Я вздыхаю. Вэс не собирается заканчивать с этим, поэтому я отвечаю то, что он хочет услышать:

— Не знаю. Почему?

— Потому что она танцевала на углу. — И он начинает смеяться так сильно, как будто сказал что-то уморительное. Когда парень смеётся, в уголках его глаз появляются морщинки. И это так мило, вот сволочь!

Я отказываюсь сдаваться и дарю ему улыбку, что не так уж и легко.

— Ха-ха. И долго ты это придумывал? Наверное, умирал, как хотел снова меня увидеть и рассказать эту шутку?

— Не скажу. — Вэс ухмыляется и подмигивает мне, и я почти уверена, что моё сердце подпрыгнуло. Что за чёрт?

— Нахал.

— Так что же, курочка, а?

— Слушай, — я раздражённо указываю на него пальцем, — в свою защиту хочу сказать, я понятия не имела, что меня ждёт.

— То есть? Ты не знала, что будешь курочкой?

— Нет, и прекрати это. Ты прикалываешься надо мной.

— Нет.

— Да. Я могу определить это по твоему голосу.

— Что ж, хочу заметить, ты была самой клёвой цыпочкой из всех, что я видел.

— Чертовски верно. — Говоря это, я улыбаюсь.

— Тебе идёт.

— Мой костюм курицы?

Вэс смеётся.

— Нет. Твоя улыбка.

— Спасибо. — Я улыбаюсь ещё шире. Не могу устоять. Он такой милый. — Ну что, ты хочешь услышать, что со мной случилось, или так и будешь меня дразнить?

Молодой человек оборачивается, чтобы убедиться, что ему не нужно возвращаться к барной стойке.

— Конечно, я хочу услышать, что с тобой случилось, — говорит он мне, поворачиваясь обратно.

— Так вот, ты не поверишь. — И я начинаю рассказывать ему о странном собеседовании, и улыбаюсь, когда Вэс смеётся. И мне нравится, что он просто на ушах стоит, когда я изображаю ужас, который наверняка отразился на моём лице, когда Мик протянул мне костюм курицы. — Мягко говоря, я была в шоке, но оставаться безработной было бы ещё хуже. Мне нужны деньги. И я решила, что могу поработать там, пока не найду что-нибудь ещё.

— Эй, я мог бы пошутить над тобой, но это вызывает уважение. Многие бы просто сразу унесли ноги, увидев тот ужасный куриный костюм.

— О, поверь мне, я тоже хотела так сделать.

— Что ж, думаю, теперь тебя не интересует работа в этом заведении?

Я замираю и пристально смотрю на него. Хотя на его губах улыбка, но, кажется, что он говорит искренне и совсем не шутит.

— Ты серьёзно?

— Да, конечно! Я побеседовал с боссом и сумел договориться!

— Просто потрясающе! Я готова тебя расцеловать! — Я опускаю глаза и краснею от собственных слов, слыша, как Вэс усмехается, но ничего не говорит. Уф, какая же я тупица! Дурочка, в этом смысле ты его не интересуешь!

— Это должность администратора. Если ты согласна, то я дам знать об этом владельцу, кстати, его зовут Джек. Тебе нужно будет заполнить кое-какие документы, и можешь начинать.

— И всё? Без собеседования?

— Ага. Он мне доверяет. Я давно его знаю.

— Даже не знаю, как тебя благодарить. И так вовремя. Сейчас, когда меня вышвыривают из моего дома, мне действительно нужна надёжная и хорошо оплачиваемая работа. Тут же хорошо платят?

— Да. Но подожди. Как ты сказала? Тебя вышвыривают из дома? Что за чёртовщина с твоей удачей в последнее время? Сначала работа, теперь дом?

— Только не вздумай надо мной смеяться.

— Что случилось-то?

— Натанцевавшись на углу улицы, я вернулась домой, — он фыркает, отчего я слегка улыбаюсь, — и была в душе, репетируя движения своих уличных танцев, когда зазвонил телефон.

 Вэс ухмыляется. Он, что, всегда такой сексуальный? Отбросив эту мысль, я продолжаю:

— Я проверила сообщения, и одно было с просьбой перезвонить от моей домовладелицы. Она сказала мне, что заявила о банкротстве, и что теперь домом владеет банк, а мне следует съехать к концу месяца.

— Офигеть! К концу месяца? Так это вроде через две недели. А у тебя есть договор об аренде?

— Да. Но я совершила ошибку. Я просрочила его из-за того, что была благодарна за низкую арендную плату и из-за того, что полюбила этот дом.

Вэс поднимает бровь.

— Я знаю, не говори ничего. Это было глупо. Я рассчитывала, что когда-нибудь мы его продлим.

— И как именно это отразилось на тебе?

— Когда первый год истёк, это переросло в ежемесячное соглашение. И в договоре указано, что у владелицы есть право выгнать меня в любое время. Мы говорили с ней о том, что когда-нибудь она продаст мне дом, поэтому мне и в голову не приходило, что так произойдёт.

— Ох, мне очень жаль.

— Как и мне.

Помимо моей воли глаза наполняются слезами. Я быстро моргаю, пытаясь остановить их.

— Дело в том, что помимо отличной арендной платы, я просто влюбилась в мой дом. И мне очень грустно от этого, но сейчас не время погружаться в свои чувства. В любом случае от этого не будет толку. Мне нужно найти жильё.

Вэс протягивает руку и берёт мою ладонь в свою, чтобы утешить, и тут же по всей моей руке пробегает дрожь, а в животе всё сжимается. Я тихонько ахаю, чего он, по счастью, не замечает. И что, чёрт возьми, это такое? Только этого мне и не хватает — влюбиться в него, когда у меня нет ни единого чёртового шанса. Вэс нежно поглаживает тыльную сторону моей ладони своим большим пальцем, и я в смущении сжимаю ноги. О боже. Я медленно вытаскиваю руку и беру ручку, надеясь на то, что моё состояние полного ошеломления не бросается в глаза.

Похоже, его это ничуть не напрягает. Парень хлопает по газете, лежащей напротив меня.

— Дай догадаюсь, ты ищешь новое жильё?

— Ты прав. — Я вздыхаю и, обхватив голову руками, смотрю на него. — И, похоже, это безнадёжно. Мне некуда идти, и, признаюсь, мысль о том, чтобы снова снимать квартиру, вызывает тошноту.

— Не могу тебя винить, сам слишком хорошо это помню. Шумные соседи, громкая музыка, вибрирующая по стенам, звуки шагов над головой. В одном из домов, где я когда-то жил, у меня был сосед, чья собака всегда мочилась на мой коврик перед дверью. Она меня ненавидела.

Я смеюсь.

— И что ты сделал с бедняжкой?

— Нифига себе бедняжка. Эта собака была дьяволом. Она даже как-то укусила меня за лодыжку, что весьма иронично, потому что с женщинами мне обычно везёт куда больше.

Теперь моя очередь фыркать.

— Правда?

— Ну, почти всегда.

Я быстро опускаю глаза на газету, по всему моему телу пробегают мурашки.

— Тебя удивило, что родители оставили тебе свой дом?

— Определённо, да. — Он потирает подбородок, и я ловлю себя на том, что слежу за его движениями. — В том смысле, что я даже не представлял, что у них составлено завещание или типа того. Конечно, хорошо, что оно у них было, потому что их смерть была очень внезапной, но мне такое и в голову никогда не приходило.

Я смотрю на него и тихо спрашиваю:

— А что с ними произошло?

— Крушение самолёта.

— Ох, ничего себе, мои соболезнования.

У него мрачное лицо, в глазах — печаль.

— Спасибо. Они записались на курсы пилотирования и были просто в восторге. Это было всего лишь четвёртое занятие; у самолёта возникли неполадки с мотором, они не смогли бы безопасно приземлиться. Папа умер на месте, а мама продержалась чуть дольше, и нам пришлось согласиться отключить её от системы жизнеобеспечения, потому что её мозг всё равно умер. Это было самым тяжёлым моментом за всю мою жизнь.

— Даже представить себе не могу. Мне очень жаль.

Он кивает в знак благодарности за мои соболезнования.

— У тебя есть родные братья или сёстры?

— Да, старший брат, он живёт в Техасе со своей семьёй. Поэтому родители и оставили дом мне — он уже устроился и многого добился в жизни. Честно говоря, думаю, в моей семье за меня переживали. Мама постоянно пыталась заставить меня остепениться.

Это меня заинтриговало.

— А ты не был с ней согласен?

— Дело не в том, что я не хотел; я просто ещё не встретил подходящую девушку. Однажды подумал, что нашёл её, но ничего не вышло.

— Что случилось?

— У нас разные стремления. Она просто одержима карьерой и думает, что мои мечты о собственном баре вызваны ленью и лёгким отношением к жизни. — Вэс смеётся, но в его словах нет и доли шутки. — Она не представляет себя с парнем, который владеет баром.

— Что ж, похоже, она ненормальная, — говорю я, и он чуть улыбается. И я рада, что Вэс не встречается с такой девушкой. — И недостойна тебя.

Его улыбка становится ослепительной.

— Я думаю, что это был лишь шаг в нужном мне направлении. Так должно было случиться, чтобы рано или поздно я наткнулся на нужного человека.

— Да, и правда, это отличный способ смотреть на вещи.

Около минуты мы смотрим друг на друга, и Вэс выглядит так, будто испытывает какие-то противоречивые чувства. Только что он казался неуверенным, но вот снова ухмыляется. Мне интересно, о чём он думает. Но мне не приходится больше задаваться этим вопросом, потому что он неожиданно выдаёт:

— Переезжай ко мне.

— Ч-ч-что?!

— Переезжай ко мне. — В этот раз слова звучат громче и убедительнее, словно, по его мнению, это самая лучшая в мире идея.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Я думал о том, чтобы сдавать комнату и тем самым заработать дополнительные деньги. Дом слишком большой для меня одного. Это может быть временным решением, пока ты не найдёшь то, что по-настоящему тебе понравится. А ещё тебе не придётся жить в квартире.

Я пялюсь на него, не находя слов.

— Даже не знаю.

— Посмотри на это так: ты действительно окажешь мне услугу. Как я уже говорил, мне не помешают лишние деньги. И к тому же… — Вэс делает паузу, на мгновение смотрит в сторону, и потом тихо продолжает: — В доме мне одиноко. Он полон воспоминаний. Я многое там переделал, но местами по-прежнему тяжело. Было бы здорово, если бы со мной жил кто-то ещё.

— У тебя есть свободная комната?

— Вообще-то, даже не одна. Очистить её не займёт много времени; там есть отдельная ванная, ну и всё остальное. Нам придётся делить общие зоны типа кухни и гостиной, но, повторюсь, у тебя будут своя спальня и своя ванная. И у меня есть место для хранения, если тебе понадобится.

Всё это звучит вполне разумно, тем более что такой вариант позволит мне не торопиться и реально найти что-то стоящее.

— Сколько я буду должна платить за аренду?

Когда Вэс озвучивает сумму — что ж, это ещё больше склоняет меня к согласию. Она меньше, чем я платила за свой дом, поэтому я смогу продолжать откладывать деньги и собрать нехилый первоначальный взнос, чтобы позволить себе собственное жильё.

— Итак, что ты скажешь? В смысле, ты же сама говорила… тебе больше некуда идти.

Я всматриваюсь в его лицо. Парень улыбается широкой улыбкой и в ожидании наблюдает за мной.

— Как скоро я смогу въехать?

— Ты сказала, что тебе нужно покинуть дом в течение двух недель, верно?

— Верно.

— Что ж, тогда за эти две недели я помогу тебе перевезти твои вещи ко мне. У меня есть друзья с грузовиком, мы сможем им воспользоваться. Тебе нужна будет помощь, чтобы собраться?

— Нет. Уверена, мои подруги помогут мне с этим.

— Ух ты, должно быть, у тебя отличные подруги. Обычно люди сразу становятся «занятыми», когда доходит до того, что нужно помочь кому-то собраться и переехать.

— Ох, ты заблуждаешься. Вполне возможно, мне придётся подкупить их шоколадом и вином.

— Знаешь, а я тоже люблю шоколад и вино. Так что, если тебе понадобится дополнительная пара рук, дай мне знать, и я буду счастлив помочь. — Лицо Вэса приобретает озорное выражение, и он проводит рукой по голове. — К тому же, как пить дать, я смогу узнать тебя получше, когда увижу твои вещи. Вызываюсь укладывать твой ящик с трусиками.

— С трусиками, я не ослышалась?

Он ухмыляется, мой взгляд тут же притягивают его губы, и на мгновение я задумываюсь, каково это будет — целоваться с ним.

— Да, я так и сказал. И мне нечего стыдиться. Я настоящий мужик. И даже могу примириться с розовым цветом.

На самом деле это не очень хорошая идея. Совсем даже не хорошая.

— Ладно. Да.

О чёрт! Дьявол на моём плече заставил меня это сказать.

— Да? Ты переедешь ко мне? — Его лицо светится от радости, Вэс хлопает в ладоши и потирает руки. Чёрт возьми, он такой сексуальный. И это тоже совсем не хорошо.

— Да, — повторяю я, — перееду.

За меня думает моя вагина, это же очевидно.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Договорившись обо всём, мы с Вэсом передаём друг другу телефоны, и каждый вбивает свой номер в мобильник другого. Потом я ухожу. И решаю пойти в магазин Миши. Мне нужно посоветоваться с ней по поводу моего решения и узнать её мнение. Интересно, подумает ли она, что я поступила глупо, начнёт ли отговаривать меня? И я не знаю, хочется мне, чтобы она это сделала или нет.