— У нас есть копии, — сказала Мег. — А вам это может пригодиться.

Талли сжала папку в руках. В глазах у нее вновь стояли слезы. Да, фотографии Ханта с другой женщиной, отчеты детективов о результатах наблюдения за ним и Бриджит и другие результаты расследования непременно понадобятся ей для того, чтобы… Нет, она не станет думать об этом сейчас, слишком уж это тяжело. Больше всего на свете Талли хотелось отшвырнуть от себя папку и повернуть время вспять, но увы — это было невозможно.

— Большое спасибо, Мег, — негромко проговорила Талли. — Я сегодня же позвоню вашему коллеге.

— Сделайте это, — кивнула та. — Нельзя бросать расследование на полпути.

В ответ Талли снова кивнула и пошла к машине. По дороге она чуть не споткнулась — ноги плохо ее слушались, к тому же сейчас она могла думать только о том, что́ она узнала о Ханте, о Бриджит, о молодой женщине с ребенком. Фотография — та, на которой Хант нежно целовал свою любовницу, — так и стояла у нее перед глазами.

Талли села в машину, завела мотор и отъехала. Только вернувшись домой, она позволила себе заплакать.

Глава 8

К счастью, Ханта дома не было, и он не мог видеть написанного на ее лице отчаяния. Талли долго сидела в темной гостиной, громко всхлипывая и прижимая к груди папку с документами. Ей хотелось бы, чтобы этих документов никогда не существовало, но они были, и игнорировать этот факт она не могла. В конце концов Талли раскрыла папку и, не переставая плакать, принялась перебирать снимки. Вот Хант целует Анджелу, вот держит за руку ее сына, и все это происходило считаные дни назад… Он выглядит счастливым и, похоже, даже не вспоминает о ней, о Талли, чья жизнь рассыпалась как карточный домик. Нет, не рассыпалась, а разлетелась вдребезги, и осколки уже не собрать, не склеить…

Талли все еще сидела в темноте, когда примерно час спустя вернулся Хант. Он привез большой пакет с продуктами и поэтому сразу прошел в кухню. Талли в темной гостиной Хант не заметил, и она, встав с дивана, последовала за ним, двигаясь бесшумно, как призрак. Хант положил продукты на стол, обернулся и вздрогнул, увидев ее. Талли выглядела ужасно: глаза покраснели и опухли, волосы висели сосульками, а руки, которыми она продолжала прижимать к груди папку, тряслись, как у пьяницы.

— Талли? Ты приехала?! У тебя совершенно больной вид. Тебе нужно как можно скорее лечь. Хочешь, я вызову врача?

Он притворялся озабоченным, но теперь Талли ясно видела, что настроение у него прекрасное, а почему — об этом она думать не хотела. Одному богу известно, где и с кем он был, прежде чем приехал сюда. Интересно, зачем ему вообще понадобилось возвращаться в ее дом — ведь, если верить Мег, в последнее время каждый свободный вечер Хант проводил со своей новой любовницей, которая уже давно рассказала своим подругам, что скоро они поженятся и заживут нормальной, полноценной семьей. Теперь Талли было ясно, что каждый раз, когда Хант говорил, что собирается играть в теннис с друзьями, встречаться с деловыми партнерами или ужинать с представителями японского инвестора, он, скорее всего, лгал. И вся их совместная жизнь была ложью. Быть может, Хант и не брал ее денег, зато он разбил ей сердце.

— Эй! С тобой все в порядке?

Должно быть, выражение лица Талли напугало Ханта, поскольку он шагнул к ней, протягивая вперед руки, но она попятилась от него. Выглядела Талли и в самом деле как собственный призрак, ненадолго восставший из могилы после поспешных и небрежных похорон.

Не отвечая, она достала из папки одну из фотографий — ту самую, на которой он целовал Анджелу, — и протянула ему. Хант бросил на нее недоуменный взгляд, потом его глаза широко раскрылись от неожиданности. Лицо его смертельно побледнело; казалось, он вот-вот потеряет сознание.

Талли, впрочем, чувствовала себя не лучше.

— Это твой «теннис с друзьями»? — спросила она с горечью и заглянула ему в глаза.

— Но как ты… — растерянно пробормотал Хант. — Зачем?!

Из глаз Талли снова потекли слезы, и у него сделалось такое лицо, словно он и сам готов был заплакать.

— Зачем ты это сделала? Я имею в виду — я бы и сам тебе все сказал, если бы ты спросила.

— Как я могла спросить, если я ничего не знала, пока не увидела это ? — парировала Талли. — И не узнала бы, если бы не обратилась в детективное агентство, которое установило за тобой слежку. Ты неплохо прятался, Хант… прямо шпион какой-то. Кстати, эта твоя Анджела всем говорит, что вы скоро поженитесь. Это правда?

Хант долго не отвечал, потом покачал головой.

— Я не знаю. То есть не знаю, как все вышло… Я, во всяком случае, не хотел ничего такого. Сначала мне было просто жаль ее, и я захотел помочь. Бывший муж избил Анджелу так, что она оказалась в больнице, и я поехал ее навестить, чтобы узнать, не могу ли я что-то сделать. Так все началось — я и сам не заметил, как увлекся… Ты мне, конечно, не поверишь, Талли, но… я люблю вас обеих! Мне очень нравится наша жизнь, нравится наша работа, но и с Анджелой мне тоже очень хорошо, к тому же я ей нужен…

Он явно пытался как-то оправдаться, объяснить, почему он сделал то, что сделал, но его слова звучали неубедительно и жалко. А главное — банально. Наверное, подумала Талли, все мужья, застигнутые с поличным, говорят примерно одно и то же, и это очень и очень грустно.

— Мне ты тоже нужен, — сказала Талли, снова начиная плакать.

Хант набрал в грудь побольше воздуха. По лицу его было видно, что он колеблется, но в конце концов Хант все же решился сказать все.

— Анджела беременна. Она только недавно об этом узнала.

Талли едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Все происходящее напомнило ей сцену из плохого сериала. Благородный герой вынужден бросить жену ради любовницы, которой он ненароком сделал ребенка… Ей все было ясно, и развивать эту тему дальше Талли не собиралась. Единственное, что ей хотелось узнать, — это как Хант объяснит свое трехлетнее увлечение ее помощницей. Он что, тоже «не заметил», как все получилось?

— С Бриджит ты был осторожнее, — заметила она сухо. — По крайней мере, она от тебя не залетела.

Хант побледнел еще больше. Талли пристально смотрела ему в глаза, и он негромко застонал от отчаяния и стыда.

— О боже! Она тебе все рассказала?

— Нет, Бриджит тоже предпочла солгать. Как и ты. Вы оба лгали мне все четыре года.

— Это случилось через несколько недель после того, как мы с тобой стали встречаться. Я тогда еще не переехал к тебе. Ты отправилась на натурные съемки, а мне как раз срочно понадобились какие-то договоры, которые лежали у тебя в сейфе. Бриджит открыла мне дом и помогла разобраться в документах. Я был очень ей благодарен — без нее я провозился бы не меньше недели, а так мы управились за несколько часов. В знак признательности я решил угостить ее ужином. В ресторане мы выпили по несколько бокалов, а потом… Я и сам не знаю, как это произошло, но мы оказались в одной постели. Большей глупости я в жизни не совершал! На следующий день я попытался обсудить это с Бриджит, но она крепко держала меня на крючке. Она шантажировала меня, говорила — мол, если я попытаюсь от нее уйти, она все тебе расскажет. Я был влюблен и очень боялся тебя потерять, поэтому… согласился. На протяжении без малого трех лет я был вынужден встречаться с Бриджит по первому ее требованию — раз, а то и два раза в неделю, и эти три года стали самыми тяжелыми в моей жизни. Она продолжала угрожать мне разоблачением, и я ничего не мог сделать. Я никогда не любил Бриджит, но не знал, как мне выбраться из ловушки, в которую угодил, и при этом не разрушить твою и свою жизнь. А потом появилась Анджела, и мне каким-то образом удалось вырваться. Главным образом потому, что угрозы Бриджит меня больше не пугали. Беда в том, что я полюбил Анджелу… а теперь я люблю вас обеих. Да, Талли, у тебя есть все основания меня ненавидеть, и я тебя нисколько не осуждаю, но то, что́ я говорю, — чистая правда. Я люблю тебя и не знаю, что мне теперь делать…

Талли только покачала головой. Она не ожидала, что Хант признается во всем так быстро. Это, впрочем, нисколько его не оправдывало и не отменяло того факта, что, живя с ней, Хант одновременно встречался сначала с Бриджит, а затем — с Анджелой. И даже то, что́ он рассказывал об отношениях с ее помощницей, мало что могло изменить, если, конечно, это было правдой. А Талли вполне допускала, что это могло быть правдой: после всего, что поведала ей Мег, она не удивлялась уже ничему и ничто не считала невозможным. Раз Хант говорит, что чуть не с самого начала их отношений спал с ее помощницей, значит, так и есть. Что тут такого особенного? «Так устроен этот поганый мир, крошка!» — припомнила Талли цитату из своего предпоследнего фильма.

— Как я понимаю, Анджелу ты бросать не намерен? — спросила Талли неожиданно звонким и сильным голосом.

Ее интонации испугали обоих; Хант некоторое время смотрел на нее с потерянным видом, не в силах найти ответ, потом низко опустил голову.

— Она хочет сохранить нашего ребенка, — запинаясь, пробормотал он наконец.

— А ты? Чего хочешь ты? Кто тебе нужен, Анджела или я? Ты ведь должен понимать, что обязан выбрать — не можешь же ты оставаться нашим общим мужчиной, — сказала Талли, не скрывая насмешки. — Ты обманывал меня все четыре года, Хант, — столько, сколько мы были вместе. Даже не знаю, смогу ли я доверять тебе в будущем. Скорее всего — нет. Я, вероятно, могла бы попытаться, но только при условии, если ты пообещаешь… нет, поклянешься, что бросишь Анджелу, — добавила она вдруг и сама себе удивилась: с чего бы это ей вдруг вздумалось дать ему даже не второй — третий шанс?

Хант поднял на нее взгляд. По его лицу текли слезы, и Талли догадалась, каким будет его ответ, еще до того, как он успел произнести хоть слово.

— Я не могу, — прошептал Хант. — Только не сейчас…

— А если бы она не была от тебя беременна?

— Тогда… я не знаю. Я люблю Анджелу и ее сына… и тебя. Господи, как все запуталось!.. Ну и кошмар! — Хант с размаху опустился на один из кухонных табуретов и пинком захлопнул дверцу холодильника, куда собирался уложить купленные продукты, который все это время стоял открытым. — И зачем ты только пошла в это дурацкое детективное агентство?! — в сердцах воскликнул он. Сейчас Хант почти злился на Талли, но куда сильнее он злился на самого себя.

— Я только хотела узнать, кто ворует мои деньги и откуда взялись эти странные гостиничные счета, — объяснила Талли равнодушно. — Ты сказал Виктору, что останавливался в «Шато Мормон» и в «Сансет Маркис» со мной, но я-то знала, что это ложь. Как и все остальное… — Она всхлипнула и снова пожалела, что время нельзя повернуть вспять. Кроме того, его признание об отношениях с Бриджит означало, что Талли потеряла не одного, а сразу двух близких людей, которых она любила.

— Я не брал твоих денег, — сказал Хант хрипло.

— Да, верно, не брал. Тут ты сказал правду, зато ты лгал мне во всем остальном. Вся наша жизнь вместе — сплошная ложь, Хант! Ты изменял мне все эти годы!

— Я не хотел… — проговорил он беспомощно.

— Хотел или не хотел — теперь это уже неважно. Важно то, что ты сделал. Кроме того, ты только что сказал, что не собираешься бросать Анджелу. Что ж, это все, что мне нужно было узнать. Можешь не сомневаться, я не собираюсь мириться с существованием другой женщины, от которой у тебя к тому же будет ребенок.

— Я понимаю, — сказал Хант ровным, безжизненным голосом. — Чего ты от меня хочешь?

— Коль скоро ты не собираешься ее бросить, я хочу, чтобы ты съехал. Прямо сейчас, — твердо ответила она, и Хант кивнул.

На самом деле Талли хотела, чтобы он по-прежнему любил ее, чтобы отказался от Анджелы, но она видела, что Хант этого не сделает. Он влюбился по-настоящему: чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на снимки, которые сделали агенты Мег. На них он смотрел на Анджелу так, как давно не смотрел на саму Талли — разве что в самом начале, а может, и вообще никогда.

— Поверь, я не хотел, чтобы все закончилось именно так… — проговорил Хант. — Чтобы ты узнала обо всем от… от посторонних людей.

— Тогда тебе следовало все мне рассказать.

— Я хотел, но не знал как.

— Что ж, частные детективы сделали это за тебя. Впрочем, одна эта фотография сто́ит тысячи слов. — Талли кивком указала на снимок, который лежал теперь на кухонном столе. — А теперь — уходи.

Хант послушно шагнул к двери.

— Мне очень жаль, Талли, — сказал он и попытался на прощание обнять ее за плечи, но она отстранилась.

— Не надо, — сухо сказала она. — Не надо делать мне больнее, чем ты уже сделал. С меня хватит Анджелы и Бриджит. Кстати, я думаю, если бы ты хотел, то мог бы расстаться с Бриджит раньше, чем через три года.