Мэри Бэлоу - Прости, любимая

***

Лорд Астор проехал через Вестминстерский мост, углубился в южные предместья Лондона и только после этого осознал, что едет верхом. Он натянул поводья и с каким-то недоумением посмотрел на покрытую каплями пота холку своего любимого жеребца. Когда он успел вернуться домой и оседлать его? И для чего делал это? Куда и с какой целью мчится сейчас сломя голову?

Виконт стянул перчатку, осторожно дотронулся до носа и поморщился. Нос все еще болел. «Но кровь уже не идет», – подумал он, разглядывая пальцы и не находя на них следов крови. Да, не следовало ему сегодня утром приглашать на ринг в качестве спарринг-партнера самого Джексона. Обычно за свои деньги виконт задавал великому боксеру хорошую трепку, но нынче он был совершенно выбит из колеи и никак не мог сосредоточиться. И когда Джексон стоял над ним и протягивал руку, помогая ему подняться с пола, виконт напомнил себе одно из основных правил бокса – на бой всегда надо выходить с холодной головой. Нельзя боксировать ради того, чтобы выплеснуть свою злость или другие отрицательные эмоции.

Да, он знал это правило. Так почему же вызвал на поединок великого боксера? Этого лорд Астор вспомнить не мог. Должно быть, ему просто захотелось разбить кому-нибудь лицо? В таком случае логичнее было бы пригласить на бой новичка. Скорее всего, он выбрал Джексона в надежде, что тот превратит его физиономию в кровавое месиво. Однако Джексон повел себя как настоящий джентльмен. Он не стал добивать поверженного в нокдаун противника.

И вот результат. Больной нос, который распух и наверняка покраснел, а сам он неизвестно куда скачет на взмыленном жеребце. Виконт решил проехать еще немного, но пожалел несчастное животное и пустил его шагом. В конце концов, возвращаться домой незачем. Ни сейчас, ни, похоже, вообще.

Виконт никак не ожидал, что Арабелла поведет себя с таким достоинством. Его мысли вернулись к утренней сцене в кабинете, и виконт поймал себя на том, что снова пришпорил жеребца. Никогда еще он не казался себе таким беспомощным и виноватым. Без сомнения, от этого чувства он и пытался избавиться, надеясь, что поединок с Джексоном хорошенько встряхнет его. Но попытка оказалась тщетной! Ощущение вины цепко держало его в своих объятиях.

Он ни в коем случае не хотел обидеть Арабеллу. С каждым днем ему все больше нравились ее чистота и наивность. Ведь он в очень раннем возрасте забрал ее из отчего дома, дал ей свое имя, а значит, обязан был оберегать ее. А вместо этого нанес ей жесточайшую обиду. Утром Арабелла выглядела разбитой и больной. Наверняка вчера вечером кто-то из друзей сообщил ей о его связи с Джинни, и это открытие терзало ее всю ночь.

Однако утром на ее лице читалось не только страдание. Если бы Арабелла только страдала, то это еще можно было бы пережить. Взять жену за руки, успокоить, пообещать что угодно ради искупления своей вины. Но Арабелла выглядела недоступной, холодной, прекрасно владела собой. Что-то умерло в ней за эту ночь. Возможно, остатки детства, ее вера в него. А может, и вообще вера в человеческую порядочность.

Разумеется, плохую службу ей сослужила ее полная неопытность. Будь Арабелла чуточку мудрее, она бы поняла, что иметь любовницу – это в порядке вещей для джентльменов. И ни у одной жены известие о том, что у ее мужа есть любовница, не вызвало бы такого потрясения. Встречаясь с Джинни, он не стал с меньшим уважением и добротой относиться к жене. Но Арабелла этого не поняла. Она буквально восприняла слова клятвы, произнесенной у алтаря. И теперь решила, что ею пренебрегли.

И виноват в этом только он. Лорд Астор направил жеребца к обочине, чтобы пропустить быстро приближающийся экипаж. Почтовая карета с грохотом пронеслась мимо. Виконт решил, что пора возвращаться в Лондон, и если не ради себя, то хотя бы ради любимого жеребца.

Так что же теперь делать? Оставить Джинни и вымолить у Арабеллы прощение? Но готов ли он позволить жене распоряжаться его жизнью? Готов ли признать, что совершил ужасное преступление? Если разобраться, то что уж такого страшного он натворил?

Вернувшись в Лондон, лорд Астор стал злиться на себя за то, что проявил подобное малодушие. Рано или поздно Арабелле все равно пришлось бы столкнуться с некоторыми неприглядными сторонами жизни. Но было бы лучше, если бы к этому времени она немного повзрослела. Конечно, неприятно, что Арабелла узнала о Джинни, но теперь уж ничего не поделаешь. Ей придется научиться жить, глядя правде в глаза. Как это делают другие жены, и при этом они вполне довольны своим замужеством.

Лорд Астор решил, что следует поговорить с Арабеллой без грубости или каких-то извинений и объяснить ей, каким должен быть их брак. Они могут оставаться хорошими друзьями, и их брак будет протекать благополучно. А у него нет никаких причин для того, чтобы бросать Джинни.

Арабелла так сильно восхищалась им, что чувствовала себя неловко в его присутствии.

Он ей нравился.

Она доверяла ему.

Она им гордилась!

Но теперь она не желает видеть его и разговаривать с ним. Она не желает, чтобы он дотрагивался до нее.

Черт побери! Зачем он взвалил на себя эту ношу, взяв в жены такого ребенка?

Сегодня утром она выглядела мрачной и истощенной.

Как же теперь надлежит держаться с ней, если такой ее вид будет постоянно служить ему упреком?

Как он установит с ней нормальные отношения? Да и смогут ли их отношения быть нормальными?

Как он появится в ее спальне в конце недели, зная, что его прикосновения оскорбляют ее и вызывают отвращение?

Проклятие!

Вечером этого дня лорд Астор снова ужинал в клубе «Уайтс», а потом принял приглашение поехать в клуб «Брукс» играть в карты. Поначалу виконт выиграл, и если еще год назад подобный выигрыш показался бы ему просто небольшой удачей, то сейчас он его очень обрадовал. Но потом он проигрался и решил, что проигрыш больше соответствует его теперешнему настроению. Выпил лорд Астор столько, что в другой ситуации ощутил бы шум в голове и слегка запьянел. Однако сегодня его голова оставалась ясной, а сам он был мрачный, как туча. Мелькнула мысль поехать к Джинни, но желания совсем не было. В эту ночь виконт спал еще меньше, чем в предыдущую. Его одолевали думы о том, что Арабелла тоже не спит и страдает.

Арабелла ужинала дома с Франсис, а затем они с леди Берри отправились в оперу, где Арабелла в антрактах оживленно болтала и шутила с мистером Линкольном и мистером Хаббардом. А посредине первого действия она, осознав, что на ней надето жемчужное ожерелье, потихоньку сняла его и спрятала в сумочку. Уснула Арабелла почти сразу, как только легла в постель, – слишком уж она устала душевно и телесно.

На следующее утро, во время завтрака, лорд Астор с удивлением увидел Арабеллу, входившую в столовую, и поднялся из-за стола. Бросив на жену беглый взгляд, он понял, что она по-прежнему холодна и неприступна, как и вчера. Лицо Арабеллы было бледным, и она явно похудела.

– Вы не пошли сегодня на прогулку с Георгом? – спросил виконт. – Погода довольно ненастная.

– Я уже вернулась с прогулки. Воздух холодный, но бодрящий. Я брала с собой служанку, ваше сиятельство, и вела себя прилично.

Арабелла отошла от буфета, положив себе на тарелку, как обычно, булочку, и кивком велела лакею налить ей кофе. Лорд Астор смотрел на жену, не зная, что сказать, и не будучи уверенным, что вообще надо что-то говорить.

– Не обращайте на меня внимание, можете читать газету, – обронила Арабелла, разрезая булочку. Однако лорд Астор не последовал ее совету.

– Вам понравилась опера? – поинтересовался он.

– Да, понравилась. Благодарю вас, ваше сиятельство.

– А какие у вас планы на сегодня?

– После обеда мы с Франсис поедем к леди Берри, а вечером приглашены в Воксхолл-Гарденз.

– В Воксхолл? Там чудесно вечером, но и опасно. Вам следует быть осторожной.

– Нас пригласил на ужин лорд Фарради, будут еще мистер Хаббард, сэр Джон Чарлтон, Теодор, другие гости. Так что я буду в полной безопасности.

За все время разговора Арабелла ни разу не взглянула на мужа. Тон ее голоса был вежливо-ледяным. Лорд Астор отыскал глазами статью в газете, которую читал до прихода жены, но уже через пару минут поймал себя на том, что плохо помнит, о чем вообще эта статья. Он сложил газету и положил ее рядом с пустой чашкой.

– Арабелла, если вы не заняты в течение ближайшего часа, то я хотел бы поговорить с вами в библиотеке.

– После завтрака я всегда даю указания кухарке и домоправителю, – напомнила Арабелла. – Но ваше желание для меня прежде всего. Вы уже уходите? Дадите мне десять минут?

– Да, не торопитесь. – Виконт встал, поклонился и вышел из столовой.

Арабелла не могла допустить, чтобы лакей, стоявший возле буфета, увидел ее поникшей. Она не оставила, как обычно, на тарелке половину булочки, а съела ее целиком, медленно пережевывая и не ощущая при этом никакого вкуса. Нельзя показать, что она страдает. С сегодняшнего дня у нее начиналась новая жизнь, и ей подобало вести себя с достоинством. Никаких слез и прочих женских штучек.

Однако было что-то совершенно нереальное во всей этой ситуации. Словно вскоре она должна проснуться и обнаружить, что ей снился кошмарный сон. Увы, Арабелла понимала, что никакой это не сон, а неприглядная действительность. Она вышла замуж за мужчину, лишенного чести и порядочности.

Арабелла и представить себе не могла, что муж будет изменять ей. Господи, какой же она была наивной! Она знала, что мужчины содержат любовниц, знала о существовании куртизанок… даже видела некоторых из них на улицах возле театра. Однако никогда не думала, что джентльмены из высшего общества могут связываться с такими женщинами. Возможно, это и пристало никчемным молодым франтам, которые с вожделением поглядывают на распутниц, но никак не подобает респектабельным, женатым мужчинам. И уж конечно, не к лицу ее мужу.

А ведь она так старалась доставить удовольствие мужчине, за которого добровольно вышла замуж. Даже в первую брачную ночь, когда испытывала только боль и страх. Мама говорила, что для мужчин любовный акт – нечто большее, чем просто процедура зачатия детей. И ей хотелось, чтобы мужу было хорошо даже с такой малопривлекательной женщиной, как она. Она стремилась быть примерной супругой.

Наверное, в постели с ней муж вообще не получал никакого удовольствия. Все ночи в последнюю неделю она с нетерпением ждала его прихода, ей стали нравиться его скупые ласки. А для него, оказывается, их близость преследовала одну цель – получить наследника рода. Если бы его сиятельство испытывал удовлетворение от соития с женой, он не содержал бы любовницу. Вот мисс Кок он наверняка щедро дарит те самые ласки, прелесть которых она сама уже начала ощущать.

Арабелла почувствовала тупую ноющую боль в животе и, обхватив чашку ладонями, допила крепкий, но уже остывший кофе. Его сиятельство хочет поговорить с ней. Муж пригласил ее в библиотеку. И она обязана подчиниться.

– Благодарю, – Арабелла сама отодвинула свой стул, хотя слуга пытался помочь ей, – можете убирать.

Она прошла через холл к библиотеке, кивнула лакею, который торопливо распахнул перед ней дверь, и вошла в комнату.

Лорд Астор захлопнул книгу в кожаном переплете и поднялся из-за стола.

– Проходите, Арабелла, садитесь, – пригласил он.

Арабелла присела на краешек кресла, стоявшего в другом конце библиотеки, и выпрямилась. Лорд Астор остался стоять.

– Я вижу, ваши намерения не изменились со вчерашнего дня?… – Он замолчал и посмотрел на жену.

Арабелла опустила глаза на сцепленные на коленях руки.

– Не изменились. Я отдавала отчет своим словам.

– Что ж, давайте поговорим начистоту. Иначе наша дальнейшая жизнь станет просто невыносимой.

Арабелла подняла на мужа строгий взгляд, но ничего не сказала.

– Когда я познакомился с вами и женился на вас, Джинни уже была моей любовницей. Я посещал ее и тогда, когда, как вы вчера изволили выразиться, у вас начали появляться чувства ко мне и вы начали гордиться мной. Но ведь я не стал внезапно совершенно другим человеком оттого, что вы обнаружили правду. Я не превратился в чудовище.

– Вы лжец. Вы обманули меня перед алтарем и, что еще хуже, вы солгали Богу!

– Мне очень жаль. Вы даже не представляете, как я сожалею о том, что вы узнали правду. Но не потому, что мне нравилось обманывать вас. И не потому, что мне стыдно. А потому, что это причинило вам боль. Но не надо страдать, Арабелла. Я уважаю вас и даже проникся к вам теплыми чувствами. Я надеялся… и надеюсь до сих пор, что между нами установятся дружеские отношения и взаимная привязанность.

– Позвольте спросить, ваше сиятельство, – произнесла Арабелла, глядя мужу прямо в глаза. – А если бы вы обнаружили, что я… что я любовница мистера Хаббарда или лорда Фарради?… Как бы вы отнеслись к моим таким объяснениям: я по-прежнему уважаю вас и вы мне нравитесь?