Когда Костя Ермаков учился в старших классах общеобразовательной школы, русский язык с литературой у них преподавала молодая девушка, недавно окончившая институт. Все ребята их класса, разумеется, были в нее влюблены. Одноклассницы уже никого не волновали, потому что по сравнению с Ольгой Викторовной были соплячками. Им что? Им по семнадцати многим еще не стукнуло, а Ольге Викторовне уже за двадцать два перевалило, и была она в самом соку. Чуть ли не каждый из Костиных одноклассников так или иначе подкатывался к молоденькой учительнице, а потом хвалился перед друзьями победой над ней, смачно описывая, какая у русички грудь, бедра и все остальное прочее.

Костя никому из них особенно не верил, но об Ольге Викторовне тоже мечтал. Вместо того чтобы думать на уроке о сложноподчиненных предложениях, он представлял, как расстегивает на учительнице полосатую блузочку, задирает узкую черную юбку, как потом она сама раздевается перед ним окончательно и они отдаются друг другу на изрисованном рожами столе кабинета литературы. А дружбаны будто бы смотрят на них сквозь застекленные прозрачные двери и жутко завидуют.

Само собой разумеется, что Ольга Викторовна так и не разделась ни перед Костей, ни перед другими его одноклассниками, а очень скоро вышла замуж за огромного физкультурника Филимонова Сергея Владимировича. Ермаков стал опасаться даже мечтать о ее скрытых все теми же блузочками и юбками прелестях, поскольку у Сергея Владимировича были очень огромные кулаки и чересчур крутой нрав. Но с той самой школьной поры самым любимым порно Ермакова стали те фильмы, где секс происходил между учительницами и учениками. Он прямо-таки балдел от этого.

Элла Георгиевна Лукьянова ему понравилась сразу, как только он пришел на первое занятие курсов английского языка. Она чем-то напоминала русичку Ольгу Викторовну: была такой же стройной, темноглазой и крупногубой. Вместо юбок Элла Георгиевна, как и многие нынешние женщины, предпочитала носить брюки, но блузочки обожала. Не безликие трикотажные джемперочки, а именно блузки на пуговках, которые наверняка каждому мужику хотелось на ней расстегнуть. Во всяком случае, Костя Ермаков поначалу с трудом отводил глаза от небольшого, но красивого бюста преподавательницы. Потом отводить перестал. Что плохого в том, что она ему нравится как женщина. Пусть знает.

Когда Элла Георгиевна попросила его остаться в аудитории, у Ермакова аж взмокли ладони. Неужели она заметила его знаки внимания и хочет на них откликнуться? А иначе зачем он ей нужен? Способности к языку у него неплохие, а потому хвостов нет. Впрочем, если бы и были, то что? За свои кровные немаленькие денежки, что платит за курсы, он имеет право вообще не учиться, а только приходить поглазеть на прекрасную преподавательницу.

Сначала Костя, конечно, огорчился, когда выяснилось, что вовсе не его мужское обаяние подействовало на Эллу Георгиевну, но быстро сообразил, каким образом можно получить от нее то, о чем ему давно мечталось. Конечно, она может отказаться, но это вряд ли… при ее-то проблемах. Костя сразу понял, что преподаватель Лукьянова говорит ему далеко не все, что дело гораздо серьезнее, чем она хочет это представить. Скорее всего, ее собственный муженек затеял драку, а она хочет повернуть все так, будто на Лукьянова напали. Что ж! Для него, Кости Ермакова, нет ничего невозможного! Он, можно сказать, с детства в органах. Сначала – в ЮДМ – то есть в юных друзьях милиции, потом – в средней школе милиции, потом – в высшей. Он не майор до сих пор только лишь потому, что ему плевать на звания и звездочки на погонах. Он уже давно замыслил из ментуры свалить, местечка только теплого ждал. Вот оно, кстати, пятизвездочное, уже почти у него в руках. И прекрасная женщина в них же!

В первую встречу, которая произошла два дня назад, Костя не стал говорить о деле и Элле Георгиевне рта раскрыть насчет избитого муженька не позволил. Вежливо, конечно, чтобы не обиделась и не ушла. Но правду врезал: сказал, что сначала надо проверить, что да как. Мало ли, друг другу не подойдут, тогда и о деле нечего вспоминать.

Элла Георгиевна подошла по всем статьям. Прямо-таки осуществилась великая мечта юности! Старший лейтенант дрожащими пальцами расстегивал блузочку будто бы на груди вожделенной русички Ольги Викторовны. А Ольга Викторовна… то есть Элла Георгиевна смущалась… как и должна была бы смущаться учительница перед учеником. Что там говорить, он и сам дрожал… Черт знает, от чего… Адски дрожал, когда добрался наконец до обнаженного тела вусмерть желанной женщины. То, что она не помогала ему, а лежала перед ним бревно бревном, тоже было здорово. Это означало все то же: что ей неловко перед учеником, она стыдится, но хочет его так же, как и он ее. И уж Костя постарался! На деле применил все знания, которые почерпнул из порносайтов великого Интернета. Хорошие там учителя.

Конечно, эта Эллочка так и намеревалась отлежать бревном, мол, все это делает исключительно ради мужа. Но потом уже ничего не могла с собой поделать. Костя чувствовал, как разогревалось ее тело, видел, как она сжимала зубы, чтобы не застонать от восторга, а он продолжал делать свое дело, то есть разжигать в женщине первобытную страсть. Она-то думала, что он по-быстрому удовлетворится и отпустит ее на все четыре. Не на того напала. Ему так неинтересно. Все это у него уже сто раз было. И он добился того, чего хотел. Тело преподавательницы билось у него в руках в бешеных конвульсиях. Она уже себе не принадлежала. Она принадлежала только ему!

Когда все было кончено, она не хотела поднимать на него глаза. Еще бы! Вляпалась! Хотела всего лишь перетерпеть близость с ним, как неизбежное зло, а получила удовлетворение по полной программе. Он бесцеремонно поднял ее лицо за подбородок, заглянул в глаза и сказал:

– Только не вздумай врать, что тебе не было хорошо! Тебе ведь было хорошо?

Глядя в его глаза, она не смогла сказать неправду. Она попыталась перевести разговор в другую плоскость:

– Это все равно ничего не значит, потому что…

– Это значит только то, что я – отличный любовник, разве нет? – перебил он Эллу Георгиевну, и она опять не смогла сказать «нет». Она молча высвободила лицо из тисков его пальцев и начала быстро одеваться. Ермаков ей не мешал. Пусть уходит. Она непременно придет еще раз, и уже трудно будет сказать, ради кого больше: ради мужа или же самого Кости.


Элла Георгиевна должна была прийти с минуты на минуту. Ермаков нервно ходил по квартире. Придет? Не придет? Придет? Не придет? Черт! Он готов послать к чертям собачьим пятизвездочный отель и остаться на всю жизнь старшим лейтенантом милиции, лишь бы эта женщина продолжала приходить к нему. Пусть ради мужа… Все равно. Лишь бы приходила… Хоть иногда…

От звонка в дверь Костино сердце забилось в таком бешеном темпе, как при вызове в кабинет стоматолога. У него опять вспотели ладони. Надо же, что с ним делает эта женщина… А вдруг это не она?

И все же пришла именно «эта женщина». Она вошла в коридор и теперь смотрела на него, мучительно краснея.

Красней, красней, милая! Это именно то, что ему, Косте, и хотелось бы видеть. Он подошел к Элле и положил обе руки ей на грудь. Она осторожно отвела их от себя и сказала:

– Сначала о деле. По-моему, вы в прошлый раз удостоверились, что вам все… ну… подходит…

– Эллочка, ну почему опять на «вы»? Или мы не свои люди? – фамильярно спросил он, обнял ее за плечи и повел в комнату. Плечи женщины были каменными. Ермаков чувствовал, что она борется с собой. Ей очень хотелось сбросить его руку, но она боялась таким образом навредить делу. А еще она наверняка боялась второй раз против собственной воли впасть в чувственный транс. Ничего не выйдет, красавица! Впадешь как миленькая! Или он не Костя Ермаков, великий любовник!

– Послушайте, Костя… – начала она, и в ее голосе он явственно услышал сдерживаемые слезы. – Зачем вам меня мучить? Вы же обещали помочь… я плачу€ как могу… а вы…

– А я хочу, чтобы ты платила не с мукой, а с удовольствием! Разве же это плохо? – Он притянул женщину к себе и шепнул в ухо. – Разве плохо, что я не насильник? Пусть я вынудил тебя заняться со мной сексом, но пусть это будет для тебя радостью…

Элла всхлипнула и закрыла лицо руками. Это тоже понравилось старшему лейтенанту. Как же ему нравится успокаивать ее, будто маленькую девочку…

Костя ласково погладил женщину по волосам, потом по судорожно сведенным плечам, провел ладонями по ее стройному стану. Здорово… Как он и просил, она пришла в юбке… в узкой и удлиненной… чтобы не так-то просто было добраться до того, что скрывается под ней. Но он все равно доберется… И она перестанет плакать… Или не перестанет… Но слезы будут другими…

– Не надо… – всхлипывала она. – Ну… не надо… Давайте сначала поговорим… Я не могу так…

– Можешь… – интимно шептал ей Ермаков. – Ты сейчас все сможешь… Ты забудешь, что пришла по делу….

Юбка задиралась все выше и выше. Он целовал стройные уже чуть загорелые ноги Эллы с узкими щиколотками, поднимаясь все выше и выше. Вот она уже не так громко всхлипывает… вот уже и не всхлипывает вовсе. Вот ее тело содрогнулось, но вовсе не от того, что она опять вспомнила о муже. Через пару минут она вообще ни о чем не сможет думать. Ага… Ее руки вцепились в его волосы! Да на здоровье! Ему не больно… ему приятно… А уж ей-то как приятно… Ей фантастически хорошо. Она уже не может себя контролировать. Эллочке, конечно, не хотелось этого, но ее тело уже само льнет к его губам. А ему только этого и надо. Ай да женщина! Да в ней же дремлет сумасшедшая страсть! Бешеные инстинкты! Видать, мужик-то у нее хреновый! Небось и не догадывается, на что его женщина способна!

– Вот видишь, как все хорошо получилось, – сказал Ермаков, между словами покрывая чуть влажное и слегка еще подрагивающее тело Эллы Георгиевны мелкими поцелуями. – А ты боялась… А в следующий раз будет еще лучше, если и ты постараешься.

– В каком смысле? – удивилась она, что Косте тоже понравилось. Раз спрашивает, значит, интересуется. А на интересе можно очень далеко зайти.

– В прямом, – улыбнулся он. – Я из кожи вон лезу, чтобы доставить тебе удовольствие. Ты тоже можешь для меня постараться.

– Как это…

– Так это… Как я для тебя, так и ты…

– Нет… Я не могу… Я не для этого… И вообще… Давай наконец поговорим о том, ради чего я… прихожу сюда.

Ему хотелось сказать, что она приходит к нему не только ради мужа. То есть первый раз, конечно, пришла ради него. А сегодня уже наверняка ждала его, Костиных, прикосновений. И эта юбка… Могла бы и в джинсах прийти… Мало ли чего он просил. Могла бы сказать – бери, что дают, но переоделась. И хныкать сразу перестала, как только он кое-чего коснулся. В общем, он мог бы, что называется, припереть ее к стене, но не стал. Она ему нравилась. Очень нравилась. Пусть считает, что приходит ради мужа. Ему все равно. Жаль, что по договору осталось всего пять встреч. Он готов быть с ней вечно. Да что там… Он готов жениться на ней, если бы она не была замужем… А собственно, почему он должен сажать обидчика ее мужа? Может быть, есть смысл сделать наоборот: взять да и упрятать подальше ее Лукьянова?

– Хорошо, – не интимным, а уже деловым голосом спросил Костя. – Говори фамилию того, кто напал на твоего мужа. Как мне показалось, ты ее знаешь…

– Да-да… конечно… – торопливо начала Элла, застегивая непослушными пальцами бюстгальтер. – Его фамилия… Архипов. Дмитрий Архипов. Отчества не знаю…

– Архипов… Архипов… – повторил он, хмыкнул и повторил еще раз: Дмитрий Архипов…

– Что? Знакомая фамилия? – догадалась Элла.

– Ты не поверишь, но у моего соседа по площадке такая же фамилия… И зовут его… Дмитрием… Димкой… Надо же, какое совпадение…

– Вполне возможно. И фамилия, и имя – очень распространенные…

– Да… А еще… Ты что-нибудь о нем еще знаешь? Раз фамилия тебе известна, значит, он не незнакомец, который невесть зачем придрался к твоему мужу, так?

– Допустим… – растерялась Элла, но тут же взяла себя в руки и уже твердым голосом сказала: – Я кое-что о нем знаю, но мало…

Ермаков внимательно посмотрел на сидящую перед ним женщину. Да, когда он встречался с Эллой Георгиевной на курсах, она производила впечатление сильной натуры. Она расквасилась перед ним только лишь потому, что против воли вынуждена была изображать покорность. Сейчас она уже собрала свою волю в кулак и даже не замечает, что по-прежнему полураздета. Ей уже надо решать другие вопросы, и она, похоже, наконец-то в своей тарелке. Костя покусал губы. А нужна ли ему такая волевая особа? Ему нравилась ее покорность, нравились слезы… На кой черт ему мужиковатая баба?

– Ну и что ты о нем знаешь?

– Он работает на каком-то заводе… У него есть дочка. Жена… в общем, Дарья…

– Дарья?! – Костя подскочил с дивана, пробежался к окну и вернулся к Элле. – Дарья, говоришь? Так у моего соседа жена как раз Дашка… То есть ты хочешь сказать, что…