Я автоматически натянула свое одеяло до подбородка, оглядев принца с ног до головы.

Сейчас он выглядел как обычный человек. Голубые джинсы и рубашка, какую носят игроки в поло.

Белый цвет ткани подчеркивал его загорелое тело и рельефность мышц.

Я подняла взгляд на лицо принца, застывшее с холодным выражением.

Еле отведя от него глаза, я легла на подушки и сомкнула веки, делая вид, что мне плевать, зачем он ко мне явился.

Наверное, задумал очередной акт насилия или унижения – видимо, те куколки ему надоели.

- Ты так неприветлива, грязнокровка, – с издевкой заметил он, подкрадываясь к моей постели. У меня мгновенно возникло очень нехорошее предчувствие. – Сядь.

Я ничего не ответила, но не стала противиться – хорошо, я сяду. Как скажите, Ваше Высочество.

Брэндан встал около моей кровати и просто застыл, вглядываясь в черты моего лица. Только Дьявол знает, какие грязные мысли плясали в его голове, отражаясь огнем в синих глазах.

- Ты знаешь, почему ты здесь оказалась? – вдруг спросил он, размяв шею. Смена в его настроении пугала меня еще больше, чем открытые приказы и унизительные замечания в моей адрес.

- Потому что ты ужасный человек. И я вижу, как ты жесток со всеми, кто тебя окружает. – Я медленно и четко проговорила каждое слово, замечая, как его глаза сужаются, глядя на меня с интересом и презрением. – Что до невинных девушек… Которых ты держишь в ужасных условиях, которые живут в темницах и не видят белого света… Яне знаю, какие причины у тебя, чтобы делать это, но могу сказать одно: ты - чудовище.

Ни один мускул не дрогнул на лице Брэндана. Глаза были подобны синему тяжелому небу, замирающему перед сильной бурей.

Я знала, что рано или поздно рванет молния. И нацелена она будет на меня.

- Но ты их не видела. – Он нахмурился, и меж его бровей пролегла угрожающая морщинка.

- Я прекрасно все слышала. Их крики. Я видела, как ты расправляешься со своими служащими, и как легко с твоих губ слетают угрозы об убийствах. Я выросла в среде, где всего этого нет, и для меня это дико!

- Ты забываешься, – напомнил он мне, когда тон моего голоса стал выше.

- А мне плевать. Я просто хочу, чтобы ты отпустил меня! Или отправил обратно в темницу!

Конечно, я его обманывала. Жизнь в Королевской спальне была куда лучше облезлых и холодных стен подземелья. Но я знала, что не должна молчать, умолять и плакать. Я должна требовать – это единственное мое оружие против Брэндана.

- Я думаю, ты понимаешь, что ты никогда отсюда не выберешься. Неважно, зачем мне все эти девушки. Важно то, что ты оказалась неплохой игрушкой в постели. Хотя… Этого я еще не знаю. – глубоким голосом протянул он, а в следующую секунду его пальцы быстро захватили меня под челюстью, но не причиняли боли.

- И никогда не узнаешь, – пылко заверяю его я и пытаюсь отстраниться, и тогда Брэндан сжимает крепче, напоминая мне о том, кто здесь хозяин.

- Судя по тому, как ты сосешь член… - он слегка наклонился к моему лицу, обдав мятным дыханием. – Ты можешь быть очень страстной фавориткой. Ты сопротивляешься. Это забавно… Я никогда не любил легкую «добычу», но, к сожалению, в этом замке водится только такая.

Добыча. Меня трясло от того, как звучали его речь и это слово. Потому что я боялась, действительно боялась. Потому что я понимала, что такое ночь, проведенная с Брэнданом.

Это не нежные поцелуи и ласковые слова по утру, которые были у меня прежде.

Это другое.

Он будет трахать меня как животное, если до этого дойдет. Черт, это может случиться прямо сейчас…

- К тому же, ты невинна. Сначала я сомневался, но, судя по тому, как ты заводишься… – Он многозначительно глянул на мою грудь, и я только сейчас заметила, как напряглись мои соски под тонкой тканью ночного белья.

Ублюдок.

- Я… - Я хотела сказать ему правду, но осеклась. И я ненавидела себя за это, потому что прекрасно понимала причину. Мне нравился его интерес, мне нравилось быть… Особенной. – Отомщу тебе. Пусть увидит весь мир, Ваше Высочество, но настанет день, когда вы будете валяться на коленях. За себя; за то, что ведете кровавую войну; за то, что унизили меня, как девушку…

Я думала, что мои слова разозлят его, заденут, но эффекта, который был тогда, ночью, не произошло. Брэндан смотрел на меня как на маленького ребенка, который не выучил урок и что-то бормочет себе под нос.

- Что бы ты не говорила, меня это не волнует, грязнокровка. Тебе лучше вообще молчать. Единственная ситуация, в которой, твой язык может быть полезен - это когда твоя голова находиться на уровне моих бедер. Ясно?

Другая его рука опустилась на мои волосы, и он потянул их в сторону, полностью управляя моей головой.

- Я спросил: тебе ясно?

Я сомкнула губы, уставившись в потолок. Он не получит от меня ответа до тех пор, пока не научится уважать меня.

- Ты хочешь, чтобы я «случайно» отправил парочку Гвардейцев в место, где ты жила? Говорят, у тебя была большая семья.

Я судорожно вздохнула, не веря в то, что слышу. В этом человеке нет ничего святого.

- У меня нет семьи. Я сама по себе.

- Теперь ты принадлежишь мне. И тебе лучше развлекать меня, а не утомлять своим упрямством и красноречивыми угрозами.

- Я не принадлежу вам! – вспыхнула я, снова переводя взгляд на Брэндана.

Противоречивые чувства вновь одолели меня. Искушение - почувствовать руки Брэндана на своем теле - было слишком велико. И, в то же время, это желание шло наперекор разуму, который мечтал видеть его горящим на костре заживо.

И вдруг его манеры снова переменились, удивляя, поражая, опьяняя. Брэндан наклонился к моим губам так близко, что наши носы соприкоснулись.

- Маленькая, ты принадлежишь мне. – Его колено опустилось меж моих ног, и он заставил откинуть меня на подушки, зависнув сверху. – Ты ласкала меня там, где я тебя просил, но не хотела этого. Я заставил. Ты сделаешь для меня все, что я пожелаю. И ты не посмеешься ослушаться. Потому что понимаешь, каким жестоким будет твое наказание. Или еще не понимаешь? – шептал он против моих губ, медленно покачивая головой из стороны в сторону.

Что-то очень интимное, до боли дразнящее было в его движениях.

И я знала, что всему тому мои воспоминания о том поцелуе, о его вкусе у меня во рту. О запахе. При всем страхе, ненависти и аморальности происходящего, каждое слово, сказанное Брэнданом, заставляло меня вести внутреннюю войну с самой собой.

На каждое, сказанное им, гребанное слово я хотела прижаться к его колену местом, которое отчаянно нуждалось в его пальцах.

В его члене.

Вспомнив все это, моя голова вдруг закружилась, оставив в голове только одну ясно выраженную мысль, которая и слетела с губ:

-Брэн-н-дан… - умоляюще произнесла я, прикрыв глаза, совершенно не желая этого. Я немного прогнулась в пояснице, надеясь, что он не заметит этого, но он, казалось, видит меня насквозь.

- Ты уже хочешь почувствовать мой член внутри, – довольно прошептал он, слегка задев пальцем мою влагу, и тут же убрал его. – Ты уже одна из желающих меня шлюх, которые ждут своей очереди.

Его слова царапают мне душу, возвращая к унижению. Мне действительно хочется сбежать отсюда как можно скорее, лишь бы больше никогда не чувствовать, как я теряю контроль.

Как… Становлюсь зависимой.

И сама не знаю от чего. Видимо, властность Брэндана настолько сильна, что не знает границ. Он убеждает, подчиняет, заставляет.

А я готова простонать, схватить его и немедленно положить его руку туда, где еще минуту назад чувствовала легкое прикосновение его пальцев – между ног.

Слегка встряхнув головой, пытаюсь прийти в себя.

- Оставь меня. Оставь меня, – прошу я, скрывая в своем голосе гамму противоречивых чувств.

- Я оставлю тебя, зная, что ты уснешь, вспоминая мой вкус у себя во рту и прикосновения на твоем теле. В следующий раз ты придешь сама. Это – приказ.

- Тогда вынуждена предупредить: я его ослушаюсь. – Я резко отодвинулась от него, стараясь не глядеть на Брэндана.

Его сила заключена в глазах, смотреть в которые – настоящее самоубийство.

- Надеюсь, ты понимаешь, что тогда тебе придется об этом пожалеть. Не заставляй меня… Быть грубым. И делать тебе по-настоящему больно. Мне не хотелось бы портить твою нежную кожу. – Он поставил мне ультиматум и, еще раз оглядев меня с ног до головы, удовлетворенно кивнул.

Я прикрылась одеялом, прекрасно зная, что он видит. Он видит, как я сдаюсь его воле и растекаюсь перед ним, как кусочек льда на солнце.

Это так мерзко.

Я сама себя ненавижу больше, чем его - за такую слабость.

Отвернувшись к стене, я слышу его тихие шаги, а потом резко опускаюсь лицом в подушку, чтобы притупить все слезы и чувства на корню.

Но воспоминания становятся все ярче и ярче, что уже через пятнадцать минут я с ног до головы покрываюсь холодным потом.

Словно находясь под действием дурмана или наркотика, я слышу только его голос в своей голове, и впервые трогаю свое тело медленно и нежно, представляя, что это руки Брэндана.

Кончики моих пальцев невольно тянутся к бедрам, и, сгорая от стыда и желания, я опускаю их между ног, постоянно прокручивая его слова в своей памяти.

«Соси его. И делай это, пока не сможешь назвать меня по имени».

«Жестче».

Я поглаживаю свою кожу быстрее, прикрывая глаза от удовольствия.

«Маленькая…».

Сладкий трепет внизу живота требует большего, и я сама не замечаю, как извиваюсь на простынях, бесстыдно раздвинув ноги.

Так грязно.

Так хорошо.

Я хочу чувствовать его язык на месте своих пальцев и, представляя эту неосуществимую картину, без конца повторяю его имя, чувствуя, как ноги дрожат от обрушившегося на меня удовольствия.

- Брэндан…

Flashback.

От третьего лица

- Джонатан… - срывающимся голосом произносит Кэтрин, пряча в своих волосах дрожащие пальцы. Глаза девушки полны слез, а сердце разрывается от постигшего от мужа предательства. – Ты говорил, что л-любишь только меня… Что никогда не будешь пользоваться привилегиями Короля.

Они оба знали, о каких «привилегиях» идет речь. Еще молодой широкоплечий мужчина впервые в жизни выглядит таким убитым, таким растерянным.

Властное выражение его лица вдруг затуманилось болью – он не знал, что сказать в свое оправдание, как исправить все то, что он натворил.

Он бы отдал половину своих земель, чтобы вернуть время вспять и никогда не совершать этой ошибки, но все было как в тумане.

Джонатан не отдавал себе отчета в том, что делает. Та девушка словно околдовала его…

- Прости. – Он никогда не просил ни у кого прощения. Король вообще мало заботился о чьих-то отдельных душах. Только, в целом, о народе, но члены семьи удостаивались его мудрости, его заботы и любви.

Кэтрин и Бастиан были для него всем, и он не понимал, как смог отвернуться от этого и разрушить отношения со своей женщиной. Со своей Королевой.

- Я знаю, ты простишь меня, Кэтрин. – Он говорил спокойно, как и всегда. Не в его характере было падать на колени и умолять о прощении. – Она… Ведьма. Я был словно под действием заклятия.

От части, Джордан не врал. В молодости он любил разных женщин – надолго в его постели они не задерживались, но так было до того, как Король встретил Кэтрин. С тех пор он не изменял жене до того, как не познакомился с одной из ее компаньонок - Анной - и не потерял голову.

Было в этой Анне что-то мистическое, загадочное, словно от Дьявола: синие обещающие удовольствие глаза за трепетом черных ресниц, пленительный взгляд, точенная фигура и медленный тихий голос, завораживающий своей сексуальностью.

Только недавно Джонатан узнал, что Анна увлекалась всякой чепухой – читала книги по древней магии, ходила в лес, проливая свою кровь во имя очередного дурацкого ритуала… Мысли, что она его приворожила, не покидали его, особенно после той ночи, когда они прощались.

Тогда он сказал, что оставит ребенка – мальчика, которого он назвал Брэндан (принц), а в ответ она опустилась перед ним на колени и заплакала.

Она умоляла не забирать ребенка, но как только он увидел своего сына, понял, что не сможет с ним расстаться.

- Прошу, мой Король… Я не хочу изгнания… Только позвольте мне быть рядом с сыном… Я прошу тебя, Джон… - Она валялась у него в ногах, рыдая от боли, которую поймет только мать, которую навсегда разделяют со своим дитя.

- Анна, ты отправишься за океан. Ты должна благодарить меня. Я дам тебе все, ты ни в чем не будешь нуждаться. Я приму сына, как родного.

- Кэтрин никогда не назовет его родным! Он будет Бастардом! Все будут его ненавидеть, он будет тенью твоего настоящего сынка – Бастиана… - гневно прошипела она, захлебываясь слезами. Ее неземной красоты лицо было искажено гримасой ужаса, да настолько, что сейчас она действительно напоминала Джонатану уродливую ведьму.