Алина Знаменская - Прогулка под луной

Лучше всего сгонять до кемпинга, посмотреть, там ли Маша, забрать и заодно заправиться. Бензин на пределе.

Садясь в машину, он отметил, что беспокойство все же ужалило его в области груди и ужаленное место начинает неприятно зудеть. Он выехал на трассу и вскоре уже сворачивал на асфальтовую дорожку, ведущую к кемпингу.

Пропустил белую «ауди», выезжающую к трассе, и остановился.

Во дворе кемпинга Маши видно не было. Он подошел поближе. За столиком открытого кафе сидели парень с девчонкой. Обедали. «Молодожены», — решил про себя Денис: глаза уж больно блестят, равно как новые кольца на безымянных пальцах.

— Ребята, извините, пожалуйста. Я ищу свою девушку. Вы, случайно, не заметили, у нее вот такая каштановая коса.

Девушка пожала плечами. Парень кивнул:

— Видели. Полчаса назад гуляла тут.

— Где? — удивилась девушка. — А почему я не видела?

— Не обратила внимания, — улыбнулся парень.

— А ты обратил, — поддела девушка.

Зверев почувствовал себя неловко: поругаются еще из-за него.

— Потому и обратил, что коса. Я такие косы только по телику видел, когда конкурс «Длинная коса» показывали. У нее еще букетище в руках был — ромашки. А мы вон там сидели, — парень показал, — в «дурака» играли.

— А куда она пошла, вы не заметили? Девушка фыркнула и отвернулась. «Ревнивая», — подумал Зверев.

— Кажется, к лесу пошла.

Зверев двинулся в направлении леса, где оставил свой «форд».

Он подошел, и сразу что-то нехорошее шевельнулось в душе. Через секунду он понял, что его смутило.

На развилке, где асфальтовая дорожка с тропинкой разбегаются в разные стороны, валялись свежие цветы. Еще несколько ромашек лежали на асфальте и тянулись белой линией к трассе. Она не могла просто выбросить такой красивый букет. Если уронила случайно — подобрала бы. Значит, ее что-то напугало. Она шла к тропинке, чего-то испугалась и свернула на дорожку, к трассе. По дороге теряла цветы потому, что бежала.

Зверев почувствовал, как кровь пульсирует у виска.

Он сел в машину и направился к трассе. Повинуясь интуиции, свернул на грунтовку, бегущую параллельно шоссе, и рванул, подняв за собой хвост пыли.

Белую «ауди» он увидел издалека. И какое-то движение возле машины. Он прибавил скорость и почти толкнул бампером белую. То, что он увидел, выбросило его из машины, как снаряд из пушки.

Коренастый коротышка заталкивал в «ауди» Машу. Руки ее были связаны ремнем, на лице какая-то грязная тряпка.

Девушка яростно мотала головой, била коренастого по икрам босыми ногами. На дороге валялись ее босоножки.

Денис все это сфотографировал в долю секунды, выпрыгнул и с размаха резанул коренастого ребром ладони по шее. Одновременно двинул ногой под коленку.

Мужик согнулся и сел на дороге, издав какой-то животный звук.

Зверев подхватил Машу. Сорвав тряпку с ее рта, он стал возиться с ремнем, стягивающим руки, и не заметил, как коренастый шевельнулся и на четвереньках двинулся к открытой дверце «ауди». Машина рванула.

Зверев выругался, втолкнул в «форд» Машу и прыгнул за руль.

«Ауди» метнулась в направлении Пскова. Денис держал ее в поле зрения, хотя отставал на пять-шесть машин.

Маша начала стучать зубами.

Зверев открыл бардачок и кинул ей минералку. Успокаивать было некогда.

— Ты его знаешь? — спросил он, не спуская глаз с «ауди».

Красная лампочка датчика неумолимо горела. Бензин был на исходе.

— Это Ничубай. Продюсер Игоря Золотова.

— Он угрожал тебе в Москве? Он и Альку украл? Маша мрачно кивнула и добавила:

— Он же и Влада убил.

— Ясненько.

Зверев прибавил скорость, обгоняя здоровенный «КамАЗ» с прицепом.

«Ауди» шмыгнула с основной трассы и помчалась по старой дороге.

Денис метнулся следом.

Когда уже догнал белую, прижал ее к кромке дороги, грозя столкнуть в кювет, «форд» стал капризничать, дернулся несколько раз и остановился.

Зверев в сердцах ударил по рулю. Бензин кончился.

Матерясь и скрипя зубами, он выскочил на дорогу в надежде стрельнуть бензина. Но здесь, на старой, разбитой дороге, движение было не ахти какое.

Только через полчаса ему удалось стрельнуть десять литров у «Запорожца». Бензин был 76-й. На таком топливе «форд» будет плясать как балерина.

Все. Упустил. Погоня бесполезна.

Но все же какая-то упрямая сила толкала Зверева вперед.

Маша перестала стучать зубами. Сидела, завернувшись в его джинсовую куртку, растрепанная, с опухшей щекой, с синяками на запястьях. Жалость сжала горло Зверева.

— Ты в порядке?

Она кивнула.

Минут через пятнадцать они миновали небольшой мостик через речку. Дальше дорога шла под уклон.

Внизу они увидели столпотворение людей и машин. Похоже, авария. Рядом была деревня, любопытный народ не упустил случая развлечься. Дорожные происшествия здесь случаются не каждый день.

На обочине стоял трактор, несколько «жигулят» и две машины автоинспекции.

Денис остановил «форд» и помог выбраться Маше.

Они подошли поближе и тотчас в пострадавшей белой машине, бампером подпиравшей внушительный дубок, узнали злосчастную «ауди».

— Так с разлету с моста и вписался.

— Пьяный небось.

Сельчане живо обсуждали событие.

Подъехала «скорая». Народ немного расступился, давая возможность подойти к машине.

Денис взял ледяные Машины пальцы и крепко сжал их. Лицо ее было под цвет «ауди».

Звереву хорошо была видна голова коренастого, безжизненно закинутая назад. Скорее всего при ударе он сломал шейный позвонок. Из угла рта стекала тонкая струйка крови. Санитары уложили тело на носилки и накрыли с головой белой простыней.

— Маша, — Зверев старался говорить спокойно и твердо, — все, его больше нет. Тебе нечего больше бояться.

Судорога пробежала по ее телу.

Девушка зажала рот рукой, согнулась и побежала назад, к речке. Зверев двинулся следом. Ее долго и мучительно рвало, потом началась истерика. Зверев терпеливо переждал это необходимое ей освобождение эмоций. Затем обнял и повел к машине. Нужно как можно скорее увезти Машу от этого места. К ночи они были в Москве.

— Просыпайся, соня!

Маша потянула носом и уловила горьковатый аромат натурального кофе. Она потянулась, освободила из-под простыни голые руки и открыла глаза.

Денис стоял посреди комнаты с полотенцем вокруг бедер. Волосы были еще совсем мокрые после Душа.

На столе дымились две чашки кофе и аккуратной горкой высились бутерброды.

Маша пристально оглядела голого Зверева.

— Ты хочешь сказать, что у нас есть горячая вода? Денис слегка дернул бровью, погасил появившуюся было улыбку и неопределенно ответил:

— То, что я принял душ, точно.

— Слушай и запоминай, — заявила Маша, заворачивая простыню на манер греческого хитона. — Горячая вода в нашем доме — всенародный праздник. О ее появлении нужно немедленно оповещать всех жильцов.

Маша прошествовала в своем хитоне мимо Зверева, а он, смеясь одними глазами, взял бутерброд.

Слава Богу, ожила. Неделю назад ему казалось, что она месяц будет выходить из шока. Дорожное «приключение» стало, видимо, последней каплей в длинной цепи переживаний, и Маша сдала.

Неделю пришлось безвыездно провести в коммуналке — Маша боялась выходить на улицу. Она не могла есть, вздрагивала от телефонных звонков, боялась отпускать Дениса в булочную.

Но сегодня она проснулась в хорошем настроении, и Зверев с удовольствием разглядел в ней прежнюю Машу.

…Истошный визг в ванной заставил его улыбнуться — Маша влезла под ледяной душ! Девушка с визгом выскочила из ванной и кинулась расправляться с обманщиком.

Денис невозмутимо пил кофе.

— Испугалась? — поинтересовался он.

— Обманщик!

— Да ты, я гляжу, замерзла?

Зверев обхватил девушку и привлек к себе. Машина шишка на лбу оказалась прямо напротив его губ.

— Твоя шишка выглядит такой сексуальной, — протянул он. — Я думаю, что вместо душа тебе не помешает сеанс массажа.

Маша не успела ничего возразить, как вновь оказалась в кровати.

— Кофе отменяется? — томно протянула она, чертя пальцем зигзаги по его спине.

— Кофе переносится на потом, — пробормотал Зверев, на секунду отстранив лицо от женского тела. Тут же Маша снова почувствовала прикосновения его губ на своем подбородке, на шее, на груди.

Она прикрыла глаза и прерывисто вздохнула, издав звук, отдаленно напоминающий мурлыканье. Зверев что-то проурчал в ответ, и его сухая горячая ладонь скользнула к ее бедру.

Маша застонала. После ледяного душа ей становилось по-настоящему горячо. Она забыла обо всем. Страх рассыпался в пыль, и легкий утренний ветер смахнул его с подоконника. Все тревоги невольно уступили место страсти. Маша слышала учащенное дыхание Дениса и сама дышала неровно, царапая ногтями кожу на загорелой спине мужчины.

— Ты — моя, — горячо прошептал Денис за секунду до того момента, когда по ним обоим пробежала судорога экстаза, и Маша ощутила вес его пышущего жаром тела, до этого мига казавшегося почти невесомым.

— Я люблю тебя, — ответила она ему в ямку между ключиц.

Они на минуту замерли. Полежали без движения. Затем девушка высвободила правую руку и дотянулась до стола.

— И все-таки я имею право на завтрак? — стянув с тарелки бутерброд с копченой колбасой, спросила она.

Денис не подавал признаков жизни. Но едва Маша приблизила бутерброд ко рту, Зверев поднял голову и мгновенно отмахнул больше половины ее добычи. Маша толкнула его кулаком в грудь.

— Ну и наглость! Мало того, что ты лишил меня утреннего душа, горячего кофе, так ты еще и последнюю крошку хлеба у меня отнял?

Она выбралась из-под жующего Зверева, завернулась в простыню, побежала в ванную и открыла кран горячей воды.

— Ура! Воду дали!

Маша прыгнула в ванну, включила душ и с наслаждением подставила плечи струям теплой воды.

Тело бережно хранило его прикосновения. Каждая клеточка упруго звенела, отзываясь на ласку воды.

Маша улыбалась, намыливая мочалку. Как удивительно ее новое чувство! Она ощущает себя такой свободной, такой… Самой собой! Конечно, как это раньше в голову не приходило! С Денисом она была самой собой. Она как бы вернулась к себе после долгого отсутствия. Вот так номер…

Выходит, раньше, с Борисом, она была не свободна? Она не могла быть собой?

Маша неторопливо намылилась, не прерывая своего размышления. Выходит, что так. Не сознательно, конечно, но она пристраивалась к Борису, к его представлению о жизни, о счастье. О хорошем и плохом.

Она делала то, что хотелось ему, ни на минуту не сомневаясь в том, что она сама этого хочет.

Он увел ее из школы и устроил в агентство. Он знакомил ее с «нужными» людьми и водил на приемы. Из-за этого у нее почти не оставалось времени на своих друзей. На импровизированные пирушки и девичники. Он убедил ее в том, что они — идеальная пара. Он назначил день свадьбы. А она только двигалась под его музыку как марионетка!

Маша намылила голову, с остервенением втирая в волосы шампунь. Почему именно сейчас, когда она так счастлива, ей вдруг вспомнился Борис? Впрочем, понятно.

Как же не сравнивать. Она ведь собиралась замуж и злилась на себя за то, что не чувствует себя достаточно счастливой от этого. Глупышка! Да она просто не любила! И не подозревала об этом… Шампунь пенными хлопьями стекал с головы. Маша подняла лицо к щекочущим струям. Прикосновения воды были как поцелуи. Она любит. Она по-настоящему любит этого человека. Просто любит. Его руки, его серый печальный взгляд, его глуховатый голос, его тайну…

Да, то, что у Дениса есть тайна, какая-то серьезная причина, мешающая ему отдаться любви целиком, Маша чувствовала. Но это не мешало ей любить. Она знала наверняка, что до его сердца осталось всего несколько шагов.

Она растопит последние льдинки, сделает его счастливым и сама обязательно будет счастлива.

Эти дни в Москве он был ей нянькой — готовил обеды, мыл полы, бегал в магазин.

После стресса Маша была будто замороженная, но его терпение и такт сделали свое дело: она постепенно вышла из состояния шока. Он такой заботливый…

Маша стояла под душем, закинув за голову руки и закрыв глаза. Ее размышления прервал осторожный скрип двери. Сквозь полиэтиленовую занавеску она увидела Зверева. Он был все в том же полотенце вокруг бедер.

— Ты опоздал, — сообщила Маша.

— Кончилась горячая вода?

— Нет, но…

— Никаких «но». — Зверев, сбросив полотенце, забрался в ванну, а чтобы уместиться в области льющейся воды, покрепче прижал к себе Машу.

— Похоже, сегодня мы никуда не пойдем, — констатировала она.

— Мы куда-то торопимся?

— Ты собирался посмотреть Москву!

«Смотреть Москву» выбрались после обеда.

— Поедем на метро, — заявил Зверев, и Маша лукаво улыбнулась: