- Спокойной ночи, Кейти.

- Да, я только подправлю огонь в камине.

Взлетели и опали искры. Служанка неохотно произнесла:

- Спокойной ночи, мэм.

Шелковый полог балдахина поблескивал в тусклом свете камина. В голове Элейн зазвучали последние слова Хэтти.

Говорю тебе, услышь меня! Я расскажу им все, и тогда поглядим, кто сильнее и кто прав, посмотрим, когда ты будешь гореть в аду, проклиная, что родилась на свет!

Элейн перевернулась на левый бок.

Старая Хэтти уехала, и, конечно, миледи будет ужинать здесь.

Элейн легла на спину. С левой стороны пульсировала тупая боль, но она не имела никакого отношения к синякам, полученным в результате сражения с Хэтти.

Морриган должна понравиться Мэтью, подумала Элейн с раздражением. Невежественная покорная маленькая девочка, из которой можно вылепить все, что угодно, и которая не поставит тебя в неловкое положение, заявляя о своих сексуальных требованиях.

Наверное, вы услышали их, когда жили в этой дикой местности.

Элейн повернулась налево. Подушка давила на больную щеку.

В темноте смеялись синие глаза:

Означают ли ее слова то, что она позволит вам быть блудницей перед шотландцем?

Элейн перевернулась на живот. Ноющие мягкие груди распластались под ее весом.

Не сегодня, дорогая, у меня завтра тяжелый день. Может, на следующей неделе будет полегче.

Она перевернулась на бок.

Синие глаза смотрели с обещанием:

Я мог бы дать так много…

Как случилось, что Морриган оставалась девственницей, прожив в браке целый год?

Элейн легла на спину и поочередно выпуталась из покрывала, простынь и ночнушки, которые обвились вокруг нее, как пуповина вокруг младенца. Возможно, смерть от удушья была бы достойным завершением той троицы добрых дел, о которой говорила Кейти.

Она зажгла свечу от тлеющих угольков в камине и достала из-под матраца тоненькую книжку. Это было единственным местом, до которого не добралась вездесущая Кейти. Пока не добралась. Она пододвинула столик со свечами к кушетке перед камином и расположилась на ней, чтобы погрузиться в расслабляющее чтение.

Печатные буквы прыгали и танцевали перед глазами.

Наверняка в библиотеке находится что-то еще, что ей не выпало шанса обнаружить.

Она вспомнила о запертом столе. Потом подумала о шпильках, которые убрала три дня тому назад в ящик туалетного столика. Вспомнила о своих успехах в подделывании почерка. А почему бы не попробовать взлом?

Минуту спустя с романом, шпилькой и свечой в руках она осторожно открыла дверь в коридор. Открывшееся перед ней пространство заполняла кромешная тьма. Опасная тьма. Маленькая свеча с трудом освещала путь. Пламя подрагивало при каждом вздохе, с каждым шагом.

Элейн прикинула, что сейчас, должно быть, уже за полночь - самое ведьмино время. Она с ужасом вспоминала каждую когда-либо услышанную историю о приведениях и призраках, от этих воспоминаний по телу поползли мурашки. В дверных проемах маячили высокие и зловещие тени. Ей мерещились то последователи Ку-клус-клана, то горбатые чернокнижники, то скалящий зубы Куджо[17]. То злорадствующая Хэтти.

Увидев конец коридора, Элейн вздохнула с облегчением.

Она распахнула дверь, и ее глаза расширились от ужаса. Лестница вела вниз, теряясь в глубине огромной темной бездонной пещеры.

Элейн еще раз глубоко вдохнула, беря себя в руки, что было, по сути, нелегкой задачей. Смерть от удушья в теплых простынях, одеяле и ночнушке показалась ей не столь уж и страшной. Спускаться вниз с маленькой свечой в руках было гораздо страшнее. Если бы только у нее был фонарик…

Запахло паленым волосом. Элейн мигом отвела свечу от головы. Ручеек горячего воска стек ей на руку. «Ну, ты же большая девочка, - внушала себе Элейн, зажав книгу между ног и перекладывая свечу из правой руки в левую. - И ты никогда не боялась темноты, - она потрясла обожженной рукой, - вот и не надо начинать, ты еще найдешь чего испугаться». Надо бояться других вещей, например, можно нечаянно поджечь себе волосы и получить ожоги второй степени.

Оставшуюся часть лестницы она миновала без каких-либо происшествий. Нужная дверь находилась справа от столовой. На потолке библиотеки отражались неяркие блики. Теплые искры прогоняли прочь холод одиночества. В камине, который с вечера разжег слуга, остались сейчас лишь мерцающие тлеющие угольки. Элейн закрыла за собой дверь и шагнула вглубь комнаты. В темноте внутреннее помещение библиотеки казалось не таким уж безобидным, как при свете дня. Книги на полках поблескивали золотом переплета, как будто тысяча глаз наблюдала за ней. Она подняла свечу повыше и огляделась. Кушетка, расположенная у камина, была полностью погружена во тьму. Она поборола искушение, чтобы подойти к ней и удостовериться, что там не притаился какой-нибудь вампир или вурдалак.

Элейн подошла к столу в дальнем конце комнаты и положила на него книгу со шпилькой. Потом сняла абажур в форме шляпной коробки с лампы и зажгла пять ее свечей от своей. Она долго дула на свою свечу, чтобы погасить ее и остудить воск, и только потом положила ее на книгу. Элейн аккуратно водрузила на место абажур и отступила назад, чтобы убедиться, что ничего загорелось.

Золотой отблеск слева на столе немедленно привлек ее внимание.

В прошлый раз здесь этого не было. Элейн потянулась к ящичку. Россыпь драгоценных камней поблескивала в окладе из золота.

Элейн пододвинула позолоченный деревянный ящичек на середину стола. Он был на удивление тяжелым.

Внутри его находилась книга. Она тоже была украшена золотом и драгоценными камнями.

Элейн села на стул и аккуратно вытащила книгу из ящичка.

Это была книга с иллюстрациями - Элейн легонько прикоснулась к страницам, - нарисованными от руки.

Она внимательно разглядывала этот маленький шедевр.

Индийский мужчина сидел, скрестив ноги, на желто-зеленом ковре, его спину подпирала оранжевая подушка. На голове его покоился красный тюрбан, увенчанный белым экзотическим цветком.

У него были большие закрученные усы, а сам он был в пурпурном халате с золотым орнаментом. Слегка проведя пальцами по картинке, Элейн почувствовала вкрапленные частички золота.

Перед темнокожим мужчиной располагалась индийская дева со скрещенными ногами и более светлой, чем у мужчины, кожей. Она откинулась назад, заведя руки за голову и обняв ими шею мужчины. Она была увешана большим количеством жемчужных нитей. Жемчуга так же опоясывали ее розовую юбку и лиф - Элейн ощутила под пальцами в этих местах рельефные утолщения. Губы девы были такого же ярко-алого цвета, как отметки на лбу и подошвах маленьких изящных ног.

В черно-смоляные волосы были вплетены нити жемчуга. Нежные, аккуратные ушки украшены жемчужными серьгами. Миндалевидные глаза этой пары были очерчены сурьмой. Их алые губы изогнулись в ласковой полуулыбке. Голова индианки была повернута назад, глаза с бесконечным обожанием смотрели на мужчину. Перед ними стояло золотое блюдо с вином и кальян. Несомненно, именно в этом и скрывалась причина блаженства и беззаботности данной парочки, цинично подумала Элейн.

Позади влюбленных стену террасы подпирало множество кустов. Над ними пестрело голубое небо с белыми пушистыми облаками.

Сощурившись, Элейн склонилась над картинкой. Она с нетерпением отвела свои волосы, загораживающие ей свет.

Любопытно. Казалось, что по форме облака напоминают тела, голые тела, сплетенные в тесных объятиях.

Выпустив волосы, Элейн выпрямилась. Детализация была просто невероятной, как на одной из тех детских картинок-загадок, печатаемых на обратной стороне пачек с хлопьями, когда нужно определить число спрятанных в листьях, небе или воде животных. И почти так же неразличимо для глаз.

Схватив волосы, Элейн снова склонилась над книгой.

Рука индуса, запущенная под водопад жемчужных ожерелий, обхватывает круглую грудь девы.

Улыбка заиграла на губах Элейн. Конечно, это не совсем то, что изображается на пачках хлопьев для детей, подумала она, выпрямляясь. Хотя, если разместить такие картинки на пачках хлопьев с отрубями для взрослых, они бы в миг разлетелись.

С любопытством она перевернула страницу.

Маленькая индианка была обнажена до талии. Под всеми этими ожерельями рука мужчины сжимала красный возбужденный сосок, преувеличенно длинный для такой маленькой груди. Невероятно эротичный.

Как у Морриган.

Она подняла руку и коснулась своего соска.

Пронзительное ощущение охватило ее грудь. Она быстро убрала руку.

Индианка с обнаженной грудью подносила стакан вина к губам мужчины. Оба они все так же ласково улыбались, глядя вниз на раскрытую в ногах книгу.

Элейн перевернула книгу вверх ногами. Художник изобразил картинку в картине - на крошечного размера рисунке располагались обнимающиеся обнаженные мужчина и женщина.

Невероятно.

Элейн развернула книгу обратно и перелистнула страницу.

Фон изменился. Индийская пара находилась уже внутри комнаты, он сидит на обитом красной тканью стуле, она лежит поперек его коленей. На покрытой зеленым покрывалом кровати позади них лежит стопка книг. Маленькая индианка полностью обнажена. Ее подведенные краской глаза закрыты в экстазе, красные губы немного приоткрыты, как будто во вздохе, и изогнуты в мягкой улыбке. Мужчина, все еще полностью одетый, сосет темный, длинный сосок. Ожерелья жемчуга льются каскадом по другой груди вниз. Ее маленький живот кругл, а пупок украшен большим рубином. Ниже рубина рука мужчины обхватила плоть между раскинутых ног маленькой девы.

Элейн заерзала. Она ощутила шелк ночной рубашки между собственными бедрами и мягкость подушки под ягодицами. Тупая пульсация стала более целенаправленной. Она быстро перевернула страницу.

Индийская пара расположилась на кровати. На мужчине ничего нет, кроме красного тюрбана. Его подведенные глаза сверкают чисто мужским предвкушением. Его тонкая талия обхвачена золотой цепочкой. Его пенис с ярко-красной головкой торчит из безволосого лобка. Дева обхватила, насколько сумела, одной рукой налитый кровью орган.

Дыхание Элейн участилось. Она перевернула на следующую страницу.

Маленькая индианка лежит на спине, широко раскинув ноги, ее жемчуга струятся вокруг торса, красные губы изогнулись в глупой улыбке. Мужчина в тюрбане сидит меж ее ног, золотая цепочка спускается между его ягодицами. Пальцами левой руки он зажал темный длинный сосок девы, а правая рука расположилась на ее безволосой вульве, все его пальцы, за исключением большого, погружены в глубины рубиновых нижних губок.

Элейн почувствовала вспышку жара несмотря на то, что засомневалась в правдоподобности данного действия. Женщина просто физически не может принять столько пальцев. Но фантазии имеют мало общего с действительностью. Предельно ясно только то, что картина распалила воображение. Элейн зачарованно разглядывала иллюстрацию. Все увеличивающийся поток возбуждения увлажнил шелк ночной сорочки и затаился между бедер.

- Морриган, тебе нравится это? Ты бы хотела ощутить мужские пальцы внутри своей маленькой тесной yoni, которые бы растягивали тебя, открывая…?


Глава 13


У Элейн перехватило дыхание, она инстинктивно попыталась закрыть книгу.

Руки лорда обвились вокруг нее, словно змеи, он сжал ее кисти своими, прижимая к себе. Все его тело было горячим и твердым. Элейн сгорала от стыда. Она яростно извивалась, пытаясь вырваться из кольца этих рук…

Он, именно он, застал ее, как какого-то подростка, украдкой листающего «Плейбой».

- Нет, Морриган, не сопротивляйся мне, - зашептал он в ее правое ухо. Дыхание было влажным и теплым, с легким запахом бренди.

Его руки сжали Элейн, как тиски, фактически лишая малейшей возможности пошевелиться. Из горла вырвался стон.

Не сопротивляйся ему!

Она сжала зубы, чтобы сдержать истеричные крики, подступившие к горлу и готовые излиться в любой момент.

Черт! Он не должен быть здесь. Кейти же сказала, что и лорд, и Хэтти, они оба уехали…

Кроме того, как он попал сюда? Двери на балкон были закрыты, когда она вошла в библиотеку. Если бы он вошел через них, сквозняк предупредил бы ее об этом.

И она заметила бы его, если бы он вошел в библиотеку через обычную дверь… Так откуда?

Отсветы огня плясали по потолку над камином…

Элейн поморщилась.

Значит, инстинкт ее не подвел. На той кушетке действительно был вурдалак. Девятнадцатого века.

Неприятная мысль кольнула сердце. Тепло камина предназначалось вовсе не ей, а ему. Бенедикту Арнольду[18].

Черт побери, а она была так близка к открытиям, если не о Морриган, так о том человеке, чье тело жгло ее сквозь прутья стула.