Слышу приближающиеся шаги официантки, несущей мой заказ. Спинным мозгом ощущаю, как шкворчит мой долгожданный бекон, изгибаясь и потрескивая на яичном ложе. Облизываюсь в предвкушении… И вдруг, похолодев, вижу Грегори, влетающего в распахнутую дверь кафе! Он плюхается напротив меня и ликующе сообщает:

– Я неожиданно освободился и сразу принялся искать тебя. И нашел!

Не могу разделить его радости. Лихорадочно соображаю, как развернуть официантку вспять, чтобы Стил не увидел, что именно я заказала, пользуясь его отсутствием! Но она уже приблизилась к нашему столику и даже сняла тарелку с подноса. Взгляд Грегори выражает растущее отвращение.

– В чем дело? – гневно спрашивает он у девушки и властным жестом отмахивается от содержимого тарелки. – Немедленно уберите это отсюда!

– Что? – не понимает официантка и переводит оскорбленный взгляд с него на меня.

– Простите, – лепечу я, – тут только моя вина. Я не совсем поняла… что это такое!

Мои жалкие оправдания выглядят неубедительно. Грегори великодушно приходит мне на выручку:

– Ты заказывала яичницу? ОК, оставьте ее леди, только снимите сверху вот это. Мы это не едим! И пожалуйста, принесите нам кофе, грейпфрутовый сок и лично мне – омлет. Безо всего!

Последнее он произносит с нажимом.

Я выдыхаю. Кажется, пронесло!

– Дорогая, – проникновенно говорит Грегори, – ты должна понимать, что в яйцах содержится огромное количество холестерола. Особенно в жареных.

– Я понимаю, – соглашаюсь безропотно.

– Если ты без них не можешь обойтись, – Грегори снисходительно улыбается, – ОК, раз в неделю буду заказывать тебе паровой омлет. Договорились, Саша?

– Договорились, Гриша. – И утыкаюсь в яичницу.

Я не желаю с ним больше спорить. Утренняя сцена еще не растворилась в моей памяти. Проблема холестерола не столь важна, если вдуматься. По сравнению «с той самой» проблемой. Да.


После завтрака Грегори бодро зашагал в офис, а мне указал направление в сторону Центрального парка, предложив прогуляться в нем до ланча.

Погода располагает к этому. Двинулась в указанном направлении. Сколько времени без единой сигареты выдерживаю всю эту американскую историю? Со стремительным развитием событий, ежедневным напряжением, с привыканием к новому, неординарному человеку. Без разрядки, времени на раздумье, поддержки извне. И вот необходимость в разрядке назрела. Курить хочется безудержно! Но как это осуществить? Сказать по правде, в тех местах, где мы со Стилом бывали, никто никогда не курил. Не модно это в Америке, не популярно!

Заглянула в маркет и увидела на кассе всего три наименования: Marllboro, Winston, Camel. Все – по грабительским (как мне показалось) ценам. Даже у нас американские сигареты стоят дешевле! Наверное, таким образом ведется в Америке борьба с табакокурением. Ни легких, ни тонких, ни ментоловых сигарет здесь не видно. Только крепкие. Покупать дорогущую пачку, чтоб выкурить из нее пару сигарет, показалось расточительным. А вдруг в здешних парках существует запрет на курение? За все время пребывания на Манхэттене я увидела лишь однажды чернокожую женщину, курящую на заднике магазина. Представила: захожу я в Центральный парк, достаю сигарету, затягиваюсь, и ко мне тут же подскакивает суровый полисмен со словами: «Здесь не курят! Мэм, вы нарушаете экологию города! С вас штраф, мэм…» – и называет какую-нибудь баснословную цифру…

Пожалуй, я перетерплю, отложу и это «баловство» до Москвы. Кстати, праздники давно закончились, мне пора домой! Надо бы поинтересоваться у Грегори, когда он меня отпустит уже?


Одиноко побродив по аллеям, присела на скамеечку. На пригорке резвилась группа малышей под пристальным взглядом трех так называемых бэби-ситтеров. Детки как игрушки – в нарядных, красочных костюмчиках, все такие подвижные, раскрепощенные. Белые, смуглые, чернокожие, с азиатским разрезом глаз. Засмотрелась просто. Однако что-то меня смутило. Взглянула попристальнее и поняла. Из пятнадцати ребятишек только трех белокожих насчитала я. Стил говорил, что в этой самой демократичной стране идет ощутимое вытеснение белой расы. Убедилась наглядно. Идет, определенно идет!

Набегавшись, малыши расселись прямо на травке, по пять человек вокруг своих воспитателей, получив от них по бумажному пакету с провизией, и принялись доставать оттуда бананы, деловито вскрывать яркие упаковки с печеньем и активно закусывать. Скорее бы мне обнять своего детеныша!

Прогулялась вокруг озера, посмотрела на воду, пытаясь унять свербящее душу беспокойство. Решила сочинить стихотворение, соответствующее моменту, но кураж отсутствовал, рифма не складывалась, стих не шел… Меня это слегка встревожило. Неужели стихотворный канал перекрывается, едва я вступаю в замужество? В предыдущем браке это было именно так. Ничего не сочинялось почти двенадцать лет. И как же я обрадовалась, когда телефонный роман с Грегори вызвал во мне забытый поэтический отклик! Наверное, теперь мне попросту не хватает каких-то особенных, романтических ощущений. Слишком погружена я в решение примитивных, земных проблем.

Я вернулась к офису Грегори. Ланчевать со мной он отказался, сославшись на внеурочное совещание совета директоров. Дал ключ от квартиры и велел идти домой. По дороге заглянула в фирменный магазин Gap, купила Димке модные кроссовки и джинсовый костюмчик. Знакомой тропой дошла до подъезда нашей высотки, и… меня не впустили внутрь! Портье, так широко улыбающийся все дни, сделал непроницаемое лицо, изобразив, что впервые видит меня! С чувством глубокой досады стояла я на тротуаре, размышляя, что делать, как вдруг из подъезда выпорхнула Вика. К счастью, она всё еще находилась в квартире у отца, когда этот самый портье позвонил ей снизу и попросил завизировать мою благонадежность. Вежливо, но твердо Вика подтвердила ее, взглянув на меня со смесью сочувствия и некоторого превосходства. Она ускакала на занятия, а я поднялась на 30-й этаж, подошла к двери, вставила в замочную скважину ключ и не смогла повернуть его ни вправо, ни влево. Ключ застрял в замке. Что-то не впускало меня в эту квартиру. Ну и денек! Минут десять боролась я с замком, после чего вынужденно спустилась вниз и попросила противного швейцара позвонить мистеру Стилу. Тот с непроницаемым лицом набрал номер, выслушал всё, что сказал ему Грегори, после чего поднялся вместе со мной на лифте и легко открыл дверной замок ключом, который пять минут назад категорически отказался мне подчиниться. Что за день такой?

Прошла на кухню и включила кофеварку. В поисках еды заглянула в кухонный шкафчик и за огромными коробками с мюсли, корнфлексом и низкокалорийными хлебцами обнаружила початую бутылку виски. Плеснула в широкий стакан, долила воды из-под крана и выпила одним махом. Откуда, интересно, у непьющего Грегори столько открытых и ополовиненных бутылок со спиртными напитками? Не моя ли предшественница Лёля баловалась ими в отсутствие своего взыскательного бойфренда? Или был кто-то еще, о ком мне пока неизвестно?

Удивительно, что Грегори столь непримиримый противник алкоголя. Однажды он проговорился, что, живя в Союзе, никогда не отказывался от рюмашки. И неправильной жирной пищей злоупотреблял. Да мало ли чем грешил он в далекой своей молодости. Важно то, что в этой жизни, которую мне предстоит с ним коротать, он безукоризненно трезв всегда. И от меня требует того же. А как, спрашивается, удержаться, когда внешне красивое и респектабельное бытиё, сотканное им из строгих правил и суровых ограничений, меня всё больше нервирует? Я вижу в нем кучу противоречий. Где-то слышала, что внешняя жизнь американцев часто не совпадает с их приватной жизнью. Что пьют они дома, в одиночку, похлеще наших алкашей. Просто умело это скрывают. Чем дальше, тем активнее бликуют у меня в мозгу знаки вопросов в отношении этой благополучной страны и ее благовоспитанных граждан.

Позвонил Грегори, озабоченный моим попаданием в квартиру. Спросил, не оголодаю ли я до его прихода?

Чтобы себя занять, я подсела к письменному столу и написала название статьи: «Бизнес-школы в США».

Грегори был уверен, что именно это будет интересно московским читателям. Немного подумала и начала так:


США – страна бизнеса. Бизнес здесь – это все, что относится и к сфере экономики, и к искусству, культуре и конечно же к здоровью. Даже вопросы семьи и брака в Америке – это бизнес.


Грегори вел соответствующий курс в нескольких университетах и на протяжении всех дней моего здесь пребывания наговаривал мне информацию о разных видах образования в Америке. Я должна была бы в совершенстве уже владеть этой темой! Но чем подробнее раскрывал ее Грегори, тем скучнее мне становилось. На третьей минуте разговора я либо уплывала куда-то мыслями, либо начинала клевать носом…


В раннем детстве меня очень сложно было уложить спать. Перевозбужденно, каждые пять минут вскакивала я с постели и просила принести мне водичку, какой-нибудь бутербродик или, на худой конец, таблеточку от бессонницы. Не помогали ни бабушкины сказки, ни Лизкины шипящие угрозы, ни родительские наказания. Каждое моё укладывание в постель превращалось в муку для всех. Легче всего угомонить меня удавалось дедушке – профессору Института экономики.

– А хочешь, Алечка, я прочитаю тебе лекцию? Ту, которую буду в понедельник рассказывать своим студентам? – хитро спрашивал дедушка.

– Хочу, – радовалась я на всякий случай.

Каждый раз лекции назывались все более замысловато. Непонятные названия завораживали настолько, что я надеялась не спать всю ночь. Дедушка принимался мерить ногами комнату, с чувством репетируя предстоящее выступление.

– Здравствуйте, товарищи, – произносил он важно, – сегодня я расскажу вам о планировании капитальных вложений…

Не проходило и минуты, как я уже сладко посапывала в своей кроватке…


Любое наукообразие действовало на меня подобным образом.

«Американское бизнес-образование может стать в современных условиях путевкой в жизнь для бизнесменов и антрепренеров из России», – написала я единственную фразу, запечатлевшуюся в памяти. Задумалась минут на десять, потом, зевнув, решила, что ею я завершу статью. Вопрос лишь в том, чем начинить серединку?

Легла на широкую кровать, поверх покрывала. В свободное от штор окно струилось небо. Вдалеке возник крохотный, движущийся в моем направлении объект. Задумчиво следила за крохой, превращающейся по мере приближения в полноценный самолет. Он сделал круг и плавно пофланировал где-то на уровне моего окна. Как в кино.

Незаметно для себя уснула. Вернулся Стил и разбудил меня:

– Просыпайся, девочка-сопелочка, твой любимый Гришенька пришел!

Неохотно разлепила веки.

– Так-так, – кинув взгляд на письменный стол, проговорил Грегори, – вижу, начала писать статью, молодец.

– Что-то не сильно у меня получаются научные статьи, – покаянно созналась я, – даже сморило, как видишь.

– Я помогу тебе, садись, записывай.

Пока переодевался, монотонно надиктовывал необходимую информацию, которую мне предстояло обработать и довести до ума уже самой. Информации получилось на четыре полноценных странички убористым почерком. Для статьи в газете будет достаточно.

– Теперь, дорогая, приведи себя в порядок, умойся, причешись и надень синее платье: хочу познакомить тебя с моими замечательными друзьями. Мы встречаемся в одном престижном месте.

И прибавил надменно:

– Не чета той дешевой пиццерии, в которой ты вынудила меня завтракать сегодня.

Столик в итальянском ресторане был предусмотрительно зарезервирован. Нас встретили с поклоном, провели к нему, усадили, любезно отодвинув-подвинув стулья, и пожелали приятного вечера. Грегори, как обычно, искоса наблюдал за моей реакцией. Я придала лицу безучастное выражение. Надоели эти подковырки. Официант принес кофе для Грегори, кувшин воды со льдом и корзинку чесночных гренок. Взяла одну и мгновенно сгрызла. Взяла следующую. Грегори не делал заказ, поджидая друзей. Он принялся рассказывать мне, какие это важные люди – доктор Цукерман с супругой. Как он гордится их расположением. Сегодня, представляя меня им, он официально подтверждает мой новый статус.

– А Лёлю ты с ними знакомил? – не сдержавшись, полюбопытствовала я и протянула руку за очередным хрустящим хлебцем.

– Никого я с ними не знакомил. – Грегори с недовольной миной выхватил корзинку с хлебцами прямо у меня из-под руки и переставил ее в дальний угол стола. Игнорируя мое недоумение, он тут же огласил точное число калорий в каждой такой масленой гренке. И тут я потеряла терпение. Я вышла из берегов. И наговорила ему кучу колкостей. Сообщив, что сама могу позаботиться о своем организме и решить, сколько калорий в него закидывать! И вообще, фигура моя вполне меня устраивает. И не только меня, кстати! Многим нравится моя фигура, вот так вот! А он опоздал лет на двадцать со своими воспитательными мерами! Достали уже постоянные ограничения, подавляющие мои естественные желания. Я стала переходить с шипящего шепота на рев, как вдруг увидела побледневшее лицо Стила и резко заткнулась. В следующий момент к нашему столику, держась за руки, приблизилась пожилая пара. Стил, приподнявшись со своего места, поцеловал руку изысканной седовласой даме, обменялся рукопожатием с господином в окладистой бороде и безупречном костюме. Кивнув в мою сторону, произнес: