Тереза Вейр - Прохладная тень

— Не беспокойся. У меня отличная свертываемость крови. — Ее веки, затрепетав, закрылись.

Максвел Филдинг смотрел на свое отражение в зеркале над умывальником и сражался с узлом на галстуке, когда зазвонил телефон.

Это оказался Эдди Берлин. A law unto himself.

Эдди, возможно, единственный из всех парней, которых знал Макс, никогда не трепался попусту. Некоторые из них могли заявить, что с удовольствием стали бы жить в одиночку на острове. Эдди жил. Черт, Эдди был островом.

И подобно Эдди, он дошел до ручки.

— Мне нужно, чтобы ты приехал.

Не то, чтобы Эдди был невежлив. Он просто не видел смысла тратить слова на предварительный разговор. Эдди относился к словам не так, как большая часть людей в мире. Words weren’t to be wasted.

Макс выпрямился из согнутого положения, которое он принял, потянувшись за телефонной трубкой.

— Что случилось?

— У тебя есть под рукой игла и нить?

— Я психиатр, а не хирург.

— Я знаю, что ты зашивал людей.

Возможно Макс пожалеет об этом.

— Ну? — Это означало признание правды.

— У меня есть кое-кто, кого необходимо зашить.

Ни в коем случае он не позволит себя втянуть во что-то подобное.

— Привези его в отделение срочной медицинской помощи. Оно для того и нужно.

— Я не могу. — пауза. — Ты знаешь это.

— Возможно сейчас самое время попытаться.

— Не сейчас. Поверь мне.

Макс распознал намек на отчаяние в голосе Эдди, несмотря на сквозящую самоуверенность.

— Это наша годовщина, Эдди. — Макс предположил, что Эдди все равно. Эдди и Джоанна никогда не ладили. — Мы с Джоан идем на ужин.

— Мне нужна твоя помощь, Макс.

Вау. Не просто же далось Эдди такое признание. Вероятно, это действительно что-то важное. Говорил ли Эдди когда-нибудь кому-нибудь о том, что ему нужна чья-то помощь?

Макс тяжело вздохнул.

— Джоан убьет меня. Надеюсь оно того стоит.

Наступила глубокая пауза, словно Эдди обдумывал его слова.

— Она стоит того.

Макс поморщился, когда днище его «Ауди» проскрежетало о заросшую сорняками поверхность в очередной раз. Следовало оставить машину в начале дороги рядом с другим авто. Какого черта путь к дому Эдди не был даже посыпан гравием, чтобы люди могли нормально ездить.

Тупой вопрос. С таким же успехом можно удивляться зачем кто-то возводит ров вокруг себя. Только по одной причине.

Хм, сейчас у Эдди кто-то находится. Женского пола. Возможно, одна из проституток, которые его изредка навещают. Макс уже читал Эдди наставления по этому поводу.

Ветка дерева царапнула крышу машины.

— Надеюсь это стоит того. — пробормотал Макс, думая о выражении лица Джоан, когда он сообщил ей, что едет к Эдди. Она ничего не ответила. Она все уже сказала раньше.

— Он мой друг. — объяснил он ей уже не в первый раз.

— Он был твоим другом. Люди меняются. Твоя жизнь продолжается, когда Эдди остается там, где он есть сейчас. Ты ничего ему не должен только потому, что вы когда-то были близкими друзьями.

Все остальные уже махнули рукой на Эдди, вычеркнули его из жизни. Макс пока не был готов это сделать.

Тяжело поворачиваться спиной к другу. Другу, единственное преступление которого состояло в том, что он, прогуливаясь однажды, обнаружил, что жизнь идет мимо него. Без него.

Эдди ждал его у входа в кухню.

— Почему ты так долго?

Сейчас он был более взволнован чем во все предыдущие разы Максу доводилось его видеть.

Хорошо это или плохо? Макс всегда заявлял, что любая реакция лучше ее отсутствия, но Эдди мог быть таким переменчивым.

Эдди почти затащил его наверх.

На кровати, принадлежавшей Эдди, лежала бледнейшая персона, которую Макс когда-либо видел.

— Она мертва? — спросил Макс, чувствуя себя слегка нехорошо.

Эдди шлепнул Макса по затылку.

— Дай мне посмотреть. Ты не доктор. Просто играешь в него в этой жизни.

«Это что-то новенькое. Определенно» — сказал Макс самому себе. Большинство людей испытывали перед ним благоговейный трепет. Но не Эдди. Эдди всегда относился к нему, как к куску сопливого дерьма посреди улицы.

— Наркотики? — спросил он. — Алкоголь?

— Ты всегда думаешь о людях худшее?

Макс расстегнул пуговицы на манжетах своей рубашки и закатал рукава. Такое ощущение, что температура в комнате была не менее сорока градусов.

— Мне нужно подготовиться.

— Она порезала руку. Она довольно сильно кровоточила, но сейчас уже нет.

Похоже Эдди сделал все правильно. Приподнял ее руку, обмотал чистым полотенцем и обеспечил давление. Макс снял импровизированную повязку.

— Ты прав. Нужно наложить швы.

Макс перекинул конец галстука через плечо и наклонился ближе к девушке на кровати.

— Как ее имя?

Эдди не ответил.

Макс посмотрел на друга, его брови поднялись в немом вопросе.

— Я не знаю.

Черт возьми!

Когда они были подростками, Эдди всегда ощущал тяжесть всего мира на своих плечах. Он чувствовал ответственность за всех и вся. ‹…› Он беспокоился о бездомных. Об уменьшающемся озоновом слое. О бактериологических войнах. О вырубке лесов. О загрязнениях.

И однажды этого оказалось чересчур. Однажды Эдди просто закрыл дверь с выходом на окружающий мир и не открывал с тех пор.

— Просто приведи ее в порядок, хорошо?

Но Эдди нервничал сейчас.

Интересно.

— Каким, черт возьми, образом ты попадаешь в неприятности, даже не выходя из дома?

Эдди сделал движение в сторону девушки на кровати.

— Неприятности сами навещают меня.

Макс открыл чемодан, выудил из него аппарат для измерения кровяного давления и обернул вокруг неповрежденной руки девушки. Когда тот был закреплен, она застонала и открыла глаза.

— Как тебя зовут?

— Мэдисон. Мэдисон Мажента Смит.

Макс глянул на Эдди.

— Видишь. Не так уж сложно узнать информацию такого рода. — он вытащил стетоскоп из ушей. — Давление немного пониженное. Не так уж плохо.

Он расстегнул аппарат для измерения давления и засунул его обратно в чемодан.

— Когда ты ела в последний раз, Мэдисон?

— Мадди. — пробормотала она — мое имя Мадди.

— Хорошо, Мадди. — он повторил вопрос.

Она нахмурилась.

— Какой сегодня день?

Макс фыркнул.

— Вот в чем ваша проблема. Почему вы, женщины чувствуете необходимость изнурять себя голодовками? Покажите мне женщину с мясом на костях. — он посмотрел на Эдди. — Хочу, чтобы ты знал — я мог бы сейчас ужинать омаром и запивать его вином.

— Ха. Те черви, которые ты когда-то ел, пробудили у тебя вкус к экзотике?*

Макс хотел рассердиться. В конце концов, Эдди испортил ему вечер. Вместо этого он рассмеялся.

— Вообще-то с кетчупом они не так уж плохи.

Он перевел свое внимание обратно на девушку.

Ее глаза были закрыты.

— Мадди.

Она не ответила.

Он шлепнул ее по щеке быстро и резко.

Эдди сделал скачок вперед и отбросил его руку.

— Не бей ее!

— Я пытаюсь привести ее в чувство.

— Тебя не обязательно шлепать ее.

Эдди испарился, затем вернулся через несколько секунд с влажной тряпкой.

— Вот. Попробуй это.

Макс взял кусок ткани.

— Ты когда-нибудь хотел, чтобы все стало как раньше, когда мы жили на Авеню H?

— Оставь эту психологическую чепуху. Просто приведи в порядок ее руку, хорошо?

— Дай сюда. Ты же не дырка от задницы в самом деле — просто притворяешься ей в этой жизни?

Эдди рассмеялся. Так, как он смеялся когда-то. Но затем Эдди вспомнил про девушку и сейчас он, вероятнее всего, думал о серьезности ситуации.

— Просто приведи ее в порядок. — сказал он тихо.

Макс вколол ей местную анестезию и подождал пока та подействует, затем наложил ряд аккуратных швов.

— Не плохо — он встал, чтобы полюбоваться делом рук своих.

— Наверно, тебе стоило реализовать себя в пластической хирургии.

— Разве ты не слышал? Мы, психологи, идем в бизнес только, чтобы прочистить мозги. — он сделал движение в сторону Мадди. — Ей необходимо железо. Жидкость. Хорошая еда. Звучит просто, но она, судя по всему, тратит все свои шлюшеские деньги на траву и выпивку.

— Она не шлюха.

— Нет? Тогда что она здесь делает?

Эдди не ответил.

Макс перестал на мгновение упаковывать инструменты и кинул на него взгляд — Эдди смотрел на нее со странной напряженностью.

— Ты ведь не вляпался, нет?

Макс надеялся, что нет. Если Эдди на чем-то зацикливался, то уже не мог просто взять и выкинуть это из головы. Нехватало еще, чтобы он связался с кем-то вроде нее.

— В моем офисе появилась новая секретарша. Действительно милая девушка.

— Ну и?

Он пошел другим путем:

— Ты принимал те таблетки, которые я присылал тебе с Джейсоном?

— Нет.

— Я слышал о них хорошие отзывы.

— Может быть, меня устраивает текущее положение вещей.

— Эдди, у тебя проблема. Проблема, которую можно вылечить. Но вместо этого ты просто позволяешь ей ухудшаться. Ты наказываешь себя за то, что произошло четыре года назад. Но это прошло. Это сделано.

Макс терял терпение, что для психолога едва ли хорошо. Он предпочитал держать эмоции под контролем в любой ситуации.

— Когда ты впервые спрятался здесь от людей, я подумал, что это как раз то, что тебе было нужно. — Сказал он, понизив голос. Девушка на кровати зашевелилась. — Уйти от всего. Но, черт, Эдди. Я не мог предположить, что ты сделаешь такое существование образом жизни.

— Я не вызывал тебя с целью выслушивать одну из твоих лекций.

— Ты растрачиваешь свою жизнь, Эдди. Не трать попусту свою жизнь.

Не было похоже, чтобы Эдди дышал.

Они поддерживали дружеские отношения достаточно долго, чтобы Макс знал о том, что степень гнева Эдди измеряется степенью его спокойствия.

— Ты забыл кое-что — это моя жизнь, чтобы ее тратить.

— Это звучит самоуверенно, но я посвятил себя помощи людям с проблемами, подобным твоей. — Макс ненавидел, что ему приходится говорить такое Эдди, но он не мог больше терпеть. — Я не могу больше возвращаться сюда и видеть как ты… В следующий раз, когда тебя укусит гремучая змея или ты сломаешь ребро или наткнешься на какую-нибудь шлюху с порезанной рукой — не звони мне. Вызывай кого-нибудь другого, кому все равно.

Звук.

Трескающий.

Непрекращающийся.

Мадди проснулась и увидела Эдди, сидящего в изножье кровати с голыми ногами на матрасе и щелкающего костяшками пальцев. Он пристально на нее смотрел.

Его лицо не выражало острого беспокойства, хотя это было бы вполне объяснимо, учитывая ее состояние. Или, по крайней мере раскаяния, — учитывая, то как он ее тащил за собой. Вместо этого его лицо, его прекрасное, небритое с покрасневшими глазами лицо выражало некоторое любопытство и легкое раздражение.

— Никто никогда не говорил тебе, что хрустя суставами, ты делаешь их больше? — ее голос прозвучал как скрипучее карканье.

— Это всегда было моей главной заботой. Ровно как и то, повторяет ли в точности каждая буква в алфавитном супе латиницу или нет.

Неплохо. Не чудеса остроумия, но неплохо.

Он продолжил разглядывать ее грубейшим образом. Его густые темные брови поднялись, как она надеялась, в притворной скуке.

Его волосы были в беспорядке. Растрепаннее чем обычно.

Словно прочитав ее мысли, он поднял руку и запустил пальцы в волосы, взъерошив их. На нем была фланелевая рубашка с обрезанными рукавами. Когда он поднял руку она мельком увидела мускулистую подмышку.

Он выглядел сексуальнее чем обычно. Будь он проклят.

— А тебе никто никогда не говорил не вламываться в чужие дома? — вежливо поинтересовался он.

— О. Это. Вообще-то. — она ткнула пальцем вдаль куда-то позади себя. — Дверь была не заперта.

Опершись руками по обе стороны матраса, она подтянулась в попытке передвинуться чуть выше на кровати. Боль пронзила предплечье.

Ай!

Она осталась в том же самом положении.

Черт. Так больно.

— Ты поранилась, когда убегала. Вернее сказать — пыталась убежать.

Простыня соскользнула с ее талии. Она обнаружила на себе незнакомую зеленую футболку. Она положила руку на мягкую, потертую ткань.

— Моя одежда.

Уголок его рта приподнялся в кривой усмешке.

— Окровавлена.