Шейла О'Фланаган - Пропавшая жена

– Врун. Мне ни шляпки, ни кепки не идут. Хотя с этой стрижкой все-таки стало чуть попроще.

– Это для тебя новый стиль? – поинтересовался Оливер.

– Я раньше носила более длинные волосы, – ответила Имоджен. – Но так практичнее.

Имоджен поглубже надвинула кепку, чтобы козырек прикрыл ей лицо, и они продолжили свой путь по дорожке, которая вела на вершину холма, где туристы фотографировались на фоне зубчатых стен и шикарного вида на город.

– Жаль, что я не взяла телефон – могла бы сделать фото! – воскликнула Имоджен, глядя на город. – Тут так прекрасно!

– Ты не носишь с собой телефон? – свой телефон Оливер уже держал в руке, готовясь сделать снимок. – Да кто в наше время не берет с собой телефон?

Она усмехнулась: «Мне нечасто звонят ради срочной уборки. Да и фотограф из меня не очень».

– Тогда встань вот сюда и дай мне тебя сфотографировать.

Оливер навел на нее камеру, щелкнул и показал ей результат. Фотография получилась хорошая, несмотря на то что козырек отбрасывал тень на ее лицо.

– Сними-ка кепку, – велел Оливер, – и я еще раз щелкну.

– Я не особо фотогенична, – возразила Имоджен. – Хватит»

– Не глупи. А знаешь что? Давай-ка сделаем селфи! – он встал чуть позади от нее, держа телефон на вытянутой руке. – Улыбайся, Имоджен!

Она прислонилась к нему, и он нажал на кнопку.

– Неплохо, – оценил он, показывая ей снимок. – Хотя у тебя такой вид, будто я собираюсь откусить тебе голову.

– Прости.

– Да ничего, – он быстро обнял ее. – Здорово получилось.

Они погуляли на вершине горы еще минут двадцать, а потом стали спускаться обратно к городу. Когда они закончили спуск, ноги у Имоджен отваливались.

– Давай выпьем чего-нибудь перед отъездом, – предложил Оливер, останавливаясь у придорожного кафе. – От этих прогулок по жаре ужасно хочется пить.

– Отличная идея, – одобрила Имоджен и с облегчением присела.

– Почему бы тебе не выпить бокальчик вина? – спросил он после того, как официант принес им воду и оливки. – Это же так культурно – сидеть на солнце, попивать вино и есть оливки, тебе не кажется?

– Как я могу пить вино, когда ты пьешь воду, – возразила Имоджен. – Я буду чувствовать себя виноватой.

– Почему это? – искренне удивился Оливер. – Конечно, ты не обязана это делать, если не хочешь, но вообще у них тут отличная винная карта.

Винс никогда не разрешил бы ей пить алкоголь, если сам не пил. Это было одно из его правил, и, когда она однажды спросила его, почему так, ответом ей было ледяное молчание. А потом сказал ей, что это вопрос уважения. Он всегда очень требовал к себе уважения, подумала Имоджен, и использовал этот аргумент при любом удобно случае, даже когда в этом не было смысла.

– Может быть, один бокал, – согласилась она неуверенно.

Оливер заказал вино, и, когда запотевший бокал с холодным белым вином оказался перед ней, она с удовольствием сделала глоток.

– Спасибо за сегодняшний день, – сказала она. – Я правда получила море удовольствия. Было очень приятно познакомиться с кем-то еще.

– А у тебя много знакомых в Ондо? – спросил Оливер.

– Всего несколько, – призналась она. – Я не очень общительна. Но меня все устраивает.

– Ты уже решила, как надолго останешься здесь и будешь работать уборщицей?

Она покачала головой: «Это и от Рене тоже зависит».

– Имоджен, я не хочу вмешиваться, но…

– Люди всегда так говорят, когда хотят вмешаться и дать какой-нибудь непрошеный совет, – оборвала она его. – Пожалуйста, не надо вмешиваться в мою жизнь, Оливер, и усложнять ее. Все прекрасно. У меня все хорошо.

– Ты права, – отступил он. – Прошу прощения.

– И я прошу прощения, – сказала она после минутной паузы. – Просто я хочу жить своей собственной жизнью. Сейчас, в данный момент, у меня все получается.

– А так было не всегда?

– А разве у кого-то бывает, чтобы всегда получалось? – она посмотрела ему в глаза. – Да, у меня были взлеты и падения, но все это не имеет больше никакого значения.

– Конечно. И я не собирался лезть тебе в душу. Я так рад снова тебя видеть, и мне хочется знать о тебе все. Как раньше, когда мы были маленькими.

– Да ты и тогда не знал обо мне все!

– Я знал, что ты абсолютно бесстрашная, – сказал Оливер. – Ты столько раз забиралась на самые высокие деревья, или прыгала откуда-нибудь, или ныряла в воду, там, где было очень глубоко. Я никогда не встречал больше таких храбрых девчонок – ни до, ни после.

Она рассмеялась: «Вовсе я не была бесстрашной. Я ужасно боялась вас, мальчишек! Боялась, что ты и Чарльз будете смеяться надо мной».

– Мы никогда не смеялись.

– Ха! Еще как смеялись! Миллион раз! Вы же были мальчики, чего от вас ожидать?

– Я не понимал…

– Да мне это было только на пользу, – махнула она рукой. – Меня это закаляло, а мне надо было слегка закалиться.

– Почему?

– Потому что я переезжала с места на место столько раз, и каждый раз в моей жизни появлялись новые люди… И я никогда не понимала, кто я – француженка, или ирландка, или даже немножко англичанка. В какой бы стране я ни была, я везде чувствовала себя иностранкой. А ты должен быть сильным, если ты аутсайдер.

Он смотрел на нее с серьезным выражением лица: «Я понимаю. Так почему ты вернулась в Ондо?»

– Потому, что здесь в детстве чувствовала себя как дома, – ответила она. – Мне нравилось жить у вас, я любила вашу семью, и я хотела… наверное, хотела как-то вернуть эти ощущения. Что очень глупо, потому что никто не может вернуться в прошлое, правда ведь? И если честно, я больше не девочка из маленького городка. Дублин – большой город, там население порядка миллиона человек. А в Ондо едва ли шестьдесят тысяч. Да, нельзя сказать, что тут все знают всех, но все-таки есть сообщество, и в основном ты всегда знаешь, что будет завтра.

– Значит, ты не останешься?

– Не думаю, – покачала она головой. – Визит в Сан-Себастьян пробудил во мне ностальгию по большому городу.

Она едва заметно улыбнулась: «Мне кажется, я обречена бродить по свету в поисках своего места и никогда не найти его».

– Жаль, если так, – он взял ее руку в свои. – Ты заслуживаешь того, чтобы принадлежать чему-то. И кому-то.

– Я никому не принадлежу. И не хочу. Я не вещь! – она отдернула руку.

– А я совсем не это имел в виду, – Оливер смотрел на нее очень внимательно. – Я имел в виду… Ну, это же хорошо – чувствовать себя единым целым с чем-то или кем-то.

– Не бери в голову, Оливер, – сказала Имоджен. – Я странная, вот и все. Я не хотела тебя обидеть…

– Имоджен Чудик, – медленно произнес он. – Мы иногда тебя так дразнили.

– Так и есть, заразы вы этакие! А я и забыла!

Они оба рассмеялись, и предыдущие слова Имоджен как будто потонули в этом смехе. Но, когда они шли обратно к стоянке примерно час спустя, Имоджен понимала, что теперь позабыть о них не получится.

– Когда ты снова собираешься встретиться с Полем? – спросила Имоджен, когда они сели в машину.

– Нескоро, – сказал Оливер. – Мы обсудили его идею для второго проекта, и я хочу дать ему время поработать. Но мы договорились, что он может звонить мне в любое время – днем или ночью.

– Буквально?

– Он довольно часто работает по ночам, – пояснил Оливер. – Мне нужно соответствовать.

– Ты прямо как врач, всегда готовый к вызову.

– Есть что-то общее, – Оливер улыбнулся и завел машину.

– Тебя как будто это не раздражает, как будто это даже весело.

– Издательское дело – это вообще весело, – сказал Оливер, глядя на дверь гаража. – По крайней мере бывает. А на деле случаются и триллеры.

– А тебе приходилось иметь дело с маньяками? – поинтересовалась Имоджен.

– Если я скажу тебе, мне придется тебя убить, – пошутил Оливер. – Да что там с этой дверью, черт возьми! А!

Дверь наконец подалась и начала медленно открываться. Но затем снова остановилась в футе от земли.

– Может, надо на кнопочку нажать? – спросила Имоджен. – Или другой код?

– Не думаю. Я спрашивал Поля, он сказал, что тут сплошная электроника, – Оливер оглядывался по сторонам, но не мог найти ничего, что напоминало бы кнопку для открытия дверей. – Так, давай подождем минутку.

Но дверь оставалась все такой же неподвижной.

– Я выйду и посмотрю, – сказала Имоджен.

Она выпрыгнула из джипа и подошла к двери. Ниже на стене была маленькая коробочка, а еще ниже, с обеих сторон от двери, – датчики. Она помахала рукой перед ними – дверь вроде бы задрожала, но осталась на месте. Никакой кнопки она не видела. Имоджен повернулась к машине и беспомощно развела руками.

Оливер тоже вылез из машины и проделал ровно те же манипуляции, что и она.

«Почему мужчины всегда так делают? – подумала Имоджен. – Вот неужели он не поверил мне, что эти чертовы датчики просто сломались?»

– Я знаю, что ты это уже делала, – словно прочитал ее мысли Оливер. – Но все равно должен был попробовать.

Тут снаружи послышался шум подъезжающей машины, дверь слегка дернулась, буквально на сантиметр, и снова застыла. Они услышали, как открывается дверь машины снаружи и кто-то идет к дверям гаража.

– Она сломана! – крикнул Оливер по-французски.

– Qué[37]?

– Не открывается, – на этот раз он ответил по-английски.

– Нет, можно открыть, – хозяин ног почти лег на землю и заглянул под дверь.

Имоджен и Оливер теперь могли видеть его лицо: это был средних лет мужчина в костюме.

– Почти у самого пола. Желтая такая коробочка, – он говорил по-английски с акцентом, но вполне свободно.

– Вижу, – Имоджен наклонилась, чтобы рассмотреть ее поближе. – Но нужен ключ.

– Ключ должен быть под низом ящичка.

– Его нет, – констатировала Имоджен, осмотрев все внимательнейшим образом и проведя ладонью по днищу коробки на всякий случай.

Мужчина в костюме выругался, выпрямился и пошел прочь от двери. Имоджен и Оливер слышали, как он залезает в машину и заводит двигатель.

– Как ты думаешь, он же не собирается таранить дверь? – с тревогой спросила Имоджен.

– Нет, конечно! – но на всякий случай Оливер потянул ее в сторону от двери.

Шум мотора становился все тише, а потом и вовсе затих.

– Этот козел смылся! – воскликнул Оливер.

– Может быть, за подмогой поехал, – попыталась Имоджен его успокоить.

– Так, я поставлю машину на место и позвоню Полю, когда выйдем на улицу. У него должен был телефон обслуживающей компании.

Имоджен подождала, пока Оливер поставит джип на место, а потом они вместе поднялись по лестнице и снова вышли на улицу. Там она негромко вскрикнула, заметив большое пятно от масла на своем красном платье, – должно быть, испачкалась, когда лазила там вокруг этой желтой коробочки.

– Наверняка отстирается, – заверил ее Оливер, но Имоджен не была в этом уверена. Она хотела что-то сказать, но Оливер показал ей на пару машин, которые стояли у дверей парковки, водители обеих возбужденно кричали что-то в свои мобильники.

– Вызывают ремонтников, я полагаю, – сказал Оливер. – Может быть, мне и не надо звонить Полю.

Он подошел к одному из водителей – тому, чья машина стояла ближе к гаражу. Это был тот, с кем они разговаривали, – его можно было узнать по сверкающим ботинкам. Он подтвердил, что звонил в обслуживающую компанию и что там обещали кого-нибудь прислать.

– Долго?

– Сказали, в течение часа.

Имоджен и Оливер обменялись взглядами.

– Думаю, мы вполне можем подождать на пляже, – сказал Оливер. – Я просто не в состоянии сделать больше ни шага.

– И я тоже. Но и есть и пить тоже больше не могу.

– Давай просто посидим на песочке, – предложил Оливер. – Можем посмотреть на закат.

– Надеюсь, им удастся починить дверь до заката! – воскликнула Имоджен. – Я не планировала здесь ночевать!

– А у тебя есть какие-то дела на вечер? – спросил Оливер. – Я испортил тебе весь день?

– Нет-нет, – призналась она. – Я на самом деле получила огромное удовольствие от поездки.

– Тогда давай попробуем ухватить еще кусочек удовольствия до отъезда, – сказал Оливер.

Они перешли дорогу и спустились по ступенькам на пляж, который в этот долгий летний вечер был полон туристов и местных жителей.

– Присядем здесь? – спросил он, останавливаясь около зонтика. – Хочешь, возьмем лежак или что-нибудь еще?

– Да перестань, какой лежак, и так хорошо. Похоже на барбекю в Ондо.

– Да, вечер был веселый.

– А ты был знаком со всеми в нашей компании до этого?

Оливер покачал головой.

– С Бастарашем, конечно, был знаком, – сказал он. – Я иногда вижу его, потому что минимум раз в год захожу поболтать о содержании дома. И его бывшую жену я тоже знал, хотя и не очень близко; мне кажется, она раньше с ним работала.

– Теперь у нее свое кафе.