Амелия Грей - Прошлой ночью с герцогом

Он, похоже, удивился, хотел что-то сказать, но передумал и опустил руку.

– Как по-вашему, близняшки будут готовы к первому балу?

– Непременно, можете не сомневаться, – быстро ответила Эсмеральда голосом профессиональной компаньонки. – Но прежде чем вы уйдете, я хотела бы задать еще один вопрос.

– Задавайте.

– Это насчет списка приемлемых кандидатур, составленного леди Эвелин. Должна ли я полагать, что все эти джентльмены вне подозрений и не имеют намерения испортить вашим сестрам сезон?

– Нет! Ни в коем случае! Никому нельзя доверять!

– Включая ваших друзей, герцогов Ратберна и Хоксторна?

Глаза Гриффина блеснули:

– Я редко признаю, что не прав, но на сей раз это так. Этих двоих вычеркиваем: они обожают близняшек и никогда не причинят им вреда. Мало того: их помощь нам может понадобиться.

– Прекрасно. Рада, что они вне подозрений.

– Что-то еще?

– Это все.

– В таком случае доброго вам дня, мисс Свифт.

Эсмеральда не смогла заставить себя посмотреть вслед герцогу, поэтому разглядывала осколки статуэтки и вазы. Плечи ее расслабились, из груди вырвался долгий вздох облегчения. Ощущения, которые он вызывал, ее смущали, сбивали с толку. Поверить невозможно, но прикосновения герцога доводили ее почти до безумия. А чем еще, кроме безумия, могла быть такая жажда его объятий и поцелуев?

Она закрыла глаза и снова вздохнула.

Он был прав, утверждая, что ее влечет к нему. Да, это так: влечет, и неодолимо. Оставалось только бороться с этим, отрицать и всячески скрывать от него. Она просто должна думать исключительно о будущем, своем и Джозефины. Судьба дала ей второй шанс, и нельзя его упустить из-за нелепых фантазий о поцелуях герцога и тех таинственных ощущениях, которые он пробуждал в ней. То, что она не потеряла работу после всего случившегося, иначе, как чудом, не назовешь.

Возможно, герцог не такой твердый в своих убеждениях и не настолько беспощадный, как виконт Мейфорт. В любом случае ей придется выдержать всего полтора месяца. Она, конечно, сумеет сохранить присутствие духа, вооружиться здравым смыслом, укротить Наполеона и свои чувства к герцогу.

Стряхнув непрошеные воспоминания об ощущениях от его прикосновений и своих желаниях, Эсмеральда направилась к себе комнату по коридору, заглядывая по пути в открытые двери, и остановилась лишь возле столовой. В центре блестящего полированного стола, окруженного стульями с золотой парчовой обивкой, стояла высокая серебряная ваза с ручками в виде львиных голов. Из той же парчи были сшиты и гардины.

Рядом со столовой находился музыкальный салон. В одном углу стоял рояль, в другом – арфа, а вдоль стен – ряды стульев, словно на сегодня был запланирован музыкальный вечер.

Последней комнатой слева оказался личный кабинет герцога, и первое, что она ощутила, когда вошла туда, было тепло. Здесь разожгли камин, но жар, охвативший ее, происходил из совершенно другого источника. Она словно почувствовала взгляд синих глаз, увидела выражение его лица и ощутила дрожь от его прикосновений.

Эсмеральда огляделась и улыбнулась. Было что-то очень интимное в ее пребывании здесь, но верх опять взяла практичность. Все это необходимо выбросить из головы и постоянно помнить, что она для него просто служанка.

Две стены кабинета занимали полки с книгами. Она так давно не видела столько – с тех пор как вместе с матерью покинула дом виконта Мейфорта, то есть почти пятнадцать лет назад.

Окна имелись только на задней стене. Гардины цвета шоколада были раздвинуты, в комнату вливался солнечный цвет, и пылинки весело плясали в золотистых лучах. Между двумя удобными на вид креслами стоял маленький круглый столик с лампой. Как, должно быть, уютно свернувшись клубочком, сидеть в этом кресле с чашкой теплого шоколада или читать, пока солнце не зайдет, а потом зажечь лампу и продолжать чтение до самой темноты.

На Эсмеральду неожиданно нахлынули сладостные воспоминания юности, когда в таком же доме она жила, а не работала.

На несколько мгновений она позволила себе окунуться в эти счастливые воспоминания о жизни без забот, без обязанностей и без мыслей о будущем. Тогда она мечтала о сезоне и балах, где встретит достойного джентльмена, полюбит, выйдет замуж…

Но юность прошла, а вместе с ней и мечты. Ничего уже не вернуть, потому что мать ее выбрала любовь, а не близких, и оставила высший свет. Жизнь Эсмеральды разительно изменилась, и будущее ее ждало совсем не то, о котором она грезила.

Наверное, воспоминания невозможно держать в узде. И теперь она добавила еще одно к мысленному хранилищу прошлого: нежные прикосновения герцога и волнующие ощущения, которые он в ней пробуждал.

При этой мысли она горько рассмеялась. Мечтать и думать о любви можно в любом возрасте, как и жаждать ласк прекрасного принца, в глазах которого пылает желание, так что нет ничего плохого в том, чтобы позволить себе подобные фантазии, а иногда даже наслаждаться ими, но сейчас самое главное – будущее Джозефины.

Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, чтобы успокоиться, она подошла к письменному столу, где в безукоризненном порядке были разложены стопками бумаги и карточки с приглашениями, помеченные надписями: «принятые», «отклоненные», «остальные». Тут же лежали записка, адресованная лично ей, и календарь с ежедневными мероприятиями, включая первый бал сезона.

Она пробежала глазами страницы с перечислением тех мест, которые им предстояло посетить, и поняла, что у них будут заняты все дни, причем как утром, так и вечером, но благодаря опыту и рациональности леди Эвелин сложностей у них возникнуть не должно.

Эсмеральда взяла адресованное ей письмо и сломала восковую печать:

«Дорогая мисс Свифт!

Герцог объяснил, почему именно вы должны стать компаньонкой юных леди – Сары и Веры, поэтому мы не станем это обсуждать. Герцог заверил меня, что вы вполне способны выполнить возложенные на вас обязанности, так что вам осталось это доказать.

Если вы изучили мои заметки, то, значит, понимаете, чего от вас ожидают.

Каждое утро после беседы с юными леди о событиях предыдущего дня я буду составлять дальнейшие инструкции на очередной день, а Харпер – передавать их вам.

Если появятся вопросы, с радостью отвечу.

Леди Эвелин».

Эсмеральда подумала, что записка на удивление откровенна.

Издалека донесся лай Наполеона и радостный визг Джозефины. Она положила записку на стол и выглянула в окно. Сестра бегала по дорожкам, размахивая длинной лентой, которая трепетала на ветру, а песик гонялся за ней, стараясь схватить зубами развевавшийся конец. Рыжие волосы девочки разметались по плечам, юбка путалась в ногах.

Эсмеральда с улыбкой прижалась лбом к холодному стеклу. Ее переполняла благодарность к герцогу за предоставленную Джозефине возможность побегать в саду, поиграть с собакой и хоть немного пожить в условиях, подобающих ей как внучке виконта.

– Мисс Свифт!

Эсмеральда вздрогнула от неожиданности и круто развернулась.

– Да, леди Вера? – узнала она девушку по платью, отходя от окна.

– Вы хотели мне что-то сказать?

– Нет… – растерялась Эсмеральда. – Боюсь, у меня есть неприятная привычка произносить мысли вслух. Как ваша тетушка? Ее не слишком потревожили лай и грохот?

– Не беспокойтесь, – заверила ее девушка, входя в комнату. – С ней все в порядке.

– Рада это слышать.

– Она гораздо сильнее, чем считает Гриффин, но он обожает обо всех заботиться. Тетушка Эв сказала, что ничему не удивляется: если в доме появились ребенок и собака, это вполне ожидаемо.

– Я постараюсь, чтобы подобное не повторилось.

– Вообще-то было очень смешно, и она удивилась, когда я сказала, что вы с Бенедиктом из-за этого поссорились.

– О господи! – прошептала Эсмеральда.

– Это ее расстроило, но зато порадовало то, что никто не свалился с лестницы.

– Да, слава богу!

– У Гриффина нет причин волноваться за нее, а он все равно постоянно тревожится по любому пустяку. Но если вы спросите меня, то все дело в возрасте и старческих болячках.

Эсмеральда не спросит, как не спросит о герцоге или о ком-то еще в этом доме: правила мисс Фортескью на сей счет суровы – нельзя вмешиваться в дела хозяев.

– Вы можете быть со мной совершенно откровенны, если даже я ни о чем не спрашиваю, – заметила Эсмеральда.

– Спасибо. – Девочка подошла к столу, взглянула на аккуратные стопки карточек, просмотрела списки мероприятий и ужаснулась: – Мы что, все эти вечеринки должны посетить?

– Да. А днем, когда ничего не планируется, вы с леди Сарой сможете отправиться на прогулку в парк: верхом, в экипаже или пешком – с джентльменами, которые проявят к вам интерес.

Глаза девушки загорелись, и, отложив бумаги, она уточнила:

– Хотите сказать: на прогулку с красивым поклонником, который вознамерится искать моей руки?

– Да, – со смехом подтвердила Эсмеральда. – А еще, возможно, с другими молодыми леди, которые могут пригласить вас на прогулку в парк, чтобы поболтать о том о сем, в том числе и о джентльменах.

– О, не могу дождаться начала сезона! – разволновалась Вера. – Я, пожалуй, соглашусь с Сарой: хорошо, что наша компаньонка вы, а не засушенная старая дева, которая постоянно сморкается в платок и без конца указывает, что можно, а чего нельзя.

– Ну, если не брать во внимание носовой платок, то я мало чем отличаюсь от пожилых компаньонок, леди Вера. То есть вам придется соблюдать некоторые правила вне зависимости от того, кто будет вашей компаньонкой.

– Вероятно, вы правы насчет правил, – вздохнула Вера, поднимая письмо, адресованное Эсмеральде. – Но у меня такое чувство, что вы никого не осуждаете.

– Я не в том положении, чтобы кого-то осуждать, да и не стала бы в любом случае.

– Я так и подумала.

Пробежав глазами письмо, она бросила его на стол.

– Вы ведь знаете, что я люблю сестру.

Странное заявление, но Эсмеральда ответила:

– Да. Это понятно без слов.

– Прекрасно! Тогда вы должны знать: хоть моей руки и добиваются многие джентльмены, я уже увлечена лордом Генри.

Из заметок леди Эвелин Эсмеральда знала, что лорд Генри Дагуорт – младший сын графа Берквудса и один из пяти джентльменов, которых можно рассматривать как потенциальных женихов.

– Так вы уже знакомы?

– Нет, конечно! – Вера отошла от стола. – Как можно: тетушка Эв никогда бы не позволила, – но на первом балу он будет, и там мы встретимся, как она уверяет.

– Да… то есть вполне вероятно. Скорее всего так и будет. Не хотите поделиться, почему вы остановились на нем еще до того, как увидели?

– Потому что я многое о нем знаю: тетя Эв рассказывала, как и о других джентльменах, – он как раз тот, кто мне нужен. Она уверяла, что он самый красивый, – мечтательно добавила Вера.

Эсмеральда не могла представить, чтобы кто-то был красивее Гриффина, но, конечно, сказать об этом его сестре не могла.

– Мне не терпится познакомиться с ним и потанцевать.

– Вы совершенно уверены, что хотите выйти замуж именно за лорда Генри, а не за какого-то другого завидного жениха? Ведь вы еще не видели ни одного?

– Да, – ответила Вера, не колеблясь.

Такая решимость поразила Эсмеральду. Оставалось надеяться, что леди Вера не останется с разбитым сердцем.

– Но на балах будет много дебютанток помимо вас и леди Сары, а также немало девушек, дебют которых состоялся в прошлые годы, но им просто не повезло. И все будут заглядываться на лорда Генри. Он так красив и к тому же сын графа – девушки станут добиваться его внимания.

– Знаю! – беззаботно отмахнулась Вера. – Ни эти леди, ни их честолюбивые маменьки меня не волнуют.

По ее бесшабашному тону Эсмеральда поняла: девушка уверена, что у нее не будет соперниц в борьбе за сердце лорда Генри.

– Тетушка Эв заверила, что мы, как сестры герцога, сможем выбрать любого. Среди дебютанток больше нет ни одной столь высоко титулованной особы.

– Прекрасно. Может быть, вы знаете, кто по душе леди Саре?

– Конечно, – кивнула девушка в некотором недоумении: мол, неужели не понятно? – Лорд Генри, разумеется.

«О нет, только не это! Соперничество сестер ни к чему хорошему не приведет».

– Вот я и хочу, чтобы он достался мне, а не ей, и об этом должны позаботиться именно вы, – как о чем-то не подлежащем сомнению заявила леди Вера.

Гриффин вошел в дверь особняка в Мейфэре, положил шляпу на боковую консоль и стал стягивать перчатки, но остановился и прислушался. Никаких живых звуков: ни болтовни, ни шороха, – только тиканье напольных часов у двери. Странно для места, где живут пять женщин, собака и несколько слуг.