– Ну ладно, – он развернул свой бутерброд и откусил большой кусок.

Имоджен старалась на него не смотреть. Без телефона или хотя бы журнала было трудно отвлечься, а смотреть прямо перед собой было как-то глупо.

– Вы не обидитесь, если я спрошу, зачем вы сломали симку? – обратился к ней студент, покончив с бутербродом.

Она ответила не сразу.

– Я… хотела убежать от всего.

– Вы могли просто выключить телефон.

– Это не то же самое.

– Очень уж радикально, – усмехнулся он.

– Зато я по крайней мере могу быть уверена, что он меня не соблазнит, – сказала она.

Он кивнул и переключил внимание на маффин. За два укуса расправившись с ним, снова заговорил:

– У вас отпуск?

– Хм… типа того, – ответила Имоджен. – Я… работала, а теперь у меня перерыв.

– Круто, – сказал студент. – А я еду на летние работы на винограднике.

– Будет весело.

Вообще-то план Имоджен не включал в себя разговоры с попутчиками, потому что она вообще не особо любила пустую болтовню с незнакомцами и никогда не вела таких разговоров. А потом, она ведь хотела остаться незаметной, чтобы ее никто не запомнил. Но ей неожиданно понравилось разговаривать. И, кроме того, студент сам вел большую часть диалога, а ей нужно было только кивать.

– Как вас зовут? – спросил он, когда повисла пауза.

– Имо… джен, – пробормотала она.

– Приятно познакомиться, Джен, – он явно не обратил внимания на ее запинку при ответе на такой простой вопрос. – А я – Анри.

Имоджен не стала его поправлять.

Он много говорил. Ему двадцать, и он изучал экологию в Орлеанском университете. Увлекается виноделием и виноградарством. В прошлом году ездил в Калифорнию на местные виноградники, и они просто великолепные, но теперь он с нетерпением ждет Байонну. А не хочет ли она с ним выпить чашечку кофе, когда они приедут в Байонну?

Имоджен даже не могла припомнить, когда в последний раз улыбалась так много и так искренне, как сейчас. Анри был на добрых десять лет моложе, но явно пытался за ней приударить. И это ей очень льстило, и было как-то очень… по-французски.

– Простите, – ответила она. – Я не буду останавливаться в Байонне. Сразу поеду дальше.

– Жаль, – огорчился парень. – Я бы с удовольствием угостил вас чашечкой кофе. Но, может быть, в другой раз? Вы откуда вообще?

– Из Прованса.

Когда Имоджен была маленькой, они жили около Марселя.

– Моя семья как-то отдыхала в Каннах, – сообщил Анри. – Но я почти ничего не помню.

– Это красивый город, – сказала Имоджен. – Хотя и очень… пафосный.

Он засмеялся над этим английским словцом. И она снова улыбнулась.

* * *

Была уже полночь, когда они подъехали наконец к конечной станции – городу Аквитану в Байонне. Примерно за час до этого дождь прекратился, и теперь небо было совершенно чистым. Имоджен осталась сидеть на своем месте, пока все вокруг торопливо вставали и выходили из автобуса. Она слегка расслабилась, болтая с Анри, но теперь руки снова затряслись. Последние одиннадцать часов она чувствовала себя в безопасности, укрывшись в коконе автобуса, который вез ее через всю страну, прочь от всего окружающего мира. Теперь же ей предстояло выйти из этого кокона и снова встретиться лицом к лицу с реальностью. И она должна сделать это совсем одна. Никого нет рядом, кто мог бы помочь ей, как-то организовать ее, сказать, что делать. Никто не мог ей помочь с планом.

– Простите, Джен, – Анри, который подремал чуть-чуть, теперь снова был полон сил и готовился к выходу.

– А, да, извините, – сказала она, вставая. – Удачи вам на виноградниках!

– А вам – с вашим перерывом в работе. Если будете снова в Байонне, позвоните мне.

– У меня нет телефона, – напомнила она ему.

– Я буду в «Бернард Нобль», – сказал он. – Найдите меня.

Она знала, что не будет его искать.

Имоджен вышла из автобуса вслед за Анри и помахала ему рукой на прощание. Потом подождала, пока водитель вытащит из багажного отделения оставшийся багаж и поставит его рядом с автобусом. Ее серебристо-серый чемодан был одним из последних. Здания, которые окружали стоянку, были типично французскими – теплый кирпич отсвечивал в свете уличных фонарей, а балкончики с коваными решетками и окна со ставнями выглядели очень мило.

Она запомнила адрес того хостела, в котором надеялась переночевать, так что, сориентировавшись в пространстве, перешла на другую сторону и пошла вдоль узкой улицы. На углу над одной из дверей она увидела темно-зеленый навес с названием. Перед дверью Имоджен замешкалась. Она никогда еще не останавливалась в хостелах, даже будучи студенткой.

Имоджен толкнула стеклянную дверь в кирпичной стене. Внутри оказалось чисто и современно: черно-белая плитка на полу, вдоль стен расставлены металлические скульптуры. За стойкой регистрации сидела женщина средних лет, уткнувшись в книгу. Она даже не подняла глаз, пока Имоджен не подошла к стойке и не встала прямо перед ней, откашливаясь.

– Чем могу помочь?

– Хм…

«Ты не справишься без меня».

Имоджен резко обернулась, убежденная, что он стоит прямо у нее за спиной. Но там никого не было.

– Мадемуазель?

«У тебя ничего не получится. Ты же знаешь – не получится».

– Я… Я… Мне нужна комната.

Имоджен замерла, ожидая, что консьержка сейчас спросит ее, почему это она приехала так поздно. И почему это она одна. И куда это она вообще едет. И что она собирается делать. И…

– На сколько ночей? – лениво спросила женщина за стойкой.

– На одну, – голос Имоджен был еле слышен, она почти шептала. Прочистив горло, она повторила чуть громче: – На одну ночь.

Консьержка взяла с доски электронный ключ, закодировала его и протянула гостье.

– Premier étage, mademoiselle[2], – сообщила она.

Имоджен невольно отметила, как быстро в этом хостеле она вдруг превратилась из мадам в мадемуазель, и бросила беглый взгляд на свой пустой палец на левой руке, прежде чем начать подниматься по лестнице с вещами. Перед комнатой номер 14 она остановилась. Карточка-ключ не сработала с первого раза.

«Ты не справишься без меня».

Она уронила ключ, и он заскользил по гладкому полу коридора. Ей пришлось наклониться и потянуться, чтобы схватить его дрожащими пальцами. Она снова поднесла его к замку – на этот раз правильно. Мигнул зеленый огонек, и дверь открылась.

* * *

Комната оказалась лучше, чем Имоджен ожидала. Стены выкрашены бледно-сливочной краской и украшены картинами с цветами. Односпальная кровать оказалась удивительно удобной. Узкое длинное окно, закрытое тюлевыми занавесками, вело на маленький балкон, выходящий на улицу. Были здесь и зеленые ставни, которые Имоджен не стала открывать.

Кроме кровати единственной мебелью в комнате был высокий узкий гардероб, рядом с которым на стене висело зеркало в полный рост. В отдельной ванной (одна из главных причин, почему она выбрала именно хостел «Ауберг»: что бы ни случилось в ее жизни, делить с кем-то ванную она не собиралась) были душ, туалет и раковина. Два темно-зеленых полотенца висели на полотенцесушителе рядом с раковиной. Номер нельзя было назвать шикарным, но зато он был безупречно чистым.

А еще он был пустым. Она вдруг поняла, что в глубине души ожидала увидеть его здесь – как он сидит и ждет ее. Она устало опустилась на постель, и ее накрыла волна облегчения. Дыхание у нее стало коротким и прерывистым, она опустила голову, опасаясь, что может вот-вот упасть в обморок.

«Я сильная, самостоятельная женщина, – бормотала она себе под нос. – И могу позаботиться о себе».

Но сама не очень верила тому, что говорит.

* * *

Он всегда твердил, что она совсем не умеет планировать и что без него ее жизнь превратилась бы в полный хаос. Конечно, нельзя было отрицать, что она из тех, кто надеется, что все само собой уладится, вместо того чтобы планировать все до мельчайших деталей. Но она действительно до деталей разработала свой план и делала это в течение двух лет. Главным достоинством плана была гибкость, и она считала, что готова к любым неожиданностям, потому что мысленно прокрутила их все в своем голове миллион раз. Но, даже собирая свою дорожную сумку (вот уж никогда не думала, что ей придется оставить так много нужного!), она все равно до конца не верила, что действительно это сделает. Она не доверяла самой себе, потому что та часть ее, что отвечала за принятие самостоятельных решений, давно потерялась. И Имоджен совсем не была уверена, что способна снова ее отыскать.

Винс привез ее в дублинский аэропорт и пожелал получить удовольствие от поездки, даже несмотря на то, что был недоволен с самого начала.

– Я должна поехать, – сказала она, когда он заявил, что это пустая трата времени. – Это моя работа.

– В прошлом году это не было твоей работой, – возразил он.

– В прошлом году Конор не ломал руку, – сказала она. – И он мог сам делать фото и репортаж о ярмарке. А сейчас вот все по-другому.

– Я все равно не понимаю, почему именно ты.

– Потому что я его ассистент, – напомнила она.

– Именно. И разве это не означает, что ты должна остаться в офисе и защищать рубежи?

– Я могу делать это по телефону из Парижа.

– Мне не нравится, что ты летишь без меня, – продолжал он. – И еще больше, что ты летишь с мужчиной, который не является твоим мужем.

– Да не глупи! – Имоджен было важно скрыть свое волнение, поэтому она постаралась, чтобы голос звучал ласково и успокоительно. – Я вряд ли смогла бы взять тебя с собой. И между мной и Конором ничего не может быть. Он женат в конце концов!

– Видишь, насколько ты наивна, – заявил Винс. – Он женат. Можно подумать, это остановит его и помешает затащить тебя куда-нибудь на ярмарке в кусты.

– Там не будет никаких кустов, – вздохнула Имоджен. – Мы все время будем в выставочном зале.

– Или приставать к тебе в отеле.

– Если вдруг он действительно… Хотя я думаю, что это очень маловероятно. Я напомню ему о его супружеском долге, – ответила Имоджен.

Она понимала, что Винс не успокоился. Но он ничего не мог сделать. Когда она выходила из машины, он снова велел ей проверить паспорт и билет.

– Много денег тебе не понадобится, – добавил он. – Ведь все расходы оплачивает фирма.

Он тоже вышел из машины и обошел ее кругом.

– Соблюдай осторожность, – сказал он.

– Разумеется.

– Позвони мне, если что-то понадобится.

– Мне ничего не понадобится.

– Ну если вдруг понадобится, позвони. Не важно, сколько будет времени.

– Хорошо.

– Я люблю тебя.

– И я тебя люблю.

Он поцеловал ее.

Оглянувшись уже за дверями терминала, она увидела, как он стоит там и смотрит ей вслед. Но, когда она поднялась на эскалаторе в зону отлета, его же не было.

Имоджен прошла через службу безопасности и только после этого нашла банкомат и сняла с их общего счета столько, сколько смогла. Затем она проверила баланс другого счета. Своего счета – того, о котором Винс не знал.

Она трижды вносила на него деньги. Каждый взнос был от компании, в которой она работала, – премии от головного офиса в Париже. Ей удалось договориться в Дублине, чтобы эти премии выплачивались ей на отдельный счет. Анни Костиган, бухгалтер компании, тогда очень удивилась и посмотрела на нее с любопытством:

– Но у нас есть номер твоего счета в твоем личном деле, – сказала она.

– Это наш общий, – объяснила Имоджен. – А я хочу, чтобы премии перечислялись на мой персональный счет.

– Но зачем тебе это? Почему бы просто не перечислить деньги как твою зарплату на ваш… – она запнулась, глядя на выражение лица Имоджен.

– Я бы все-таки предпочла этот вариант, – настаивала Имоджен. – Пожалуйста, Анни.

– Дома все в порядке, Имоджен? – осторожно спросила Анни. Она явно колебалась, пальцы ее зависли над клавиатурой.

– Ну конечно! – торопливо воскликнула Имоджен и улыбнулась. – Все в полном порядке. Это просто… У мужа скоро день рождения, и я хочу сделать ему подарок – сюрприз. Но я не смогу это сделать, если он увидит информацию о деньгах.

– О!

– И что касается моей зарплаты: я знаю, что могу ее переводить на свой личный счет с общего, но мы с ним договорились, что зарплаты будем перечислять на общий, так что…

– Разумно, – остановила ее Анни. – Я все сделаю.

– Спасибо! – улыбнулась Имоджен.

Не такие уж огромные были эти премии – личные ассистенты, даже такие, по словам Конора, квалифицированные, никогда не получают огромных премий. Но их оказалось достаточно для того, чтобы бежать. Достаточно для того, чтобы начать воплощать свой план в жизнь. Достаточно для того, чтобы он удался. По крайней мере до этого момента.

Она легла на постель и закрыла глаза.

«Уже близко, – пробормотала она себе под нос. – Уже почти».