Люда разбудила ее рано утром сообщением: «Прошло два дня, а Гончаров до сих пор не хочет говорить правду. По возможности не выходите из дома». Из компании никто не позвонил. Вчера Элла потребовала, чтобы ей звонили, как только будут новости. Значит, поиски стоят на прежнем месте.

Позавтракав, она провела несколько часов в кабинете Лизы, который даже в собственных мыслях не могла назвать своим. Включила компьютер, не нашла ни одного файла, выключила. Выдвинула и задвинула ящики стола, провела ладонью по полке с книгами, подошла к окну. Повсюду кристальная чистота, как будто кто-то очень долго и тщательно искал здесь что-то, а потом старательно прибрался. Интересно, почему бывшая домработница уволена? Оля, которая по требованию Эллы, теперь поселилась в доме в отдельной комнате на первом этаже, никогда не встречалась с бывшими владельцами дома и говорила с заметным западным акцентом. Женщина утверждала, что только-только перебралась в столицу.

Новое сообщение. Снова от Люды.

«Марк только что заявил, что выдаст все свои секреты, если вы придете его навестить. Это полное безумие. Он блефует. Я передала ему ваш отказ».

«Я согласна».

Люда позвонила:

— Он играет с нами в игры! — тут же воскликнула она с жаром. — Вы поверили, что он сдуется? Это жалкий розыгрыш.

— Стоит попробовать. К тому же, под присмотром вооруженных ребят вряд ли Марк взбрыкнет.

— Я отвезу вас.

— Через полчаса.

Уже подъезжая к участку, Элла ощутимо занервничала. Сможет ли она снова увидеть Марка? О чем он хочет с ней поговорить? Напомнить, как повеселился, используя ее ради денежек? Она едва сдерживала себя, чтобы не выпрыгнуть прямо на ходу и не ворваться внутрь с тем, чтобы растоптать его наглую физиономию!

Пришлось сдержать свои порывы разделаться с негодяем сию же секунду и вести себя в соответствии с положением, улыбнуться очередному репортеру с камерой, который караулил в кустах неподалеку, и спокойным шагом пройти следом за старшим офицером.

Офицер остался стоять под дверью, Люда крутилась рядом, сосредоточенно разглядывая свой мобильный телефон.

Элла не ожидала, что, увидев Марка, заросшего щетиной, в наручниках и той самой одежде, в которой он был в последний вечер в доме у реки, испытает нечто вроде сочувствия. Нет, разумеется, никакой жалости! Да, и разве не видно какой он гордый и бесстрашный, несмотря на то что оказался в наручниках? Она собиралась ясно дать понять: он исчерпал ее запас наивности. И все равно было трудно оказаться с ним рядом и смущаться, гадая, помнит ли он, как она утонула в его объятиях, как молилась, сама не осознавая, то ли о том, чтобы он прекратил, а то ли для того, чтобы не останавливался.

Он не сводил с нее взгляда, едва она появилась в дверном проеме. В легких брюках шоколадного цвета и блузке с кружевным воротом. Волосы красиво убраны на одну сторону блестящей заколкой, глаза сверкают. Марк даже не пытался прочитать, что в них написано: он не мог этого вынести. Осуждение. Ненависть. Еще бы! Лишил ее девственности, обманул! Он гадкое чудовище. В точности как неоднократно утверждала Элла.

— Что тебе надо? — спросила Элла первая, нарушив молчание. Неловкость съедала ее, но еще хуже было это отвратительное чувство радости, возникшее при встрече с ним.

— Для протокола: я собирался вернуться, — начал он.

— С десятью миллионами в придачу. Жаль, что не получилось. Ты гадкий червь.

— Но ты мне дала.

— Подумаешь! И еще двум парням буквально вчера. Хочешь знать: ты полный лузер.

Ладно! С прелюдией покончено. Марк засунул гордость куда подальше и бросил на Эллу встревоженный взгляд:

— Тебе нужно убираться из города как можно скорее.

— С чего бы это? — Элла фыркнула, повторив его коронную усмешку. — Главный злодей за решеткой. Жизнь прекрасна.

— Я не могу рассказать тебе всего, но прошу, Элла: сделай, как я говорю, — он выглядел обеспокоенно.

— А как же секреты, которые ты обещал раскрыть? Очередная подстава? — она зло ощетинилась, и Марк не смел винить ее в этом.

— Хорошо, — он вздохнул. — Помнишь Марину?

— Твою сумасшедшую подружку?

— Ее вчера вечером убили, потому что она не захотела раскрывать моих секретов. Ты слышишь меня?

— Откуда ты знаешь? Ты в тюрьме.

— Элла, везде есть уши. Здесь тоже. Послушай меня, наконец!

Его выдержка таяла. Марк знал, какой он сукин сын, мерзавец и тому подобное, но не мог позволить, чтобы из-за него погибали невинные люди. Элла не поверит ему, даже если он скажет, что небо голубое, а трава зеленая. Он еще раз вздохнул.

— Когда выйдешь отсюда, скажи, что я раскрыл место, где найти мою фирму. Все необходимые файлы и документация в подвале дома, в котором мы были.

— Там не было подвала.

— Был. Пускай поищут. Когда все уедут, садись на ближайший поезд и немедленно уезжай. Но не домой.

— Какой диагноз поставил психиатр? — Элла и не подумала воспринимать очередную провокацию со стороны этого отъявленного негодяя всерьез.

— С шутками давно покончено.

— Смею предположить, что именно ты и приказал своим пешкам устранить Марину. А теперь снова затеял что-то подлое. В своем духе. Но не сомневайся, — задрав подбородок, Элла опустила ладони на стол и четко выговорила каждое слово, — я прослежу, чтобы ты сгнил здесь.

Он плотнее сжал губы и жестко сказал:

— Лизу убили.

На секунду замешкавшись, Элла взяла себя в руки и выплюнула ему в лицо очередное обвинение:

— И это сделал ты.

— Бога ради, Элла! Я считал ее своей матерью.

— Но это не помешало тебе… надругаться над ней, — по телу прошел неприятный озноб. Она не могла представить Марка и Лизу Гончарову вместе.

— Все, о чем я сожалею и готов попросить прощение, это то, что лишил тебя девственности, Элла. Этим человеком должен был быть кто-то другой, достойный. Если бы я знал об этом, не позволил бы ситуации выйти из-под контроля.

Ей не хотелось снова переживать тот вечер. Марк готов просить прощения? Элла не верила ни одному его слову.

— Ты подлый убийца и похититель людей. Нам не о чем больше говорить.

Он окликнул ее, но Элла не остановилась, офицер увел Марка, а она не обернулась, чтобы снова слышать слова о том, как ему жаль. Подлый лицемер!

— Марк раскололся? — Люда затаила дыхание.

Элла грустно поджала губы:

— Вы плохо искали в том доме, где он держал меня, — она рассказала о подвале и о том, что следует немедленно выезжать. Она категорически настаивала ехать на поиски вместе со службой охраны. Люда пообещала, что предоставит ей полный отчет и намекнула на то, что вполне возможно, что Гончаров подложил там бомбу и специально заманивает их в ловушку.

— Я должна быть уверена, что вы в безопасности, — несколько раз повторила Люда, связываясь по мобильному с нужными людьми.

Марк тоже хотел, чтобы она была в безопасности… Элла заставила себя выкинуть Марка из головы, при этом ее не покидала одна единственная мысль: ее биологическую мать убили.


Миша опоздал на десять минут.

Элла уже была в курсе очередной ложной утки, которую подкинул им Марк. В домике не оказалось ни подвала, ни тем более бомб.

— Замечательно выглядите, Элла Сергеевна, — пробормотал Миша, не придав особого значения тому, что говорил. Он должен быть вежливым, несмотря на некоторую рассеянность: очки криво сидят на переносице, темно-коричневый галстук плохо гармонирует с остальным ансамблем. Элла догадалась, что он переодевался наспех, едва вернулся из злополучного домика у реки.

Она сама несколько последних часов провела на нервах, не выпускала из рук телефон и с трудом заставила себя вынуть из шкафа платье темно-зеленого цвета длиной до колена с черной отделкой по вороту и низу рукавов, на котором висел ценник, приведший Эллу в ужас. Столько не стоил весь ее привычный гардероб вместе взятый. Тем не менее, платье ей удивительно подошло, оттенило рыжий цвет волос, хотя и подчеркнуло чрезмерную худобу. Черные туфли на высоком каблуке и маленькая сумочка сделали Эллу не похожей на саму себя. Элла догадывалась, что любое ее появление на публике, непременно привлечет внимание. Только поэтому она вытащила из шкатулки с драгоценностями тяжелые серьги с бриллиантами и, подправив волосы, набрала в грудь побольше воздуха. Она больше не поджимает хвост. Пускай все видят: наследница Елизаветы Гончаровой никого не боится и, если потребуется, встретится со своим врагом лицом к лицу.

— Вы не отказались от моего приглашения, — добавил тем временем Миша, помогая ей занять пассажирское место в машине. Трудно было понять, рад он этому или нет.

— А должна была?

— Подручные Марка до сих крутятся где-то на виду. В случае чего, вы можете рассчитывать на мою защиту.

— Я не знаю вас так хорошо, чтобы довериться, — с ударением сказала Элла. — Где гарантии, что вы не один из них?

— Я не помогаю Марку, если вы об этом, — заверил он ее располагающим тоном.

Элла хотела спросить о Марине, но промолчала. Предполагалось, что она ничего не знает. Если Марк в очередной раз не провел ее, об этом ей непременно бы сообщили.

С дружелюбной улыбкой Миша повернул к ней лицо.

— Давайте договоримся не портить сегодняшний вечер подозрениями.

— Тогда мне придется забыть, что в жилах стынет кровь от всего этого безумия вокруг. Как вы выживаете в таких условиях?

Еще одна улыбка.

— Закален школой Елизаветы Васильевны. Она никому не давала спуску, — с этими словами он завел мотор и автомобиль медленно заскользил по дороге.

В сумочке завибрировал телефон. Элла увидела сообщение с неизвестным номером:

«Почему ты не уехала, как я просил?»

Ей стало нехорошо.

— Что-то случилось? — Миша кивнул в сторону телефона, который она непроизвольно сжала в руках, собираясь раздавить.

— Проверьте, пожалуйста, один номер. — Элла продиктовала цифры, Миша кому-то позвонил, не отрывая одной руки от руля и пообещал, что ей нечего бояться. — У Марка может быть в тюрьме телефон? — звучало крайне нелепо, но Элла уже устала переживать по поводу Марка, который, казалось, был повсюду. Похлеще, чем сам Господь Бог.

— Разумеется, нет. Что он вам написал?

— Хотел, чтобы я уехала, а я не послушалась, — призналась она бесстрастно.

— Если вы уедете, кто будет управлять компанией? — с улыбкой спросил Миша.

— Хорошая шутка. Желающие найдутся.

Они ужинали в модном столичном ресторане «Брейли» недалеко от Крещатика. Как Элла и предполагала, ее не обделили вниманием репортеры, успев сделать несколько фото, пока они с Мишей не скрылись в здании. Он провел ее к угловому столику, был нескончаемо вежлив, так что приходилось признать, что после общения с Марком как раз этого ей и не хватало. Никто не пытался ее надуть, запугать или… поцеловать.

Вокруг царила приятная атмосфера. Свет из огромных антикварных люстр мягкими бликами освещал золотую отделку стен, причудливо играл в столовых приборах. Приятная музыка уволакивала, хотя Элла то и дело выскальзывала из непринужденного разговора, который велся за столом. Они заказали бутылку элитного сухого вина, Миша был настолько джентльменом, что позволил Элле выбрать блюда из огромного ассортимента меню на свой вкус. А поскольку Элла особо не заморачивалась по этому поводу и никак не могла сосредоточиться, то выбирала наобум.

«— Не для протокола: я собирался вернуться», — вспомнила Элла.

Ей, конечно же, не стоило придавать такого огромного значения очередной липе, сочиненной Марком, но что-то не давало ей покоя. Делая вид, что тщательно разлаживает салфетку на коленях, она поинтересовалась:

— В доме, где меня держал Марк, вы ничего не нашли?

— Все, что было при первом обыске. Личные вещи, одежда.

— А кофеварка? — как будто это имело значение! Но Элла не забыла, как Марк злился, обвиняя ее в том, что она лишила его единственной радости в жизни. Он забрал пистолет, должен был забрать и кофеварку.

— На месте. Я же говорю: все вещи на местах. А что? — Миша не понимал, к чему она ведет. — Он собирался впопыхах, рассчитывал умыкнуть с денежками и преспокойно вернуться в свою берлогу.

— Разумеется, — Элла выдавила улыбку. — Это не имеет значения.

— Знаете, босс? — неожиданно сменил он тему. — Предлагаю забыть о делах компании, о Марке и немного расслабиться.

Было бы отлично, если бы Элла так просто могла выкинуть все это из головы. Марк, как проклятый червь, плотно засел в ее сознании и мешал дышать полной грудью. Вот-вот он обязательно напишет что-то еще. Элла не сомневалась, что он так легко не спустит ее с крючка. Еще бы! Должно быть, уже пронюхал, что стал первым в числе наследников после ее смерти.