Сюзанна берёт мобильник. Снова находит номер на брошюре и набирает его. Попытка не пытка.


36

Ники быстро паркует скутер у своего дома, закрепляет цепь и, когда она уже собирается зайти в дом, видит прямо перед собой чёрный лимузин. Что такое? Это ещё откуда? Приехал посол? Или кто-то женится?.. М-да. Она пожимает плечами и поворачивается к двери.

— Простите… — элегантный синьор в униформе выходит из машины и снимает головной убор. — Это Вы синьора Кавалли?

— Вы меня спрашиваете? — Ники кажется на самом деле растерянной. — Наверное, Вы ищете мою маму!

Шофёр улыбается.

— Синьора Николетта Кавалли?

— Да, это я. Я могу попросить Вас об одолжении? Моё полное имя Ники.

— Да, точно…

— Тогда нет никаких сомнений. На этой улице, в этом доме, с таким именем и фамилией есть только я.

Не переставая улыбаться, шофёр открывает дверь.

— Ники, прошу Вас…

Боже, поверить не могу. Это шутка? А где камеры? Боже мой… Вот это сюрприз! Или розыгрыш, как рассказывал Гуидо. Нет, он не мог совершить такое безумство.

— Простите, Вы уверены, что должны были забрать меня?

Шофёр улыбается ей через зеркало заднего виденья.

— Уверен на сто процентов… И человек, который отправил меня за Вами, абсолютно прав.

— Почему? Что он сказал?

— Что я не ошибусь, потому что Вы уникальны…

Ники улыбается.

— Мы говорим об одном и том же человеке, правда?

— Думаю, да, — водитель улыбается. Ники возвращает ему улыбку, чувствуя себя немного виноватой, если думает о другом. Затем водитель включает музыку. — Он сказал мне, что если Вы испугаетесь, будете сомневаться или не захотите поехать со мной, я должен дать Вам послушать это… — он нажимает кнопку, и салон наполняют звуки Broken strings в исполнении Нелли Фуртадо и Джеймса Моррисона.

На лице Ники появляется улыбка. Взволнованная, она смотрит в окно. Затем её наполненные счастьем глаза встречаются с глазами шофёра.

— Всё в порядке, синьора?

Ники согласно кивает головой.

— Да. Можете везти меня хоть на край света.

Лимузин ускоряется, а песня продолжает звучать… «Ты не можешь играть разорванными струнами, не можешь чувствовать то, чего нет в твоём сердце, и я не скажу тебе, что всё не по-настоящему…» Это правда. И музыка чудесна.

Лимузин медленно везёт её дальше, он практически бесшумен, словно летит по ветру, словно совсем не движется, он скользит в центре дорожного движения, лавирует между машинами и покидает город. На виа Аурелия движение становится свободнее, и лимузин ускоряется. Машин почти нет, и Ники видит пробегающие перед её глазами синие указатели: Кастель ди Гуидо, Фреджене… И ещё дальше…


37

Аэропорт Фьюмичино.

— Приехали, — водитель выходит из лимузина и открывает дверь.

— Но… Фьюмичино?

— Как заказывали… Ах да, ещё кое-что… Вы должны отдать мне это… — шофёр указывает на рюкзак с учебниками.

— Вы уверены? Здесь мои книги для экзаменов…

— Когда Вы вернётесь, я возьму их с собой и верну Вам. Как мне сказали, у Вас там всё равно не будет времени на учёбу.

— Но куда же мы поедем?

Водитель улыбается ей.

— Я не знаю, но вот он… — говоря это, он показывает на кого-то за её спиной, за только что открывшейся стеклянной дверью.

— Алекс! — Ники бежит к нему и на ходу обнимает. — Ты сумасшедший.

— Да… Этим меня заразила ты… этим чудесным безумием. — Он смотрит на часы: — Пойдём… мы очень опаздываем.

— А куда мы летим?

— В Нью-Йорк.

Они убегают, но перед этим Алессандро оборачивается к машине.

— Увидимся здесь же через четыре дня. Позже сообщу Вам точное время… И спасибо Вам.

Водитель стоит за лимузином и наблюдает за тем, как они сбегают, следуя за своим счастьем, за восторгом своей любви.

— Доменико. Меня зовут Доменико.


— Нам нужно бежать на автобус, чтобы доехать до терминала номер пять.

Через некоторое время они уже будут в Соединённых Штатах.

— Как ты это сделал? Ты просто сумасшедший.

— С тех пор, как мы вернулись, всё было слишком нормальным. К тому же, мы так и не отметили успех ЛаЛуны…

— Что ты имеешь в виду? Успех кампании?

— Нет, то, что ты приехала на маяк… и мы всё ещё вместе! Наш уникальный, личный успех!

Ники берёт мобильный телефон.

— Что ты делаешь? Так понравилась эта мысль, что решила записать её?

— За кого ты меня принимаешь? Рекламщик у нас ты!

— Ну да…

Ники качает головой.

— Я собираюсь позвонить…

Алессандро обнимает её за плечи.

— И я даже знаю, кому…

— Привет, мам…

— Ники, ты сказала мне, что будешь дома. Я даже приготовила тебе поесть… И когда я вернулась, тебя не было!

— Присядь.

— Боже? Что стряслось? Что ты должна рассказать мне? Я начинаю волноваться…

— Мама, не о чём волноваться. Мы с Алексом уезжаем на четыре дня, чтобы кое-что отпраздновать.

— Куда? Что вы празднуете?

— Мы летим в Нью-Йорк!

— Хватит, Ники! Тебе лишь бы посмеяться. Слушай, сейчас же возвращайся домой, потому что нам с папой нужно уйти, и я не хочу, чтобы твой брат снова оставался один, — она бросает трубку.

— Мама? Мама? — Ники поворачивается к Алессандро. — Поверить не могу! Она трубку бросила! Это уже второй раз, когда я пытаюсь ей рассказать. Сначала она говорит мне, что мы должны всё рассказывать друг другу, а потом каждый раз, когда я пытаюсь сказать ей что-то, что отличается от обыденной жизни, она тут же бросает трубку. Как понять этих матерей!

Алессандро улыбается.

— Возьми.

— Что это?

— В этой сумке ночная рубашка, косметика, которую ты оставила в моей ванной, рубашка и свитер для завтрашнего утра, твоё нижнее бельё… И твоя любимая зубная щётка…

— Любовь моя… — она с силой обнимает его, останавливается посреди аэропорта и целует. Это долгий поцелуй, нежный, жаркий, полный любви…

Алессандро открывает глаза.

— Милая…

— Да? — мечтательно отвечает Ники.

— На нас смотрят двое охранников…

— Они просто завидуют.

— Ах… да, конечно, но мне бы не хотелось, чтобы нас закрыли за публичный скандал…

— И что?

— Как это — и что? Я не хочу опоздать на самолёт.

— Ладно, теперь ты меня убедил!

Они быстро бегут на регистрацию. Ники резко останавливается.

— Дорогой… У нас абсурдная, огромная и драматичная проблема.

Алессандро испуганно смотрит на неё.

— Какая? Ты не говоришь по-английски?

— Ещё чего!.. Дурак! У меня нет паспорта…

— Зато у меня есть! — Алессандро с улыбкой достаёт его из кармана.

Ники берёт его и открывает.

— Но это твой, с чипом, как и все современные…

Алессандро засовывает руку в другой карман.

— А это твой… С таким же чипом!

— Чёрт возьми… Ты сделал его для меня!

— За два дня.

— И как у тебя это вышло?

— У меня были твои данные, фотография и всё необходимое… И даже твоя подпись, помнишь, я попросил тебя подписать кое-что? Это было как раз для паспорта.

— Понятно, но как же ты сделал это за два дня?

— Ты не знаешь? Особенная миссия… У тебя будет фотосессия в Нью-Йорке для новой кампании!

— Вау! Мне нравится! И они всё оплатили?

— Нет… не оплатили…

— Алекс, так не пойдёт. Я оплачу половину. Прости, но ты сам сказал, что мы едем праздновать наш уникальный личный успех… Это заслуга нас обоих, она относится к нам обоим, и мы должна разделить траты поровну.

— Проблема в том, что я выбросил дом в окно, любимая…

— И что это значит?

— Что если мы разделим расходы, то ты будешь выплачивать мне свою часть всю оставшуюся жизнь!

— Ты такой высокомерный. Ты не должен был говорить мне, сколько тебе это стоило.

— Так я ведь и не сказал, в самом деле…

— Да, но намекнул.

Они заходят в автобус. Вдруг Ники приходит в голову идея.

— Предлагаю тебе сделать одну вещь. Наш следующий большой уникальный персональный успех, который с этого момента будет носить название БУПУ, мы отпразднуем за мой счёт и там, где я скажу.

— Гениально! Фантастика, дождаться не могу нашей поездки во Фраскати!

Ники бьёт его по спине.

— Ай! За что?

— Какие мы высокомерные…

— Опять? Можно узнать, что я такого сказал?

— Ты дал понять…

— Что?

— Что мы недалеко уедем, и поездка будет дешёвой.

— А я и не понял сразу!

— Конечно, лжец…

Они подходят к стойке регистрации.

— Пожалуйста, — Алессандро берёт паспорта и билеты.

— У Вас будет багаж?

— Да, конечно… В твоём чемодане столько косметики, так что лучше сдать его в багаж.

— Отлично, так будет проще, путешествие налегке.

— Из солидарности сдам и свой.

Стюардесса приподнимается и видит две небольших сумки.

— Это всё?

— Да.

Сначала она сильно удивляется, а потом пожимает плечами. Должно быть, она всё повидала, так что это ещё не самое странное.

— Ваши посадочные талоны, 3A и 3B. Приятного путешествия.


38

Какой сегодня день? Она уже в который раз рассматривает своё лицо в зеркале. Она рассеянно ищет какой-то намёк, что-то в своём лице, но ничего не видит. Ничего. По крайней мере, на этот раз не придётся пользоваться тональным кремом, как всегда. Отлично. Как говорится, ошибочка вышла. Наверняка сбой произошёл из-за стресса. И не более! Подумаешь, один раз. Она пробует убедить себя, снова глядя в зеркало. Ничего. Её обычное лицо, весёлое и спокойное, блестящие светлые волосы. М-да. Она идёт в свою комнату и одевается на прогулку. Телефон вибрирует. Сообщение. Она берёт его и читает: «Встретимся в восемь, фильм начнётся в 20:40. Шлю киношный поцелуй!» Идиот. Иногда он на самом деле похож на ребёнка. Дилетта улыбается и надевает красные лакированные балетки. Затем берёт с полки сумку и светло-серый плащ. Идя по коридору, она вдруг останавливается. Разворачивается и идёт в ванную. Ищет по полкам. Вот и пакетик. Она достаёт пару и кладёт во внутренний карман сумочки. Может, сегодня ночью пригодится. Никогда не знаешь. Она закрывает дверь, возвращается в коридор и берёт ключи.

— Пока, мам, я скоро вернусь.

С кухни доносится голос, заглушаемый телевизором.

— Идёшь гулять с Филиппо?

— Да! Он ждёт меня внизу. Не хочу, чтобы он на четвёртый этаж без лифта поднимался. Его до сих пор не починили!

— Ладно, передавай ему привет, возвращайся не поздно.

М-да, родители иногда говорят такие нелепые вещи. Я только что сказала ей, что скоро вернусь, а она просит меня вернуться не поздно. Как когда тебе говорят: «Будь осторожна», — будто ты не знаешь, что нужно быть осторожнее и вести себя ответственно. Потому что в итоге тебе придётся разбираться с последствиями. От этого слова у неё начинает скручивать живот. Последствия. Осторожность. Тяжкое бремя. Приступ боли. Только это не тот знак, которого она ждала, — естественный, обычный. Обычно болит низ живота. А сейчас по-другому. Словно тянет. Будто что-то падает. Как электрический разряд. Дилетта останавливается посреди лестницы. Начинает лихорадочно считать на пальцах обеих рук. Как складывает первоклассница. Точнее, вычитает. И когда она получает результат, у неё глаза лезут на лоб. Нет. Не может быть. Она пересчитывает, на этот раз медленно и внимательно. Никакой разницы. Тот же результат. Она повторяет операцию в третий раз. Но в голову ей приходит тот закон: «От перестановки слагаемых сумма не меняется». Чёрт. Она вдруг вспоминает. Она бы хотела, чтобы ей не пришлось об этом думать. Но она делает это. И вспоминает. И, действительно, будь всё проклято, это вполне возможно. Точно, как швейцарские часы. Однако, не в этом случае. Это невозможно. Затем быстро, как детектив, который, после сбора всех доказательств, готов уже собрать весь пазл в картинку, который уже распутал дело, она всё осознаёт. Если в семь лет ей не приходилось о таком задумываться, то сейчас у неё должна быть какая-то причина. Ей кажется, что это уже слишком, но она вспоминает один вечер в частности. Тот раз, после похода в паб, когда Филиппо, прежде чем отвезти домой, повёз её показывать древнюю арку на виа Апиа, которую нашёл случайно и которая ему очень понравилась. И, припарковавшись в темноте, после обычных разговоров и шуток, они стали ласкать друг друга и обниматься. Всё ближе и ближе. Ближе с каждым разом, теряясь в музыке, которую воспроизводило радио. Защищённые автоматически закрывающимися дверьми, но опасающиеся этого незнакомого места, эти двое, которые всегда были осторожными, которые всегда себя таковыми считали, они занялись любовью. На этот раз из-за нахлынувшей страсти они были безответственным и мятежными. Они подчинились своей любви и желанию. Вдруг Филиппо понял, что у него нет с собой презервативов, и рухнул на Дилетту. Тогда она нежно сказала ему, что, возможно, неплохо попробовать без них на этот раз. Он вошёл в неё. Но потом они не смогли контролировать себя и продолжили. Поцелуи, ласки, объятия, желание и страсть. Глаза в глаза. Один раз, и ещё. Звёзды в окне, пейзаж и ночь. Они вместе, так близко друг к другу. Долгое объятие, они смотрели друг другу в глаза и смеялись, хоть и немного беспокоились. И та фраза Филиппо: «Я был осторожен, ты ведь видела, любовь моя?» Нет. Я не видела этого, милый, потому что отпустила себя и потерялась в тебе. Я попала. И Филиппо тоже попал из-за самого себя. Так что теперь? Это и вправду то, о чём я думаю? Дилетта, как безумная, ищет мобильный в сумке и нащупывает рукой презервативы, которые она взяла из ванной, теперь ей хочется разорвать их в клочья и выбросить. Она рассматривает их и кладёт обратно. Берёт телефон и быстро пишет смс: «Не приезжай, милый, увидимся в кино…» Но потом она передумывает. Что я делаю? Теперь уже поздно. Филиппо наверняка уже подъезжает. Она стирает сообщение. Нет. Нам так хотелось посмотреть этот фильм. «Вопросы сердца» Аркибуджи. И сегодня я не буду думать об этом. И вообще, вдруг я ошибаюсь. Завтра. Я подумаю об этом завтра. И нужно сходить в аптеку. Возможно. Она возвращает мобильник в сумку и спускается по лестнице в компании этого нового беспокойного предчувствия.