Даниэла Стил - Прости меня за любовь

Он уже говорил ей об этом, когда они ходили на каток, но ему было важно, чтобы Талли ему верила.

— Я никогда не подбивал клинья к женщинам-потерпевшим, зная, что они от меня зависят и не смогут мне отказать, — добавил он, и Талли покачала головой. Она и так была уверена, что Джим не способен злоупотребить чужим доверием. В противном случае она просто не смогла бы считать его своим другом… а она считала его другом до тех пор, пока он ее не поцеловал.

— Я знаю, — сказала Талли. — Но… — Она замолчала, но потом решила — раз уж у них пошел такой разговор, значит, нужно быть честной до конца. Не то чтобы ей было трудно говорить с ним откровенно. Напротив, Талли предпочитала полную открытость и определенность. Особенно теперь. — Дело в том, — сказала она после непродолжительного молчания, — что я не уверена, смогу ли я когда-нибудь кому-то доверять.

Джим неожиданно расхохотался, и Талли удивленно вскинула на него глаза:

— Что тут смешного?

— Ничего, просто… Просто если нельзя доверять агенту ФБР, кому тогда можно?!

Талли неуверенно улыбнулась:

— Пожалуй, ты прав.

— Не сочти за самонадеянность, но мне кажется, что в моем лице ты имеешь самого верного, самого надежного, самого… — Он не договорил — Талли поцеловала его в ответ.

И он, и она уже успели забыть, на что это может быть похоже. Простого прикосновения губ оказалось достаточно, чтобы Талли вмиг забыла обо всем, что терзало и мучило ее столько времени. А Джим, который после смерти Дженни долгое время считал, что чувства его тоже умерли, вдруг с удивлением обнаружил, что ошибался. Нечто похожее испытывала и Талли. Она не могла сказать, что́ их ждет, но сейчас, глядя в глаза Джима, она твердо знала, что может ему доверять и что с ним ей не грозят никакие опасности и невзгоды.

Одной из последних формальностей, через которые Талли должна была пройти, стал визит старшей сотрудницы Испытательной службы, которая готовила для судьи подробный доклад о личности и обстоятельствах жизни Бриджит. Как выяснилось, сотрудница была старой знакомой Джима, и он довольно хорошо ее знал. Она позвонила ему, когда он только начинал заниматься делом Талли, и с тех пор Джим регулярно информировал ее о ходе расследования. Умолчал он только о том, что теперь они с Талли встречаются; впрочем, непосредственно к делу это не имело никакого отношения. Звали его знакомую Сандра Циннеман.

— Какая она, эта мисс Джонс? — спросила она у Джима, прежде чем встретиться с Талли лично.

Узнав, кто является потерпевшей по делу, которое он расследует, Сандра не смогла совладать с собственным любопытством. Она была большой поклонницей таланта Талли: Сандра видела все ее фильмы и читала все, что удавалось найти в газетах и профессиональных изданиях. Это, конечно, был не слишком надежный источник, и тем не менее Сандра пришла к выводу, что в отличие от большинства голливудских знаменитостей Талли Джонс — человек на редкость скромный и порядочный. Узнавая от Джима подробности приключившихся с ней несчастий, она чисто по-женски ее жалела и от души возмущалась коварством Бриджит и предательством Ханта. «Эти двое поступили с ней просто по-свински, если не сказать хуже!» — говорила она.

— Какая?.. — переспросил Джим. — Честная, доверчивая, ранимая. И сильная. Ей крепко досталось, но она выстояла. Ты намерена вызвать ее к себе?

Ему хотелось избавить Талли от необходимости разговора с Сандрой — разговора, который непременно воскресил бы в ее памяти события, о которых она предпочла бы забыть, однако рекомендации Испытательной службы являлись обязательной частью официальной процедуры и имели важное значение. На основе подготовленного Сандрой доклада судье предстояло решить, какое наказание назначить и сколько лет Бриджит должна провести в заключении. Иными словами, от того, что напишет Сандра, зависело многое, поэтому, чтобы вынести справедливое и взвешенное заключение, основанное на всех аспектах дела, ей необходимо было побеседовать не только с самой Талли, но и с Бриджит, и со всеми, кто имел отношение к этому делу. Джим, во всяком случае, не сомневался, что Сандра будет действовать именно так, и не только потому, что это предусматривалось правилами. Сандра Циннеман была человеком дотошным и честным и относилась к своей работе с полной ответственностью.

На вопрос Джима Сандра ответила не сразу.

— Честно говоря, я собиралась навестить мисс Джонс у нее дома, — сказала она наконец. — Во-первых, так ей будет удобнее, она будет чувствовать себя увереннее, а во-вторых, мне хотелось своими глазами увидеть, в какой обстановке мисс Джонс и мисс Паркер встречались и работали. Так сказать, почувствовать атмосферу «места преступления»… — Она имела в виду, разумеется, похищение денег, а не убийство. — Должно быть, мисс Джонс привыкла жить на широкую ногу, и это могло спровоцировать обвиняемую… — добавила Сандра задумчиво.

— Вовсе нет, — возразил Джим. — Конечно, у Талли очень неплохой дом, но уверяю тебя — никаких особых излишеств там нет. Я бы даже сказал, что она живет довольно скромно — гораздо скромнее, чем могла бы. Одевается Талли тоже как самые обычные люди, которых мы с тобой каждый день встречаем в универмаге или на улице. Да, она добилась известности, но «звездной болезнью» никогда не страдала и не страдает. Мисс Паркер — вот кто действительно купался в роскоши. Благодаря своей работе у Талли она получила довольно значительные возможности и в конце концов, вероятно, вообразила, что ей все позволено. — Он немного помолчал. Идея Сандры навестить Талли до́ма ему нравилась. — Ну а сама-то ты что думаешь? — спросил он.

— Думаю, что мисс Паркер заслуживает самого сурового наказания, — ответила Сандра.

Она знала, что адвокаты Бриджит обратились к судье с просьбой назначить наказание с одновременным отбыванием сроков заключения по обоим делам, но ей это казалось неразумным и несправедливым. Обвиняемая, злоупотребив доверием потерпевшей, похитила у нее значительную сумму денег, а потом совершила убийство потенциального свидетеля, поэтому Сандра считала, что Бриджит заслуживает наказания с последовательным отбыванием назначенных за оба преступления сроков. Это, как ей казалось, было бы и логично, и правильно.

— Я постараюсь побывать у мисс Джонс в ближайшее время, — пообещала Сандра. — Но на мне висят еще два крупных дела, с которыми нужно разобраться в первую очередь. — Она имела в виду еще одно убийство, а также организованную группу любителей детской порнографии, «работавших» через Интернет. Как старший сотрудник Испытательной службы с безупречной репутацией и внушительным послужным списком, Сандра пользовалась у судей немалым авторитетом, поэтому ей доставались, как правило, самые сложные и общественно значимые дела.

— Если что-то от меня понадобится, сразу звони, — предложил Джим. — Помогу чем могу.

— В первую очередь мне нужно знать, какое наказание для мисс Паркер сочла бы справедливым и достаточным сама мисс Джонс. Еще я должна уяснить, какие последствия имело это преступление лично для нее. С материальным ущербом все понятно, но я обязана оценить, так сказать, моральный вред…

Джим вздохнул. Он знал, что это не праздное любопытство и что Сандра действует в полном соответствии со своей служебной инструкцией, однако ему не хотелось, чтобы, отвечая на вопросы Сандры, Талли снова пережила то, о чем только-только начала забывать. С другой стороны, этот раз точно должен был стать последним; после него Талли оставалось только дождаться вынесения приговора. Правда, на слушаниях она должна была выступить с формальным заявлением, но Джим надеялся, что сделать это ей будет не слишком тяжело. Да и он будет рядом и сможет ее поддержать — как человек, который возглавлял следствие, Джим все равно должен был присутствовать на оглашении приговора.

Сандра позвонила Талли через два дня. Предупрежденная Джимом, та нисколько не удивилась, и они договорились, что Сандра подъедет на следующей неделе. Встреча с сотрудницей Испытательной службы прошла даже менее болезненно, чем опасалась Талли. Обладая богатым опытом общения со свидетелями и потерпевшими, Сандра старалась не задавать чересчур болезненных вопросов или облекала их в более мягкую форму, к тому же проявляемое ею сочувствие было неподдельным и искренним, и это тоже играло свою роль.

Талли, в свою очередь, тоже произвела на Сандру очень приятное впечатление тем, что не жеманилась, не драматизировала, а рассказывала обо всем просто и спокойно, стараясь по возможности сохранить объективность — редкая черта для тех, кто стал жертвой изощренного мошенничества и обмана. В результате заочное уважение, которое Сандра испытывала к Талли, дополнилось искренней симпатией и глубоким сочувствием к человеку, который сумел перенести столько жестоких ударов, но не озлобился и не сломался. Джим был прав — Талли Джонс обладала на редкость сильным характером, который пережитые беды только закалили.

Что касалось Талли, то встреча с Сандрой ее странным образом успокоила. Она сразу поняла, что эта женщина, повидавшая немало кошмарных преступлений и общавшаяся с десятками преступников, сочувствует ей от всей души. Поговорить с таким человеком было все равно что принять лекарство, которое было не только приятным на вкус, но и действительно помогало. Кроме того, Сандра со всей определенностью сказала, что намерена предложить для Бриджит максимальное наказание вне зависимости от того, какие сделки с правосудием попытаются заключить она или ее адвокаты. В том, что судья, который будет выносить приговор, прислушается к ее мнению, Сандра нисколько не сомневалась. На ее памяти еще не было случая, чтобы суд поступил вопреки рекомендациям Испытательной службы.

Тепло попрощавшись с Сандрой, Талли отправилась в сад, чтобы немного посидеть там. В кои-то веки она чувствовала себя совершенно спокойной и умиротворенной. Вместо того чтобы разбередить начавшие заживать раны, только что состоявшийся разговор странным образом избавил Талли от последних следов беспокойства. Ее дело было в надежных руках, и его исход не вызывал сомнения. Похоже, темная полоса в жизни Талли близилась к концу, а значит, ничто не мешало ей мечтать о других, более счастливых временах, которые непременно наступят.

Ей нужно лишь еще немножко подождать.

Сидя в салоне длинного черного лимузина, Талли недовольно хмурилась. Она была одета в облегающее красное платье без бретелек и стильные красные босоножки на высоком каблуке, и все равно в эти минуты она чем-то неуловимо напоминала обиженного ребенка, которого старшие насильно тащат куда-то, куда ему совершенно не хочется. Макс, глядя на мать, посмеивалась над нею, и Талли сердито ерзала на сиденье. Платье из красного атласа было очень узким и скользким и причиняло ей изрядные неудобства, хотя в нем она выглядела на редкость элегантно и эффектно. Увидев себя в зеркале, Талли не могла этого не признать, однако ее раздражение не стало от этого меньше. Всю дорогу она ворчала и жаловалась на судьбу.

— Не понимаю, почему мы непременно должны ехать в этом глупом автомобиле! — возмущалась Талли. — Можно было взять мой новый внедорожник — я к нему уже почти привыкла. И это платье… Я в нем все равно что голая! Нет, вы как хотите, а я не позволю делать из себя посмешище! — воинственно закончила она, а Макс с Джимом заговорщически переглянулись. Платье и туфли для матери выбирала Макс, она же настояла, чтобы Талли вызвала на дом стилиста, который уложил ее длинные светлые волосы в аккуратную прическу. Талли была против, но Макс поддержал Джим, и она в запальчивости пообещала страшно отомстить обоим, как только представится подходящий случай.

Талли была очень рада, что Джим сейчас с ними. Всю прошедшую неделю она переживала из-за того, что не сможет поехать на церемонию вручения наград Американской киноакадемии с отцом, и Джим утешал ее, как мог. В последние два месяца они много времени проводили вместе и стали еще ближе друг к другу. По выходным Талли часто бывала в гостях у Джима и Бобби, а он дважды летал с ней в Нью-Йорк, чтобы проведать Макс. Переговоры Талли с инвесторами завершились крайне удачно — она подписала несколько соглашений о финансировании будущей картины и даже заключила договор со студией, которая на очень выгодных условиях предоставляла ей напрокат оборудование и реквизит. Начало съемок Талли планировала на будущий сентябрь, пока же они с Меган занимались мелкими организационными и административными вопросами.

А потом она узнала, что ее «Человек на песке» выдвинут на соискание премии «Оскар» сразу в нескольких номинациях. Это был приятный, хотя и ожидаемый сюрприз. Еще через неделю, на специальном судебном заседании, должны были огласить приговор Бриджит, и Талли думала об этом с чувством облегчения. С каждым днем мучительное прошлое все больше отдалялось, а впереди лежала новая жизнь, которая — она надеялась — будет радостной и счастливой.