– Ею пользовался кто-нибудь еще?

– Мистер Хангерфорд, ваш американский друг. Она искоса посмотрела на мистера Милонаса.

– А еще кто?

– Постоялец, который сегодня приехал. Он и сейчас сидит за компьютером.

– Вы хотите сказать, что компьютер сейчас занят? Извиняясь, он пожал плечами.

– Может, вы попробуете в «Шератоне» или «Галф Хилтоне»?

Но времени на дорогу не было. Дэниел никогда не задерживался в Интернете больше часа, и в Мексике была уже половина девятого. Она могла застать его только сейчас.

– Простите, – еще раз извинился управляющий и переключил внимание на постояльца, пришедшего обменять деньги.

Кэтрин на мгновение задумалась, затем обошла офис сзади; дверь была приоткрыта, она заглянула внутрь и увидела множество старой мебели, старинные телефоны с вращающимся диском, пишущую машинку, мусульманский и западный календари на стене и спирали липкой бумаги, свисающие с потолочных вентиляторов. Секретаря, занимающегося бронированием номеров, на месте не было, как и Рамеша, но Кэтрин увидела человека перед компьютером спиной к ней, печатающего на клавиатуре. Он был высоким, широкоплечим и отличался почти военной осанкой. Его черная рубашка с короткими рукавами была заправлена в джинсы, идеально сидевшие на нем.

– Простите, – произнесла она, стоя в дверях. – Я бы хотела узнать…

Он обернулся. Она увидела грубое загорелое лицо, голубые глаза и невероятно притягательную улыбку. И тут же заметила, что черная рубашка выглядела не совсем обычной: на ней был белый воротничок. Мистер Милонас не упомянул, что постоялец был священником.

Она прочистила горло.

– Я хотела узнать, свободен ли компьютер.

– Я только начал загружать свою электронную почту, и боюсь, это может занять некоторое время.

– Как долго?

– Пару часов.

– Часов! А почему так долю?

– Думаю, скорость этого модема – триста бит в секунду! – ответил он, рассмеявшись.

Кэтрин взглянула на часы, затем на компьютер и, наконец, на священника. Она хотела что-то сказать, но передумала и тут же ушла.

В приемной она попросила мистера Милонаса позвонить в «Шератон» и спросить, можно ли воспользоваться их компьютером. В ожидании ответа принялась стучать пальцами по журналу учета постояльцев, уставившись на дверь офиса. Насколько велико было ее желание попросить священника об услуге, настолько же мала была ее решимость обратиться к нему с этой просьбой.

– Извините, доктор А1ександер, – сказал мистер Милонас, повесив трубку, – но их компьютеры тоже заняты. Пожалуйста, не стесняйтесь, звоните с телефонов в нашем офисе. Может, в этот раз вам повезет.

Решив, что ей, возможно, удастся дозвониться по телефону отеля, а не по телефону-автомату, она направилась в офис. Увидев, что священника нет на прежнем месте, она посмотрела на компьютер в надежде, что загрузка завершена. Но на экране высвечивалась лишь издевательская надпись:

«Ожидаемое время загрузки: 1 час 27 минут».

Когда она снова попыталась дозвониться в Мексику, ей вдруг пришла в голову мысль остановить загрузку и, пока никого рядом нет, послать свое сообщение Дэниелу, а со священником разобраться позже.

– Давай, Дэнно, – шептала она, слушая телефонный сигнал, который теперь редко где можно было услышать. Скорость этого модема была сравнима, пожалуй, лишь со скоростью улитки, кое-как пытающейся обогнуть землю. – Пожалуйста, будь на месте. – Она снова посмотрела на часы. Неужели он уже отправился к гробнице?

Через приоткрытую в дверь в офис она услышала, как в баре раздался шквал аплодисментов, на фоне которого послышался еще более громкий, грубый хохот Хангерфорда. С какой стати он все еще находится здесь? Почему он так и не пошел на свое рабочее место?

Она могла представить, чем сейчас занимался Самир. Хотя она и попросила его охранять палатку, но была уверена, что он не будет стоять все время. Она подумала о папирусе и корзине, спрятанных, но все равно доступных, понимая, что больше не может оставить эти вещи без присмотра. Что же ей делать, если у нее так и не получится дозвониться до Дэниела?

Выбора не было – она решила, что уедет из Египта сегодня же.

– Алло! – закричала она в трубку. – Да, я пыталась дозвониться до доктора Стивенсона. Он в… Алло!

Связь прервалась.

– Черт побери, – вырвалось у нее.

– Что случилось?

Она повернулась и увидела в дверях мужской силуэт, а чуть поодаль сквозь стеклянные двери входа ало-золотой закат. Священник вошел в офис, и помещение как будто мгновенно стало меньше. Как показалось Кэтрин, мужчина был под метр девяносто, а короткие каштановые волосы с легкой сединой говорили о том, что ему около сорока. Однако Кэтрин отметила, что его тело не выдавало ни малейшего признака среднего возраста.

Она повесила трубку.

– Дело в том, что мне срочно нужно воспользоваться компьютером и связаться с одним человеком.

– Почему вы тогда так и не сказали?

– Не хочу находиться во власти священника. Он удивленно посмотрел на нее.

– Едва ли вы в моей власти. – Он подошел к компьютеру, присел за клавиатурой, что-то быстро напечатал и встал. – Он в вашем распоряжении, – резко произнес он, даже не глянув на нее, и тут же ушел.

Кэтрин смотрела ему вслед некоторое время, потом села за компьютер, заглянула в листок бумаги, на котором был написан электронный адрес Дэниела, и принялась набирать текст.


Дэниел только поставил свою электронную подпись, когда в шуме дождя расслышал посторонние звуки. Он повернулся ко входу в гробницу, в которую тут же влетел его ассистент с криком:

– Нам надо убираться отсюда! Сейчас же!

– Что…

– Повстанцы осадили лагерь! Я еле-еле спас джип! Дэниел захлопнул ноутбук, засунул его под пончо и выбежал под дождь. Над их головами то и дело со свистом пролетали пули.


Черная надувная лодка понеслась по волнам и достигла берега прежде, чем над заливом начала подниматься луна, освещая отраженными лучами ночные просторы. Два человека в черных гидрокостюмах заглушили мотор и крадучись, но быстро принялись идти сбоку от лодки. Когда судно коснулось песчаного дна, они потащили его за собой до самого берега.

Замерев на мгновение, они стали озираться вокруг, ища глазами какие-либо признаки жизни. Но в этот темный полуночный час кругом не было ни души. Они начали выгружать свое снаряжение, продолжая оглядываться по сторонам: пересечение границы страны, в которой они находились, было явно незаконным.

Один из них постоянно смотрел на часы: в течение всего одного часа они должны были определить местонахождение цели и доложить об этом тому, на кого работали.


Вокруг палатки ветер завывал, словно злодей-джинн, собирающийся вот-вот ворваться внутрь. Кэтрин смотрела на корзину, лежавшую на ее рабочем месте, собираясь открыть ее, когда обитатели лагеря улягутся спать. Она наконец услышала голос Дэниела, который позвонил ей и произнес три прекрасных слова: «Уже лечу!»

Но дорога к ней займет не меньше дня. Кэтрин была настолько напряжена, что ее нервы, казалось, не выдержат. Ветер продолжал завывать на улице, а она – размышлять о найденной корзине, лежащей на ее рабочем столе.

Корзина была небольшой, похожей на ту, что берут с собой на пикник. От нее пахло землей и гнилью. Снаружи лоза уже начала расплетаться, а в некоторых местах и расщепляться под воздействием солнечного света. Но Кэтрин надеялась, что содержимое корзины, аккуратно спрятанное внутри, осталось невредимо.

«Эмилия, достопочтенный дьякон…»

Она подошла к окну и посмотрела на темную равнину. Вдали мерцали огни лагеря Хангерфорда.

В ее лагере светились две палатки и слышался разговор нескольких людей. Ей безумно захотелось открыть корзину, но она не осмеливалась сделать это, потому что в любой момент мог кто-то войти. Присев за рабочий стол, она взяла увеличительное стекло и принялась рассматривать корзину снаружи. Она увидела крошечное растение и нахмурилась.

Кэтрин считала, что, уходя из Египта, иудеи взяли с собой семена и растения, сажали и выращивали их в местах своих стоянок, поэтому часть ее работы заключалась в том, чтобы собирать и исследовать представителей древней флоры. В каждом регионе произрастали определенные виды растений, и Кэтрин поняла, что, если на гончарных изделиях древних евреев будут обнаружены следы растений, произрастающих в долине Нила, это сможет стать доказательством ее гипотезы относительно маршрута, по которому Моисей и Мариамь вели свой народ. К сожалению, до сих пор она находила лишь растения, характерные для южной части Синайского полуострова.

Однако этот экземпляр был ей неизвестен.

И она целиком погрузилась в работу, читая книгу по палеоботанике. В ночном небе взошла луна и залила пустыню серебристым светом. В это время недалеко от лагеря вдоль берега шли двое.

«Origanum ramonense», – прочла Кэтрин мгновение спустя, когда убедилась в том, что форма листа, тончайшие ворсинки на стебле и чашечке, особенности венчика полностью совпадают с описанием в книге. Интересующий ее абзац заканчивался словами: «…произрастает в центральной части пустыни Негев».

Израиль! Это же почти в двух сотнях миль отсюда!

Она снова посмотрела на загадочную корзину, и ее пульс участился. Зачем людям нужно было что-то спрятать в этой корзине, а затем пройти такое огромное расстояние и зарыть ее в землю? Откуда были эти люди? Кто они? И что это за череп? Кого-то намеренно похоронили рядом с корзиной? Если и так, то зачем?

«Прочтите это письмо тайно, иначе ваша жизнь может оказаться в опасности».

Больше она не могла ждать.

Вооружившись ножницами и щипцами, Кэтрин аккуратно обрезала холст, покрывающий корзину снаружи, разрезала веревку и взялась за остальные слои корзины, орудуя ножницами так, будто была хирургом, оперирующим рану.

Ветер стонал и сотрясал палатку, осыпая ее шквалом песка и гальки. Луна поднималась все выше; свет, падающий на лагерь, казался неестественным. Кэтрин вскрыла последний, внутренний слой корзины.

Она не верила своим глазам.


Танец живота подходил к концу. Танцовщица по имени Ясмина, которую посетителям отеля «Айсис» преподносили как Мед Востока, но которую на самом деле звали Ширли Милевски. Она приехала из Бисмарка, что в Северной Дакоте, и теперь колесила между сидящими за столиками зрителями, которые засовывали ей под костюм американские и египетские банкноты. А в фойе один из двух недавно прибывших американцев, выглядевших как обычные туристы, пытался получить на ночь номер, суя деньги прямо в руки администратору, чтобы он закрыл глаза на отсутствие паспортов. В это время второй отошел к лифту, чтобы позвонить по телефону.

Он произнес лишь одно предложение, очень тихо, убедившись, что никто вокруг его не слышит и не видит: «Мы на месте аварии».

Кэтрин пришла в себя и поняла, что смотрит на связку папирусных «книг», отлично сохранившихся в обложках из кожи, завернутых в тонкий холст, перевязанных веревкой и упакованных в эту корзину. Она дотронулась до первой книги. Ее прикосновение было нежным и осторожным, отточенным за годы работы с хрупкими предметами. Кэтрин открыла книгу.


Американцы дали на чай швейцару, проводившему их в номер, заперли за собой дверь и занялись обустройством своего временного операционного цеха.

Они достали из своих сумок приборы ночного видения «НВ-100» российского производства; водонепроницаемые фонари «Дайвер Тек»; ножи «Нейви СИЛ Тим 2000»; лазерный дальномер «Сваровски»; электрошок на двести тысяч вольт и навигационный прибор «Скаут Джи Пи Эс», способный определить их точное местонахождение в любой точке земного шара. Наконец, из сумки были извлечены подробные карты прибрежных полос залива Акаба и Саудовской Аравии, спутниковые снимки Южного Синая, Суэцкого канала и Красного моря. Паспорта и авиабилеты в сумках этих двоих можно было и не искать. Они умели пересекать границы, оставаясь незамеченными.

Семнадцатизарядный пистолет «Глок-17» с лазерным прицелом, а также дробовик «Бенелли МЗ» со складным стволом были вложены в наплечные кобуры, прикрытые куртками, еще на берегу, где эти двое высадились.

Они были готовы к работе.

* * *

Кэтрин нажала кнопку микрокассетного диктофона.

– Первая книга, – заговорила она, – состоит из типичных листов папируса, концы которых склеены с небольшой нахлесткой. То, как листы сложены в книгу, напоминает скорее складки гармошки, чем привычную для нас книгу. В открытом виде книга имеет стандартную длину, ее объем равняется двадцати листам, записи сделаны на каждой полосе, но только на одной стороне. Сбоку можно увидеть горизонтально расположенные волокна.

Когда она аккуратно раскладывала папирус, над пустыней снова завыл ветер. Это был странный звук, из-за которого местные бедуины называли ветер «Крики затерянных». Кэтрин достала большое увеличительное стекло и приблизила фонарь к папирусу. Заправив свои длинные каштановые волосы за уши и едва начав читать, она вдруг услышала за стенами палатки посторонний звук.