Барбара Картленд - Просто будь рядом

Новелла ахнула и откинулась на спинку стула.

– Мама! Почему же вы мне раньше не сказали?

– Дорогая, когда твой дорогой папа умер, мне стало до того одиноко, что я подумала, что лягу в могилу следом за ним. Энтони был здесь со мной, он остался после похорон, чтобы я не скучала. Дорогая, я никогда в жизни не была одинока, и сама я не выдержала бы, поэтому, когда Энтони сделал мне предложение, я согласилась.

На глаза Новеллы набежали слезы. Ей захотелось кричать и бушевать. Как смела мать так быстро найти другого мужчину вместо отца?

Но она была хорошей дочерью, поэтому прикусила язык.

– Милая, пожалуйста, не смотри на меня так укоризненно, я этого не вынесу, – сказала графиня, прекрасно понимая, что думает ее дочь.

Потом она заплакала, и Новелла подумала, что сейчас придется нести нюхательную соль.

– Я хочу для тебя только счастья, милая, и теперь, когда у тебя снова двое родителей, тебе будет лучше, – прерывистым голосом произнесла графиня. – Энтони очень помог разобраться с делами твоего отца. Без его неоценимой помощи я бы не справилась.

– Мама, почему меня переселили в голубую комнату и что случилось с Уоргрейвом? С Гарри и Джеральдом? Почему утром Салли не пришла ко мне? Мне пришлось одеваться самой, и…

– Вам придется привыкать все делать самой, – бесцеремонно прервал ее отчим. – Слугам нужно платить, а денег у нас нет, поэтому я всех уволил. Уоргрейву, старому немощному дураку, давно пора было на покой. Нам с вашей матерью не нужна такая роскошь, как лакеи и горничные. А что касается вашей комнаты, мне она самому понравилась. Вас не было, поэтому я решил: зачем пропадать такому прекрасному виду из окна?

– Но Уоргрейв жил в этом доме еще с тех пор, как папа и мама поженились, – возразила Новелла, вставая.

– И своей нелепой страстью к роскоши он почти довел поместье до разорения, – ответил на это лорд Бактон. – Если бы я не успел вмешаться, вся семья оказалась бы в работном доме.

– Как это? – запинаясь, промолвила Новелла. – Отец оставил достаточно средств и для содержания дома, и для мамы. На счету были тысячи фунтов.

Лорд Бактон подошел к Новелле и смерил ее долгим тяжелым взглядом.

– Юные леди не должны забивать свои хорошенькие головки такими вопросами. Деньгами должны распоряжаться мужчины, а не женщины. Ваша мать предоставила мне полную свободу действий, и я надеюсь, что с вашей стороны не встречу возражений.

Новелла с отвращением посмотрела на ухоженное, раскормленное лицо лорда Бактона, встретила пресыщенный, полный превосходства взгляд. Это лицо неблагородного человека, решила она. Прикусив губу, Новелла снова села.

Горничная, которая прислуживала за столом, выглядела так, словно место ей было в судомойне, а не в господской столовой, однако Новелла пыталась об этом не думать.

– Вы уже познакомились с миссис Армитадж? – осведомился лорд Бактон, усаживаясь за стол с тарелкой, до краев полной мяса и рыбы.

– Да.

– Приятная женщина. Она много лет служила в доме моего отца. Разумеется, когда я поселился здесь, ей некуда было ехать.

– Вы продали свой дом? – спросила Новелла, стараясь говорить как можно вежливее.

Тут графиня громко кашлянула, давая понять Новелле, что это неуместный вопрос.

Однако лорд Бактон остался невозмутим.

– Я человек не сентиментальный, – начал он, разрезая кусок грудинки. – Содержать тот дом было слишком накладно, а мне нужно было оплатить весьма значительные долги, поэтому да, я продал его.

– Это случилось до или после того, как вы женились на маме? – стараясь не волноваться, спросила Новелла, хотя сердце ее готово было выскочить из груди. С каждой секундой в ней росло холодное негодование.

– Не припомню, – неопределенно ответил отчим. – К сожалению, оказалось, что Краунли-холл требует еще больше расходов, чем мой дом.

– Надеюсь, милорд, вы не хотите поступить с Краунли-холлом так же, как со своими владениями? – смело спросила Новелла.

– Дорогая, – вмешалась графиня, почувствовав, что разговор повернул на слишком щекотливую тему, – ты же знаешь, отец оставил достаточно денег на дом и на тебя. В его завещании об этом было прямо сказано.

– Ха! – воскликнул лорд Бактон, к изумлению Новеллы. – В этом мире нет такого завещания, которое мой адвокат не смог бы оспорить, если я ему это поручу.

– То, что принадлежит мне, – мое, милорд, – твердым голосом ответила Новелла, хотя внутри у нее все клокотало. – У отца были лучшие адвокаты, и он не хотел бы, чтобы мама или я нуждались.

– Теперь я ваш отчим, и, думаю, по закону мне принадлежит не только все имущество вашей матери, но и ваше.

– Энтони, не стоит обсуждать такие неприятные темы за завтраком! – воскликнула графиня, заметно побледнев. – Новелла, дорогая, расскажи лучше, чем ты собираешься заняться в первый день дома? Сад, увы, уже не такой, каким был прежде, потому что нам пришлось уволить садовников, как раз когда у них было больше всего работы.

– Я хотела покататься на Саламандере. Ах, мама, я так об этом мечтала, и день сегодня, похоже, будет ясный. Я съезжу через поля к реке.

Новелла, глядя на мать, увидела, что та сникла.

– Милая, я еще кое-что должна тебе сказать.

– О нет! Саламандер… Он же не умер, правда? Прошу, скажите, что он не умер! Я не перенесу, если он умер.

Графиня посмотрела на дочь, потом на мужа. И вдруг ни с того ни с сего расплакалась.

– Новелла! Ох, Энтони… Я не смогу ей рассказать!

Сердце Новеллы забилось так сильно, что ей показалось: еще немного, и оно прыгнет в горло и задушит ее.

– Мама, чего вы не сможете мне рассказать?

Наступило долгое молчание, нарушаемое лишь тихими всхлипами графини.

Лорд Бактон даже не оторвал взгляда от яйца. Срезав верхушку, он провозгласил:

– Ваша мать пытается вам сказать – весьма неуспешно из-за своей деликатности, – что Саламандер больше здесь, в Краунли-холле, не живет. Но у него все хорошо.

Новелла встала, глаза ее сверкнули.

– Я требую, чтобы мне рассказали, где он.

– Хорошая дочь ничего не требует у своих родителей, – ответил на это лорд Бактон холодным как лед голосом. – К вашему сведению, я продал Саламандера и остальных более-менее ценных животных своему другу. Я уверен, сэр Эдвард позволит вам время от времени навещать лошадь, если вы будете с ним приветливы.

Новелла пришла в ярость. Она вскочила из-за стола, дрожа всем телом. Взмахом руки прогнав горничную, которая подошла, чтобы поставить перед ней яйцо, она взорвалась.

– Как вы могли позволить ему продать Саламандера? Мама, как вы могли?

После этого она выбежала из столовой и кинулась наверх в свою спальню.

По щекам ее текли горячие слезы.

– Как он мог? – вскричала она, бросившись на кровать. – Кем он себя возомнил? Он не достоин греть тапочки отца у камина, а не то что занимать место хозяина, когда после его смерти еще и двух лет не прошло.

Чувствуя себя несчастной, она проплакала несколько часов.

– Не такого возвращения домой я ждала, – всхлипнула она. – Боюсь, что и мое благосостояние теперь под угрозой. Наверняка лорд Бактон без колебаний и у меня отнимет все деньги. Я должна защитить себя. Должна! Мама никогда не отличалась силой воли, а теперь тем более. Ах, папа, как бы я хотела, чтобы вы сейчас оказались здесь. Вы пришли бы в ужас, увидев, что стало с вашим любимым Краунли-холлом и с дочерью.

К обеду Новелла решила, что должна придумать план защиты матери, себя и Краунли-холла.

«Пусть отчим не думает, что я размазня, которую можно подчинить так же легко, как мать, – говорила она себе, плеская холодной водой в лицо. – Он явно привык, чтобы его слушались, но я не собираюсь этого делать без необходимости. Он мне не отец».

Войдя в столовую, Новелла уже была спокойна и собранна.

Мать расхаживала туда-сюда вдоль большого венецианского окна, выходящего на сад и подъездную дорожку.

– Ах, Новелла, милая, ты уже лучше себя чувствуешь?

– Вполне, мама, спасибо.

– Дорогая, ты так расстроилась из-за Саламандера, но, поверь, он бы не выдержал в этой конюшне взаперти на сквозняке. Там, где он сейчас, ему будет лучше…

Новелла не ответила – в самое ближайшее время она намеревалась наведаться к сэру Эдварду, кто бы это ни был.

«Наверное, какой-то старый приятель лорда Бактона», – подумала она, а вслух спросила:

– Лорд Бактон присоединится к нам за обедом?

– Нет, дорогая, у него какие-то дела в Лондоне, и вернется он поздно.

«Хорошо. Значит, я могу без помех осмотреть дом», – подумала Новелла, приступая к супу, который поставила перед ней горничная.

– Фу! – воскликнула она, проглотив первую ложку. – Что это такое?

Графиня смущенно потупилась.

– Это суп из бычьей щеки. Твой отчим после нашей свадьбы уменьшил расходы на хозяйство, поэтому, боюсь, теперь нам приходится закупать продукты подешевле.

Новелла вспомнила завтрак и гору мяса, которую отчим навалил себе на тарелку.

«Когда надо ему, он, видимо, позволяет себе расходы», – с негодованием подумала она.

– А что с кухаркой?

– Наша кухарка ушла. Теперь у нас новая.

– Она тоже служила у лорда Бактона?

– Нет, дорогая. Новелла, я очень надеюсь, что ты примешь его. Знаешь, не каждый мужчина возьмет в жены стареющую женщину с неопределенным будущим.

– Мама, вы же знаете, что это неправда. Отец не оставил бы нас прозябать, и я собираюсь так или иначе выяснить точно, что у нас есть. Я хочу как можно скорее встретиться с его душеприказчиками.

– Но, милая, ты уверена, что это нужно делать? Мы же не хотим, чтобы поднялся шум. – Графиня встала из-за стола. – Новелла, я чувствую, у меня сейчас разболится голова, а в груди такое чувство, будто по ней стадо слонов топталось. Наверное, я вчера во время поездки простудилась. Сегодня я оставлю тебя одну. Уверена, ты найдешь чем заняться.

Новелла наклонилась, поцеловала мать и подошла к окну.

Потом она покинула столовую и направилась в гостиную. Немало счастливых вечеров провела Новелла в этой комнате с родителями. Мать обычно играла на фортепиано, а отец пел богатым басом. Новелла помнила все эти песни. Были среди них современные, были и классические.

Но, когда она вошла в комнату, ее ждало новое потрясение.

– Пианино! Где пианино? – вскричала она, подбежав к тому месту, где раньше стоял инструмент.

Салфетка и подсвечник, которые некогда украшали его, переместились на каминную полку и казались обветшалыми и забытыми.

Окинув взглядом комнату, Новелла увидела, что ее стены нуждаются в ремонте. Вокруг карнизов и подоконника темнели влажные пятна, а ковер в некоторых местах так протерся, что по нему было опасно ходить.

Новелла торопливо вышла из гостиной и начала осмотр всего дома. Увиденное обескуражило и не на шутку встревожило ее. В каждой комнате она видела, что каких-то вещей уже нет, а их место заняли более дешевые.

Кухня показалась ей пустой теперь, когда из нее исчезли почти все слуги. Женщина с красным лицом, грубым голосом и еще более грубыми руками стояла у плиты, которая выглядела так, будто ее не чистили уже несколько месяцев.

– Миледи, – сказала кухарка, делая книксен и одновременно вытирая руки о грязный передник.

– Извините, я не знаю вашего имени, – начала Новелла.

– Хиггинс, миледи.

– Сколько человек работает на кухне?

– Его светлость очень строг, миледи. Только я и одна служанка. Миссис Армитадж может зайти помочь, если много работы или я сама не успеваю.

– Что у нас на обед?

– Отбивные из баранины, картошка, кое-какие овощи, миледи, и разные пудинги. Его светлость любит вкусно поесть.

– Спасибо, Хиггинс.

Скрепя сердце Новелла пошла наверх к западному крылу. Оно наверняка теперь мало использовалось, однако, если бы в их доме устраивались званые обеды, они проходили бы в нем. Там же располагались и комнаты для гостей. Во время охотничьего сезона отец всегда собирал здесь друзей. То, что Новеллу ждало там, заставило ее рыдать.

– О боже! Здесь был пожар, и ничего не восстанавливалось, – произнесла она вслух, когда ей ударил в нос едкий запах старого горелого дерева.

Заливаясь слезами, она провела пальцами по обуглившимся остаткам шелковых штор и портьер. Повсюду была грязь и разруха. В дальнем конце крыла в крыше зияла дыра, через которую было видно небо, вся мебель и стены отсырели и заросли плесенью.

«Почему мама ни разу не написала мне, что здесь был пожар?» – подумала Новелла, поспешно уходя из страшного места.

«Пойду на конюшню, поговорю с Чарльзом. Пусть там уже нет Саламандера, но общество старых друзей меня, наверное, успокоит».

Она свернула в коридор, ведущий к одному из многочисленных выходов в сад, и уже через несколько секунд оказалась у конюшни.