору. Он узнал, что Алексис приехала с ребенком, я принял решение встретиться с ней и поговорить. Тогда она забеременела, но думала сможет воспитать ребенка сама, располагая средствами. Если бы мне стало известно обо всем сразу, я бы не позволил ей улететь во Францию.

На коже выступил холодный пот, от осознания, что, если бы Алексис тогда приняла другое решение, мы бы с Эдрианом не были вместе. Он всегда мечтал о семье и мог обрести ее с очередной любовницей и совместным ребенком. Если бы Алексис осталась, муж не стал бы искать меня, и в последствие мы бы не поженились.

Мне стало дурно, но на секунду вернулось здравомыслие, которое от Эдриана, скорее всего, сбежало, едва представилась возможность почувствовать себя отцом.

— Ты делал ДНК-тест? — спросила у супруга.

— Нет, мальчику сейчас около года, все совпадает, — наивности у Эдриана было не занимать. Словно история с бывшей невестой Кассандрой ничему его не научила.

— Эдриан, это может быть даже не твой ребенок!

— Это мой сын, Доминика, — строгим, не терпящим возражений тоном сказал мужчина, стараясь убедить то ли меня, то ли себя, — и я чувствую ответственность за него и Алексис.

— И что это значит? Что ты собираешься делать? — искренне не понимала я. Для чего Эдриан решил познакомить меня с этой Алексис? К чему вообще вел его разговор? Он хочет развестись со мной и играть в семью с более покладистой самкой? Или это его план уколоть меня, привести в пример Алексис и спровоцировать поспешное зачатие ребенка?

— Просто хотел быть с тобой честен, — объяснил мужчина, но эта честность сделала стену между нами еще толще, а не наоборот.

Находиться наедине с отвратительными мыслями стало невыполнимой задачей. Я, подобно Эдриану, создавала утешение в работе, сутками пропадая в галерее среди искусства. Теперь у нас с мужем нашлось что-то общее в этом глупом побеге от проблем. Возможно, легче было бы поговорить, как взрослые люди, расставить приоритеты, но сейчас одно только упоминание о супруге вызывало приступ тошноты.

— На сегодня ты свободна, — заявила миссис Дэвис с необычной услужливостью.

— Но рабочий день не закончен, — удивилась подобному выпаду со стороны начальницы.

— Ты и так который день работаешь внеурочно, можешь позволить себе отдохнуть.

— Почему-то мне кажется, вы пытаетесь от меня избавиться, — со смехом произнесла я, но заметив, как дергается бровь миссис Дэвис, поняла, что попала в самую точку, — в чем дело? — тут же спросила с напором в ожидании правды.

— Привезли новую картину твоего супруга. В новостях слышала, вы в ссоре, поэтому решила, что лучше ей займется кто-то другой, — пролепетала женщина, боясь меня обидеть.

Я понимала ее благие намерения, но смешивать личную жизнь и работу не собиралась. Отказавшись уйти, сама лично приняла картину, заполнив всю документацию. Особенно трудно далось выписывать инициалы, которые теперь не только наши с супругом, но и неизвестного отпрыска сабы.

Первый раз позволила себе вернуться к этой теме и представить жизнь, которая теперь нас неизбежно ожидала. Эдриан в силу своего характера будет услужлив и заботлив с женщиной, подарившей ему наследника. А ведь по праву эта миссия принадлежала мне.

Наконец, оставив удушающие мысли, принялась за распаковку очередного шедевра супруга. От увиденного у меня начался приступ. Агония захватила легкие, запретив дышать. Я упала на колени пред внушительных размеров холстом и зарыдала во все горло. Не думая о последствиях, коллегах и посетителях галереи. Боль просто выходила из меня кусками, забирая остатки самоуважения.

На картине была изображена обнаженная молодая женщина, придерживающая большой живот, говорящий об интересном положении. Над головой героини светился нимб, демонстрируя желание автора причислить сотворенную к лику святых. Волосы незнакомки закрывали лицо, но я была уверена, что Эдриан изобразил Алексис. И это говорило о его чувствах к этой девушке, мужчина рисовал только важных женщин: Кассандру, меня и теперь мать его предполагаемого ребенка.