Влада оглядела свою улицу в поисках моей старушки.

– Машина за углом. Мне же нужно было создать у вас впечатление, что сдался и ушел, – пояснил, и не думая испытывать неловкость.

– Вам это удалось. Но в будущем буду умнее и осмотрительнее, – в тон мне ответила она.

– Не поможет! Я чрезвычайно изобретателен, если по-настоящему заинтересован в результате, – нахально похвалился я.

– Это я тоже учту, – не сдаваясь, отозвалась женщина.

Ну да, ну да! Посмотрим!

О том, кто Влада такая, все были уже осведомлены даже в смежном отделе. Да ради Бога, управление – это же как сраная деревня заядлых сплетников! Убийства, кражи, массовые беспорядки? Фигня, кого этим удивишь, когда это ежедневная обыденность! Но вот что-то пикантное или необычное, касающееся личной жизни, это да, стоит всеобщего внимания!

– Надо же, какой приятный визит! – заелозил Митька Колесов, как только мы вошли к нему в кабинет. – И к тебе, друг мой Чудо, это нисколько не относится!

Высоченный, но тощий, как шпала, он, согнувшись едва ли не до пола в чрезмерном приветствии, протянул свою клешню Владе. При этом глазки его лупатые так и бегали по ней сверху донизу, и не понятно, какого интереса в них было больше – профессионального или чисто мужского.

– Руки-то мыл сегодня? – насмешливо поинтересовался я.

– Дважды и даже с мылом! – огрызнулся Митька, как обычно задорно сверкая ухмылкой до ушей, на которую когда-никогда, но велись женщины. Говнюк пронырливый!

– Очень приятно с вами познакомиться! – ответила Влада, но при этом только слепой бы не заметил, как она жмется к моему боку, словно животное, нуждающееся в укрытии. Ну, ладно, может, я и преувеличиваю. Но явно, общаясь с новыми людьми, она старается соблюсти максимальную дистанцию, не выходя за рамки вежливости. Все же странное она создание. Я же теперь знаю, что способна при желании на жопу кого хочешь опрокинуть одним приветствием, но при этом явно избегает этого максимально. Вот мне дала свои способности сразу ощутить, а от других, похоже, прячется. И как я это должен трактовать? Как доверие, типа, или как признак собственной испорченности, с которой она не считает нужным миндальничать? Так, кажется, я собственные установки-то и забыл! Чего я гадаю, когда чуть позже можно напрямую спросить?

– Могу угадать, зачем вы здесь! – Митька сдвинул брови и закатил глаза, корча рожу, точно, как у этих экстрасенсов в шоу, работающих на камеру. – Вас интересуют новые запрещенные вещества.

Сначала Санька в морге, теперь он. Очевидно, им всем это кажется безумно оригинальным и забавным. Придурки. Прямо так и захотелось, чтобы Влада пуганула этого шутника слегонца. Но она осталась совершенно безразлична к его корявому чувству юмора.

– Смотри, какой ты, млин, гений! – фыркнул я, подвигая стул ей и плюхаясь на соседний.

– А то! Цените, обожайте и песок под ногами целуйте! – гордо выпрямился Колесов.

– Как песка натаскаешь достаточно – обращайся! – милостиво разрешил я.

– Ладно, а если по делу, какого вам надо? – стал серьезным этот клоун.

– Дурь, очень сильная, такая, чтобы человека живьем можно было резать, никуда не торопясь, и при этом нельзя даже следов в тканях после смерти найти, – перечислил я все нужные параметры.

Митька, бормоча шепотом под нос мои же слова, отвернулся к компу и что-то начал клацать, периодически почесывая бритый затылок, а я, ожидая, посмотрел на Владу. Она с нескрываемым любопытством разглядывала пестрые стены кабинета. Все-таки лояльное у него начальство, меня бы большую часть содрать заставили. У Митьки на стенах мирно уживались плакаты с социальной агитацией за жизнь без наркоты и постеры телок с гигантскими грудями, хрен клавшими на все законы притяжения. Нет, я его, конечно, понимаю на все сто и тоже предпочитаю нечто весомое, мягкое, объемное, а не жилистый, удрюченный фитнессом сухарик на один зуб. Но хоть в два слоя стенки обклей, а без усилий сиськи пятого размера тебе как манна небесная в ладони не упадут. А насколько помню, когда в баре к нам однажды подсела девица, как раз в таком формате, он, вместо того чтобы действовать, просидел весь вечер уткнувшись в бокал и не выдавив и слова. Зато теперь вот так и сверкает зенками на Владу, живчик какой, млин!

– Так, Чудо! – вздохнув, подвел черту Митька. – Мне тебя ни официально, ни приватно порадовать нечем. Ну нет у нас в последнее время веществ, вообще следов не оставляющих. И такой дури, чтобы калечить можно и никакой чувствительности, тоже не припомню. Все медпрепараты, на это способные, легко вылавливаются в крови.

Я перехватил разочаровано-сочувственный взгляд Влады и пожал плечами. Что же поделаешь, я не первый раз остаюсь ни с чем.

– Но! – он поднял указательный палец. – Зато могу адресок одного химика черкнуть. Нам его так и не удалось ни разу за задницу прихватить. Скользкий, сука, просто слов приличных нет. Но мало ли… может, вам больше повезет. Если донесете до него, что дело уже не в дорогущей дури для херней страдающих мажорчиков, просирающих родительские денежки, он и пойдет вам навстречу. Он вроде как с собственным придолбнутым кодексом чести.

– Пиши, давай, – согласился я. Тут уж бери, что дают, и не выделывайся, называется.

Когда стали прощаться, Митька неожиданно попросил Владу задержаться на пару минут с ним наедине. Я обеспокоенно посмотрел на нее, безмолвно вопрошая, хочет ли она этого, или лучше избавить от такой приватности. Но Влада кивнула мне и только попросила подождать в коридоре.

Спустя минут пять она вышла, а Митька остался стоять в дверях с нечитаемым выражением на конопатом лице.

– Чего он хотел от вас? – не сдержав любопытства, спросил уже в машине.

– Это личное, Антон, – задумчиво покачала женщина головой.

Здрасти, личное, ну и как мне это понимать? Он на свидание ее пригласил, что ли?

– Но я ничем ему тут не могу помочь, – продолжила Влада, отвлекая меня от додумывания. – Я не гадалка и не вижу будущего, в том смысле, как обычно этого хочется людям. Но даже если бы и знала, то не вижу смысла открывать его.

– Почему?

– Потому что люди не хотят на самом деле знать будущее, они хотят, чтобы им сказали, что все у них будет хорошо, и счастье придет, нужно только подождать.

– А это было бы неправдой, – продолжил я, когда она замолчала.

– Неправдой, – эхом отозвалась она.

ЭПИЛОГ

Момент смакования степени своего трусливого мудачизма вперемешку с «горькой» был резко прерван тихим щелчком замка и глухим мужским голосом в прихожей. Это сработало как мощный отрезвляющий и чрезвычайно мотивирующий пинок в зад. Да неужели же я и правда до такой степени бесполезный козлище, что позволю явиться в мой дом чужаку и забрать то, что ощущалось самым правильным и необходимым всего какой-то час назад? Всего лишь потому, что меня шокировало и причинило физическое страдание поведение Влады? А разве с самого начала она не вела себя так же? С первой минуты, как я ее увидел, она поступала, говорила, чувствовалась совершенно иначе, нежели кто бы то ни было прежде мною встреченный, и только потому что этой самой инаковости стало вдруг больше, я сдулся? Выскочив в прихожую, перехватил за запястье руку Влады, протягивавшей свою сумку с вещами Гарденину.

– Она никуда не уходит, мужик, – заявил, зашвыривая ее обратно в комнату.

– Капитан Чудинов, по-моему, сцены сейчас совершенно неуместны, – нахмурился господин наставник, но я не смотрел на него, только на Владу.

– Антон, не нужно. – Она упорно избегала прямого визуального контакта и выглядела совсем как тогда, когда я ее впервые увидел: замкнутая, непроницаемая, отчужденная, будто я в один миг стал как все, как любой абсолютно посторонний ей человек. Не враг, не обидчик – вообще никто. Ну так мне и надо, чего уж.

– Вы правы, господин Гарденин, сцены неуместны, поэтому давайте сразу перейдем к рабочим вопросам, – подтвердил я, так и не отрывая глаз от Влады. – Мне бы хотелось получить точную инструкцию, как действовать и заботиться о безопасности моей девушки, если случится новый приступ, подобный сегодняшнему.

Говоря это, я шагнул к Владе, прижался к ней со спины, обнимая за талию, и демонстративно поцеловал в висок, теперь уже взглянув на ее наставника с откровенным вызовом.

– Вашей? – тихо пробормотал он и усмехнулся, но был проигнорирован.

В крошечной прихожей места для троих было совсем мало, поэтому мы оказались с ним почти лицом к лицу, и на какое-то мгновение мне показалось, что он просто схватит стоящую между нами девушку и потянет на себя, доказывая превосходство. Ну и идиотами мы бы, наверное, выглядели, перетягивая ее, как собаки кость. Эта мысль заставила меня усмехнуться, несмотря на густое напряжение, пропитавшее воздух.

– Что вы находите забавным, Чудинов? – Поднял бровь Гарденин, и когда я просто покачал головой, принюхался, бегая глазами от меня к Владе, будто стараясь определить, от кого исходило чудное алкогольное амбрэ.

– Все было плохо, и Антону пришлось напоить меня… чтобы остановить. – Если до этого Влада была словно одеревеневшая в моем захвате, принудительно демонстрировавшим степень близости между нами, то теперь выдохнула и оперлась спиной об мою грудь. Вот только пока не сообразил: искала ли она поддержку у меня или сама типа защищала перед наставником.

Гарденин задумчиво потер подбородок, взирая на нас, как будто мы раздражающие насекомые, и вдруг вздохнул как-то очень устало.

– Не пригласите меня пройти в свой дом, Чудинов? – поинтересовался он, и мне пришла в голову дебильная аналогия с фильмами про вампиров.

– В наш дом, Гарденин, – поправил я его. – И только если Влада не против, а то мало ли.

Наградив меня «ну и придурок же ты» взглядом, Гарденин протиснулся в комнату мимо нас, прилипших друг к другу, после одобряющего жеста девушки.

– Итак, для того чтобы вести осмысленную беседу, я должен в точности знать, что тут случилось, – сказал он, по-хозяйски устраиваясь на диване, и его ноздри снова брезгливо дернулись, заставляя меня задаться вопросом, учуял ли он запах нашего недавнего секса. – Потому что из твоего сумбурного звонка, Влада, я мало что понял, и характеристика «все было плохо» тоже не особо информативна.

Влада потерла середину лба, словно восстанавливая в памяти все мельчайшие подробности.

– Мы с Антоном смотрели видеоматериалы по делу, предоставленные одним… добровольным помощником, и в какой-то момент я поняла, что мужчина на записи именно тот маньяк, которого мы ищем. Но потом стало происходить нечто… я не уверена… но появилось четкое ощущение, что я вижу как бы сквозь экран и… не запись совсем, – начав вполне уверенно, Влада постепенно начала немного невнятно тараторить, становясь опять рассеянной и погруженной в себя, и мне померещилось возвращение приступа. – В общем… не пойму, как объяснить… видела его в реальном времени, совсем в другом месте… Я вдруг ощутила, что абсолютно точно могу встать и пойти и прийти туда, где он находится, потому что знаю, куда нужно двигаться. Так, словно… не знаю… у меня в руке оказался один конец шнура, а на другом этот… и при этом я могу видеть, что он делает, не очень четко, но могу. А после я не очень все помню.

Закончив, она вцепилась в мою руку, все еще лежащую у нее на животе в защитном жесте, и я прижал ее крепче, уверяя хоть так, что еще раз облажаться не намерен. А Гарденин, дослушав Владу, перевел требовательный взгляд на меня, намекая, что пришло мое время давать отчет.

– Из нее стала прямо-таки фигачить фонтаном энергия, или как вы там это зовете, – поморщившись, сказал я ему, хотя и испытывал острое непреходящее желание послать на хер. Но Владе нужна помощь… ладно, она нам обоим, выходит, нужна, а долбаный наставник был пока единственным возможным ее источником, так что…

– Влада стала рваться из квартиры, повторяя, что она может дотянуться до него, и была совершенно не в себе. И потому-то я и настаиваю на том, чтобы мне были озвучены способы борьбы с такими состояниями, так как они являются угрозой для безопасности, а возможно, и жизни Владиславы.

Но Гарденин, казалось, вовсе и не слушал уже меня.

– Я ведь говорил тебе, что так будет, дорогая? – Меня покоробило и от тона, отнюдь не заботливого, и от обращения, но отвлекла реакция девушки.

Резко вдохнув, она запрокинула голову к потолку, врезавшись затылком в мое плечо.

– Я не хочу, – со всхлипом произнесла она.

– Тут ни я, ни ты ничего не можем поделать. Сколько бы ты ни завязывала внутри узлов, они будут рваться, так или иначе, и чем сильнее твое сопротивление, тем разрушительней однажды будут последствия.

– Я не хочу! – выкрикнула Влада снова с отчаянием и стиснула мою руку с неожиданной силой.

– А могу и я уже получить чертовы разъяснения? – вмешался я, желая выкинуть Гарденина отсюда немедленно, чтобы прекратить это.

– А вы уверены, что они вам вообще нужны, Чудинов? – снова вернулся к своему насмешливо-высокомерному тону господин наставник. – Вон как вас потеря контроля пугает, стоит ли продолжать в том же духе?