На какое-то время воцарилось молчание. Степанида была готова к этому разговору. Сказанные слова ей понравились, но в них не было того, о чем сразу защебетала ей дочь. Та призналась, что полюбила его с первого взгляда, а он ни разу не сказал об этом. Хорошая семья, нашли друг друга, а где же о любви?

— Вы любите Валю? — прямо глядя Белову в глаза, спросила Степанида.

— Да, — коротко ответил он. — Каждый вкладывает в это понятие свое. Мужчины и женщины вообще по-разному объясняют свои чувства. Мне уже не девятнадцать лет, когда я бросался в крайности, был доверчивый и юный. Хотя и не сорок, чтобы говорить о большом опыте. С возрастом отношение ко всему меняется. Я стал более рассудительным, что ли. Зато у Вали романтизма хватит на двоих. Она еще не обжигалась, не разочаровывалась. Ей легче, поверьте. Она чистая, неиспорченная. Это большая редкость по нынешним временам.

— Не мучайся, я рассказала маме о твоих штампах, — воспользовалась паузой Валя.

— Да, о превратностях на пути к настоящему семейному очагу я вкратце узнала, — устало выдохнула Степанида Михайловна. — Честно говоря, я не могу понять, почему с вами могло такое произойти. Не видя вас, поверила бы и не удивлялась. Чего только не бывает на белом свете. Но посмотрев в эти голубые глаза, послушав голос, понаблюдав, я в растерянности.

Женщина замолчала, беспомощно разведя руками. Она вглядывалась в стоявшего перед ней молодого, красивого мужчину. Она бы тоже полюбила такого. Есть в нем что-то притягивающее, заставляющее забывать обо всем. Потом перевела взгляд на Валю. Та сидела, глядя куда-то вдаль, щеки ее пылали. Наверняка они были близки. Современная молодежь менее щепетильно относится к таким вещам. Впрочем, Степанида еще сама не забыла о том, как теряются доводы рассудка в порыве страсти, каким сюрпризом стала ее беременность для родителей, не ожидавших от нее такого легкомыслия. Господи, да что же она сверлит глазами его? Словно провинившийся мальчишка стоит он перед ней. И какое право она имеет углубляться в давно минувшее прошлое? Получилось, что он должен оправдываться, пытаться разобраться в том, чего и сам, может, не понимает.

— Ладно, Вадим. Примем все так, как есть. Если решение обоюдное, я противиться ему не стану. Одно условие — хочу перейти на «ты» и никогда не слышать в свой адрес слова «теща». Принимается?

— С удовольствием, — улыбнулся Вадим. — А как к вам обращаться?

— Имя мое ты знаешь, а мама у каждого одна, если ты об этом. Живите счастливо, дети мои. Пусть обходит вас беда стороной. Гладкой дороги не бывает, но главное, выдержать любые испытания.

Вино было выпито, обмен взглядами состоялся. Глаза говорили больше любых слов. Степанида закусила губу и вдруг, словно вспомнив что-то, встала из-за стола. Вышла в соседнюю комнату и вернулась со старинной иконой в руках. Валя знала, что висела она раньше в комнате бабушки и дедушки. Маме она была очень дорога. Она жестом попросила сидящих подойти к ней. Вадим и Валя стали напротив. На них внимательно смотрели глаза Божьей Матери с иконы. Под этим мягким и одновременно строгим взглядом Вадим почувствовал, как сбивается его дыхание. Он быстро посмотрел на Валю и понял, что она волнуется не меньше.

— Хоть вас благословлю, дети, — тихо сказала Степанида. Перекрестила их и поняла, что вот-вот заплачет. — Хотела, чтобы и меня отец с матерью благословили, да, видно, не судьба. И у Валюши я одна. Наверное, она рассказывала о себе немного. Отец уехал, не зная, что она должна появиться на свет. Я и сама не знала. Ждала его всегда и сейчас бы приняла без упреков. Только спросила бы: почему так долго не возвращался?

Степанида замолчала. Еще раз перекрестила молодых и унесла икону. Потом вернулась и пригласила их снова к столу. Вадиму захотелось курить. Он извинился и вышел во двор. Ему казалось, что в последний раз он делал это так давно, что от нетерпения все никак не мог прикурить сигарету. Как только он вышел, Валя подошла и прижалась к матери. Девушку переполняла благодарность за то, что именно так приняла та ее выбор. Она всегда была ей близкой подругой, не каждая дочь скажет такое о матери. Степанида гладила ее спину, не заметив, как слезы полились из поблекших серых глаз. В них была радость за Валюшу. Была грусть оттого, что собственная жизнь превратилась в долгий день ожидания. Некого винить. Она сама решила, что так должно быть. Никого не принимало сердце, словно приворожил ее Сергей Нестеров своими зелеными глазами. Ведьминские, говорят. Они видели ее молодой, красивой, влюбленной, горевшей желанием. Что ж они льются, эти слезы? Пожалела себя все-таки. Не нужно. Праздник ведь какой — дочка нашла свое счастье. Того и гляди, внуков родит, вот будет радость. Заполнятся ее одинокие вечера. Ведь станет она приезжать сюда подышать с ребятней чистым воздухом, попить парного молочка со свежим медом. Степанида немного отстранилась от дочки и, утирая глаза, сказала:

— Что за чепуха получается: слезы сами бегут, шальные.

— Я все понимаю, мамочка. Ты ведь не из тех, кто может, завидуя счастью, строить препоны. А ведь бывает и такое.

— О чем ты говоришь, дочка?

— Представь себе, у меня в группе училась девочка, которая собиралась замуж уже в третий раз. Первые два расстроила ее мать. Та сама прожила долго без мужа, двоих детей подняла. Ее философия сводилась к тому, что раз она не познала счастья, то и дочке это совсем не обязательно. Она ненавидела появлявшихся поклонников дочери, всячески мешала продолжению романов. Так что, в конце концов, девушке пришлось тайно расписаться и переехать к мужу.

— Господи, да разве родная мать способна на такое? Препятствовать счастью своего ребенка, это ж грех какой! — Степанида Михайловна покачала головой.

— Я не придумываю. Спасибо, что ты у меня такая замечательная. Знаешь, Вадим — очень своеобразный человек, но, кажется, ты смогла пробраться в его душу. Он так на тебя смотрел, словно видел перед собой не земную женщину, а божество.

— Пусть он лучше на тебя так смотрит, — усмехнулась Степанида. — Давай уберем со стола и приготовим чай. Я дождаться не могу, когда мы приступим к торту.

Валя засмеялась. Зная, что мама — сластена, каких мало, дочка, конечно, не могла приехать в такой день без лакомства. Недавно открывшаяся кондитерская готовила прекрасные сладости на любой вкус. Там они с Вадимом заказали большой красивый торт с любимыми мамой лесными орехами. Валя вспоминала ее рассказы о том, как девчонкой ходила она в орешник и пропадала там целый день. Когда Валюша посетила этот лес, в нем многое изменилось. Она с подружками не застала того раздолья трав, цветов, ягод, грибов, какое было в ту далекую пору, которую мама так любила вспоминать.

Самовар давно поспел, торт был разрезан. Степанида скользила глазами по нему. Вадим взял блюдце и положил в него большой, полный орехов, украшенный брусникой кусочек и протянул хозяйке. Улыбнувшись, она с удовольствием приняла этот знак внимания. Валя потихоньку попивала крепкий чай со смородиновым листом. Закрывала глаза, казалось, что и не уезжала она вовсе, что время остановилось, что все, как всегда. Только присутствие Вадима не давало полностью погрузиться в призрачный несуществующий мир. Да и хорошо, что так. Он здесь, а значит, впереди новая полоса жизни. У них будет замечательная семья, в которой каждый найдет себя. Скорее бы появились дети. Валя, мечтая, подперла ладонью лицо. У них будут только сыновья. Она хотела, чтобы ее окружали только любимые мужчины. Наверняка Вадим согласится с нею. Мальчики дают больший заряд на всю жизнь, они предполагают совсем другие отношения в семье. Для матери это больший стимул. Она должна всегда быть примером идеальной женщины, создавать у сыновей образ желанной спутницы. Тут вряд ли походишь в засаленном халате. Постоянная потребность быть в форме.

— О чем мечтаешь? — прервал ее мысли голос Вадима.

— Есть одна тема, — загадочно произнесла она.

— Ты для меня как на ладони, так что не пытайся придавать обычному ореол таинственности, — произнес Белов, отодвигая от себя пустую чашку с блюдцем. Валя подумала, что он неисправим. Вечно норовит если не укусить, то хоть ущипнуть. — Валюша, давай поможем Степаниде Михайловне навести порядок и будем собираться. Уже половина пятого, через час наша электричка. Время пролетело, как никогда.

— Нечего мне помогать. Давайте лучше лишнюю минутку посидим поговорим. Посуду мне помыть не проблема, а вот когда вы теперь приедете — вопрос, — поспешила ответить Степанида.

— На него есть очень простой ответ, — поднимаясь, сказал Вадим. — Восьмого марта мы у вас как штык. К тому времени наш медовый месяц будет подходить к концу. Посмотрите, во что превращает романы семейная жизнь.

Валя бросила на него косой взгляд. В нем недвусмысленно читалось желание взять его за грудки и встряхнуть. Вадим подошел к ней, обнял за плечи и поцеловал в макушку.

— Не ершись, дорогая, — и, обращаясь к хозяйке: — Я влюбился в вас, Степанида Михайловна. Говорят, что невеста со временем становится копией своей матери. Если так, я был бы просто счастлив.

— Как хорошо, сынок, что ты не сказал «теща», — улыбнулась та. — Уважайте друг друга и уступайте. Остальное сложится само собой. Из меня плохой знаток семейной жизни, но как женщина я уверена, что все дело в этом.

Когда за гостями закрылась дверь, Степанида быстро подошла к окну и смотрела им вслед, пока две фигуры не скрылись из виду. Хотела проводить их до станции, но Вадим попросил ее остаться дома. Хороший парень, но чуяло сердце, что вулкан страстей скрывается за его искрометными шутками, короткими фразами и многозначительными взглядами. Слишком он красив для одной женщины. Разве если влюбится по самые уши. К Валюте он ОТНОСИТСЯ тепло, но будут ли его глаза всегда смотреть только в ее сторону? Почему она задавала себе такой вопрос? Что-то подсказывало, что нет в его сердце такого чувства, которое испытывает к нему дочка. Может, так и должно быть? Продолжая смотреть на бескрайнее белое пространство, Степанида прижала руку к груди.

— Вот и выросла наша дочка, Сереженька, дождались, слава богу, — отошла от окна. Села за стол и тихонько заплакала. Ей так хотелось разделить с кем-нибудь свое счастье, но собеседника рядом не было. Только одиночество пахнуло холодком, заставив закрыть лицо руками, уронить голову на стол. Впервые за долгие годы она окончательно поняла, что чуда не будет. Столько ждала, выглядела смешной со стороны. Отвергала всех, кто пытался внести смуту в ее понимание жизни, а теперь и сама растерялась. Может, не стоило так идеализировать то, что случилось с нею в то незабываемое лето? Сейчас она была в смятении. Дочка далеко, у нее своя жизнь, а то, чем жила она долгие годы, было просто ее фантазией. Этакая подпитка, придававшая всему смысл. Теперь она снова одна. Реально, надолго, мучительно. Она никому по-настоящему не нужна. Валюшка, конечно, любит ее, но начался другой этап жизни дочки, когда мать отходит на второй план. В ней нет такой нужды, как в детстве, и слишком велико расстояние, разделяющее их. Здесь не только километры дороги, но и состояние души, ума. Валюша стала мудрее, опытнее. Она знает многое о той жизни, которой Степанида не жила и одного дня. Перестав плакать, она начала прибирать со стола. Как много осталось торта. Надо будет пригласить завтра гостей, похвастать надвигающимися событиями. Понедельник вроде и считается тяжелым днем, но надо нарушать такую традицию. Эта мысль помогла Степаниде собраться, быстро убрать со стола. Даже песня какая-то крутилась на языке. Легкий, запоминающийся мотив, незамысловатые слова. Не всегда нужны громкие фразы. Простые слова порой согревают сильнее. Женщина тихонько напевала, постепенно отогреваясь от холода заметавшегося, хозяйничавшего в доме одиночества.

Они расписались двадцать четвертого февраля. Свидетелями этого события стала чета Вороновых. Наташа и Игорь с удовольствием приняли просьбу Вадима. Им очень понравилась Валя, и решение Белова они встретили на «ура». Потом ужин в ресторане, веселый вечер и поздний приезд домой. Родители решили, что компания должна быть сугубо молодежная. К этому времени Валя окончательно переехала с вещами к Вадиму, пообещав Марии Федоровне, что не будет забывать о ней. Старушка слишком близко к сердцу приняла отъезд своей постоялицы. Будто и не было ничего необычного в этих переменах, но привычка жить вместе с веселой, обаятельной девушкой была сильна. Слезы бежали по сухим, морщинистым щекам, когда Валя напоследок обняла ее.

— Вот появится у нас телефон, вообще не будет никакой проблемы в общении. Не сложится прийти, так позвонить всегда можно. Не грустите, милая Мария Федоровна, я никогда не забуду о вас, — Валя почувствовала, что плечи старушки вздрагивают. Чем больше слов говорилось, тем более безутешной казалась та.

Как бы там ни было, началась семейная жизнь, в которой Валя чувствовала себя, словно в спектакле.

Она играет роль хозяйки, Вадим — мужа. Она справлялась со всем легко, была на подъеме. Вадим тоже перестал мучиться поиском идеала, уверовав в то, что, наконец, встретил его. Он по-прежнему ждал ее после работы. Шел, с удовольствием замечая, какими восхищенными взглядами провожают Валюшу мужчины. Она действительно расцвела за последнее время. Ее первозданная красота только начинала раскрываться.. К тому же старенький полушубок из искусственного меха сменила новая дубленка песочного цвета и подходящая шапка. Вот и говори, что встречают по одежке. Главное это или нет — вопрос щекотливый. А то, что выглядеть молодая женщина стала намного интереснее, — факт. Валя не сразу согласилась расстаться с привычными вещами. Она сопротивлялась покупкам, говоря, что еще не время. Вадим еле уговорил ее не тратить молодость на донашивание старья. К тому же его родители выделили определенную сумму в подарок к свадьбе. Нужно было достойно ее тратить. Учитывая, что начался единственный в своем роде медовый месяц их супружества, Вадим предложил не сходить с ума и реально посмотреть на вещи. Это было с его стороны не романтично, прозаично, но от всей души. По-мужски настояв, Белов начал с обновления гардероба супруги. По правде сказать, Вале нравилось его внимание. Она была готова принимать от него любые подарки, не обязательно дорогостоящие. Лишь бы чувствовать, что она ему не безразлична. Лишь бы не стать очередным преходящим этапом его жизни. Третья мадам Белова успокаивала себя очень наивно. Валя говорила себе, что мол, Бог троицу любит. Их брак не распадется на мелкие осколки, как хрустальная ваза после падения. Они нужны друг другу, им хорошо вместе. Они давно привыкли спать вместе. Прошла недолгая пора ее девичьей застенчивости. Утром полусонные поцелуи заканчивались неторопливым сексом. Вечером после традиционного: «спокойной ночи», они сначала удобно укладывались в постели, а потом разгоревшееся желание не давало уснуть допоздна. Они удовлетворяли влечение плоти, каждый раз открывая в любовной игре что-то новое, волнующее. Любимый мужчина всегда рядом, от этого Валя становилась счастливой, окрыленной. Ей стало казаться, что так было всегда. Будто встретились они не прошлым летом, а много лет назад.