Затем, учитывая то, что я являюсь и остаюсь самым блестящим умом, который этот банк имеет в своих активах, не смотря на противоположное мнение графа от усталости, начинаю свою гениальную презентацию и показываю им, чего я стою.

ГЛАВА 2

Я обессилена и, кажется, моя голова сейчас взорвётся. Боль сопровождает меня с того момента, как только я открыла глаза и осознала, что:

а) Два часа назад прозвенел будильник, который я не услышала;

б) Я опаздываю на встречу под пунктом «а»;

в) У меня первое реальное похмелье в моей несчастной жизни.

Я всегда была сильной, решительной, определенной девушкой, ничто и никто никогда не пугал меня, но вчера вечером я провалилась с треском перед лицом моего энного любимого человека. И по вине вежливости была запрессована моим женихом не столько, сколько ужасным осознанием того, что плевала на все, кроме него.

В тот момент, когда он сказал, что не готов начать жить со мной, я испытала облегчение. Я практически избежала улыбки. Еще раз.

Это были мои третьи серьезные отношения, которые потерпели крушение незадолго до совместной жизни, и вчера вечером я, наконец, поняла, что в этом нет вины моих бесхребетных парней, а только моя. Я сама являюсь причиной моих любовных неудач, я сама являюсь причиной того, что опускаю руки: рано или поздно понимаю, что мне они неважны, что обманываю саму себя, и, следовательно, парни сбегают.

Я бы на их месте сбежала бы еще раньше. 

Это неожиданное осознание подвергло меня вчера в такой коматоз[4], что Лаура и Вера заставили меня выйти прогуляться. Мы пошли в паб и напились в хлам.


Им удалась миссия заставить-меня-забыть-себя. Я была заполнена алкоголем настолько, что действительно забыла о моих бывших парнях и о моих провалах. На время мне удалось забыть о причинах, по которым я их выбрала, или же почему они были незначительными существами, которые даже не могли поцарапать по минимуму мою жизнь, перевернутую верх дном.


Ненавижу отсутствие контроля над ситуацией и в отношениях между двумя заканчиваю всегда выбором человека, который ни в коем случае не будет препятствовать моим планам, человека, который позволит мне управлять им.

Жаль, что пробуждение стало ужасным возвращением в реальность. И каким ужасным.


В память возвращалось все, пока я выкладывала факты и информацию перед Лордом Беверли и Йеном, без сомнений, двумя отъявленными засранцами, по крайне мере, я так считаю, по некоторой злостной причине в моей голове.


* * *


И наоборот, возвращаясь к моему последнему парню, некоторое время я действительно считала, что он идеален для меня: преподает философию в университете, невероятно серьезный и рассуждающий, ненавидит консерваторов и мечтает изменить мир. Естественное, что он остановился только на мечте и не действовал, но по крайне мере он мечтал о правильных вещах.


Моя семья сразу же его начала обожать его и нашла в этом человеке то родственное, чего мне всегда недоставало. Я генетическая ошибка, которую они до сих пор не понимают.


Эта энная ошибка с Чарльзом вынудила меня серьёзно поработать над собой. Я должна найти правильного человека, такого, который нравился бы мне, а не моей семье.


Звонок Веры пробуждает меня от моих бредовых мыслей. Увидев ее номер, сразу отвечаю на звонок.


— Привет, красотка, — приветствую её улыбаясь.

— Ну, ты живая, — отвечает она облегченно.

— Так себе… — признаюсь я ей.

— Как прошла знаменитая презентация?

— Как нельзя лучше, — отвечаю ироническим тоном. — Я проспала и опоздала на два часа, мне с трудом удалось притащиться на работу. После чего я обнаружила, что мой клиент обожает окружать себя себе подобными, и мне пришлось притворяться, что я в своей тарелке, пока показывала все не только ему, но еще и его царскому двойнику, Йену.

— Ой, ой…

Вера знала все о борьбе между мной и Йеном, которая длилась годами, она провела ночи, слушая мои жалобы, и знает почти все детали наших знаменитых ссор. Верю, что они рассказали даже нашим новым сотрудникам, потому что было очевидно, что к нам лучше не приближаться.

Она уверенна, что злоба между нами похожа на борьбу между классами. Я наоборот считаю, что он известный кретин, и что социальная разница не имеет значения. Тот факт, что Йен — дворянин, не меняет сути, он останется таким же кретином, зацикленным на себе.

— Уже можешь говорить громче. А именно ой, ой…

— Что было настолько ужасно? — опасливо спрашивает она.

— Моя дорогая, это было более чем ужасно. Но все же я молодец, спаслась в углу. Допускаю даже, что Йен не слишком зверствовал и был странно молчалив.

— Это хорошо или нет?

— Хм, я в этом не уверенна. Если бы мы говорили о ком-то другом… то возможно. Но нет, Йену не стоит доверять, ты это хорошо знаешь. У меня такое ощущение, что сегодня он не проткнул меня кинжалом только лишь потому, что уже придумал дьявольский план.

Вера смеется.

— Моя дорогая, ты параноик, тебе это еще никто не говорил?

— Конечно, я это знаю, я же адвокат по налоговым делам, поневоле я должна быть такой!


Вера все еще посмеивалась, когда я смутно различаю Коллинза, который подходит к моему рабочему месту и делает мне знак подойти.

— Красотка, я должная идти, — говорю я Вере. — Биг-босс хочет меня видеть. Держи за меня кулачки.

— Будет сделано.

— До скорого.


* * *


Сразу же подхожу к Коллинзу, останавливаясь перед кофе-машиной.

— Сегодня ты была на волосок от гибели, — говорит мне шеф. Но тон его голоса звучит без упрека.

— Знаю, Коллинз, не думай, что я не понимаю, насколько сильно рисковала. Речь идет об одной ошибке, о той, которую больше не намеренна совершать.

Коллинз опускает две монетки в кофе-машину, быстро нажимает ряд кнопок и немного погодя протягивает мне горячий кофе. Я пробую его и чувствую, что там слишком много сахара.


— Много сахара? — спрашивает он меня. — Не так уж и много… — говорит он мне загадочным тоном.

— Итак, я присяду.

— Ты сильная женщина, я уверен, что с этим справишься и без дальнейшей поддержки, — и подмигивает мне.

— Смелей, Коллинз, ты же знаешь, что я выдержу практически все плохие новости, — говоря это, я показываю ему, что стойкая. В действительности, начинаю догадываться, о чем он хочет поговорить, и это мне очень не нравится.

— Ты, Дженни, прекрасно знаешь, о чем сейчас пойдет речь, и не делай такое кислое лицо после того, как выпила самый сладкий кофе в твоей жизни.

Но, как оказалось, наш шеф не очень благоразумный.

— Я знаю, о чем идет речь, но не хочу избавлять тебя от затруднения сказать мне это.

— Какая коварная девушка.… Итак, если ты не хочешь облегчать мне задачу, то знай, что Лорд Беверли настаивает на том, чтобы его дело вели ты и Йен… вдвоем.

— Эм…

Не могу больше ничего сказать. К сожалению, я уловила верные колебания.

— Очевидно, что наш клиент не знает о ваших прошлых проблемах, и, говоря искренне, после сегодняшнего я бы предпочел, чтобы он никогда о них не узнал, — уточняет он.


— Я тебя слушаю, Коллинз, — говорю серьезно. — Я одна из тех, кто берет ответственность на себя. Я прекрасно понимаю, что сделала хрень и должна в каком-то смысле заплатить за это, но это…. уже чересчур. Лорд Беверли возможно этого не знает, но ведь ТЫ знаешь, что произошло, знаешь, как мы рискуем.

Коллинз нервно крутит в руках свой кофе и не смотрит на меня.

— Прошло уже четыре года, Дженни, будем надеяться, что два взрослых и образованных человека в будущем смогут разрешить свои разногласия.

— Конечно, если бы Йен был взрослым, ну или хотя бы образованным. Но сейчас, я считаю, ему не хватает обоих этих важных качеств.

Я говорю это с ангельским лицом, возможно немного презрительным. Коллинз нервничает, и это заметно по его глазам.

— Дженни… — упрекает он меня.

Я даже не даю ему закончить фразу, ведь прекрасно знаю, чем она закончится.

— Ты прав, сегодня именно я совершила идиотский поступок и должна терпеть последствия.

Теперь Коллинз пытается изменить тактику.

— Попробуй посмотреть на это с другой стороны. Ты заплатишь за ошибку, которую совершила, но Йен… он оказался впутанным в эту ситуацию, не желая того. Возможно, даже он сейчас не прыгает от радости.

Приобретая этот оттенок, вопрос становился интересен по-новому. Действительно, кто я такая, чтобы отрицать, что Йен испытывает огромную радость от перспективы работать со мной?

— Он уже это знает? — спрашиваю, вдохновленная новым приливом сил. Никогда не стоит недооценивать возможность сделать жизнь другого невозможной.

Коллинз улыбается, смирившись.

— Как оказалось, некоторые трюки работают всегда. Вы как два ребенка, Дженни, — добродушно упрекает он меня.

— Ты меня, конечно, прости, но я старше на два года, так что ребенок — это он.

— Конечно, эти два знаменитых года разницы.

— Эти существенные два года разницы, — напоминаю ему на полном серьезе.

По правде говоря, пять лет назад все началось именно с вопросов возраста: когда мы создавали первую смешанную команду по налоговому консалтингу, состоящую из экономистов и адвокатов, они были вынуждены сделать трудный выбор. Кого поставить за главного?

Мне было двадцать восемь лет, позади быстрая и невероятная карьера. Йену тогда было двадцать шесть, и он был приобретением более новым, даже не смотря на то, что о нем рассказывали невероятные вещи. Говорили, что он гениальный и блестящий экономист и, что клиенты зависели от его слов.

Ну и так, отсеяв различных кандидатов, банк должен был выбрать одного из нас как ответственного. Каждый из нас ожидал признания.

Решение было очень трудным, но в конце совет столкнулся с неспособностью выбрать и пришел к выводу, что нужно наградить человека постарше, или же нижеподписавшегося. Нам сказали, что им нужен человек с минимальным стажем.

В глубине души я знала, что это обоснование было всего лишь извинением, и что у меня были все полномочия на эту должность. Быть ответственным за всю команду не означает быть всего лишь лучшим (даже если я без сомнения такой являюсь) но так же и знать, как управлять и воодушевлять коллектив. Насколько я могу судить, Йен всегда управлял исключительно собой.


Однако плохо, что он принял это решение. В первое время все думали, что он откажется для того, чтобы взять на себя другие обязанности, но вместо этого Йен принял более чем коварную стратегию. Он на самом деле решил остаться, но до этого момента у него была одна цель: создать мне трудности.

В первые месяцы он хорошо скрывал свою неприязнь, чтобы потом это разразилось в настоящую войну. Наши собрания команды стали легендарными и бесконечными. Если я говорила «А», он говорил «В». Если я была белая, он был черный. И так до крайности.

После года борьбы и ссор ситуация вышла из-под контроля: в начале я старалась быть выше этих провокаций и гнуть свою линию, но после очередной грубости он поворачивался только для того, чтобы дискредитировать меня в глазах клиента. Мы встретились лицом к лицу в его офисе, я сказала ему четко и ясно все, что думала, и он меня оскорбил, как ненормальный.

Закончилось это все очень плохо. Я позволила всему своему гневу, который вынашивала в себе весь год, вылиться и в конце дала ему в нос. Видимо, я сделала это слишком хорошо, потому что Йен вышел со сломанным носом, а я с гипсом на руке на неделю.

До этого момента я даже муху обидеть не могла.

Инцидент вызвал шумиху, и, чтобы спасти ситуацию, агентство мудро решило, что мы больше никогда не должны работать вместе. Каждому доверили свою личную команду и с этого момента война перешла на профессиональный уровень. Каждая из наших групп получала необыкновенные результаты в попытке превзойти соперников, так же завоевать жезл «первенства»

И вот мы застряли в постоянной ничьей.

— Итак, я надеюсь, что вы с этим справитесь и не поубиваете друг друга на собраниях.

Голос Коллинза возвращает меня в реальность.

— Прошло пять лет, мы можем попробовать быть цивилизованными, — отвечаю ему, поражаясь сама себе.

Коллинз очень удивлен. Дипломатическая жилка не входит в мои лучшие характеристики. Вижу, что он снова начинает улыбаться. Ну, хоть у кого-то это получается.

— Ты меня осчастливила. Действительно, Дженни, даже не представляешь как...

Но я-то знаю, знаю, как для него важно иметь возможность рассчитывать на ответственных людей. Скажу, что последние пять лет в этих стенах не так часто проскакивал здравый смысл. Возможно, один раз я попробую сделать что-то для него, учитывая то, что он меня всегда защищал и после того знаменитого события спас мое место.