Сэр Юстас и Джорди дружно закивали головами, соглашаясь с Сетоном. Линдсей же, не обращая ни на кого внимания, продолжал прикладываться к фляжке. Сначала у него и в мыслях не было напиваться, но чем больше он слушал своих друзей, тем больше эта мысль ему нравилась.

– Вместо того чтобы оплакивать свою любовь, заливая горе вином, – язвительно заметила Маргарет, – ты мог бы ее спасти.

– Как ты себе это представляешь? – оторвавшись от фляги, мрачно спросил Линдсей.

Хмельное зелье не приносило ему спасительного забвения: боль, отчаяние, ярость терзали его с той же силой, что и раньше. Ах, как ему хотелось верить в любовь Исабель, но он не мог, ведь в конечном счете она выбрала Ральфа…

– Исабель от меня отказалась, – опять отхлебнув вина, продолжал он. – Ее венчание с Лесли – бесспорное тому доказательство.

– А по мне, так оно как раз ничего не доказывает, – возразила Маргарет. – Не распускай нюни, а пойди и спроси у нее самой.

– Милая, не надо с ним так, – мягко упрекнул ее сэр Джон. – Меньше всего Джеймсу сейчас нужны твои попреки.

– Я только хочу ему втолковать, – не унималась молодая женщина, – что Гэвин из Авенила не зря рассказал ему о предстоящей поездке Ральфа – это шанс вернуть Исабель, и его никак нельзя упустить.

– Зачем? Она выбрала Лесли, – мрачно ответил Линдсей, – предпочла роскошную жизнь под защитой большого гарнизона в моем бывшем замке скитаниям и лишениям, на которые ее обрек бы я, изгой, лесной разбойник. Все правильно, кто ее за это осудит?

– Она вышла за Ральфа против своей воли, – воскликнула его кузина, – потому что он пригрозил убить тебя и сэра Джона. Меня, наверное, тоже, – добавила она с горечью.

– Она пожелала мира моей душе, а сама преспокойно разоделась в парчовые наряды, которых я бы никогда не смог ей купить, и пошла к венцу, – продолжал растравлять свою рану Джеймс. – Что ж, она сделала разумный выбор.

– Я видела Исабель с Ральфом: она его боится и ненавидит. Он хочет ее использовать в своих целях: продавать ее пророчества королю. Увези ее!

– Король осыплет ее милостями, никто не посмеет причинить ей вред…

– Но она будет несчастна! – рявкнула Маргарет. – Тебе все равно? Ты же ее любишь!

Он посмотрел на огонь и ответил:

– Люблю. Но я никогда не посягну на чужую жену – это было бы бесчестно даже для лесного разбойника.

– Тогда сделай ее вдовой, – неожиданно вмешался Квентин.

Джеймс поднял на него глаза. Скрестив руки на груди, горец сидел на скамье и спокойно смотрел на товарища.

– Да-да, дружище, сделай Исабель вдовой, – повторил он, – а я тебе в этом помогу.

– И я, – кивнул Генри Вуд.

– Что до меня, – подался вперед сидевший рядом Юстас, – то я служу сэру Джону Сетону с дочерью и Ральфа защищать не обязан, хоть и довольно близко его знаю. К тому же я очень уважаю тебя, Линдсей, – он твердо посмотрел Джеймсу в глаза. – Можешь рассчитывать и на мою помощь.

Нахмурившись, тот в раздумье оглядел друзей.

– Решайся, Джейми, – попросил Патрик. – Я, как всегда, прикрою тебя с тыла.

– Я тоже пойду сражаться, – приподнял перевязанную голову Джорди, лежавший на кровати Элис. – С собой возьму меч, мне это оружие нравится больше всего.

– После сытного обеда и у меня зачесались руки, друзья, – улыбнулся сэр Джон. – Я иду с вами.

Джеймс, однако, продолжал молчать, пристально вглядываясь в их лица.

– Думаю, в этом деле тебе пригодится такой меткий стрелок, как я, – заметила Маргарет, и в ее прекрасных глазах появился янтарный отблеск. – У меня вырос огромный зуб на Ральфа Лесли.

– И у нас тоже, Мэг, – сказал Патрик. – Мы хотим отомстить за тебя.

Последней высказалась Элис:

– Вот тебе мое мнение, племянник: сомневаешься, что миледи вышла замуж по своей воле, – останови в лесу Ральфа и спроси у нее сам.

Джеймс молчал, но уже не потому, что колебался: у него просто перехватило горло от волнения. Преданность друзей потрясла его до глубины души. Пусть их всего горстка, но с их безграничным доверием и поддержкой он сильнее целой армии и богаче самого короля.

И еще есть Исабель, чья нежная, чистая вера подобна роднику для умирающего от жажды.

Пока возлюбленной нет рядом, пока она в чужих жадных руках, несчастная и одинокая, долгожданный мир, которого она ему пожелала, не наступит в его душе…

– Ну что ж, – решительно провозгласил Линдсей, – за дело, друзья!


Считая шаги, Исабель осторожно прошла к насесту, нащупала висевшую на стене перчатку, надела ее, потом погладила сидевшего на насесте сокола и развязала путы. Теперь он был совершенно свободен.

За свадебным ужином, на котором, помимо новобрачных и пастора, присутствовали и несколько английских рыцарей, Исабель, не прислушиваясь к поздравительным речам, за исключением разве что теплых слов сэра Гэвина из Авенила, все время возвращалась мыслями к Джейми. Слава богу, он был наконец на свободе. А вот его сокол нет. Как быть?

И в голове Исабель созрело решение: ему надо дать возможность выбора! Почувствовав, каково приходится птицам, когда на них надевают путы и колпачки, Исабель уже не могла держать сокола у себя, зная, что это, возможно, противно его свободолюбивой натуре. Конечно, он мог выбрать не в пользу хозяйки, пусть так. Она должна была знать наверняка, чего он хочет.

Исабель подошла к открытому окну, подняла руку в перчатке, спела мелодию ектеньи – раз, другой – и замолчала, дав возможность птице услышать зов вольного ветра.

Сокол встрепенулся, заклекотал, потом послышался нарастающий шум крыльев: птица полетела к окну… И уверенно села на перчатку, крепко вцепившись в нее когтями.

Исабель смахнула набежавшие слезы и, шепча сэру Гэвину ласковые слова, отнесла его обратно на насест; там она быстро и уверенно, несмотря на слепоту, вернула путы на место.


– Мой совет – подожди с этим, сынок, – сказал пастор Хью.

– Как это подождать? Нет, она же теперь моя жена! – запротестовал Ральф.

Сидевшая на краешке кровати Исабель молча слушала их разговор, впервые за эти дни испытывая горячую благодарность к пастору.

– Подожди, пока не пройдет слепота, это недолго – день-два, не больше. Исабель снова будет видеть и с радостью примет тебя как супруга.

«Никогда этого не будет», – подумала Исабель.

– Она даже не девственница, – захныкал Ральф. За ужином он много пил и, похоже, был сильно пьян.

– Увы, тебе придется с этим смириться, – ответил пастор. – Хотя на твоем месте я бы не отпускал негодяя, укравшего ее девственность, а жестоко отомстил бы ему за оскорбление. Помни, сынок, пророческий дар Исабель очень хрупок. Пока зрение не вернулось, она все еще во власти благодати господней; в таком состоянии ее нельзя тревожить низкими плотскими помыслами.

– Проклятье… – проворчал Ральф.

Исабель раскрыла пошире глаза и сделала отрешенное лицо, надеясь, что ее вид укрепит пастора в его убеждении. Ей пришло в голову, что, притворяясь слепой, она сможет держать Ральфа на расстоянии, но через мгновение она разочарованно вздохнула: ничего не выйдет, ведь и Ральф, и пастор знают, что слепота пройдет через несколько дней.

Тяжелые шаги приблизились к кровати, и голос Ральфа произнес:

– Разрешите мне один поцелуй, отец, пожалуйста.

– Хорошо, один целомудренный поцелуй в честь вашего бракосочетания, – согласился тот. – Но не больше, чтобы не осквернить ниспосланную Исабель благодать. Забудь о своих супружеских правах, пока не пройдет ее слепота.

– Но мы уже будем в Карлайле у короля! – проворчал Ральф.

– Прекрасное место для медового месяца.

Ральф лишь разочарованно хрюкнул. Исабель почувствовала прикосновение его пальцев – он приподнял ей подбородок, – и его пахнущие вином губы прижались к ее губам, надавливая и приоткрывая их. Она инстинктивно зажмурилась и сжала рот, но Ральф все же поцеловал ее – не слишком сильно, сдерживая страсть. Исабель не уклонилась, но и не ответила.

– Спокойной ночи, жена, – бросил он и, тяжело ступая, вышел из комнаты; за ним последовал и пастор.

Когда дверь захлопнулась, девушка открыла глаза. Впервые в жизни она радовалась своей слепоте.

30

Между деревьями еще стелился туман, когда группа из шестнадцати всадников, выехавшая из ворот замка Уайлдшоу, уже скакала во весь опор по лесной дороге, нарушая торжественную тишину раннего осеннего утра скрипом кожаной амуниции, бряцанием доспехов, топотом и всхрапыванием лошадей. В середине ехала Исабель, по бокам – Ральф и сэр Гэвин; пастор Хью скакал впереди с шестью солдатами; еще шестеро прикрывали группу с тыла.

Исабель то глядела на сокола, которого держала на руке, то жадно обводила глазами лес. По обыкновению, недавний приступ слепоты обострил зрительные ощущения, она смотрела и не могла насмотреться. Зрение вернулось после ночи спокойного сна, но, увы, Исабель не смогла скрыть свое прозрение от мужа и пастора. Торжествующий Ральф заторопился с отъездом, и Исабель содрогнулась при мысли о том, что ее ждет в Карлайле. Но что ей оставалось делать? Только подчиниться. Она постаралась прогнать тяжелые мысли.

Видимо, Ральф не зря взял с собой целый патрульный отряд: эта часть леса, похоже, вызывала у него особые опасения. Он заметно нервничал и беспокойно шарил глазами по обеим сторонам дороги, сжимая рукоять меча.

– Стражники, которых я послал в лес перед свадьбой, вернулись? – спросил он Гэвина.

– Нет, сэр, – ответил тот, не отрывая глаз от дороги.

Исабель, сразу все поняв, в ужасе взглянула на мужа:

– Неужели вы послали их подкараулить отпущенных пленников?

– Это не твоя забота, дорогая, – ответил Ральф.

– Поскольку стражники не вернулись, миледи, – спокойно заметил сэр Гэвин, – нам следует больше волноваться о них, нежели о бывших пленниках.

«Он уверен, что пленники не пострадали», – догадалась она.

Внезапно впереди выросла высокая, закутанная в плащ фигура, державшая большую хищную птицу с серебряной лапой. Солдаты авангарда оторопели и остановились.

У Исабель екнуло сердце: это была Элис.

– Сэр Ральф, мне нужно с вами поговорить! – воскликнула женщина.

– Вперед, не останавливаться! – приказал Ральф. – Она…

Он не закончил фразы. Сорвавшись с руки Элис, хищная птица стремительно пролетела над ехавшими впереди солдатами, пастором и Ральфом, заставив их в страхе пригнуть головы, и скрылась в лесу. Элис тоже исчезла, словно растворилась в тумане.

В следующую секунду до смерти напуганный сокол Исабель забился в неистовом припадке, и она привычным движением выставила вперед руку, чтобы дать ему успокоиться. Зарычав от ярости, Ральф стиснул рукоятку меча и стал оглядываться, готовый броситься в бой.

Внезапно сверху послышался треск, и здоровенное бревно, подвешенное за концы веревками, с огромной силой налетело на ехавших впереди солдат и пастора, выбив их из седел. Они попадали на землю, как сметенные с доски шахматные фигурки. Тотчас от дороги бросились врассыпную какие-то люди.

– Догнать мерзавцев! – заорал Ральф оставшимся солдатам, пытаясь совладать с поднявшимся на дыбы конем. Исабель тоже, одной рукой держа бьющегося сокола, второй вцепилась в поводья, стараясь удержать на месте испуганную лошадь.

Солдаты поскакали в лес вдогонку за беглецами; кроме Ральфа с Исабель, сэра Гэвина и еще одного стражника, на дороге остались только сбитые бревном: кто корчился и стонал, кто лежал без сознания; возле них бродили лишившиеся седоков лошади.

Вдруг из леса вышли четверо и двинулись к всадникам. Ральф чертыхнулся сквозь зубы и снова схватился за меч. Посадив затихшего сокола на руку, Исабель присмотрелась и затрепетала от радостного предчувствия: к ним приближались Джеймс, Патрик с Квентином и одетая воином Маргарет, все с луками на изготовку. Подойдя поближе, они остановились. Мэг взяла под прицел охранников, а Патрик и Квентин – лежавших на земле солдат; Джеймс же направился к Исабель и Ральфу.

– Чего вы ждете?! – завопил тот Гэвину и второму солдату. – Стреляйте!

Солдат посмотрел на Гэвина и покачал головой:

– Я не воюю с женщинами.

– О господи! Гэвин, убейте их, у вас же есть арбалет!

– Нет, сэр, я не могу этого сделать, – вежливо ответил англичанин, затем, в знак того, что он умывает руки, откинул металлический капюшон, обнажив густые темные кудри, и поехал навстречу пришельцам. Второй солдат последовал за ним. Их господин вытаращил глаза, потом разразился им в спину яростными проклятиями.

Джеймс с решительным видом подошел к молодоженам, его друзья с поднятыми луками встали за ним. Исабель увидела, что из леса вышел ее отец. Сэр Гэвин и солдат остановились возле него.

Ральф хотел вытащить меч, но на него тотчас же угрожающе нацелились три стрелы, и он сразу отпустил рукоятку.

– Что, решил нас ограбить, Линдсей? – спросил он, сверля Джеймса злобным взглядом. – Хочешь отнять деньги, драгоценности?